Шёнлебер, Густав
Густав Шёнлебер (Gustav Schönleber, 3 декабря 1851, Битигхайм-Биссинген — 1 февраля 1917, Карлсруэ) — немецкий живописец-ландшафтист.
Биография
Густав Шёнлебер был от рождения слеп на один глаз, но с детства имели тягу к рисованию. В 1869 году получил учёную степень в области машиностроения в Политехническом университете Штутгарта, но затем по совету двоюродного брата решил начать обучаться искусству. Был учеником сперва портретиста Курца в Штутгарте, а потом брал частные уроки у ландшафтиста Лира в Мюнхене в 1870—1873 годах, специализируясь на пейзажной живописи. В это время совершил поездки для этюдов в Верхнюю Италию, Голландию и приморские части Германии.
С 1880 по 1917 год состоял профессором и директором Государственной Академии художеств в Карлсруэ. Был учителем многих известных впоследствии немецких художников. Его ландшафты, изображающие преимущественно плоские местности, отличаются здравым натурализмом, а архитектурные виды — строгой правильностью перспективы и прекрасной передачей освещения.
Наиболее известные его картины: «Возвращение с рыбной ловли», «Рыбный рынок в Данциге», «Вид Венеции», «Генуэзская гавань», «Роттердам» (лучшее из его произведений), «Канал близ Остенде» и «Гавань в Остенде». Кроме этих картин, существует несколько очень удачных офортов работы Шёнбелера и нарисованные им иллюстрации к роскошным изданиям географических сочинений, в том числе к «Küstenfahrten an der Nord- und Ostsee».
Напишите отзыв о статье "Шёнлебер, Густав"
Литература
- Шёнлебер, Густав // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
- Leo Mülfarth: Kleines Lexikon Karlsruher Maler. Karlsruhe 1987, ISBN 3-7617-0250-7, S. 99-101.
- Ulrich Schulte-Wülwer: Künstlerkolonie Ekensund am Nordufer der Flensburger Förde, Heide 2000, S. 82-85.
Отрывок, характеризующий Шёнлебер, Густав
– Отчего вы никогда не бывали у Annette? – спросила маленькая княгиня у Анатоля. – А я знаю, знаю, – сказала она, подмигнув, – ваш брат Ипполит мне рассказывал про ваши дела. – О! – Она погрозила ему пальчиком. – Еще в Париже ваши проказы знаю!– А он, Ипполит, тебе не говорил? – сказал князь Василий (обращаясь к сыну и схватив за руку княгиню, как будто она хотела убежать, а он едва успел удержать ее), – а он тебе не говорил, как он сам, Ипполит, иссыхал по милой княгине и как она le mettait a la porte? [выгнала его из дома?]
– Oh! C'est la perle des femmes, princesse! [Ах! это перл женщин, княжна!] – обратился он к княжне.
С своей стороны m lle Bourienne не упустила случая при слове Париж вступить тоже в общий разговор воспоминаний. Она позволила себе спросить, давно ли Анатоль оставил Париж, и как понравился ему этот город. Анатоль весьма охотно отвечал француженке и, улыбаясь, глядя на нее, разговаривал с нею про ее отечество. Увидав хорошенькую Bourienne, Анатоль решил, что и здесь, в Лысых Горах, будет нескучно. «Очень недурна! – думал он, оглядывая ее, – очень недурна эта demoiselle de compagn. [компаньонка.] Надеюсь, что она возьмет ее с собой, когда выйдет за меня, – подумал он, – la petite est gentille». [малютка – мила.]
Старый князь неторопливо одевался в кабинете, хмурясь и обдумывая то, что ему делать. Приезд этих гостей сердил его. «Что мне князь Василий и его сынок? Князь Василий хвастунишка, пустой, ну и сын хорош должен быть», ворчал он про себя. Его сердило то, что приезд этих гостей поднимал в его душе нерешенный, постоянно заглушаемый вопрос, – вопрос, насчет которого старый князь всегда сам себя обманывал. Вопрос состоял в том, решится ли он когда либо расстаться с княжной Марьей и отдать ее мужу. Князь никогда прямо не решался задавать себе этот вопрос, зная вперед, что он ответил бы по справедливости, а справедливость противоречила больше чем чувству, а всей возможности его жизни. Жизнь без княжны Марьи князю Николаю Андреевичу, несмотря на то, что он, казалось, мало дорожил ею, была немыслима. «И к чему ей выходить замуж? – думал он, – наверно, быть несчастной. Вон Лиза за Андреем (лучше мужа теперь, кажется, трудно найти), а разве она довольна своей судьбой? И кто ее возьмет из любви? Дурна, неловка. Возьмут за связи, за богатство. И разве не живут в девках? Еще счастливее!» Так думал, одеваясь, князь Николай Андреевич, а вместе с тем всё откладываемый вопрос требовал немедленного решения. Князь Василий привез своего сына, очевидно, с намерением сделать предложение и, вероятно, нынче или завтра потребует прямого ответа. Имя, положение в свете приличное. «Что ж, я не прочь, – говорил сам себе князь, – но пусть он будет стоить ее. Вот это то мы и посмотрим».
