Шёрстный покров собаки

Шёрстный покров — совокупность волос, покрывающих тело собаки. Шёрстный покров защищает собаку от неблагоприятных внешних условий и способствует поддержанию нормальной температуры тела.

Собаки отличаются большим разнообразием как типов шёрстного покрова, так и окрасов. Различные свойства шерсти обусловлены многообразием климатических условий, в которых содержатся и используются собаки. Тип и окрас шерсти являются важными признаками пород собак: отдельные породы имеют разную структуру шерсти с характерной для них длиной, толщиной и формой волос. Тип, характер оброслости и окрас шерсти регламентированы стандартом породы и являются селекционными признаками. Внутри породы состояние шерсти у отдельных особей может различаться в зависимости от условий содержания и здоровья собаки. Выпадение и ухудшение качества шерсти может свидетельствовать о наличии серьёзных внутренних заболеваний или о заражении собаки паразитами.

Шёрстный покров любого типа нуждается в постоянном уходе — груминге. Разные типы шерсти имеют свои особенности ухода. Выставочные собаки требуют профессионального подхода к подготовке шерсти и созданию стандартной причёски.

Структура шерсти собаки

Шёрстный покров собаки состоит из волос трёх типов, от их наличия, количества и формы зависит структура шерсти.

• Подшёрсток (пуховой волос) — короткий, тонкий, шелковистый, имеет волнообразную форму, состоит из чешуйчатого и коркового слоёв и не имеет сердцевины. Образует нижний слой шерсти, прикрыт другими волосами и служит для уменьшения теплоотдачи организма. У собак, приспособленных к содержанию в холодных условиях, подшёрсток густой, хорошо развитый, плотно облегает всё тело собаки и не продувается ледяным ветром. Собаки южного происхождения и содержащиеся в квартирах имеют редкий и короткий подшёрсток, а у некоторых пород он отсутствует.
• Остевой (кроющий) волос — длиннее подшёрстка, плотно прикрывает подшёрсток, защищая его от намокания. Остевой волос состоит из трёх слоёв: чешуйчатого, коркового и сердцевины. У собак тёплых районов он равномерно покрывает все тело, плотно прилегает к корпусу, делая собаку гладкошёрстной.
• Покровный волос — самый длинный, толстый и жёсткий, покрывает третьим слоем наиболее уязвимые части тела собаки. Длинные и густые покровные волосы защищают собаку не только от холода, но и от прямых солнечных лучей, которые могут вызвать ожоги. В большом количестве покровный волос имеется в области шеи, где образует гриву, или «воротник», и бурки на ушах. Проходит полосой по спине и верхней стороне хвоста. У длинношёрстых собак покровный волос образует «очёсы» на задних сторонах передних и задних ног, «штаны» с задней стороны бедер и «подвес» на нижней стороне хвоста. У некоторых пород (так называемых «брудастых») покровный волос образует на морде усы, брови и бороду.

Как свойственно млекопитающим, волос собаки состоит из стержня и корня, растущего из волосяного фолликула и помещённого в волосяную сумку. В нижней части корень волоса утолщён и образует волосяную луковицу. Волосяная луковица содержит эпителиальные клетки, которые, размножаясь, передвигаются в мозговое и корковое вещество стержня волоса, а также кутикулу. В процессе роста волоса в клетках нарастают процессы ороговения, в наиболее удалённых от луковицы участках клетки погибают и превращаются в роговые чешуйки. Для собак характерен рост волос пучками из 3-8 фолликул, включающих один остевой и несколько пуховых волос. В разных участках тела плотность волос различна, обычно она уменьшается от спины к животу и в целом составляет от 1000 до 9000 волос/см². Породные различия в плотности волос касаются в основном подшёрстка, количество пуховых волос может варьировать от 80 % (пудель) до 10 % (уиппет). Особый тип волос — осязательные волосы (синуозные волосы, вибриссы), расположенные в виде небольших пучков над глазами, на верхней губе, на щеках и под нижней челюстью.

Остевые и покровные волосы образуют упругую плотную шерсть, определяющую облик собаки. Различия в соотношении и строении клеток коркового и сердцевинного слоев волос приводят к разнообразию шёрстного покрова собак, неодинакового на разных участках тела. Строение шёрстного покрова пород закреплено генетически. Породным признаком является форма волос у собак, которая может быть разнообразной:

• прямой — с небольшим постепенным изгибом;
• изогнутый — с большим и плавным изгибом в одну сторону;
• с надломом — с резким переломом в одну сторону;
• волнистый — стержень волоса отклоняется от прямой оси в обе стороны;
• кольцеобразный — закруглённый в виде кольца;
• спиральный — закруглённый в виде спирали.

Double coat.svg Прямая шерсть с подшёрстком Black-Magic-Big-Boy.jpg Сибирский хаски Smooth Coat, single coat.svg Гладкая шерсть без подшёрстка Dalmatian and Dobermann.jpg Далматин и доберман Silky coat.svg Длинная шерсть Ошибка создания миниатюры: Файл не найден Американский кокер-спаниель Curly hair.svg Волнистая шерсть Cão de agua Português 2.jpg Португальская водяная собака Wire Hair.svg Жёсткая шерсть Elfi-02.jpg Жесткошёрстная такса

Типы шёрстного покрова

В процессе одомашнивания и породообразования на основе мутационных изменений были выведены породы с пуделеобразной вьющейся шерстью, жесткошёрстные собаки, породы с волнистой шерстью, длинношёрстные, короткошёрстные и голые собаки с рудиментарным шёрстным покровом. Разнообразие шёрстного покрова собак определяется рядом факторов: характером оброслости, длиной шерсти, степенью жёсткости шерсти, степенью извитости волоса, наличием или отсутствием подшёрстка. На ощупь различают волосы шелковистые, мягкие, грубые, жёсткие, упругие, жирные, сухие, ватные. Шёрстный покров разных пород различается по густоте, пышности, характеру прилегания.

Дикий тип шерсти — исходный тип шёрстного покрова, свойственный диким предкам собаки: удлинённая прямая гладкая шерсть на шее, корпусе и хвосте и короткая, гладкая, очень плотная шерсть на голове и конечностях. Подшёрсток может иметь различную густоту и развитие. Такая шерсть у немецких овчарок, лаек, гончих. Различают по крайней мере три разновидности шерсти дикого типа: нормальная (лайки), укороченная (стаффордширский терьер), удлинённая (кеесхонд).

Короткошёрстные собаки характеризуются очень короткой, гладкой, прямой шерстью на всех частях тела. Подшёрсток отсутствует или слаборазвит.

Длинношёрстные собаки имеют длинный шелковистый покровный волос на шее и туловище, часто он образует свисающую бахрому. Развитие подшёрстка у длинношёрстных собак определяется условиями содержания. Шерсть длинношёрстных собак может быть прямой, волнистой или вьющейся. У пуделеобразных собак длинная волнистая шерсть расположена по всему телу, шерсть может ниспадать волнами, скручиваться шнурами или сваливаться в войлокообразные ленты.

Жесткошёрстные собаки полностью, от морды до хвоста, покрыты длинной жёсткой и торчащей шерстью, их облик может сильно отличаться в зависимости от формы и жёсткости остевых волос. Волосы могут быть коническими, проволокообразными, веретенообразными. У большинства охотничьих терьеров волосы утолщены к верхнему концу и имеют изгиб или излом перед утолщённой частью, благодаря чему ость образует на собаке над подшёрстком плотный защитный «панцирь».

Существует также множество переходных форм шёрстного покрова. М. Н. Сотская выделяет следующие типы собак в зависимости от характеристик шёрстного покрова:

• бесшёрстные;
• гладкошёрстные (немецкий дог);
• короткошёрстные (чихуахуа);
• собаки со складчатой кожей (шарпей);
• собаки с шерстью дикого типа (среднеазиатская овчарка);
• длинношёрстные собаки с шелковистой шерстью и малым количеством подшёрстка (японский хин);
• длинношёрстные с большим количеством подшёрстка (пекинес);
• собаки с длинной, тонкой и мягкой шерстью (афган);
• брудастые собаки с обильной довольно мягкой шерстью (бобтейл);
• собаки с пуделеобразной шерстью (пудель);
• собаки с шнуровой или пластинчатой шерстью (пули);
• жесткошёрстные собаки с короткой шерстью (гладкошёрстный фокстерьер);
• жесткошёрстные собаки с прямой шерстью средней длины (шнауцер);
• жесткошёрстные собаки с жёсткой курчавой шерстью (эрдельтерьер);
• курчавые собаки с короткой шерстью (курчавошёрстный ретривер).

Генетические основы типа шерсти

В отличие от генетики окрасов, наследственные факторы, обусловливающие формирование типа шёрстного покрова, мало изучены. Показано, что большинство вариаций в типе, длине и структуре шерсти определяются мутациями в трёх генах: фактор роста фибробластов 5 (англ. fibroblast growth factor-5, FGF5), keratin-71 (KRT71) и R-spondin-2 (RSPO2). Эти гены отвечают соответственно за длину шерсти <math>L</math>, извитость волоса <math>Wa</math> и распределение шерсти по корпусу <math>W</math>. Доминируют длинная шерсть, прямой волос, равномерное распределение шерсти (брудастость).

На основании селекционных экспериментов учёные предположили существование других локусов, отвечающих за особенности структуры шерсти: жёсткость <math>Wh</math>, курчавость <math>K</math>, наличие колец или локонов <math>Wo</math>, складчатую кожу <math>Rp</math>. Жёсткая, прямая, гладкая шерсть, отсутствие складок доминируют. Особый интерес представляет наследование безволосости: доминантный аллель бесшёрстности <math>Hr</math> в гомозиготном состоянии летален и приводит к смерти потомства во внутриутробной стадии, а живые особи обладают тяжелыми нарушениями здоровья.

Генетические факторы типа шерсти

Обозначение и специализация локуса	Ген	Аллели	доминирование	Примечания
<math>L</math> (англ. long)— длина шерсти	FGF5	<math>L</math> — шерсть средней длины дикого типа <math>l_1</math> — гладкая короткая шерсть <math>l_2</math> — длинная шелковистая шерсть, продлевает период роста волоса	<math>L>l_1>l_2</math>	• Вероятно, существуют и другие аллели локуса <math>L</math>.  • Вариации длины шерсти, в частности, наличие очёсов, определяются рядом генов-модификаторов.
<math>W</math> (англ. wild) — брудастость	RSPO2	<math>W</math> — равномерная оброслость по всему телу (брудастость) <math>w_1</math> — гладкомордость; обусловливает равномерный рост шерсти на корпусе и конечностях, но оставляет короткую шерсть на морде (иногда встречаются редкие «бородка» или «усы») <math>w</math> — дикий тип оброслости	<math>W>w_1>w</math>
<math>Wa</math> (англ. wavy coat) — извитость волос	KRT71	<math>Wa</math> — прямая шерсть <math>wa_1</math> — волнистая шерсть <math>wa_2</math> — курчавая (скрученная, спиральная) шерсть	<math>Wa>wa_1>wa_2</math>	Ряд исследователей предполагают, что курчавая шерсть разных пород может определяться другим локусом (<math>K</math>)

Генетические факторы структуры шерсти

Обозначение и специализация локуса	Аллели	Доминирование	Примечания
<math>K</math> (англ. klinky coat) — курчавость	<math>K</math> — прямая шерсть <math>k</math> — курчавая или скрученная шерсть	<math>K>k</math>
<math>Wh</math> (англ. wire hair) — жёсткость шерсти	<math>Wh</math> — жёсткая шерсть <math>wh_1</math> — шерсть дикого типа <math>wh_2</math> — тонкая мягкая шерсть	<math>Wh>wh_1>wh_2</math>
<math>Wo</math> (англ. hair whorls) — завиток	<math>Wo</math> — нормальная шерсть <math>wo</math> — кольца волос на отдельных частях тела	<math>Wo>wo</math>
<math>rp</math> (англ. ripple coat) — складки на коже	<math>Rp</math> — нормальный кожный покров <math>rp</math> — складчатая кожа	<math>Rp>rp</math>
<math>Hr</math> (англ. hairlessness) — бесшёрстность	<math>Hr</math> — бесшёрстность <math>hr</math> — развитый шёрстный покров	<math>Hr>hr</math>	• В гомозиготном состоянии ген <math>Hr</math> летален  • Предположительно, существуют и другие локусы, обеспечивающие отсутствие волосяного покрова, в том числе рецессивное

Не существует согласия между учёными по поводу генетики риджей — участков с обратным направлением роста шерсти. Робинсон считал, что ридж наследуется рецессивно и обозначал его кодом <math>ds</math>. Другие авторы утверждают, что ридж обусловлен доминантной мутацией гена FGFs, однако наиболее перспективной кажется гипотеза, что за возникновение и расположение риджей отвечают две серии генов, причём аллели, отвечающие за наличие риджа, доминируют.

• Curly coated retriever cropped.jpg

  Курчавошёрстный ретривер

• Hairless and coated half.JPG

  Шолоитцкуинтли - голая и в шерсти

• Mastino2.jpg

  Складки на коже (неаполитанский мастиф)

• Ridge.jpg

  Ридж (родезийский риджбек)

Окрас

Окрас — кинологический термин, означающий окраску шерсти собаки. В случае одноцветной или простой окраски иногда пользуются словом «масть».

Окрас является одним из важных признаков при селекции собак. Стандарт любой породы устанавливает допустимые и недопустимые (порочные, дисквалифицирующие) окрасы.

Исследованием окраски собак занимались многие учёные. В СССР важное значение имеют работы профессора Н. А. Ильина. Особенно ёмкий вклад в исследование генетики окрасов принадлежит американскому учёному-генетику К. Литтлу. Некоторые учёные изучали окрасы конкретных пород собак .

Разнообразие окрасов собак образовано сочетанием двух пигментов (меланинов): эумеланина и феомеланина, или флавона. Эумеланин — чёрный пигмент, его мутантная форма обеспечивает коричневый пигмент (в нескольких модификациях), так называемый «истинный коричневый». Феомеланин также существует в обусловленных модификациями вариантах — жёлтый, оранжевый и красный. Пигмент сосредоточен в сердцевине волоса, а в корковом слое волоса пигмента нет. Если корковый слой толстый, основной окрас выглядит осветлённым. Белый цвет обеспечивается отсутствием пигментации.

Анализ наследования окраса шерсти у собак связан с рядом затруднений, в том числе:

• одна и та же расцветка у разных пород собак может иметь разное название;
• некоторые окрасы формируются в течение длительного срока;
• восприятие одного и того же окраса субъективно, что вызывает ошибки при описаниях;
• характер наследования одного и того же окраса может быть альтернативным у разных пород;
• возможно изменение оттенков окраса из-за различий в длине и фактуре шерсти.

Стандартизированная номенклатура окрасов официально утверждена Международной кинологической федерацией и обязательна к применению при написании стандартов пород в системе МКФ. Номенклатура должна использоваться при профессиональном описании окрасов и предусматривает три группы окрасов: сплошные, смешанные и модифицированные.

Сплошные окрасы

Сплошной окрас обусловлен присутствием только одного пигмента, или полным отсутствием пигмента. Эумеланин даёт чёрный окрас, коричневый (шоколадный) окрас разной степени насыщенности, в осветлённом варианте это голубой и бежевый окрасы. Феомеланин придает шерсти жёлто-коричневый (рыжий, олений, англ. fawn) цвет разных оттенков. Осветлённый феомеланиновый окрас — песочный, может варьировать до кремового и почти белого цвета.

Смешанные окрасы

Смешанные окрасы образуются сочетанием двух пигментов при отсутствии белого цвета. В зависимости от распределения эумеланина и феомеланина выделяют пять основных типов раскраски: рыжий с чёрной маской, рыжий с затемнением, тигровый, чёрный с рыжими пятнами (подпалинами), рыжий с чепраком. Вариации основных типов раскраски обусловлены осветлением (например, песочный с голубой маской), а также распространением пигментированного волоса по телу собаки. Маска может сочетаться с остальными четырьмя раскрасками.

Окрас рыжий с затемнением образуется, когда в волосе присутствуют оба пигмента, образуя зоны чёрной (коричневой) и рыжей пигментации (так называемый «зонарный», или «агути» окрас). Благодаря тому, что распределение зон пигментов в волосе может различаться, возможно огромное разнообразие окрасов. Когда пигмент в волосе чередуется, образуется «волчий» окрас. Когда чёрный пигмент сосредоточен лишь в конце волоса, получается «соболиный» окрас. Когда тёмные зоны образуют вертикальные полосы на корпусе собаки, говорят о тигровом окрасе. Чёрный пигмент, распространённый на морде, а часто и на передней части головы вплоть до ушей, образует маску. Зона чёрных волос на спине собаки, спускающаяся на бока и бёдра, называется чепраком. Подпалины — чётко очерченные рыжие пятна, расположенные в определенных местах на корпусе собаки.

Осветлённые варианты характеризуются соответствующим изменением оттенков.

Модифицированные окрасы

Сплошные и смешанные окрасы могут модифицироваться возрастным осветлением, пятнистостью и пегостью (белой пятнистостью).

Осветлённые окрасы, характерные на некоторых пород (например, бедлингтон-терьер), не связаны со старением, но проявляются с возрастом: щенки родятся окрашенными и перецветают впоследствии. Такая модификация может возникнуть на любом базовом окрасе.

Под пятнистостью, или пёстрым окрасом, понимаются темные (эумеланиновые) пятна различной формы на более светлом (осветлённом, седом) основном фоне. Разновидностью пёстрого окраса является мраморный окрас, хотя он и определяется особым геном.

Белые пятна (полное отсутствие пигмента на отдельных участках тела собаки) могут быть небольшими, умеренными или распространёнными. Возникновение и распространение белых пятен подчинено определённым закономерностям: первые пятна возникают в первичных точках депигментации, дольше всего окрас сохраняется в пигментных центрах. Иногда белые пятна занимают почти всю поверхность тела, оставляя окрашенными лишь кончики ушей.

Генетические основы окрасов

Окрас собаки обусловливается разными генами. Одни отвечают за синтез пигментов эумеланина и феомеланина, другие определяют распределение пигмента по волосу и корпусу собаки, отдельные факторы влияют на интенсивность окраса и модификации в виде пятнистости. Помимо факторов, влияющих на окрас собаки в соответствии с законами Менделя, выявляется полигенное наследование отдельных характеристик, а также изменения под действием генов-модификаторов. В ходе изучения генома собаки становится доступной детальная информация о локализации факторов, отвечающих за особенности окраса. К таким факторам относятся:

• факторы, отвечающие за синтез пигментов: <math>B, F</math>;
• факторы, отвечающие за распределение пигментов по волосу и корпусу собаки: <math>A, E, K, Rm</math>;
• факторы, обусловливающие различную степень интенсивности окраски <math>C, D, G, R,</math> а также <math>cn, Sg, P</math>;
• факторы, проявляющиеся пятнистостью разного рода: белые пятна <math>S</math>, крап <math>T</math>, мрамор <math>H, M</math> (летальные).

Окрасы собак подвержены влиянию генов-модификаторов, среди которых следует выделить:

• затеняющие полигены, приводящие к концентрации пигмента в конце волоса и обесцвечиванию нижней его части; собака выглядит как бы покрытой дымчатой вуалью. Иногда данный эффект обосновывают действием аллеля <math>I</math> (англ. melanin ingibitor);
• руфус-полигены, усиливающие яркость рыжей окраски.

Генетические факторы окраса

Обозначение и специализация локуса	Ген	Аллели	Доминирование	Примечания
Факторы, обусловливающие синтез пигментов
<math>B</math> (англ. brown) — синтез эумеланина	TYRP1	<math>B</math> — синтез чёрного эумеланина; <math>b, b^c, b^d, b^s</math> — синтез коричневого эумеланина разных оттенков.	<math>B>b\;(b^c, b^d, b^s)</math>	Чёрный и истинный коричневый
<math>F</math> (англ. feomelanin) — синтез феомеланина		<math>F</math> — синтез красного феомеланина; <math>f</math> — синтез жёлтого феомеланина.	<math>F>f</math>	• Локус определяет оттенок рыжего цвета (палевый, жёлтый, рыжий, красный) в окрасе собаки  • Доказано существование по крайней мере трёх различных типов феомеланина, однако точных сведений об этом локусе нет
Факторы, обусловливающие распределение пигментов
<math>A</math> (англ. agouti) — зонарное распределение обоих пигментов по волосу и телу	ASIP	<math>a^w</math> — зонарное распределение пигмента в волосе, «дикий» окрас; <math>a^y</math> — смещение эумеланина к концу волоса, «олений», или «соболиный», окрас; <math>a^{sa}</math> — чепрачный окрас: зонарное распределение пигмента, тёмные волосы сосредоточены на спине; <math>a^t</math> — зонарно-окрашенные волосы распределены по корпусу с образованием рисунка подпалого окраса; <math>a</math> — рецессивный сплошной окрас.	<math>a^w>a^y>a^{sa}>a^t>a</math>	• «Дикий», «соболиный», чепрачный, подпалый, рецессивный сплошной  • Отмечается наличие в локусе <math>A</math> ряда не идентифицированных аллелей, предположительно, более точно регламентирующих зонарный и чепрачный окрасы.
<math>K</math> — равномерное распределение обоих пигментов по волосу и телу	CBD 103	<math>K (K^b)</math> — сплошное распределение пигмента по волосу и корпусу собаки, доминантный сплошной окрас; <math>k^{br}</math> — тигровость; <math>k (k^y)</math> — равномерное распределение пигмента подавлено, проявляется действие локуса <math>A</math>.	<math>K>k^{br}>k</math>	• Доминантный сплошной, тигровый  • Литтл полагал, что доминантный чёрный окрас определяется геном <math>A^s</math>
<math>E</math> (англ. extension) — распределение эумеланина по корпусу	MC1R	<math>E</math> — распространение эумеланина по всему корпусу; <math>E^m</math> — эумеланиновая маска; <math>e</math> — препятствует распространению эумеланина, по всему корпусу присутствует только жёлтый пигмент, тёмноокрашенными остаются кожа и глаза.	<math>Em>E>e</math>	• Тёмная маска, проявление тёмных цветов в форме, обусловленной другими локусами  • Вероятно кодоминирование аллелей <math>E</math> и <math>E^m</math>
<math>Rm</math> (англ. return mask) — обратная маска		<math>Rm</math> — пигментация головы в соответствии с формулой окраса; <math>rm</math> — наличие обратной маски — характерного светлого чётко очерченного рисунка («домино»)	<math>Rm>rm</math>
Факторы, обусловливающие разную степень интенсивности окраса
<math>C</math> (англ. color) — интенсивность окраса (альбинизм)	TYR	<math>C</math> — способность организма синтезировать пигмент; <math>c^{ch}\;(c^d, c^e)</math> — прекращение синтеза феомеланина («фактор шиншилловости»); <math>c</math> — отсутствие пигментов в волосе (неполный альбинизм, лейцизм); <math>c^b</math> — голубоглазый альбинизм; <math>c^a</math> — полный альбинизм	<math>C>c^d=c^{ch}>c^e=c>c^b>c^a</math>	• Серый и серебристый, белый с чёрным носом и тёмной кожей, белый с голубыми глазами, белый с красными глазами и розовой кожей  • Некоторые авторы говорят о наличии у собак вместо аллеля <math>c^{ch}</math> двух разных аллелей <math>c^d</math> и <math>c^e</math>;  • Аллель <math>c^{ch}</math> не проявляется на гомозиготном чёрном окрасе;  • Полный альбинизм у собак встречается крайне редко.
<math>D</math> (англ. delution) — разбавление	MLPH	<math>D</math> — пигментация полной интенсивности; <math>d</math> — врождённое ослабление окраса	<math>D>d</math>	• Коричневый и рыжий цвета осветляются до бежевого и палевого, чёрный — до голубого  • Гомозиготное состояние аллели <math>d</math> может сопровождаться выпадением волос и хроническим воспалением кожи (алопеция ослабленного окраса, CDA)  • Предполагается существование и других рецессивных аллелей в локусе
<math>G</math> (англ. greying) — возрастное осветление окраса (перецветание)		<math>G</math> — осветление пигмента за счёт постепенного уменьшения плотности меланина; <math>g</math> — стойкая окраска	<math>G>g</math>	• Светлые, вплоть до белого  • Щенки родятся окрашенными и впоследствии перецветают.
<math>R</math> (англ. roan) — чалость		<math>R</math> — чалый окрас; <math>r</math> — отсутствие чалости	<math>R>r</math>	Чалость: белые волосы на фоне основного окраса
Факторы, обусловливающие пятнистость
<math>S</math> (англ. spotting) — белая пятнистость	MITF	<math>S</math> — сплошной окрас (отсутствие белого); <math>s^i</math> — небольшие белые участки первичных центрах депигментации («ирландская пятнистость»); <math>s^p</math> — пятнистость, белая окраска значительной части тела; <math>s^w</math> — крайняя степень пятнистости, небольшие тёмные участки в пигментных центрах	<math>S>s\;(s^i, s^p)>s^w</math>	• Характер пятнистости подвержен влиянию генов-модификаторов  • По поводу количества аллелей <math>s</math> имеются разные мнения
<math>T</math> (англ. Ticking) — крапчатость		<math>T</math> — мелкие тёмные пятна на белом фоне (крап, тиковая испещрённость); <math>t</math> — отсутствие крапа	<math>T>t</math>	• Действие проявляется у собак с белой пятнистостью  • Цвет крапа соответствует цвету собаки  • Некоторые авторы говорят о наличии отдельного гена <math>T^d</math>, определяющего особые пятна далматина
<math>M</math> (англ. merle)	PMEL 17 (SILV)	<math>M</math> — мраморный рисунок на светлом фоне, соответствующем основной формуле окраса; <math>m</math> — нормальный окрас	<math>M>m</math>	• В гомозиготном состоянии ген <math>M</math> летален;  • Ген М связан с заболеваниями слуха и зрения

Известно о существовании локусов, модифицирующих основной окрас, специфических для конкретных пород:

• <math>cn</math> (англ. cn-dilution) — ослабление эумеланина до тускло-серого, а феомеланина — до бежевого или почти белого (серый колли);
• <math>Sg</math> (англ. Slate-grey) — врождённое ослабление чёрного окраса до грифельно-серого, описан у колли, серебристых пуделей, керри-блю-терьеров;
• <math>p</math> (англ. pullid) — тиразино-положительный альбинизм (белые доберманы);
• <math>H</math> (англ. harlequin) — мраморный окрас «арлекин», специфический для немецких догов.

• River and Bear.jpg

  Локус В: чёрный или коричневый окрас (прямошёрстный ретривер)

• Thailitter.jpg

  Локус D: осветлённые окрасы - голубой и лиловый (щенки тайского риджбека)

• Померани - сладки.jpg

  Локус F: красный или жёлтый окрас (померанский шпиц)

• American Bulldog puppies.jpg

  Локус S: белые пятна (щенки американского бульдога)

• Pudel Zwerg Blackandtan.jpg

  Локус C: рыжий или обесцвеченный подпал (карликовый пудель-«фантом»)

Разнообразие окрасов

Окрасы могут быть одноцветными, двухцветными и трёхцветными.

Одноцветные, или сплошные, окрасы образуются при равномерном распределении пигмента (эумеланина или феомеланина) по корпусу собаки. Эффект сплошного окраса может достигаться в результате возрастного осветления, а также при крайней степени белой пятнистости.

Двухцветные окрасы могут образовываться сочетанием сплошного окраса с белыми пятнами. Белые пятна могут быть покрыты тёмным крапом, пятна могут состоять из смеси белых и окрашенных волос. Сочетание белых пятен со сплошным окрасом образует бело-чёрный, бело-рыжий окрасы и их осветлённые модификации. Другой вариант двухцветной раскраски — смешанный окрас, когда по телу собаки в определённом порядке расположены эумеланиновые и феомеланиновые зоны (подпалый, чепрачный).

Трёхцветные окрасы получаются в результате сочетания подпалого или чепрачного смешанного окраса с белой пятнистостью, поэтому у трёхцветных собак чёрные и рыжие пятна располагаются не в случайном порядке, а в строго определённых местах.

Особое место занимают окрасы, в которых пигменты распределены по длине волоса, образуя сложную раскраску (зонарный, тигровый, соболиный). Такие окрасы могут дополняться белыми пятнами. Все виды окрасов могут сочетаться с мраморностью, которая на двух- и трёхцветных окрасах создает впечатление пёстрого множества оттенков.

Наименования окрасов в разных породах различаются, для некоторых пород традиционно применяются специфические названия, есть исторически сложившиеся особенности в названиях окрасов охотничьих собак.

Одноцветные окрасы

Наименование окраса	Описание	Генетическая формула	Пример	Примечание
Чёрный	Доминантный чёрный	B-C-D-E-S-K	Лабрадор-ретривер	• Чёрными или коричневыми могут выглядеть собаки с очень маленьким (несколько волосков) белым пятном на груди, а также с крайней степенью тигровости или чепрачности  • Оттенки обусловлены состоянием локуса F и руфус-полигенами  • Другие названия коричневого окраса: «печёночный», «кофейный», «шоколадный»
	Рецессивный чёрный	aaB-C-D-E-kk	Немецкая овчарка
Коричневый	различные оттенки	bbK- aabbkk	Австралийский келпи
Голубой	Осветлённый чёрный	B-ddK- aaB-ddkk	Немецкий дог	• Голубыми могут выглядеть собаки серебристого (серого) окраса  • Зонарно-серый или тигровый осветлённый окрас при наличии аллеля cch создает впечатление голубого
Лиловый	Осветлённый коричневый	bbddK- aabbddkk	Веймаранер	• Лиловый окрас разных оттенков нередко называют «изабелловый», «сиреневый», «кофе с молоком»
Рыжий	Красный	D-eeF-K- aaeeF-kk	Фараонова собака	• Цвет рыжего окраса определяется красным или жёлтым феомеланином (аллель F)  • Насыщенность окраски и оттенки зависят от других аллелей  • Другие названия: «рубин» (красный), «песочный», «половый» (жёлтый)
	Жёлтый	eeffK- aaD-eeffkk	Лабрадор-ретривер
Палевый	Осветлённый рыжий	ddee ayayddE-	Русская псовая борзая	• От состояния аллеля B у палевых собак зависит цвет мочки носа: чёрный, коричневый или розовый  • Оттенки обусловлены состоянием локуса F и руфус-полигенами, варьируют от палевого до кремового и почти белого
Серебристый (серый)	Возрастное осветление чёрного окраса	B-C-D-E-G-S-K- aaB-C-D-E-G-kk	Керри-блю-терьер	• Щенки рождаются чёрными и светлеют с возрастом
Белый	лейцизм	cc	Японский шпиц	• Собаки-лейцисты («истинно белые») рождаются белыми  • Белые собаки — носители гена сch рождаются рыжими или палевыми и с возрастом светлеют  • Возрастное осветление проявляется с возрастом, щенки рождаются окрашенными  • Собаки с экстремальной белой пятнистостью имеют окрашенные волоски или небольшие пятна в пигментных центрах  • Собаки-альбиносы встречаются редко
	шиншилловость	cchcchee	Белая швейцарская овчарка
	возрастное осветление	G-	Бедлингтон-терьер
	крайняя степень пятнистости	swsw	Аргентинский дог
	альбинизм	cbcb caca pp	Мопс-альбинос

Двухцветные окрасы

Наименование окраса	Описание	Генетическая формула	Пример	Примечание
Основные типы раскраски
Зонарный	Зонарно-серый	aw-E-kk	Шведский вальхунд	• В волосе имеются эумеланиновые, феомеланиновые и лишённые пигмента участки  • Другие названия зонарно-серого окраса: «дикий», «волчий», «кабаний», «агути»  • Цвет и интенсивность окраски тёмных и светлых зон по корпусу собаки определяется состоянием локусов B, D
	Зонарно-рыжий	aw-eekk	Евразиер	• Жёлтый пигмент располагается в волосе неравномерно, образуя обесцвеченные участки  • Цвет и интенсивность окраски тёмных и светлых зон по корпусу собаки определяется состоянием локуса F
	Соболиный	ayayD-E-	Русский тойСиба	• Соболиный окрас образуется, когда чёрный пигмент эумеланин сосредоточен у конца волоса, а феомеланин распределён по волосу равномерно  • Варианты названий соболиного окраса: «олений», «муругий», «махагоновый», «сезамовый», «бурматный»  • Оттенки рыжего обусловлены состоянием локуса F и руфус-полигенами  • В зависимости от состояния локуса B затемнение может быть чёрным или коричневым
Чепрачный	Рыжий с тёмным чепраком	asaasaE-kk	Эрдельтерьер	• Чепрак — зона тёмного цвета на спине распространяется на бока и образует чепрак (седло, плащ). Размер чепрака варьирует от чуть заметного до почти полностью покрывающего корпус собаки; обширный подпал иногда называют «мантией»  • Цвет чепрака может быть чёрным, серым или коричневым, в зависимости от состояния локусов B и D  • Рыжий цвет основного окраса может быть насыщенным или бледным
Подпалый	Рыжие пятна определённой формы на тёмном фоне	atatE-kk	Ротвейлер	• Варианты: чёрно-подпалый, коричнево-подпалый, голубой с подпалом, лиловый с подпалом. Основной цвет определяется состоянием локусов B, D  • Интенсивность окраса подпала зависит от состояния локусов Е и cch. Яркий, кирпичного оттенка, подпал предпочтителен для всех пород  • У чистопородных собак подпал, рисунок которого размыт, искажён тигровостью или тёмной маской, обычно считается недостатком
Тигровый	Участки чёрного цвета образуют полосы (тигровины)	ayayE-kbr- awawE-kbr-	Испанский мастифСтаффордширский бультерьер	• В зависимости от состояния локусов B и D тигровины могут быть чёрными, коричневыми, голубыми  • Ширина чёрных полос может сильно различаться. Собаки с очень широкими тигровинами могут выглядеть почти чёрными  • У борзых — «чубарый»
Тёмная маска	Тёмная окраска на морде и голове	</sup>Em-	Бульмастиф	• В зависимости от состояния локусов B и D маска может быть чёрной, коричневой, серой (голубой)  • Размер маски может быть различным, иногда маска распространяется на грудь (малинуа)  • Маска может сочетаться с другими расцветками: зонарной, чепрачной, подпалой, тигровой  • Специфическое название у борзых — «мазурина»
Обратная маска	Характерной формы светлый участок на морде собаки	rmrm	Салюки	• Другие названия: домино, гризли  • Может сочетаться с зонарным, чепрачным окрасами, а также с тёмной маской
Пятнистость
Белые пятна	Ирландская пятнистость	sisi	Австрийский пинчер	• Белые пятна при ирландской пятнистости могут варьировать от очень маленьких до крупных  • Пегость — белые пятна, занимающие более 30 % поверхности тела  • Белые пятна при ирландской пятнистости, как правило, расположены симметрично, это позволяет отличить распространённую ирландскую пятнистость от пегости  • При экстремальной пятнистости окрашенными остаются лишь небольшие участки в пигментных центрах. Если окрашенные участки крайне малы, собака может выглядеть чисто белой.
	Пегость	spsp	Бассет
	Крайняя степень пятнистости (экстремальная пятнистость)	swsw	Уиппет
Чалость	Смесь окрашенных и белых волос	R-	Австралийская короткохвостая пастушья собака	• Чалость проявляется с возрастом  • Чалость может развиваться как появление белых волос на тёмном фоне или как появление тёмных волос на белом фоне
Тёмные пятна на белом фоне	Крап	spspT- sisiT-	Немецкий курцхаар	• Цвет крапа определяется основным окрасом собаки  • Как правило, крап проявляется с возрастом  • У английских сеттеров крапчатый окрас принято называть «бельтон»
	Далматин	swswT-(TdTd)	Далматин	• Особые форма и расположение пятен у далматина определяются генами-модификаторами и являются результатом тщательного отбора  • Пятна могут быть чёрными или коричневыми
Мраморный	Действие фактора Мерля	Mm	Муди	• Мраморный окрас — сочетание пятен тёмного и светлого тонов  • Основной тёмный цвет осветляется: чёрный становится серым, по которому разбросаны чёрные пятна разного размера и неправильной формы («блю-мерль», «серо-мраморный»)  • Коричневый основной цвет превращается в бежевый с коричневыми пятнами («ред-мерль»)  • Возможен мрамор на фоне соболиного окраса  • Мерль часто сочетается с другими типами пятнистости
	«Арлекин» у немецкого дога	MmHh	Немецкий дог	• Чёрные пятна неправильной формы разных размеров на чисто-белом фоне

Производные раскраски (примеры)
Комбинации на основе подпалого окраса
Мраморно-подпалый	С обесцвеченным подпалом	Тигрово-подпалый	Чёрно-подпалый с тёмной маской
atatbbD-E-FkkMm	atatB-cchcchD-E-kk	atatB-D-E-kbr-	atatB-D-Em-kk
Такса	Цвергшнауцер (чёрный с серебром)	Метис ротвейлера	Чешская пастушья собака
Окрасы с белыми пятнами
Зонарный с белым	Мраморный с белым	Пегий с возрастным осветлением	Пего-чалый
awawB-cchcchD-E-kksisi	B-E-K-Mmsisi	B-E-G-K-spsp	bbD-K-R-spsp
Американская акита	Бордер-колли	Бобтейл	Гриффон Кортальса
Комбинации с обратной маской
Зонарный с обратной маской	Чепрачный с обратной маской	Тёмная маска на фоне обратной маски	«Уражиро» — рыжий с обратной маской и очень светлым подласом
aw-bbD-E-ffkkrmrm	asaasaB-D-E-ffkkrmrm	awawB-D-Em-kkrmrm	ayayB-D-E-F-kkrmrm
Сибирский хаски	Салюки	Кавказская овчарка	Акита-ину

Трёхцветные окрасы

Основные раскраски с белыми пятнами
Основная раскраска	в сочетании с пегостью	в сочетании с ирландской пятнистостью	в сочетании с экстремальной пятнистостью
Подпалый	atatB-E-F-kkspsp	atatB-E-F-kksisi	atatB-E-ffkkswsw
	Тентерфилд-терьер	Энтлебухер зенненхунд	Парсон-рассел-терьер
Чепрачный	asaasaB-E-F-kkspsp	asaasaB-E-ffkksisi	asaasaB-E-ffkkswsw
	Фокстерьер	Бигль	Джек-рассел-терьер
Тигровый	ayayB-E-ffkbr-spsp	ayayB-E-F-kbr-sisi	kbr-swsw
	Уиппет	Бостон-терьер
Соболиный	ayayB-Em-F-kkspsp	ayayB-Em-F-kksisi	ayayB-E-F-kkswsw
	Папийон	Американская акита	Длинношёрстный колли
Сложные мраморные и крапчатые трёхцветные окрасы (примеры)
Чёрно-подпалый мраморный с ирландской пятнистостью	Чёрно-подпалый крапчатый, пегий	Чёрно-подпалый чалый	Чепрачный крапчатый, пегий, чалый
atatB-E-F-kkMmsisi	atatB-E-ffkkspspT-	atatB-E-F-kkR-S-	asaasaB-E-F-kkR-spspT-
Шелти	Голубой крапчатый кунхаунд	Австралийский хилер	Австралийский хилер

Стандарты пород собак могут содержать довольно строгие указания относительно окраса. Помимо эстетических соображений, иногда ограничения обусловлены заботой о благополучии собак, так в Европе существует запрет на разведение голубых и изабелловых доберманов, «разбавленная» окраска которых сцеплена с комплексом заболеваний. Помимо связи окраса с наследственными заболеваниями, отмечают в общем связь особенностей организма собаки с окрасом. Так, в английском журнале Dog World были приведены сведения, что английские кокер-спаниели чёрного, красного и золотого окрасов существенно отличаются по сложению, форме головы и темпераменту от чалых, лимонных, белых и бело-чёрных. Первые — короче и компактнее, тогда как вторые имеют более мягкое выражение и лучше двигаются.

Другой причиной стандартизации окраса могут служить особенности рабочего использования собак. Например, охотничья специализация джек-рассел-терьера требует, чтобы белый цвет был преобладающим, особенно на спине собаки: если спина будет рыжей, гончие могут напасть на него, перепутав его с лисицей, которую маленький терьер выгнал для них из норы. Горные пастушьи собаки породы торньяк должны иметь двух- или трёхцветный окрас, как можно более пёстрый, сплошные окрасы стандартом запрещены, серый (зонарный) окрас нежелателен. Благодаря такой раскраске владелец собаки сможет издалека отличить свою пасущую стадо собаку от других по рисунку пятен, не спутает серую собаку с волком, а белую — с овцой.

Линька

Линька — смена шёрстного покрова, у большинства собак происходит дважды в году. Достигнув определенной длины и созрев, волос стареет и выпадает. У собак отмечают три формы линьки:

• Возрастная линька — связана с возрастным развитием щенка и не зависит от сезона. Щенки рождаются с мягким, коротким волосом, более тонким и нежным, чем у взрослых собак. С возрастом шёрстный покров меняется, длинношёрстные собаки обрастают более длинным волосом, у жесткошёрстных вырастают брови, усы и борода, короткошёрстные становятся гладкими с плотно прилегающей шерстью.
• Сезонная линька — периодическая, происходит весной и осенью. Зимний шёрстный покров густой, пышный, мягкий, большое количество подшёрстка хорошо защищает от холода. Летняя шерсть более редкая и короткая.
• Непрерывная линька — смена волоса в течение всего года в зависимости от отмирания волосяных луковиц. Такая форма линьки характерна для собак, живущих в квартирах и не подверженных влиянию температур, которые стимулируют начало сезонной линьки.

Помимо сезонной и возрастной смены шёрстного покрова, для сук характерна линька по окончании молочного кормления щенков. Осязательные волосы у собак растут постоянно и не линяют.

Линька — сложный биологический процесс приспособления животного к условиям окружающей среды. В ходе линьки поредение волос начинается с загривка, затем распространяется на бока и зад. Во время линьки собаки расходуют много энергии и питательных веществ, им требуется усиленное питание и уход.

Механизм сезонной линьки собак основан на гормональном воздействии гипофиза и щитовидной железы, под влиянием внешних факторов. Как правило, сезонная линька продолжается 43—53 дня . Содержание собак в жилищах, в условиях постоянных температур и искусственного освещения, как и результат селекции, привели к замене сезонной линьки постоянной сменой волос, с небольшим повышением её интенсивности весной и осенью. Непрерывная, хотя и менее интенсивная, линька приводит к снижению защитных функций кожи и возрастанию риска кожных заболеваний.

Существует ошибочное мнение, что собаки некоторых пород не линяют. Это неверно, линяют все собаки, однако благодаря особенностям строения шерсти таких пород (с пуделеобразной шерстью) волосы, отмирающие во время линьки, не могут самостоятельно выпасть, перевиваются с живыми волосами и образуют шнуры, пластины и колтуны, а иногда сваливаются в войлок. Такие собаки требуют тщательного расчёсывания и ухода за шерстью. У собак жесткошёрстных пород естественная линька также затруднена и они нуждаются в специальном уходе: отмершая шерсть выщипывается при помощи пальцев или специальных инструментов.

Заболевания шёрстного покрова

Внутренние заболевания

Состояние шерсти и кожи в значительной степени обусловлено общим состоянием здоровья и правильным питанием собаки. В большинстве случаев ухудшение состояния кожи и шерсти является симптомом какого-либо внутреннего заболевания и требует лечения. Чрезмерная линька, приводящая к постепенному облысению (алопеции) может стать следствием несбалансированного кормления или гормональных нарушений. Среди гормональных нарушений чаще всего отмечаются гипотиреоз, гиперфункция надпочечников (избыток кортизона), избыток или недостаток эстрогенов. При гормональных нарушениях облысение часто носит симметричный характер, в отличие от наследственно обусловленных алопеций.

На состоянии шерсти отражаются аллергические и аутоиммунные заболевания. Экзема вызывает диффузные поражения шерсти, зуд и расчёсывание. Обширные облысения могут возникать и из-за отравления организма собаки плохой питьевой водой или промышленными выбросами. Кожный зуд, вызывающий постоянное чесание, выкусывание или вылизывание шерсти, может быть спровоцирован и нервным расстройством в результате смены хозяина, режима, места жительства собаки. Появление у собак депигментированных пятен является следствием заболевания витилиго.

Выпадение и депигментация волос, поседение собак тёмного окраса наблюдается при недостатке пантотеновой кислоты. Отсутствие витамина B2 ведет к выпадению шерсти.

Наследственные заболевания

Врождённые пороки внешних покровов у собак встречаются довольно часто. По клинико-морфологическим признакам они подразделяются на нарушения роста волос, нарушения пигментации, нарушения кератинизации, дерматозы и дерматиты.

Гипотрихоз — врождённое снижение интенсивности роста волос. Заболевание становится заметно уже у новорождённых щенков в виде небольших, впоследствии расширяющихся пятен алопеции. Затем появляется диффузное облысение, особенно выраженное в височных областях, на ушах и хвосте, акантоз и легкий гиперкератоз. Это заболевание отмечено только у кобелей, поэтому предполагается наследование, сцепленное с полом. X-алопеция собак северных пород, сцепленная с полом, предположительно возникает в результате нарушения гормонального баланса в результате действия наследственных и средовых факторов.

Атрихоз — полное отсутствие шерсти или значительное ослабление шёрстного покрова. Может быть обусловлен разными причинами:

• Рецидивирующая алопеция боковой поверхности тела собак (сезонная алопеция). Пятна облысения периодически появляются симметрично на боках собаки, сопровождаются гиперпигментацией. Через несколько месяцев шёрстный покров поражённых областей спонтанно восстанавливается. Болезнь отмечена более, чем у тридцати пород собак, но половина всех описанных случаев приходится на боксёров.
• Алопеция цветных собак (синдром голубого добермана). Болезнь чаще всего наблюдается у голубых и изабелловых доберманов, встречается у догов, чау-чау, уиппетов и грейхаундов голубого окраса. Щенки рождаются здоровыми, но к 4-6 месяцам (иногда — позднее) шёрстный покров истончается, на коже появляются угревая сыпь, папулы и пустулы. Из-за склонности к этому заболеванию в Европе запрещено разведение голубых доберманов.

Дерматозы и дерматиты, обусловленные наследственными факторами, проявляются в выпадении волос, себорее, сальных отложениях на волосах. Ихтиоз приводит к гиперкератинизации, шелушению кожи, облысению.

К наследственным нарушениям пигментации относят альбинизм, фактор Мерля, снижение жизнеспособности у собак дильютных окрасов (гомозиготное состояние аллеля <math>dd</math>), особенно в сочетании с другими рецессивными аллелями окраса, болезнь серых колли, обусловленную с геном <math>cn</math>.

Паразитарные заболевания

На состоянии шерсти собаки сказываются поражения паразитами, живущими в волосяном покрове, на поверхности или в глубоких слоях кожи собаки. Паразиты вызывают сильный зуд, заставляют собаку интенсивно чесаться, что приводит к образованию проплешин. Некоторые паразитарные заболевания выглядят так, как будто у собаки перхоть. Паразиты могут быть причиной серьезных заболеваний.

• Блохи — кровососущие насекомые, вызывают сильный зуд и различные аллергические реакции на их укусы — сыпь, корки, выпадение шерсти. На собаке могут паразитировать не только собачья блоха (лат. Ctenocephalides canis), но также блоха кошки (лат. Ctenocephalides felis), человека (лат. Pulex irritans) и курицы (лат. Ceratophyllus gallinae). Эти виды блох могут паразитировать и на человеке.
• Собачьи вши (лат. Linognathus setosus) — кровососущие насекомые, обитают только на собаках и не передаются другим видам животным или человеку. Яйца вшей прикрепляются к основанию волоса особым секретом (гниды). Вши передаются при непосредственном контакте с заражённым животным или через предметы ухода. Сильно поражённые собаки чешут зудящие места укусов, кожа воспаляется, выпадают волосы, собаки теряют аппетит, худеют и страдают анемией. Чаще других от вшей страдают длинношёрстные неухоженные собаки.
• Собачий власоед (лат. Trichodectes canis) — мелкие насекомые, питаются чешуйками эпидермиса, лимфой и кровью из ссадин на поверхности кожи. Вызывают раздражение кожи, зуд, собаки становятся беспокойными, энергично чешутся, что приводит к появлению расчесов и воспалению кожи. Понижают сопротивляемость организма собак к другим заболеваниям и могут быть переносчиками ленточных червей и других возбудителей болезней.
• Чесоточный клещ (лат. Sarcoptes scabiei) поражает мелкие слои эпидермиса (саркоптоз). Вызывает сильный зуд, собаки расчёсывают себя, шерсть выпадает. Клещ обитает на всех домашних млекопитающих, поражает и человека.
• Demodex (лат. Demodex canis) — условно-патогенный клещ, обитает в глубоких слоях кожи, у некоторых собак вызывает поражение кожи разной степени (демодекоз), приводит к выпадению волос. Считается, что болезненная реакция на присутствие в коже клеща является формой генетического иммунодефицита.
• Грибковые заболевания шёрстного покрова вызывают грибы (лат. Microsporum canis, лат. Microsporum gipseum, лат. Trichophyton metagrophytes), которые поселяются у корней волос и делают их хрупкими и ломкими. Волосы обламываются и выпадают, образуя проплешины. Микроспория и трихофития (стригущий лишай, парша) передаются человеку.

Для защиты собаки от паразитов проводят профилактические обработки препаратами, содержащими инсектицидные вещества (перметрин, фипронил и др.), используют противоблошиные ошейники.

Груминг

Систему мер, направленных на поддержание шерсти и кожи собаки здоровыми, чистыми и в хорошем состоянии, называют грумингом (англ. grooming). Помимо ухода за шерстью и кожей, груминг включает также уход за глазами, ушами, зубами и когтями собаки.

Все собаки, независимо от длины и густоты шерсти, нуждаются в уходе за шёрстным покровом. Процедуры ухода могут сильно различаться в зависимости от специфики шерсти — от простой чистки до сложных процедур, связанных с удалением отмершей шерсти. Руководства по собаководству, изданные в СССР, рекомендовали ежедневное расчёсывание шерсти с помощью расчёски или щетки. Мыть собаку полагалось только перед стрижкой или в случае сильного загрязнения, так как мытьё с мылом приводит к смыванию с шерсти естественной смазки, которая защищает шерсть и кожу от воздействия внешних факторов, шерсть без смазки быстро намокает, пачкается, сваливается. Такой подход оправдан для собак с короткой шерстью и шерстью дикого типа. С ростом популярности длинношёрстных пород собак и благодаря появлению современных косметических средств для ухода за шерстью специалисты предлагают противоположный подход: собаку моют часто, вплоть до еженедельного мытья, а в промежутках между мытьём не расчёсывают. Потеря естественной смазки в этом случае восполняется маслами и бальзамами, это делает длинную шерсть менее ломкой. Шерсть, обрабатываемая косметическими средствами, вырастает намного длиннее, чем при естественном содержании собаки, так как естественной смазки не хватает для поддержания длинной шерсти в здоровом состоянии.

Для расчёсывания собак применяют специальные инструменты: гребни и расчёски для длинношёрстных собак, скребки для прочёсывания собак с грубой шерстью, массажные щётки или специальные рукавицы для короткошёрстных собак, щётки-пуходёрки (сликеры). Периодичность расчёсывания зависит от породы и качества шерсти собаки. Расчёсывание нужно проводить по всей длине шерсти, разбирая руками колтуны, если они есть. Шнуровую шерсть разбирают руками. Щенков прочёсывают ежедневно, чтобы приучить их к процедурам ухода за шерстью.

Моют собак в воде с температурой 36-39 градусов. Для мытья собак применяют специальные шампуни, ассортимент которых чрезвычайно широк: простые, лечебные, противопаразитарные, подкрашивающие, отбеливающие, оптически усиливающие цвет, содержащие масло и т. д. Можно использовать и шампуни, предназначенные для человека. В процессе и после мытья применяют бальзамы, кондиционеры, масла, фиксирующие средства, антистатики. Собаку следует тщательно ополаскивать холодной водой, так как остатки мыла на коже могут вызывать зуд. После мытья собаке нужно дать отряхнуться, а затем завернуть её в полотенце, вытирать собаку не следует. Мокрую шерсть длинношёрстной собаки необходимо тщательно высушить феном. После каждого купания происходит лёгкая линька.

В промежутках между мытьём иногда применяют средства для сухой чистки — сухие шампуни; белых собак можно чистить крахмалом или обычной мукой. Специального ухода требует складчатая кожа, подверженная опрелостям, применяются дезинфицирующие средства и присыпки. После каждой прогулки следует осмотреть собаку и удалить из шерсти семена и колючки.

Щенков нужно приучать к процедуре ухода за шерстью с самого раннего возраста, в особенности это важно для пород с длинной шерстью, которая нуждается в регулярном длительном уходе.

Уход за длинной шерстью может требовать много времени и усилий, поэтому домашних любимцев нередко коротко стригут. Длинную шерсть выставочных собак в повседневных условиях защищают с помощью специальных приспособлений — папильоток, резинок, топ-нотов, разнообразных чехлов и тому подобного.

Тримминг

Тримминг — действия, производимые для улучшения внешнего вида шёрстного покрова собаки, создание причёски, в том числе для показа собаки на выставке (англ. trim — приводить в порядок, подстригать, отделывать, украшать). При моделировании причёски используют разные приёмы: щипка шерсти при помощи специального ножа, специальных камней или пальцами, стрижка машинками, ножницами, филирование границ.

Длинную шерсть стригут, если это допускается стандартом породы, вытягивают с помощью фена и щёток. Жёсткую шерсть и подшёрсток у некоторых пород удаляют выщипыванием (в России традиционно эта процедура называется термином «тримминг»). Правильно подобранная и выполненная стрижка позволяет проявить достоинства собаки и несколько сгладить незначительные недостатки. Для выставочных собак некоторых пород моделирование запрещено стандартом, а для пуделей стандарт устанавливает допустимые модели стрижки. Собакам некоторых пород, имеющим длинную шерсть на голове, принято делать топ-нот (англ. top-knot) — пучок или косичку из волос. Правильно выполненный топ-нот позволяет выявить особенности, присущие данной породе.

Собаки, не участвующие в выставках, могут быть подстрижены коротко, чтобы упростить уход за шерстью. Иногда выполняют так называемые «креативные стрижки» и окраску шерсти.

Создание причёсок для собак — профессиональная деятельность, модели и способы создания причёсок подвержены моде. Существует немало профессиональных изданий, посвященных грумингу и триммингу. Проводятся международные конкурсы парикмахеров, профессиональные грумеры состязаются как в классах выставочных причёсок, так и в креативном груминге.

• Grooming Poodle.jpg

  Стандартный пудель в процессе стрижки

• Shihtzu (cropped).jpg

  Выставочная причёска ши-тцу с топ-нотом

• Eeyore's Birthday Party 2008 Purple Poodle.jpg

  Пудель в креативной причёске

Литература

• Гисон А. Груминг. Полное руководство по уходу за 170 породами собак / пер. с англ. Т. В. Лисицыной. — М.: ООО "Аквариум-Принт", 2006. — 288 с. — ISBN 5-98435-348-2.
• Гусев В. Г., Гусева Е. С. Кинология. Пособие для экспертов и владельцев племенных собак. — М.: ООО «Аквариум Принт», 2008. — 232 с. — ISBN 978-5-9934-0043-3.
• Малькольм Б. Уиллис. Генетика собак = Genetics of The Dog / пер. М. Дуброва. — М.: ЗАО Издательство Центрполиграф, 2000. — 604 с. — (Библиотека Американского клуба собаководства). — 3000 экз. — ISBN 5-227-00828-0.
• Московкина Н. Н., Сотская М. Н. Генетика и наследственные болезни собак и кошек. — М.: ООО «Аквариум ЛТД», 2000. — 448 с. — 2000 экз. — ISBN 5-85684-447-5.
• Паджетт Дж. Контроль наследственных болезней у собак = Control of Canine Genetic Desease / Кузнецова О. В. — М.: «Софион», 2006. — 280 с. — (Ветеринарные науки). — ISBN 5-9668-0013-8.
• Пасечник Л. А. Окрасы собак. Генетические, биохимические и молекулярно-биологические аспекты / Научно-популярные записки.. — Харьков: Тим Паблиш Груп, 2012. — 252 с. — ISBN 978-966-2741-03-2.
• Полищук Ф.И., Трофименко О.Л. Кинология = Кінология. — Киев: Ірпінь: ВТФ «Перун», 2007. — 1000 с. — ISBN 978-966-569-244-7.
• Сотская М. Н. Генетика окрасов и шерстного покрова собак. — М.: АСТ:Аквариум-Принт, 2010. — 318 с. — 2000 экз. — ISBN 978-5-17-067277-6, 978-5-98435-692-3.
• Сотская М. Н. Кожа и шёрстный покров собаки. Научный, ветеринарный и косметологический аспекты. — М.: Аквариум−Принт, 2006. — 240 p. — 3000 экз. — ISBN 5-98435-476-4.
• Харольд Р. Спайра. Энциклопедический словарь кинологических терминов = Canine terminology / пер. А. Хропов. — СПб: РТП РГПУ им. А. И. Герцена, 1996. — 236 с.
• Уркхарт Г. М., Эрмур Дж. и др. Ветеринарная паразитология / пер. с англ. Болдырева Е., Минаева С.. — 2-е. — М.: Аквариум, 1999. — 350 с. — 3000 экз. — ISBN 5-85684-509-9.

Ссылки

• D. P. Sponenberg and M. F. Rothschild [books.google.ru/books?id=bgZwjdB4xgEC&printsec=frontcover&hl=ru#v=onepage&q&f=false Genetic of Coat Colour and Hair Texture] (англ.) // A. Ruvinsky, J. Sampson The Genetics of the Dog : сб. статей. — New York: CABI Publishing, 2001. — P. 61-86. — ISBN 978-0-85199-078-1.

Отрывок, характеризующий Шёрстный покров собаки

– Ну, что ж ты будешь делать? Останешься, ежели неприятель займет? – спросил его князь Андрей.
Алпатыч, повернув свое лицо к князю Андрею, посмотрел на него; и вдруг торжественным жестом поднял руку кверху.
– Он мой покровитель, да будет воля его! – проговорил он.
Толпа мужиков и дворовых шла по лугу, с открытыми головами, приближаясь к князю Андрею.
– Ну прощай! – сказал князь Андрей, нагибаясь к Алпатычу. – Уезжай сам, увози, что можешь, и народу вели уходить в Рязанскую или в Подмосковную. – Алпатыч прижался к его ноге и зарыдал. Князь Андрей осторожно отодвинул его и, тронув лошадь, галопом поехал вниз по аллее.
На выставке все так же безучастно, как муха на лице дорогого мертвеца, сидел старик и стукал по колодке лаптя, и две девочки со сливами в подолах, которые они нарвали с оранжерейных деревьев, бежали оттуда и наткнулись на князя Андрея. Увидав молодого барина, старшая девочка, с выразившимся на лице испугом, схватила за руку свою меньшую товарку и с ней вместе спряталась за березу, не успев подобрать рассыпавшиеся зеленые сливы.
Князь Андрей испуганно поспешно отвернулся от них, боясь дать заметить им, что он их видел. Ему жалко стало эту хорошенькую испуганную девочку. Он боялся взглянуть на нее, по вместе с тем ему этого непреодолимо хотелось. Новое, отрадное и успокоительное чувство охватило его, когда он, глядя на этих девочек, понял существование других, совершенно чуждых ему и столь же законных человеческих интересов, как и те, которые занимали его. Эти девочки, очевидно, страстно желали одного – унести и доесть эти зеленые сливы и не быть пойманными, и князь Андрей желал с ними вместе успеха их предприятию. Он не мог удержаться, чтобы не взглянуть на них еще раз. Полагая себя уже в безопасности, они выскочили из засады и, что то пища тоненькими голосками, придерживая подолы, весело и быстро бежали по траве луга своими загорелыми босыми ножонками.
Князь Андрей освежился немного, выехав из района пыли большой дороги, по которой двигались войска. Но недалеко за Лысыми Горами он въехал опять на дорогу и догнал свой полк на привале, у плотины небольшого пруда. Был второй час после полдня. Солнце, красный шар в пыли, невыносимо пекло и жгло спину сквозь черный сюртук. Пыль, все такая же, неподвижно стояла над говором гудевшими, остановившимися войсками. Ветру не было, В проезд по плотине на князя Андрея пахнуло тиной и свежестью пруда. Ему захотелось в воду – какая бы грязная она ни была. Он оглянулся на пруд, с которого неслись крики и хохот. Небольшой мутный с зеленью пруд, видимо, поднялся четверти на две, заливая плотину, потому что он был полон человеческими, солдатскими, голыми барахтавшимися в нем белыми телами, с кирпично красными руками, лицами и шеями. Все это голое, белое человеческое мясо с хохотом и гиком барахталось в этой грязной луже, как караси, набитые в лейку. Весельем отзывалось это барахтанье, и оттого оно особенно было грустно.
Один молодой белокурый солдат – еще князь Андрей знал его – третьей роты, с ремешком под икрой, крестясь, отступал назад, чтобы хорошенько разбежаться и бултыхнуться в воду; другой, черный, всегда лохматый унтер офицер, по пояс в воде, подергивая мускулистым станом, радостно фыркал, поливая себе голову черными по кисти руками. Слышалось шлепанье друг по другу, и визг, и уханье.
На берегах, на плотине, в пруде, везде было белое, здоровое, мускулистое мясо. Офицер Тимохин, с красным носиком, обтирался на плотине и застыдился, увидав князя, однако решился обратиться к нему:
– То то хорошо, ваше сиятельство, вы бы изволили! – сказал он.
– Грязно, – сказал князь Андрей, поморщившись.
– Мы сейчас очистим вам. – И Тимохин, еще не одетый, побежал очищать.
– Князь хочет.
– Какой? Наш князь? – заговорили голоса, и все заторопились так, что насилу князь Андрей успел их успокоить. Он придумал лучше облиться в сарае.
«Мясо, тело, chair a canon [пушечное мясо]! – думал он, глядя и на свое голое тело, и вздрагивая не столько от холода, сколько от самому ему непонятного отвращения и ужаса при виде этого огромного количества тел, полоскавшихся в грязном пруде.
7 го августа князь Багратион в своей стоянке Михайловке на Смоленской дороге писал следующее:
«Милостивый государь граф Алексей Андреевич.
(Он писал Аракчееву, но знал, что письмо его будет прочтено государем, и потому, насколько он был к тому способен, обдумывал каждое свое слово.)
Я думаю, что министр уже рапортовал об оставлении неприятелю Смоленска. Больно, грустно, и вся армия в отчаянии, что самое важное место понапрасну бросили. Я, с моей стороны, просил лично его убедительнейшим образом, наконец и писал; но ничто его не согласило. Я клянусь вам моею честью, что Наполеон был в таком мешке, как никогда, и он бы мог потерять половину армии, но не взять Смоленска. Войска наши так дрались и так дерутся, как никогда. Я удержал с 15 тысячами более 35 ти часов и бил их; но он не хотел остаться и 14 ти часов. Это стыдно, и пятно армии нашей; а ему самому, мне кажется, и жить на свете не должно. Ежели он доносит, что потеря велика, – неправда; может быть, около 4 тысяч, не более, но и того нет. Хотя бы и десять, как быть, война! Но зато неприятель потерял бездну…
Что стоило еще оставаться два дни? По крайней мере, они бы сами ушли; ибо не имели воды напоить людей и лошадей. Он дал слово мне, что не отступит, но вдруг прислал диспозицию, что он в ночь уходит. Таким образом воевать не можно, и мы можем неприятеля скоро привести в Москву…
Слух носится, что вы думаете о мире. Чтобы помириться, боже сохрани! После всех пожертвований и после таких сумасбродных отступлений – мириться: вы поставите всю Россию против себя, и всякий из нас за стыд поставит носить мундир. Ежели уже так пошло – надо драться, пока Россия может и пока люди на ногах…
Надо командовать одному, а не двум. Ваш министр, может, хороший по министерству; но генерал не то что плохой, но дрянной, и ему отдали судьбу всего нашего Отечества… Я, право, с ума схожу от досады; простите мне, что дерзко пишу. Видно, тот не любит государя и желает гибели нам всем, кто советует заключить мир и командовать армиею министру. Итак, я пишу вам правду: готовьте ополчение. Ибо министр самым мастерским образом ведет в столицу за собою гостя. Большое подозрение подает всей армии господин флигель адъютант Вольцоген. Он, говорят, более Наполеона, нежели наш, и он советует все министру. Я не токмо учтив против него, но повинуюсь, как капрал, хотя и старее его. Это больно; но, любя моего благодетеля и государя, – повинуюсь. Только жаль государя, что вверяет таким славную армию. Вообразите, что нашею ретирадою мы потеряли людей от усталости и в госпиталях более 15 тысяч; а ежели бы наступали, того бы не было. Скажите ради бога, что наша Россия – мать наша – скажет, что так страшимся и за что такое доброе и усердное Отечество отдаем сволочам и вселяем в каждого подданного ненависть и посрамление. Чего трусить и кого бояться?. Я не виноват, что министр нерешим, трус, бестолков, медлителен и все имеет худые качества. Вся армия плачет совершенно и ругают его насмерть…»


В числе бесчисленных подразделений, которые можно сделать в явлениях жизни, можно подразделить их все на такие, в которых преобладает содержание, другие – в которых преобладает форма. К числу таковых, в противоположность деревенской, земской, губернской, даже московской жизни, можно отнести жизнь петербургскую, в особенности салонную. Эта жизнь неизменна.
С 1805 года мы мирились и ссорились с Бонапартом, мы делали конституции и разделывали их, а салон Анны Павловны и салон Элен были точно такие же, какие они были один семь лет, другой пять лет тому назад. Точно так же у Анны Павловны говорили с недоумением об успехах Бонапарта и видели, как в его успехах, так и в потакании ему европейских государей, злостный заговор, имеющий единственной целью неприятность и беспокойство того придворного кружка, которого представительницей была Анна Павловна. Точно так же у Элен, которую сам Румянцев удостоивал своим посещением и считал замечательно умной женщиной, точно так же как в 1808, так и в 1812 году с восторгом говорили о великой нации и великом человеке и с сожалением смотрели на разрыв с Францией, который, по мнению людей, собиравшихся в салоне Элен, должен был кончиться миром.
В последнее время, после приезда государя из армии, произошло некоторое волнение в этих противоположных кружках салонах и произведены были некоторые демонстрации друг против друга, но направление кружков осталось то же. В кружок Анны Павловны принимались из французов только закоренелые легитимисты, и здесь выражалась патриотическая мысль о том, что не надо ездить во французский театр и что содержание труппы стоит столько же, сколько содержание целого корпуса. За военными событиями следилось жадно, и распускались самые выгодные для нашей армии слухи. В кружке Элен, румянцевском, французском, опровергались слухи о жестокости врага и войны и обсуживались все попытки Наполеона к примирению. В этом кружке упрекали тех, кто присоветывал слишком поспешные распоряжения о том, чтобы приготавливаться к отъезду в Казань придворным и женским учебным заведениям, находящимся под покровительством императрицы матери. Вообще все дело войны представлялось в салоне Элен пустыми демонстрациями, которые весьма скоро кончатся миром, и царствовало мнение Билибина, бывшего теперь в Петербурге и домашним у Элен (всякий умный человек должен был быть у нее), что не порох, а те, кто его выдумали, решат дело. В этом кружке иронически и весьма умно, хотя весьма осторожно, осмеивали московский восторг, известие о котором прибыло вместе с государем в Петербург.
В кружке Анны Павловны, напротив, восхищались этими восторгами и говорили о них, как говорит Плутарх о древних. Князь Василий, занимавший все те же важные должности, составлял звено соединения между двумя кружками. Он ездил к ma bonne amie [своему достойному другу] Анне Павловне и ездил dans le salon diplomatique de ma fille [в дипломатический салон своей дочери] и часто, при беспрестанных переездах из одного лагеря в другой, путался и говорил у Анны Павловны то, что надо было говорить у Элен, и наоборот.
Вскоре после приезда государя князь Василий разговорился у Анны Павловны о делах войны, жестоко осуждая Барклая де Толли и находясь в нерешительности, кого бы назначить главнокомандующим. Один из гостей, известный под именем un homme de beaucoup de merite [человек с большими достоинствами], рассказав о том, что он видел нынче выбранного начальником петербургского ополчения Кутузова, заседающего в казенной палате для приема ратников, позволил себе осторожно выразить предположение о том, что Кутузов был бы тот человек, который удовлетворил бы всем требованиям.
Анна Павловна грустно улыбнулась и заметила, что Кутузов, кроме неприятностей, ничего не дал государю.
– Я говорил и говорил в Дворянском собрании, – перебил князь Василий, – но меня не послушали. Я говорил, что избрание его в начальники ополчения не понравится государю. Они меня не послушали.
– Все какая то мания фрондировать, – продолжал он. – И пред кем? И все оттого, что мы хотим обезьянничать глупым московским восторгам, – сказал князь Василий, спутавшись на минуту и забыв то, что у Элен надо было подсмеиваться над московскими восторгами, а у Анны Павловны восхищаться ими. Но он тотчас же поправился. – Ну прилично ли графу Кутузову, самому старому генералу в России, заседать в палате, et il en restera pour sa peine! [хлопоты его пропадут даром!] Разве возможно назначить главнокомандующим человека, который не может верхом сесть, засыпает на совете, человека самых дурных нравов! Хорошо он себя зарекомендовал в Букарещте! Я уже не говорю о его качествах как генерала, но разве можно в такую минуту назначать человека дряхлого и слепого, просто слепого? Хорош будет генерал слепой! Он ничего не видит. В жмурки играть… ровно ничего не видит!
Никто не возражал на это.
24 го июля это было совершенно справедливо. Но 29 июля Кутузову пожаловано княжеское достоинство. Княжеское достоинство могло означать и то, что от него хотели отделаться, – и потому суждение князя Василья продолжало быть справедливо, хотя он и не торопился ого высказывать теперь. Но 8 августа был собран комитет из генерал фельдмаршала Салтыкова, Аракчеева, Вязьмитинова, Лопухина и Кочубея для обсуждения дел войны. Комитет решил, что неудачи происходили от разноначалий, и, несмотря на то, что лица, составлявшие комитет, знали нерасположение государя к Кутузову, комитет, после короткого совещания, предложил назначить Кутузова главнокомандующим. И в тот же день Кутузов был назначен полномочным главнокомандующим армий и всего края, занимаемого войсками.
9 го августа князь Василий встретился опять у Анны Павловны с l'homme de beaucoup de merite [человеком с большими достоинствами]. L'homme de beaucoup de merite ухаживал за Анной Павловной по случаю желания назначения попечителем женского учебного заведения императрицы Марии Федоровны. Князь Василий вошел в комнату с видом счастливого победителя, человека, достигшего цели своих желаний.
– Eh bien, vous savez la grande nouvelle? Le prince Koutouzoff est marechal. [Ну с, вы знаете великую новость? Кутузов – фельдмаршал.] Все разногласия кончены. Я так счастлив, так рад! – говорил князь Василий. – Enfin voila un homme, [Наконец, вот это человек.] – проговорил он, значительно и строго оглядывая всех находившихся в гостиной. L'homme de beaucoup de merite, несмотря на свое желание получить место, не мог удержаться, чтобы не напомнить князю Василью его прежнее суждение. (Это было неучтиво и перед князем Василием в гостиной Анны Павловны, и перед Анной Павловной, которая так же радостно приняла эту весть; но он не мог удержаться.)
– Mais on dit qu'il est aveugle, mon prince? [Но говорят, он слеп?] – сказал он, напоминая князю Василью его же слова.
– Allez donc, il y voit assez, [Э, вздор, он достаточно видит, поверьте.] – сказал князь Василий своим басистым, быстрым голосом с покашливанием, тем голосом и с покашливанием, которым он разрешал все трудности. – Allez, il y voit assez, – повторил он. – И чему я рад, – продолжал он, – это то, что государь дал ему полную власть над всеми армиями, над всем краем, – власть, которой никогда не было ни у какого главнокомандующего. Это другой самодержец, – заключил он с победоносной улыбкой.
– Дай бог, дай бог, – сказала Анна Павловна. L'homme de beaucoup de merite, еще новичок в придворном обществе, желая польстить Анне Павловне, выгораживая ее прежнее мнение из этого суждения, сказал.
– Говорят, что государь неохотно передал эту власть Кутузову. On dit qu'il rougit comme une demoiselle a laquelle on lirait Joconde, en lui disant: «Le souverain et la patrie vous decernent cet honneur». [Говорят, что он покраснел, как барышня, которой бы прочли Жоконду, в то время как говорил ему: «Государь и отечество награждают вас этой честью».]
– Peut etre que la c?ur n'etait pas de la partie, [Может быть, сердце не вполне участвовало,] – сказала Анна Павловна.
– О нет, нет, – горячо заступился князь Василий. Теперь уже он не мог никому уступить Кутузова. По мнению князя Василья, не только Кутузов был сам хорош, но и все обожали его. – Нет, это не может быть, потому что государь так умел прежде ценить его, – сказал он.
– Дай бог только, чтобы князь Кутузов, – сказала Анпа Павловна, – взял действительную власть и не позволял бы никому вставлять себе палки в колеса – des batons dans les roues.
Князь Василий тотчас понял, кто был этот никому. Он шепотом сказал:
– Я верно знаю, что Кутузов, как непременное условие, выговорил, чтобы наследник цесаревич не был при армии: Vous savez ce qu'il a dit a l'Empereur? [Вы знаете, что он сказал государю?] – И князь Василий повторил слова, будто бы сказанные Кутузовым государю: «Я не могу наказать его, ежели он сделает дурно, и наградить, ежели он сделает хорошо». О! это умнейший человек, князь Кутузов, et quel caractere. Oh je le connais de longue date. [и какой характер. О, я его давно знаю.]
– Говорят даже, – сказал l'homme de beaucoup de merite, не имевший еще придворного такта, – что светлейший непременным условием поставил, чтобы сам государь не приезжал к армии.
Как только он сказал это, в одно мгновение князь Василий и Анна Павловна отвернулись от него и грустно, со вздохом о его наивности, посмотрели друг на друга.


В то время как это происходило в Петербурге, французы уже прошли Смоленск и все ближе и ближе подвигались к Москве. Историк Наполеона Тьер, так же, как и другие историки Наполеона, говорит, стараясь оправдать своего героя, что Наполеон был привлечен к стенам Москвы невольно. Он прав, как и правы все историки, ищущие объяснения событий исторических в воле одного человека; он прав так же, как и русские историки, утверждающие, что Наполеон был привлечен к Москве искусством русских полководцев. Здесь, кроме закона ретроспективности (возвратности), представляющего все прошедшее приготовлением к совершившемуся факту, есть еще взаимность, путающая все дело. Хороший игрок, проигравший в шахматы, искренно убежден, что его проигрыш произошел от его ошибки, и он отыскивает эту ошибку в начале своей игры, но забывает, что в каждом его шаге, в продолжение всей игры, были такие же ошибки, что ни один его ход не был совершенен. Ошибка, на которую он обращает внимание, заметна ему только потому, что противник воспользовался ею. Насколько же сложнее этого игра войны, происходящая в известных условиях времени, и где не одна воля руководит безжизненными машинами, а где все вытекает из бесчисленного столкновения различных произволов?
После Смоленска Наполеон искал сражения за Дорогобужем у Вязьмы, потом у Царева Займища; но выходило, что по бесчисленному столкновению обстоятельств до Бородина, в ста двадцати верстах от Москвы, русские не могли принять сражения. От Вязьмы было сделано распоряжение Наполеоном для движения прямо на Москву.
Moscou, la capitale asiatique de ce grand empire, la ville sacree des peuples d'Alexandre, Moscou avec ses innombrables eglises en forme de pagodes chinoises! [Москва, азиатская столица этой великой империи, священный город народов Александра, Москва с своими бесчисленными церквами, в форме китайских пагод!] Эта Moscou не давала покоя воображению Наполеона. На переходе из Вязьмы к Цареву Займищу Наполеон верхом ехал на своем соловом энглизированном иноходчике, сопутствуемый гвардией, караулом, пажами и адъютантами. Начальник штаба Бертье отстал для того, чтобы допросить взятого кавалерией русского пленного. Он галопом, сопутствуемый переводчиком Lelorgne d'Ideville, догнал Наполеона и с веселым лицом остановил лошадь.
– Eh bien? [Ну?] – сказал Наполеон.
– Un cosaque de Platow [Платовский казак.] говорит, что корпус Платова соединяется с большой армией, что Кутузов назначен главнокомандующим. Tres intelligent et bavard! [Очень умный и болтун!]
Наполеон улыбнулся, велел дать этому казаку лошадь и привести его к себе. Он сам желал поговорить с ним. Несколько адъютантов поскакало, и через час крепостной человек Денисова, уступленный им Ростову, Лаврушка, в денщицкой куртке на французском кавалерийском седле, с плутовским и пьяным, веселым лицом подъехал к Наполеону. Наполеон велел ему ехать рядом с собой и начал спрашивать:
– Вы казак?
– Казак с, ваше благородие.
«Le cosaque ignorant la compagnie dans laquelle il se trouvait, car la simplicite de Napoleon n'avait rien qui put reveler a une imagination orientale la presence d'un souverain, s'entretint avec la plus extreme familiarite des affaires de la guerre actuelle», [Казак, не зная того общества, в котором он находился, потому что простота Наполеона не имела ничего такого, что бы могло открыть для восточного воображения присутствие государя, разговаривал с чрезвычайной фамильярностью об обстоятельствах настоящей войны.] – говорит Тьер, рассказывая этот эпизод. Действительно, Лаврушка, напившийся пьяным и оставивший барина без обеда, был высечен накануне и отправлен в деревню за курами, где он увлекся мародерством и был взят в плен французами. Лаврушка был один из тех грубых, наглых лакеев, видавших всякие виды, которые считают долгом все делать с подлостью и хитростью, которые готовы сослужить всякую службу своему барину и которые хитро угадывают барские дурные мысли, в особенности тщеславие и мелочность.
Попав в общество Наполеона, которого личность он очень хорошо и легко признал. Лаврушка нисколько не смутился и только старался от всей души заслужить новым господам.
Он очень хорошо знал, что это сам Наполеон, и присутствие Наполеона не могло смутить его больше, чем присутствие Ростова или вахмистра с розгами, потому что не было ничего у него, чего бы не мог лишить его ни вахмистр, ни Наполеон.
Он врал все, что толковалось между денщиками. Многое из этого была правда. Но когда Наполеон спросил его, как же думают русские, победят они Бонапарта или нет, Лаврушка прищурился и задумался.
Он увидал тут тонкую хитрость, как всегда во всем видят хитрость люди, подобные Лаврушке, насупился и помолчал.
– Оно значит: коли быть сраженью, – сказал он задумчиво, – и в скорости, так это так точно. Ну, а коли пройдет три дня апосля того самого числа, тогда, значит, это самое сражение в оттяжку пойдет.
Наполеону перевели это так: «Si la bataille est donnee avant trois jours, les Francais la gagneraient, mais que si elle serait donnee plus tard, Dieu seul sait ce qui en arrivrait», [«Ежели сражение произойдет прежде трех дней, то французы выиграют его, но ежели после трех дней, то бог знает что случится».] – улыбаясь передал Lelorgne d'Ideville. Наполеон не улыбнулся, хотя он, видимо, был в самом веселом расположении духа, и велел повторить себе эти слова.
Лаврушка заметил это и, чтобы развеселить его, сказал, притворяясь, что не знает, кто он.
– Знаем, у вас есть Бонапарт, он всех в мире побил, ну да об нас другая статья… – сказал он, сам не зная, как и отчего под конец проскочил в его словах хвастливый патриотизм. Переводчик передал эти слова Наполеону без окончания, и Бонапарт улыбнулся. «Le jeune Cosaque fit sourire son puissant interlocuteur», [Молодой казак заставил улыбнуться своего могущественного собеседника.] – говорит Тьер. Проехав несколько шагов молча, Наполеон обратился к Бертье и сказал, что он хочет испытать действие, которое произведет sur cet enfant du Don [на это дитя Дона] известие о том, что тот человек, с которым говорит этот enfant du Don, есть сам император, тот самый император, который написал на пирамидах бессмертно победоносное имя.
Известие было передано.
Лаврушка (поняв, что это делалось, чтобы озадачить его, и что Наполеон думает, что он испугается), чтобы угодить новым господам, тотчас же притворился изумленным, ошеломленным, выпучил глаза и сделал такое же лицо, которое ему привычно было, когда его водили сечь. «A peine l'interprete de Napoleon, – говорит Тьер, – avait il parle, que le Cosaque, saisi d'une sorte d'ebahissement, no profera plus une parole et marcha les yeux constamment attaches sur ce conquerant, dont le nom avait penetre jusqu'a lui, a travers les steppes de l'Orient. Toute sa loquacite s'etait subitement arretee, pour faire place a un sentiment d'admiration naive et silencieuse. Napoleon, apres l'avoir recompense, lui fit donner la liberte, comme a un oiseau qu'on rend aux champs qui l'ont vu naitre». [Едва переводчик Наполеона сказал это казаку, как казак, охваченный каким то остолбенением, не произнес более ни одного слова и продолжал ехать, не спуская глаз с завоевателя, имя которого достигло до него через восточные степи. Вся его разговорчивость вдруг прекратилась и заменилась наивным и молчаливым чувством восторга. Наполеон, наградив казака, приказал дать ему свободу, как птице, которую возвращают ее родным полям.]
Наполеон поехал дальше, мечтая о той Moscou, которая так занимала его воображение, a l'oiseau qu'on rendit aux champs qui l'on vu naitre [птица, возвращенная родным полям] поскакал на аванпосты, придумывая вперед все то, чего не было и что он будет рассказывать у своих. Того же, что действительно с ним было, он не хотел рассказывать именно потому, что это казалось ему недостойным рассказа. Он выехал к казакам, расспросил, где был полк, состоявший в отряде Платова, и к вечеру же нашел своего барина Николая Ростова, стоявшего в Янкове и только что севшего верхом, чтобы с Ильиным сделать прогулку по окрестным деревням. Он дал другую лошадь Лаврушке и взял его с собой.


Княжна Марья не была в Москве и вне опасности, как думал князь Андрей.
После возвращения Алпатыча из Смоленска старый князь как бы вдруг опомнился от сна. Он велел собрать из деревень ополченцев, вооружить их и написал главнокомандующему письмо, в котором извещал его о принятом им намерении оставаться в Лысых Горах до последней крайности, защищаться, предоставляя на его усмотрение принять или не принять меры для защиты Лысых Гор, в которых будет взят в плен или убит один из старейших русских генералов, и объявил домашним, что он остается в Лысых Горах.
Но, оставаясь сам в Лысых Горах, князь распорядился об отправке княжны и Десаля с маленьким князем в Богучарово и оттуда в Москву. Княжна Марья, испуганная лихорадочной, бессонной деятельностью отца, заменившей его прежнюю опущенность, не могла решиться оставить его одного и в первый раз в жизни позволила себе не повиноваться ему. Она отказалась ехать, и на нее обрушилась страшная гроза гнева князя. Он напомнил ей все, в чем он был несправедлив против нее. Стараясь обвинить ее, он сказал ей, что она измучила его, что она поссорила его с сыном, имела против него гадкие подозрения, что она задачей своей жизни поставила отравлять его жизнь, и выгнал ее из своего кабинета, сказав ей, что, ежели она не уедет, ему все равно. Он сказал, что знать не хочет о ее существовании, но вперед предупреждает ее, чтобы она не смела попадаться ему на глаза. То, что он, вопреки опасений княжны Марьи, не велел насильно увезти ее, а только не приказал ей показываться на глаза, обрадовало княжну Марью. Она знала, что это доказывало то, что в самой тайне души своей он был рад, что она оставалась дома и не уехала.
На другой день после отъезда Николушки старый князь утром оделся в полный мундир и собрался ехать главнокомандующему. Коляска уже была подана. Княжна Марья видела, как он, в мундире и всех орденах, вышел из дома и пошел в сад сделать смотр вооруженным мужикам и дворовым. Княжна Марья свдела у окна, прислушивалась к его голосу, раздававшемуся из сада. Вдруг из аллеи выбежало несколько людей с испуганными лицами.
Княжна Марья выбежала на крыльцо, на цветочную дорожку и в аллею. Навстречу ей подвигалась большая толпа ополченцев и дворовых, и в середине этой толпы несколько людей под руки волокли маленького старичка в мундире и орденах. Княжна Марья подбежала к нему и, в игре мелкими кругами падавшего света, сквозь тень липовой аллеи, не могла дать себе отчета в том, какая перемена произошла в его лице. Одно, что она увидала, было то, что прежнее строгое и решительное выражение его лица заменилось выражением робости и покорности. Увидав дочь, он зашевелил бессильными губами и захрипел. Нельзя было понять, чего он хотел. Его подняли на руки, отнесли в кабинет и положили на тот диван, которого он так боялся последнее время.
Привезенный доктор в ту же ночь пустил кровь и объявил, что у князя удар правой стороны.
В Лысых Горах оставаться становилось более и более опасным, и на другой день после удара князя, повезли в Богучарово. Доктор поехал с ними.
Когда они приехали в Богучарово, Десаль с маленьким князем уже уехали в Москву.
Все в том же положении, не хуже и не лучше, разбитый параличом, старый князь три недели лежал в Богучарове в новом, построенном князем Андреем, доме. Старый князь был в беспамятстве; он лежал, как изуродованный труп. Он не переставая бормотал что то, дергаясь бровями и губами, и нельзя было знать, понимал он или нет то, что его окружало. Одно можно было знать наверное – это то, что он страдал и, чувствовал потребность еще выразить что то. Но что это было, никто не мог понять; был ли это какой нибудь каприз больного и полусумасшедшего, относилось ли это до общего хода дел, или относилось это до семейных обстоятельств?
Доктор говорил, что выражаемое им беспокойство ничего не значило, что оно имело физические причины; но княжна Марья думала (и то, что ее присутствие всегда усиливало его беспокойство, подтверждало ее предположение), думала, что он что то хотел сказать ей. Он, очевидно, страдал и физически и нравственно.
Надежды на исцеление не было. Везти его было нельзя. И что бы было, ежели бы он умер дорогой? «Не лучше ли бы было конец, совсем конец! – иногда думала княжна Марья. Она день и ночь, почти без сна, следила за ним, и, страшно сказать, она часто следила за ним не с надеждой найти призкаки облегчения, но следила, часто желая найти признаки приближения к концу.
Как ни странно было княжне сознавать в себе это чувство, но оно было в ней. И что было еще ужаснее для княжны Марьи, это было то, что со времени болезни ее отца (даже едва ли не раньше, не тогда ли уж, когда она, ожидая чего то, осталась с ним) в ней проснулись все заснувшие в ней, забытые личные желания и надежды. То, что годами не приходило ей в голову – мысли о свободной жизни без вечного страха отца, даже мысли о возможности любви и семейного счастия, как искушения дьявола, беспрестанно носились в ее воображении. Как ни отстраняла она от себя, беспрестанно ей приходили в голову вопросы о том, как она теперь, после того, устроит свою жизнь. Это были искушения дьявола, и княжна Марья знала это. Она знала, что единственное орудие против него была молитва, и она пыталась молиться. Она становилась в положение молитвы, смотрела на образа, читала слова молитвы, но не могла молиться. Она чувствовала, что теперь ее охватил другой мир – житейской, трудной и свободной деятельности, совершенно противоположный тому нравственному миру, в который она была заключена прежде и в котором лучшее утешение была молитва. Она не могла молиться и не могла плакать, и житейская забота охватила ее.
Оставаться в Вогучарове становилось опасным. Со всех сторон слышно было о приближающихся французах, и в одной деревне, в пятнадцати верстах от Богучарова, была разграблена усадьба французскими мародерами.
Доктор настаивал на том, что надо везти князя дальше; предводитель прислал чиновника к княжне Марье, уговаривая ее уезжать как можно скорее. Исправник, приехав в Богучарово, настаивал на том же, говоря, что в сорока верстах французы, что по деревням ходят французские прокламации и что ежели княжна не уедет с отцом до пятнадцатого, то он ни за что не отвечает.
Княжна пятнадцатого решилась ехать. Заботы приготовлений, отдача приказаний, за которыми все обращались к ней, целый день занимали ее. Ночь с четырнадцатого на пятнадцатое она провела, как обыкновенно, не раздеваясь, в соседней от той комнаты, в которой лежал князь. Несколько раз, просыпаясь, она слышала его кряхтенье, бормотанье, скрип кровати и шаги Тихона и доктора, ворочавших его. Несколько раз она прислушивалась у двери, и ей казалось, что он нынче бормотал громче обыкновенного и чаще ворочался. Она не могла спать и несколько раз подходила к двери, прислушиваясь, желая войти и не решаясь этого сделать. Хотя он и не говорил, но княжна Марья видела, знала, как неприятно было ему всякое выражение страха за него. Она замечала, как недовольно он отвертывался от ее взгляда, иногда невольно и упорно на него устремленного. Она знала, что ее приход ночью, в необычное время, раздражит его.
Но никогда ей так жалко не было, так страшно не было потерять его. Она вспоминала всю свою жизнь с ним, и в каждом слове, поступке его она находила выражение его любви к ней. Изредка между этими воспоминаниями врывались в ее воображение искушения дьявола, мысли о том, что будет после его смерти и как устроится ее новая, свободная жизнь. Но с отвращением отгоняла она эти мысли. К утру он затих, и она заснула.
Она проснулась поздно. Та искренность, которая бывает при пробуждении, показала ей ясно то, что более всего в болезни отца занимало ее. Она проснулась, прислушалась к тому, что было за дверью, и, услыхав его кряхтенье, со вздохом сказала себе, что было все то же.
– Да чему же быть? Чего же я хотела? Я хочу его смерти! – вскрикнула она с отвращением к себе самой.
Она оделась, умылась, прочла молитвы и вышла на крыльцо. К крыльцу поданы были без лошадей экипажи, в которые укладывали вещи.
Утро было теплое и серое. Княжна Марья остановилась на крыльце, не переставая ужасаться перед своей душевной мерзостью и стараясь привести в порядок свои мысли, прежде чем войти к нему.
Доктор сошел с лестницы и подошел к ней.
– Ему получше нынче, – сказал доктор. – Я вас искал. Можно кое что понять из того, что он говорит, голова посвежее. Пойдемте. Он зовет вас…
Сердце княжны Марьи так сильно забилось при этом известии, что она, побледнев, прислонилась к двери, чтобы не упасть. Увидать его, говорить с ним, подпасть под его взгляд теперь, когда вся душа княжны Марьи была переполнена этих страшных преступных искушений, – было мучительно радостно и ужасно.
– Пойдемте, – сказал доктор.
Княжна Марья вошла к отцу и подошла к кровати. Он лежал высоко на спине, с своими маленькими, костлявыми, покрытыми лиловыми узловатыми жилками ручками на одеяле, с уставленным прямо левым глазом и с скосившимся правым глазом, с неподвижными бровями и губами. Он весь был такой худенький, маленький и жалкий. Лицо его, казалось, ссохлось или растаяло, измельчало чертами. Княжна Марья подошла и поцеловала его руку. Левая рука сжала ее руку так, что видно было, что он уже давно ждал ее. Он задергал ее руку, и брови и губы его сердито зашевелились.
Она испуганно глядела на него, стараясь угадать, чего он хотел от нее. Когда она, переменя положение, подвинулась, так что левый глаз видел ее лицо, он успокоился, на несколько секунд не спуская с нее глаза. Потом губы и язык его зашевелились, послышались звуки, и он стал говорить, робко и умоляюще глядя на нее, видимо, боясь, что она не поймет его.
Княжна Марья, напрягая все силы внимания, смотрела на него. Комический труд, с которым он ворочал языком, заставлял княжну Марью опускать глаза и с трудом подавлять поднимавшиеся в ее горле рыдания. Он сказал что то, по нескольку раз повторяя свои слова. Княжна Марья не могла понять их; но она старалась угадать то, что он говорил, и повторяла вопросительно сказанные им слона.
– Гага – бои… бои… – повторил он несколько раз. Никак нельзя было понять этих слов. Доктор думал, что он угадал, и, повторяя его слова, спросил: княжна боится? Он отрицательно покачал головой и опять повторил то же…
– Душа, душа болит, – разгадала и сказала княжна Марья. Он утвердительно замычал, взял ее руку и стал прижимать ее к различным местам своей груди, как будто отыскивая настоящее для нее место.
– Все мысли! об тебе… мысли, – потом выговорил он гораздо лучше и понятнее, чем прежде, теперь, когда он был уверен, что его понимают. Княжна Марья прижалась головой к его руке, стараясь скрыть свои рыдания и слезы.
Он рукой двигал по ее волосам.
– Я тебя звал всю ночь… – выговорил он.
– Ежели бы я знала… – сквозь слезы сказала она. – Я боялась войти.
Он пожал ее руку.
– Не спала ты?
– Нет, я не спала, – сказала княжна Марья, отрицательно покачав головой. Невольно подчиняясь отцу, она теперь так же, как он говорил, старалась говорить больше знаками и как будто тоже с трудом ворочая язык.
– Душенька… – или – дружок… – Княжна Марья не могла разобрать; но, наверное, по выражению его взгляда, сказано было нежное, ласкающее слово, которого он никогда не говорил. – Зачем не пришла?
«А я желала, желала его смерти! – думала княжна Марья. Он помолчал.
– Спасибо тебе… дочь, дружок… за все, за все… прости… спасибо… прости… спасибо!.. – И слезы текли из его глаз. – Позовите Андрюшу, – вдруг сказал он, и что то детски робкое и недоверчивое выразилось в его лице при этом спросе. Он как будто сам знал, что спрос его не имеет смысла. Так, по крайней мере, показалось княжне Марье.
– Я от него получила письмо, – отвечала княжна Марья.
Он с удивлением и робостью смотрел на нее.
– Где же он?
– Он в армии, mon pere, в Смоленске.
Он долго молчал, закрыв глаза; потом утвердительно, как бы в ответ на свои сомнения и в подтверждение того, что он теперь все понял и вспомнил, кивнул головой и открыл глаза.
– Да, – сказал он явственно и тихо. – Погибла Россия! Погубили! – И он опять зарыдал, и слезы потекли у него из глаз. Княжна Марья не могла более удерживаться и плакала тоже, глядя на его лицо.
Он опять закрыл глаза. Рыдания его прекратились. Он сделал знак рукой к глазам; и Тихон, поняв его, отер ему слезы.
Потом он открыл глаза и сказал что то, чего долго никто не мог понять и, наконец, понял и передал один Тихон. Княжна Марья отыскивала смысл его слов в том настроении, в котором он говорил за минуту перед этим. То она думала, что он говорит о России, то о князе Андрее, то о ней, о внуке, то о своей смерти. И от этого она не могла угадать его слов.
– Надень твое белое платье, я люблю его, – говорил он.
Поняв эти слова, княжна Марья зарыдала еще громче, и доктор, взяв ее под руку, вывел ее из комнаты на террасу, уговаривая ее успокоиться и заняться приготовлениями к отъезду. После того как княжна Марья вышла от князя, он опять заговорил о сыне, о войне, о государе, задергал сердито бровями, стал возвышать хриплый голос, и с ним сделался второй и последний удар.
Княжна Марья остановилась на террасе. День разгулялся, было солнечно и жарко. Она не могла ничего понимать, ни о чем думать и ничего чувствовать, кроме своей страстной любви к отцу, любви, которой, ей казалось, она не знала до этой минуты. Она выбежала в сад и, рыдая, побежала вниз к пруду по молодым, засаженным князем Андреем, липовым дорожкам.
– Да… я… я… я. Я желала его смерти. Да, я желала, чтобы скорее кончилось… Я хотела успокоиться… А что ж будет со мной? На что мне спокойствие, когда его не будет, – бормотала вслух княжна Марья, быстрыми шагами ходя по саду и руками давя грудь, из которой судорожно вырывались рыдания. Обойдя по саду круг, который привел ее опять к дому, она увидала идущих к ней навстречу m lle Bourienne (которая оставалась в Богучарове и не хотела оттуда уехать) и незнакомого мужчину. Это был предводитель уезда, сам приехавший к княжне с тем, чтобы представить ей всю необходимость скорого отъезда. Княжна Марья слушала и не понимала его; она ввела его в дом, предложила ему завтракать и села с ним. Потом, извинившись перед предводителем, она подошла к двери старого князя. Доктор с встревоженным лицом вышел к ней и сказал, что нельзя.
– Идите, княжна, идите, идите!
Княжна Марья пошла опять в сад и под горой у пруда, в том месте, где никто не мог видеть, села на траву. Она не знала, как долго она пробыла там. Чьи то бегущие женские шаги по дорожке заставили ее очнуться. Она поднялась и увидала, что Дуняша, ее горничная, очевидно, бежавшая за нею, вдруг, как бы испугавшись вида своей барышни, остановилась.
– Пожалуйте, княжна… князь… – сказала Дуняша сорвавшимся голосом.
– Сейчас, иду, иду, – поспешно заговорила княжна, не давая времени Дуняше договорить ей то, что она имела сказать, и, стараясь не видеть Дуняши, побежала к дому.
– Княжна, воля божья совершается, вы должны быть на все готовы, – сказал предводитель, встречая ее у входной двери.
– Оставьте меня. Это неправда! – злобно крикнула она на него. Доктор хотел остановить ее. Она оттолкнула его и подбежала к двери. «И к чему эти люди с испуганными лицами останавливают меня? Мне никого не нужно! И что они тут делают? – Она отворила дверь, и яркий дневной свет в этой прежде полутемной комнате ужаснул ее. В комнате были женщины и няня. Они все отстранились от кровати, давая ей дорогу. Он лежал все так же на кровати; но строгий вид его спокойного лица остановил княжну Марью на пороге комнаты.
«Нет, он не умер, это не может быть! – сказала себе княжна Марья, подошла к нему и, преодолевая ужас, охвативший ее, прижала к щеке его свои губы. Но она тотчас же отстранилась от него. Мгновенно вся сила нежности к нему, которую она чувствовала в себе, исчезла и заменилась чувством ужаса к тому, что было перед нею. «Нет, нет его больше! Его нет, а есть тут же, на том же месте, где был он, что то чуждое и враждебное, какая то страшная, ужасающая и отталкивающая тайна… – И, закрыв лицо руками, княжна Марья упала на руки доктора, поддержавшего ее.
В присутствии Тихона и доктора женщины обмыли то, что был он, повязали платком голову, чтобы не закостенел открытый рот, и связали другим платком расходившиеся ноги. Потом они одели в мундир с орденами и положили на стол маленькое ссохшееся тело. Бог знает, кто и когда позаботился об этом, но все сделалось как бы само собой. К ночи кругом гроба горели свечи, на гробу был покров, на полу был посыпан можжевельник, под мертвую ссохшуюся голову была положена печатная молитва, а в углу сидел дьячок, читая псалтырь.
Как лошади шарахаются, толпятся и фыркают над мертвой лошадью, так в гостиной вокруг гроба толпился народ чужой и свой – предводитель, и староста, и бабы, и все с остановившимися испуганными глазами, крестились и кланялись, и целовали холодную и закоченевшую руку старого князя.


Богучарово было всегда, до поселения в нем князя Андрея, заглазное именье, и мужики богучаровские имели совсем другой характер от лысогорских. Они отличались от них и говором, и одеждой, и нравами. Они назывались степными. Старый князь хвалил их за их сносливость в работе, когда они приезжали подсоблять уборке в Лысых Горах или копать пруды и канавы, но не любил их за их дикость.
Последнее пребывание в Богучарове князя Андрея, с его нововведениями – больницами, школами и облегчением оброка, – не смягчило их нравов, а, напротив, усилило в них те черты характера, которые старый князь называл дикостью. Между ними всегда ходили какие нибудь неясные толки, то о перечислении их всех в казаки, то о новой вере, в которую их обратят, то о царских листах каких то, то о присяге Павлу Петровичу в 1797 году (про которую говорили, что тогда еще воля выходила, да господа отняли), то об имеющем через семь лет воцариться Петре Феодоровиче, при котором все будет вольно и так будет просто, что ничего не будет. Слухи о войне в Бонапарте и его нашествии соединились для них с такими же неясными представлениями об антихристе, конце света и чистой воле.
В окрестности Богучарова были всё большие села, казенные и оброчные помещичьи. Живущих в этой местности помещиков было очень мало; очень мало было также дворовых и грамотных, и в жизни крестьян этой местности были заметнее и сильнее, чем в других, те таинственные струи народной русской жизни, причины и значение которых бывают необъяснимы для современников. Одно из таких явлений было проявившееся лет двадцать тому назад движение между крестьянами этой местности к переселению на какие то теплые реки. Сотни крестьян, в том числе и богучаровские, стали вдруг распродавать свой скот и уезжать с семействами куда то на юго восток. Как птицы летят куда то за моря, стремились эти люди с женами и детьми туда, на юго восток, где никто из них не был. Они поднимались караванами, поодиночке выкупались, бежали, и ехали, и шли туда, на теплые реки. Многие были наказаны, сосланы в Сибирь, многие с холода и голода умерли по дороге, многие вернулись сами, и движение затихло само собой так же, как оно и началось без очевидной причины. Но подводные струи не переставали течь в этом народе и собирались для какой то новой силы, имеющей проявиться так же странно, неожиданно и вместе с тем просто, естественно и сильно. Теперь, в 1812 м году, для человека, близко жившего с народом, заметно было, что эти подводные струи производили сильную работу и были близки к проявлению.
Алпатыч, приехав в Богучарово несколько времени перед кончиной старого князя, заметил, что между народом происходило волнение и что, противно тому, что происходило в полосе Лысых Гор на шестидесятиверстном радиусе, где все крестьяне уходили (предоставляя казакам разорять свои деревни), в полосе степной, в богучаровской, крестьяне, как слышно было, имели сношения с французами, получали какие то бумаги, ходившие между ними, и оставались на местах. Он знал через преданных ему дворовых людей, что ездивший на днях с казенной подводой мужик Карп, имевший большое влияние на мир, возвратился с известием, что казаки разоряют деревни, из которых выходят жители, но что французы их не трогают. Он знал, что другой мужик вчера привез даже из села Вислоухова – где стояли французы – бумагу от генерала французского, в которой жителям объявлялось, что им не будет сделано никакого вреда и за все, что у них возьмут, заплатят, если они останутся. В доказательство того мужик привез из Вислоухова сто рублей ассигнациями (он не знал, что они были фальшивые), выданные ему вперед за сено.
Наконец, важнее всего, Алпатыч знал, что в тот самый день, как он приказал старосте собрать подводы для вывоза обоза княжны из Богучарова, поутру была на деревне сходка, на которой положено было не вывозиться и ждать. А между тем время не терпело. Предводитель, в день смерти князя, 15 го августа, настаивал у княжны Марьи на том, чтобы она уехала в тот же день, так как становилось опасно. Он говорил, что после 16 го он не отвечает ни за что. В день же смерти князя он уехал вечером, но обещал приехать на похороны на другой день. Но на другой день он не мог приехать, так как, по полученным им самим известиям, французы неожиданно подвинулись, и он только успел увезти из своего имения свое семейство и все ценное.
Лет тридцать Богучаровым управлял староста Дрон, которого старый князь звал Дронушкой.
Дрон был один из тех крепких физически и нравственно мужиков, которые, как только войдут в года, обрастут бородой, так, не изменяясь, живут до шестидесяти – семидесяти лет, без одного седого волоса или недостатка зуба, такие же прямые и сильные в шестьдесят лет, как и в тридцать.
Дрон, вскоре после переселения на теплые реки, в котором он участвовал, как и другие, был сделан старостой бурмистром в Богучарове и с тех пор двадцать три года безупречно пробыл в этой должности. Мужики боялись его больше, чем барина. Господа, и старый князь, и молодой, и управляющий, уважали его и в шутку называли министром. Во все время своей службы Дрон нн разу не был ни пьян, ни болен; никогда, ни после бессонных ночей, ни после каких бы то ни было трудов, не выказывал ни малейшей усталости и, не зная грамоте, никогда не забывал ни одного счета денег и пудов муки по огромным обозам, которые он продавал, и ни одной копны ужи на хлеба на каждой десятине богучаровских полей.
Этого то Дрона Алпатыч, приехавший из разоренных Лысых Гор, призвал к себе в день похорон князя и приказал ему приготовить двенадцать лошадей под экипажи княжны и восемнадцать подвод под обоз, который должен был быть поднят из Богучарова. Хотя мужики и были оброчные, исполнение приказания этого не могло встретить затруднения, по мнению Алпатыча, так как в Богучарове было двести тридцать тягол и мужики были зажиточные. Но староста Дрон, выслушав приказание, молча опустил глаза. Алпатыч назвал ему мужиков, которых он знал и с которых он приказывал взять подводы.
Дрон отвечал, что лошади у этих мужиков в извозе. Алпатыч назвал других мужиков, и у тех лошадей не было, по словам Дрона, одни были под казенными подводами, другие бессильны, у третьих подохли лошади от бескормицы. Лошадей, по мнению Дрона, нельзя было собрать не только под обоз, но и под экипажи.
Алпатыч внимательно посмотрел на Дрона и нахмурился. Как Дрон был образцовым старостой мужиком, так и Алпатыч недаром управлял двадцать лет имениями князя и был образцовым управляющим. Он в высшей степени способен был понимать чутьем потребности и инстинкты народа, с которым имел дело, и потому он был превосходным управляющим. Взглянув на Дрона, он тотчас понял, что ответы Дрона не были выражением мысли Дрона, но выражением того общего настроения богучаровского мира, которым староста уже был захвачен. Но вместе с тем он знал, что нажившийся и ненавидимый миром Дрон должен был колебаться между двумя лагерями – господским и крестьянским. Это колебание он заметил в его взгляде, и потому Алпатыч, нахмурившись, придвинулся к Дрону.
– Ты, Дронушка, слушай! – сказал он. – Ты мне пустого не говори. Его сиятельство князь Андрей Николаич сами мне приказали, чтобы весь народ отправить и с неприятелем не оставаться, и царский на то приказ есть. А кто останется, тот царю изменник. Слышишь?
– Слушаю, – отвечал Дрон, не поднимая глаз.
Алпатыч не удовлетворился этим ответом.
– Эй, Дрон, худо будет! – сказал Алпатыч, покачав головой.
– Власть ваша! – сказал Дрон печально.
– Эй, Дрон, оставь! – повторил Алпатыч, вынимая руку из за пазухи и торжественным жестом указывая ею на пол под ноги Дрона. – Я не то, что тебя насквозь, я под тобой на три аршина все насквозь вижу, – сказал он, вглядываясь в пол под ноги Дрона.
Дрон смутился, бегло взглянул на Алпатыча и опять опустил глаза.
– Ты вздор то оставь и народу скажи, чтобы собирались из домов идти в Москву и готовили подводы завтра к утру под княжнин обоз, да сам на сходку не ходи. Слышишь?
Дрон вдруг упал в ноги.
– Яков Алпатыч, уволь! Возьми от меня ключи, уволь ради Христа.
– Оставь! – сказал Алпатыч строго. – Под тобой насквозь на три аршина вижу, – повторил он, зная, что его мастерство ходить за пчелами, знание того, когда сеять овес, и то, что он двадцать лет умел угодить старому князю, давно приобрели ему славу колдуна и что способность видеть на три аршина под человеком приписывается колдунам.
Дрон встал и хотел что то сказать, но Алпатыч перебил его:
– Что вы это вздумали? А?.. Что ж вы думаете? А?
– Что мне с народом делать? – сказал Дрон. – Взбуровило совсем. Я и то им говорю…
– То то говорю, – сказал Алпатыч. – Пьют? – коротко спросил он.
– Весь взбуровился, Яков Алпатыч: другую бочку привезли.
– Так ты слушай. Я к исправнику поеду, а ты народу повести, и чтоб они это бросили, и чтоб подводы были.
– Слушаю, – отвечал Дрон.
Больше Яков Алпатыч не настаивал. Он долго управлял народом и знал, что главное средство для того, чтобы люди повиновались, состоит в том, чтобы не показывать им сомнения в том, что они могут не повиноваться. Добившись от Дрона покорного «слушаю с», Яков Алпатыч удовлетворился этим, хотя он не только сомневался, но почти был уверен в том, что подводы без помощи воинской команды не будут доставлены.
И действительно, к вечеру подводы не были собраны. На деревне у кабака была опять сходка, и на сходке положено было угнать лошадей в лес и не выдавать подвод. Ничего не говоря об этом княжне, Алпатыч велел сложить с пришедших из Лысых Гор свою собственную кладь и приготовить этих лошадей под кареты княжны, а сам поехал к начальству.

Х
После похорон отца княжна Марья заперлась в своей комнате и никого не впускала к себе. К двери подошла девушка сказать, что Алпатыч пришел спросить приказания об отъезде. (Это было еще до разговора Алпатыча с Дроном.) Княжна Марья приподнялась с дивана, на котором она лежала, и сквозь затворенную дверь проговорила, что она никуда и никогда не поедет и просит, чтобы ее оставили в покое.
Окна комнаты, в которой лежала княжна Марья, были на запад. Она лежала на диване лицом к стене и, перебирая пальцами пуговицы на кожаной подушке, видела только эту подушку, и неясные мысли ее были сосредоточены на одном: она думала о невозвратимости смерти и о той своей душевной мерзости, которой она не знала до сих пор и которая выказалась во время болезни ее отца. Она хотела, но не смела молиться, не смела в том душевном состоянии, в котором она находилась, обращаться к богу. Она долго лежала в этом положении.
Солнце зашло на другую сторону дома и косыми вечерними лучами в открытые окна осветило комнату и часть сафьянной подушки, на которую смотрела княжна Марья. Ход мыслей ее вдруг приостановился. Она бессознательно приподнялась, оправила волоса, встала и подошла к окну, невольно вдыхая в себя прохладу ясного, но ветреного вечера.
«Да, теперь тебе удобно любоваться вечером! Его уж нет, и никто тебе не помешает», – сказала она себе, и, опустившись на стул, она упала головой на подоконник.
Кто то нежным и тихим голосом назвал ее со стороны сада и поцеловал в голову. Она оглянулась. Это была m lle Bourienne, в черном платье и плерезах. Она тихо подошла к княжне Марье, со вздохом поцеловала ее и тотчас же заплакала. Княжна Марья оглянулась на нее. Все прежние столкновения с нею, ревность к ней, вспомнились княжне Марье; вспомнилось и то, как он последнее время изменился к m lle Bourienne, не мог ее видеть, и, стало быть, как несправедливы были те упреки, которые княжна Марья в душе своей делала ей. «Да и мне ли, мне ли, желавшей его смерти, осуждать кого нибудь! – подумала она.
Княжне Марье живо представилось положение m lle Bourienne, в последнее время отдаленной от ее общества, но вместе с тем зависящей от нее и живущей в чужом доме. И ей стало жалко ее. Она кротко вопросительно посмотрела на нее и протянула ей руку. M lle Bourienne тотчас заплакала, стала целовать ее руку и говорить о горе, постигшем княжну, делая себя участницей этого горя. Она говорила о том, что единственное утешение в ее горе есть то, что княжна позволила ей разделить его с нею. Она говорила, что все бывшие недоразумения должны уничтожиться перед великим горем, что она чувствует себя чистой перед всеми и что он оттуда видит ее любовь и благодарность. Княжна слушала ее, не понимая ее слов, но изредка взглядывая на нее и вслушиваясь в звуки ее голоса.
– Ваше положение вдвойне ужасно, милая княжна, – помолчав немного, сказала m lle Bourienne. – Я понимаю, что вы не могли и не можете думать о себе; но я моей любовью к вам обязана это сделать… Алпатыч был у вас? Говорил он с вами об отъезде? – спросила она.
Княжна Марья не отвечала. Она не понимала, куда и кто должен был ехать. «Разве можно было что нибудь предпринимать теперь, думать о чем нибудь? Разве не все равно? Она не отвечала.
– Вы знаете ли, chere Marie, – сказала m lle Bourienne, – знаете ли, что мы в опасности, что мы окружены французами; ехать теперь опасно. Ежели мы поедем, мы почти наверное попадем в плен, и бог знает…
Княжна Марья смотрела на свою подругу, не понимая того, что она говорила.
– Ах, ежели бы кто нибудь знал, как мне все все равно теперь, – сказала она. – Разумеется, я ни за что не желала бы уехать от него… Алпатыч мне говорил что то об отъезде… Поговорите с ним, я ничего, ничего не могу и не хочу…
– Я говорила с ним. Он надеется, что мы успеем уехать завтра; но я думаю, что теперь лучше бы было остаться здесь, – сказала m lle Bourienne. – Потому что, согласитесь, chere Marie, попасть в руки солдат или бунтующих мужиков на дороге – было бы ужасно. – M lle Bourienne достала из ридикюля объявление на нерусской необыкновенной бумаге французского генерала Рамо о том, чтобы жители не покидали своих домов, что им оказано будет должное покровительство французскими властями, и подала ее княжне.
– Я думаю, что лучше обратиться к этому генералу, – сказала m lle Bourienne, – и я уверена, что вам будет оказано должное уважение.
Княжна Марья читала бумагу, и сухие рыдания задергали ее лицо.
– Через кого вы получили это? – сказала она.
– Вероятно, узнали, что я француженка по имени, – краснея, сказала m lle Bourienne.
Княжна Марья с бумагой в руке встала от окна и с бледным лицом вышла из комнаты и пошла в бывший кабинет князя Андрея.
– Дуняша, позовите ко мне Алпатыча, Дронушку, кого нибудь, – сказала княжна Марья, – и скажите Амалье Карловне, чтобы она не входила ко мне, – прибавила она, услыхав голос m lle Bourienne. – Поскорее ехать! Ехать скорее! – говорила княжна Марья, ужасаясь мысли о том, что она могла остаться во власти французов.
«Чтобы князь Андрей знал, что она во власти французов! Чтоб она, дочь князя Николая Андреича Болконского, просила господина генерала Рамо оказать ей покровительство и пользовалась его благодеяниями! – Эта мысль приводила ее в ужас, заставляла ее содрогаться, краснеть и чувствовать еще не испытанные ею припадки злобы и гордости. Все, что только было тяжелого и, главное, оскорбительного в ее положении, живо представлялось ей. «Они, французы, поселятся в этом доме; господин генерал Рамо займет кабинет князя Андрея; будет для забавы перебирать и читать его письма и бумаги. M lle Bourienne lui fera les honneurs de Богучарово. [Мадемуазель Бурьен будет принимать его с почестями в Богучарове.] Мне дадут комнатку из милости; солдаты разорят свежую могилу отца, чтобы снять с него кресты и звезды; они мне будут рассказывать о победах над русскими, будут притворно выражать сочувствие моему горю… – думала княжна Марья не своими мыслями, но чувствуя себя обязанной думать за себя мыслями своего отца и брата. Для нее лично было все равно, где бы ни оставаться и что бы с ней ни было; но она чувствовала себя вместе с тем представительницей своего покойного отца и князя Андрея. Она невольно думала их мыслями и чувствовала их чувствами. Что бы они сказали, что бы они сделали теперь, то самое она чувствовала необходимым сделать. Она пошла в кабинет князя Андрея и, стараясь проникнуться его мыслями, обдумывала свое положение.
Требования жизни, которые она считала уничтоженными со смертью отца, вдруг с новой, еще неизвестной силой возникли перед княжной Марьей и охватили ее. Взволнованная, красная, она ходила по комнате, требуя к себе то Алпатыча, то Михаила Ивановича, то Тихона, то Дрона. Дуняша, няня и все девушки ничего не могли сказать о том, в какой мере справедливо было то, что объявила m lle Bourienne. Алпатыча не было дома: он уехал к начальству. Призванный Михаил Иваныч, архитектор, явившийся к княжне Марье с заспанными глазами, ничего не мог сказать ей. Он точно с той же улыбкой согласия, с которой он привык в продолжение пятнадцати лет отвечать, не выражая своего мнения, на обращения старого князя, отвечал на вопросы княжны Марьи, так что ничего определенного нельзя было вывести из его ответов. Призванный старый камердинер Тихон, с опавшим и осунувшимся лицом, носившим на себе отпечаток неизлечимого горя, отвечал «слушаю с» на все вопросы княжны Марьи и едва удерживался от рыданий, глядя на нее.
Наконец вошел в комнату староста Дрон и, низко поклонившись княжне, остановился у притолоки.
Княжна Марья прошлась по комнате и остановилась против него.
– Дронушка, – сказала княжна Марья, видевшая в нем несомненного друга, того самого Дронушку, который из своей ежегодной поездки на ярмарку в Вязьму привозил ей всякий раз и с улыбкой подавал свой особенный пряник. – Дронушка, теперь, после нашего несчастия, – начала она и замолчала, не в силах говорить дальше.
– Все под богом ходим, – со вздохом сказал он. Они помолчали.
– Дронушка, Алпатыч куда то уехал, мне не к кому обратиться. Правду ли мне говорят, что мне и уехать нельзя?
– Отчего же тебе не ехать, ваше сиятельство, ехать можно, – сказал Дрон.
– Мне сказали, что опасно от неприятеля. Голубчик, я ничего не могу, ничего не понимаю, со мной никого нет. Я непременно хочу ехать ночью или завтра рано утром. – Дрон молчал. Он исподлобья взглянул на княжну Марью.
– Лошадей нет, – сказал он, – я и Яков Алпатычу говорил.
– Отчего же нет? – сказала княжна.
– Все от божьего наказания, – сказал Дрон. – Какие лошади были, под войска разобрали, а какие подохли, нынче год какой. Не то лошадей кормить, а как бы самим с голоду не помереть! И так по три дня не емши сидят. Нет ничего, разорили вконец.
Княжна Марья внимательно слушала то, что он говорил ей.
– Мужики разорены? У них хлеба нет? – спросила она.
– Голодной смертью помирают, – сказал Дрон, – не то что подводы…
– Да отчего же ты не сказал, Дронушка? Разве нельзя помочь? Я все сделаю, что могу… – Княжне Марье странно было думать, что теперь, в такую минуту, когда такое горе наполняло ее душу, могли быть люди богатые и бедные и что могли богатые не помочь бедным. Она смутно знала и слышала, что бывает господский хлеб и что его дают мужикам. Она знала тоже, что ни брат, ни отец ее не отказали бы в нужде мужикам; она только боялась ошибиться как нибудь в словах насчет этой раздачи мужикам хлеба, которым она хотела распорядиться. Она была рада тому, что ей представился предлог заботы, такой, для которой ей не совестно забыть свое горе. Она стала расспрашивать Дронушку подробности о нуждах мужиков и о том, что есть господского в Богучарове.
– Ведь у нас есть хлеб господский, братнин? – спросила она.
– Господский хлеб весь цел, – с гордостью сказал Дрон, – наш князь не приказывал продавать.
– Выдай его мужикам, выдай все, что им нужно: я тебе именем брата разрешаю, – сказала княжна Марья.
Дрон ничего не ответил и глубоко вздохнул.
– Ты раздай им этот хлеб, ежели его довольно будет для них. Все раздай. Я тебе приказываю именем брата, и скажи им: что, что наше, то и ихнее. Мы ничего не пожалеем для них. Так ты скажи.
Дрон пристально смотрел на княжну, в то время как она говорила.
– Уволь ты меня, матушка, ради бога, вели от меня ключи принять, – сказал он. – Служил двадцать три года, худого не делал; уволь, ради бога.
Княжна Марья не понимала, чего он хотел от нее и от чего он просил уволить себя. Она отвечала ему, что она никогда не сомневалась в его преданности и что она все готова сделать для него и для мужиков.


Через час после этого Дуняша пришла к княжне с известием, что пришел Дрон и все мужики, по приказанию княжны, собрались у амбара, желая переговорить с госпожою.
– Да я никогда не звала их, – сказала княжна Марья, – я только сказала Дронушке, чтобы раздать им хлеба.
– Только ради бога, княжна матушка, прикажите их прогнать и не ходите к ним. Все обман один, – говорила Дуняша, – а Яков Алпатыч приедут, и поедем… и вы не извольте…
– Какой же обман? – удивленно спросила княжна
– Да уж я знаю, только послушайте меня, ради бога. Вот и няню хоть спросите. Говорят, не согласны уезжать по вашему приказанию.
– Ты что нибудь не то говоришь. Да я никогда не приказывала уезжать… – сказала княжна Марья. – Позови Дронушку.
Пришедший Дрон подтвердил слова Дуняши: мужики пришли по приказанию княжны.
– Да я никогда не звала их, – сказала княжна. – Ты, верно, не так передал им. Я только сказала, чтобы ты им отдал хлеб.
Дрон, не отвечая, вздохнул.
– Если прикажете, они уйдут, – сказал он.
– Нет, нет, я пойду к ним, – сказала княжна Марья
Несмотря на отговариванье Дуняши и няни, княжна Марья вышла на крыльцо. Дрон, Дуняша, няня и Михаил Иваныч шли за нею. «Они, вероятно, думают, что я предлагаю им хлеб с тем, чтобы они остались на своих местах, и сама уеду, бросив их на произвол французов, – думала княжна Марья. – Я им буду обещать месячину в подмосковной, квартиры; я уверена, что Andre еще больше бы сделав на моем месте», – думала она, подходя в сумерках к толпе, стоявшей на выгоне у амбара.
Толпа, скучиваясь, зашевелилась, и быстро снялись шляпы. Княжна Марья, опустив глаза и путаясь ногами в платье, близко подошла к ним. Столько разнообразных старых и молодых глаз было устремлено на нее и столько было разных лиц, что княжна Марья не видала ни одного лица и, чувствуя необходимость говорить вдруг со всеми, не знала, как быть. Но опять сознание того, что она – представительница отца и брата, придало ей силы, и она смело начала свою речь.
– Я очень рада, что вы пришли, – начала княжна Марья, не поднимая глаз и чувствуя, как быстро и сильно билось ее сердце. – Мне Дронушка сказал, что вас разорила война. Это наше общее горе, и я ничего не пожалею, чтобы помочь вам. Я сама еду, потому что уже опасно здесь и неприятель близко… потому что… Я вам отдаю все, мои друзья, и прошу вас взять все, весь хлеб наш, чтобы у вас не было нужды. А ежели вам сказали, что я отдаю вам хлеб с тем, чтобы вы остались здесь, то это неправда. Я, напротив, прошу вас уезжать со всем вашим имуществом в нашу подмосковную, и там я беру на себя и обещаю вам, что вы не будете нуждаться. Вам дадут и домы и хлеба. – Княжна остановилась. В толпе только слышались вздохи.
– Я не от себя делаю это, – продолжала княжна, – я это делаю именем покойного отца, который был вам хорошим барином, и за брата, и его сына.
Она опять остановилась. Никто не прерывал ее молчания.
– Горе наше общее, и будем делить всё пополам. Все, что мое, то ваше, – сказала она, оглядывая лица, стоявшие перед нею.
Все глаза смотрели на нее с одинаковым выражением, значения которого она не могла понять. Было ли это любопытство, преданность, благодарность, или испуг и недоверие, но выражение на всех лицах было одинаковое.
– Много довольны вашей милостью, только нам брать господский хлеб не приходится, – сказал голос сзади.
– Да отчего же? – сказала княжна.
Никто не ответил, и княжна Марья, оглядываясь по толпе, замечала, что теперь все глаза, с которыми она встречалась, тотчас же опускались.
– Отчего же вы не хотите? – спросила она опять.
Никто не отвечал.
Княжне Марье становилось тяжело от этого молчанья; она старалась уловить чей нибудь взгляд.
– Отчего вы не говорите? – обратилась княжна к старому старику, который, облокотившись на палку, стоял перед ней. – Скажи, ежели ты думаешь, что еще что нибудь нужно. Я все сделаю, – сказала она, уловив его взгляд. Но он, как бы рассердившись за это, опустил совсем голову и проговорил: