Бэсси, Ширли

Ширли Бэсси Shirley Bassey
Основная информация
Полное имя	Ширли Вероника Бэсси
Дата рождения	8 января 1937(1937-01-08) (87 лет)
Место рождения	Кардифф, Уэльс
Годы активности	1956 — по сей день
Страна	Великобритания Великобритания
Профессии	певица
Жанры	джаз, блюз, эстрада
Лейблы	Columbia Records, United Artists
Награды
[www.dameshirleybassey.com Официальный сайт]

Дама Ши́рли Веро́ника Бэ́сси (англ. Shirley Veronica Bassey; родилась 8 января 1937, Кардифф, Уэльс) — британская певица, ставшая известной за пределами своей родины после исполнения песен к фильмам о Джеймсе Бонде: «Голдфингер» (1964), «Бриллианты навсегда» (1971) и «Мунрэйкер» (1979). Она единственная записала более одной темы к фильмам о Джеймсе Бонде. Удостоена звания Дамы-Командора ордена Британской империи. В 2003 году певица отметила 50-летие творческой деятельности в шоу-бизнесе.

Жизнь и карьера

Детство и юность (1937—1960)

Бэсси родилась на Бьют Стрит, 182 в районе Тайгер Бэй, г. Кардиффе в семье моряка-нигерийца Генри Бэсси (Henry Bassey). Мать Бэсси, Элайза Джейн, в девичестве Меткалф (Eliza Jane Metcalfe) была родом из Йоркшира, Северная Англия. Девочка росла в рабочем квартале и была младшей из семи детей. Отец бросил семью, когда Ширли было два года. Впоследствии девочка стала ходить в начальную школу Мурланд в районе Сплотт, г. Кардифф.

В детстве Ширли часто пела в дуэте с братом на семейных торжествах хиты американских джазовых артистов Сары Воэн (Sarah Vaughan) и Билли Экстайна. Любимым певцом брата был американский певец и актёр Эл Джолсон (Al Jolson), который также оказал влияние на формирование музыкального стиля певицы. Бэсси вспоминает: «В детстве мы слушали только записи Джолсона. Думаю, я переняла его манеру, потому что мне нравилось, с каким апломбом он говорил публике: „Вы ещё и не такое услышите!“ („You ain’t heard nothin' yet!“). Нужно быть довольно эгоистичным, чтобы говорить такое — и именно это мне нравилось в Эле Джолсоне».

Покинув школу в возрасте пятнадцати лет, Ширли пошла работать упаковщицей на местную фабрику. В свободное время она подрабатывала пением в местных пабах и клубах. В 1953 году Бэсси участвовала в мюзикле под названием «Memories of Jolson», поставленном по биографии певца Эла Джолсона (Al Jolson). Затем Бэсси как профессиональная певица приняла участие в шоу «Hot From Harlem», шедшем вплоть до 1954 года.

К этому времени Бэсси успела устать от шоу-бизнеса. В 16 лет она забеременела дочерью Шэрон и вернулась в Кардифф, устроившись на работу официанткой. Однако в 1955 году по случайной рекомендации её нашёл агент по имени Майкл Салливан (Michael Sullivan) и убедил в необходимости продолжать певческую карьеру. Салливан увидел талант Бэсси и решил сделать из неё звезду. Певица работала в разных театрах до тех пор, пока не получила приглашение в шоу Эла Рида (Al Read) под названием «Such Is Life». За время работы в этом шоу компания Philips A&R и продюсер Джонни Франц (Johnny Franz) заметили её появление на телевидении и предложили контракт.

Компания Philips выпустила первый сингл Бэсси под названием «Burn My Candle» в феврале 1956 года, когда певице было всего девятнадцать лет. Из-за фривольного текста песни компания BBC запретила её ротацию. Тем не менее, сингл, на второй стороне которого была записана песня «Stormy Weather», хорошо продавался. Вслед за другими синглами певицы последовал первый успех: хитом в феврале 1957 года стало исполнение народной ямайской песни «Banana Boat Song», занявшее восьмую строчку в хит-параде британских синглов. В этом же году певица под руководством американского продюсера Митча Миллера (Mitch Miller) записала в Америке для лейбла Columbia сингл «If I Had A Needle And Thread» / «Tonight My Heart She Is Crying».

В середине 1958 года Бэсси записала два сингла, которые впоследствии стали классикой в её репертуаре. Песня «As I Love You» появилась на второй стороне пластинки с балладой под названием «Hands Across The Sea». Вначале сингл плохо раскупался, однако дела пошли лучше после выступления певицы в концертном зале London Palladium. В феврале 1959 года эта песня заняла первую строчку хит-парада и продержалась там четыре недели. В то же время Бэсси записала песню «Kiss Me, Honey Honey, Kiss Me», и одновременно с тем, как «As I Love You» поднималась в хит-парадах, эта песня также обрела популярность: в результате обе вошли в тройку лидеров.

Первый альбом-лонгплей певицы под названием «The Bewitching Miss Bassey» вышел в 1959 году. В него вошли синглы, выпущенные ранее за время контракта с компанией Philips. Несколько месяцев спустя Бэсси подписала контракт с лейблом EMI Columbia, что ознаменовало собой следующий важный период её певческой карьеры.

Пик популярности (1960—1980)

В течение 1960-х годов Бэсси записала несколько песен, ставших хитами в британских чартах. В частности, первым хитом, записанным с момента заключения контракта с EMI, стала песня 1960 года под названием «As Long As He Needs Me». При подготовке к записи песни произошёл курьёзный случай. Продюсер Норман Ньюэлл (Norman Newell) забронировал одну из студий на Abbey Road и вместе с большим оркестром ожидал прибытия певицы. Когда Бэсси не появилась в назначенный час, Ньюэлл стал звонить ей домой и обнаружил, что та забыла про запись и отправилась в кино. Тогда продюсер велел немедленно обзвонить все кинотеатры Лондона, чтобы срочно найти певицу и доставить её в студию. Запыхавшаяся Ширли прибыла на место и в результате записала одну из самых эмоциональных и популярных песен за всю свою карьеру. В 1960 году песня взлетела на второе место британских хит-парадов и продержалась 30 недель среди 50 лучших.

Ринго Старр
The Beatles. Антология.

... нам пришлось пройти школу Ширли Бэсси, это была наша битва. Мы ни за что не попали бы в «Палладиум», если бы не надели костюмы... Многим известным звездам мы по-настоящему нравились. В те дни Ширли Бэсси была очень популярна и всегда участвовала в концертах...

Другим значимым событием в карьере певицы стало сотрудничество в 1963—1964 гг. с Джорджем Мартином (George Martin), продюсером легендарных The Beatles. В 1964 году певица в первый и последний раз покорила вершины американских хит-парадов с песней к фильму о Джеймсе Бонде «Голдфингер». Благодаря этому успеху Бэсси часто появлялась в различных ток-шоу на американском телевидении.

15 февраля 1964 года певица успешно дебютировала в США на сцене знаменитого концертного зала Карнеги Холл, где тремя годами ранее с триумфальным возвращением выступал её кумир — американская актриса и певица Джуди Гарленд (ещё до приезда Бэсси в Америку Гарленд присутствовала на одном из её концертов и дала советы, как вести себя с американской публикой и продюсерами). Запись американского концерта Бэсси вначале была признана неудовлетворительной. Впоследствии она была восстановлена и выпущена лишь 30 лет спустя в 1994 году в составе коллекционного издания синглов EMI / United Artists.

В конце 1960-х Бэсси подписала контракт с американским лейблом United Artists и в период с 1966 по 1969 гг. записала четыре пластинки, представлявшие, правда, интерес только для её самых преданных поклонников. Ситуация радикально изменилась в августе 1970 года, когда певица выпустила альбом под названием «Something». Эта пластинка проиллюстрировала обновленный музыкальный стиль певицы и стала самой успешной в её карьере, не считая последующих сборников хитов. Одноимённый сингл с этого альбома стал более популярным в британских хит-парадах, чем оригинальная песня Beatles. Оба сингла достигли четвёртого места в чарт-листе, но версия Бэсси продержалась в Top 50 на 10 недель дольше — 22 недели против 12 оригинальной. Успех сингла и альбома способствовал успешности последующих записей Бэсси. Певица вспоминает: «Запись альбома „Something“ стала для меня поворотным пунктом. Можно даже сказать, что альбом сделал меня поп-звездой, но в то же время он казался естественным развитием музыкального стиля. Я просто вошла в студию со всеми этими песнями, среди которых была и „Something“ Джорджа Харрисона. Впервые я услышала эту песню в исполнении Пегги Ли в американском телешоу Эда Салливана. Я даже не знала, что это песня Beatles и что её сочинил Джордж Харрисон… Застав последний фрагмент выступления Пегги Ли, я была просто потрясена услышанным».

В 1971 году певица записала заглавную песню к очередному фильму из бондианы «Бриллианты навсегда». В 1978 году ВФГ «Мелодия» по лицензии United Artists Records был выпущен альбом из 12 номеров Ширли Бэсси, записанных с 1969 по 1974 годы. Неизбалованные грамзаписями западных звёзд советские слушатели познакомились с «Diamonds Are Forever», «Something», «The Fool On The Hill» (ещё одной песней «Beatles» в репертуаре певицы), «Never, Never, Never» и другими хитами. Песня «Мунрэйкер», вышедшая в 1979 году вместе с одноимённым фильмом о Бонде, значительного успеха у публики не имела. Всего за период с 1970 по 1979 гг. Бэсси записала 18 альбомов, ставших хитами в Британии, а также снялась в двух рейтинговых сериалах на британском телевидении.

1980-е годы

В 80-х годах Ширли Бэсси занималась благотворительностью, давая концерты в Европе и Америке. В 1985 году певица выступила в качестве гостьи на Международном фестивале польской песни (польск. Międzynarodowy Festiwal Piosenki Polskiej) в Сопоте. Живые выступления Бэсси всегда привлекали большое внимание публики экспрессивной манерой исполнения песен, выразительной жестикуляцией, экстравагантными сценическими костюмами и манерой общения с аудиторией. Ирландский музыкант Мартин Хатчинсон (Martin Hutchinson) вспоминает: «Самая сильная сторона [певицы] — живые выступления, где она всегда выглядела ошеломляюще в изысканных нарядах (ходили слухи, что каждый из них она надевала всего один раз), которые обычно были без бретелек и с глубоким вырезом на спине, что заставляло мужскую часть аудитории замирать от предвкушения, а женскую — от зависти. […] Жестикуляция [Бэсси] на сцене всегда была драматична, и шоу было не просто концертом, а „событием“».

Частота студийных записей Бэсси в 80-х годах значительно сократилась. В 1984 году вышел альбом самых известных песен под названием «I Am What I Am», исполненных с Лондонским симфоническим оркестром. В 1986 году вышел сингл «There’s No Place Like London» под авторством Линси де Пола (Lynsey De Paul) и Жерарда Кенни (Gerard Kenny). В 1987 году Бэсси сотрудничала со швейцарским дуэтом Yello на записи песни «The Rhythm Divine», сочиненной в соавторстве с шотландским певцом Билли Макензи (Billy Mackenzie). Также в 1987 году певица выпустила альбом на испанском языке под названием «La Mujer».

С 1990 по сей день

В 1993 году певица записала альбом кавер-версий хитов из мюзиклов Эндрю Ллойда Уэббера («Призрак оперы», «Кошки», «Иисус Христос — суперзвезда» и др.). В 1996 году Бэсси сотрудничала с Крисом Ри (Chris Rea) на съемках фильма «La Passione», где сыграла саму себя и исполнила песню «Disco La Passione».

В 1997 году песня «History Repeating», записанная вместе с группой Propellerheads, заняла первую строчку танцевальных хит-парадов в Великобритании, знакомя новое поколение поклонников с творчеством певицы. Бэсси вспоминает: «Двое молодых людей из Propellerheads прислали мне песню, и хотя музыка мне понравилась, я подумала, что это больше подходит для Тины Тёрнер, чем для меня. […] А теперь ко мне на улице подходят 6- и 7-летние дети и говорят: „Мне очень нравится ваша новая запись. Я ваш большой поклонник“». Музыкальный обозреватель Сильвия Паттерсон (Sylvia Patterson) из журнала «New Musical Express» назвала этот сингл «необычайно мощным». В декабре 1997 года на песню был снят видеоклип с участием певицы. В буклете альбома «Decksandrumsandrockandroll» участники группы Propellerheads выразили благодарность Ширли Бэсси за участие в записи, а также отметили, что они «всё ещё пребывают в шоке».

За время гастрольных туров в Британии в 1998 году 120 тысяч зрителей посетили десять живых концертов Бэсси в лондонском концертном зале Royal Festival Hall, что побило собственный рекорд певицы, установленный ранее. 1 и 6 октября 1999 года Бэсси вместе с уэльским баритональным басом Брином Терфелом (Bryn Terfel) исполнила официальный гимн игр «World In Union» на церемониях открытия и закрытия чемпионата мира по регби в Уэльсе. Церемонии состоялись на новом регби-стадионе в родном городе певицы Кардиффе. Платье, в котором выступала Бэсси, обыгрывало красно-зелёный мотив национального флага Уэльса.

31 декабря 1999 года королева Великобритании Елизавета II присвоила Бэсси титул «Дама коммандор» и наградила её орденом Британской империи, что стало признанием заслуг певицы перед королевской семьей — Ширли Бэсси чаще других исполнителей выступала при дворе. В 2002 году певица была также приглашена выступать во дворец на празднование 50-летия правления Елизаветы II.

В июле 2000 года компания EMI выпустила альбом под названием «Diamonds Are Forever — The Remix Album», состоящий из ремиксов на самые известные хиты певицы прошлых лет. Ремиксы представляли собой обработки песен в ключе современной электронной танцевальной музыки с использованием оригинального вокала Бэсси. В записи этого альбома приняли участие такие известные в мире клубной музыки имена как awayTeam, Propellerheads, Nighmares on Wax, Groove Armada, DJ Spinna и Марк Брайдон из британского дуэта Moloko. Ремиксу на песню «Where Do I Begin (Love Story)» в исполнении awayTeam удалось занять первые строчки хит-парадов танцевальной музыки в Великобритании.

В 2003 году Бэсси отметила 50-летний юбилей творческой деятельности, выпустив альбом под названием «Thank You For The Years», который вошёл в двадцатку лучших. Благотворительный аукцион Кристи, где были выставлены сценические костюмы певицы, собрал 250 тыс. фунтов стерлингов, которые пошли на именную стипендию Ширли Бэсси в Королевском колледже музыки и драмы в Уэльсе, а также в фонд детской больницы Noah’s Ark.

Ширли Бэсси была признана самой успешной британской артисткой, имея за 42-летнюю карьеру на своём счету 31 популярный сингл и 35 альбомов, попавших в британские хит-парады.

Личная жизнь

Официальной автобиографии певицы не опубликовано. Книга «An Appreciation of the Life of Shirley Bassey» под авторством Мюриэль Бёрджесс (Muriel Burgess) написана в 1999 году по материалам прессы, однако сама певица не дала добро на эту публикацию из-за фактологических ошибок. В многочисленных интервью Ширли Бэсси предпочитает говорить в первую очередь о своем творчестве и не вдаваться в подробности личной жизни, о чём открыто заявляет журналистам. Единственная одобренная публикация о жизни и творчестве, в написании которой принимала участие сама певица, вышла в 1998 году под названием «Shirley Bassey: My Life on Record and In Concert».

Ширли Бэсси была замужем дважды. Её первым мужем стал продюсер Кеннет Хьюм (Kenneth Hume), который был открытым гомосексуалом и отрицал отцовство дочери Саманты. Их брак продолжался с 1961 по 1965 год, после чего супруги разошлись. В 1967 году Хьюм покончил жизнь самоубийством, что стало для певицы ударом: после развода они оставались близкими друзьями. У Бэсси на это время было запланировано выступление на открытии лондонского кабаре под названием «Talk of the Town», и его владелец, импресарио Бернард Делфонт (Bernard Delfont), предложил певице отказаться от появления на публике ввиду кончины Хьюма. Однако несмотря на это, Бэсси вышла на сцену. Впоследствии она вспоминала: «Я пела песню, слова которой, казалось, были написаны специально для меня и Кеннета. Я пела: „Прощай, закончилась наша история. Влюбленные навсегда, друзья навсегда“. Мне удалось допеть до конца, и в слезах я поторопилась за кулисы, где медсестра сделала мне укол. Публика сходила с ума. Это было эмоциональным выражением всеобщей любви. Они знали, чего мне это стоило. Все знали, что я похоронила Кена неделю назад».

Вторым мужем Бэсси стал итальянский продюсер Сержио Новак (Sergio Novak). Бэсси и Новак состояли в браке с 1968 года и развелись в 1977 году. Саманта, вторая дочь Бэсси, в 21-летнем возрасте была обнаружена погибшей в 1984 году, как предполагают, после прыжка с моста Clifton Suspension Bridge в Бристоле. Бэсси, однако, настаивала, что это не было самоубийством. Трагедия с дочерью привела к потере голоса Бэсси и значительному перерыву её карьеры в середине 80-х годов. Позднее певица вспоминала: «Я так отчаялась и винила себя. Я вся измучилась. Меня не покидала мысль, что я была плохой матерью своей дочери. Это был самый трудный период. Дети должны хоронить родителей, а не наоборот. […] Всё это могло бы выбить меня из колеи. Но не выбило. На некоторое время я потеряла голос, но в какой-то момент что-то приказало мне встать и снова выйти на сцену. Если бы я сидела сложа руки и жалела себя — это не помогло бы мне и не вернуло бы Саманту». Спустя несколько недель после гибели дочери Бэсси уже выступала в нью-йоркском концертном зале Карнеги Холл. Бэсси вспоминает: «На мне было простое черное платье, я вышла на сцену, а зрители встали и устроили мне пятиминутную овацию. Невероятно, как публика может оказать поддержку. Всё это дает необычайный адреналин. Это как наркотик».

Значение и влияние

В своих интервью Ширли Бэсси признавалась, что её творчество вызывает особый интерес у представителей сексуальных меньшинств. Говоря о преданности этой части своей публики, певица утверждала: «Моим поклонникам-гомосексуалам всегда были близки перипетии моей жизни. Вы понимаете, о чём я: она прошла через всё это, и она по-прежнему на высоте».

Ряд музыкальных обозревателей, журналистов и писателей указывают на тот факт, что среди сообщества лесбиянок, геев, бисексуалов и транссексуалов (сокр. ЛГБТ) певица имеет особый статус так называемой гей-иконы — сильной личности, примера мужественного преодоления трудностей. Например, британский обозреватель Артур Дэйвис (Arthur Davis) наиболее вероятную причину этого видит в том, что сценические костюмы Бэсси «экстравагантны, а её шоу (и выбор песен) в значительной степени апеллируют к сообществу гомосексуалов обоих полов. […] Однако также не вызывает никакого сомнения, что у неё есть множество поклонников-гетеросексуалов, обожающих её экстраординарный талант». Сама Бэсси, отвечая на вопрос о причинах своей популярности среди гей-сообщества, сказала: «Я думаю, это всё из-за гламурности и театральности. Это больше, чем жизнь. В этом также есть сила: я думаю, им нравятся сильные женщины. Геи — очень творческие люди, они уважают творчество других. Они видят искренность и не преклоняются перед кем попало».

Некоторые конкретные песни в исполнении Бэсси приобрели для этой публики особое значение. Так, Уильямсон Хендерсон (Williamson L. Henderson), президент американской некоммерческой общественной организации ветеранов Стоунуоллских бунтов «Stonewall Veteran Association», основанной в 1969 году, в своем издании «Songs of the Stonewall», где упоминается жизнеутверждающая песня Бэсси «This is My Life» (1968), пишет: «Эти песни гей-сообщества эпохи Стоунуолла являются историческим, социальным и культурным фактором, не говоря о музыкальном. […] Эти песни звучали в то время — почти во всех гей-клубах Америки — постоянно и с выразительными вокально-танцевальными компонентами, а усиливающийся музыкальный посыл стал мощным катализатором перемен». Другая песня в исполнении Бэсси под названием «I Am What I Am» («Я такая, какая есть») из бродвейского мюзикла 1983 года об однополой паре «Клетка для чудиков» («La Cage Aux Folles»), повествующая о самоутверждении и преодолении трудностей, стала, по мнению авторов документального фильма о певице на британском телеканале Channel 4, «песней-светочем для гомосексуалов».

Культуролог Энди Медхёрст (Andy Medhurst) из британского университета в Сассексе также говорит о Бэсси как о гей-иконе и выражает убеждение, что «упоминать Бэсси без её поклонников-геев — то же самое, что говорить о Миллуолле [районе Лондона] без хулиганов. Оцените глубину и давность связей: любой безвкусный травести-номер, начиная с 50-х годов, эксплуатировал её вращательные движения и акцентированную мимику, Фредди Меркьюри отдавал ей дань, продвигая в рок-музыку нередким исполнением песни „Big Spender“ на бис, в то время как собственные „фирменные“ песни Бэсси восходили к корням гомосексуальной тематики». Музыкальный обозреватель Каролайн Салливан (Caroline Sullivan) подтверждает популярность образа Бэсси у трансвеститов: «Трансвестит не будет настоящим трансвеститом, если в его номере нет Ширли — вместе с Джуди [Гарленд] и Барбры [Стрейзанд]». Популярный в 1980-х годах британский пародист Джо Лонгхорн (Joe Longhorn) также удачно использовал образ Бэсси, однажды певица даже сказала, что [www.joelongthorne.com/bio.html Джо пародирует её лучше, чем она есть на самом деле]. Сценический образ Бэсси используется в британских травести-шоу до сих пор.

Благотворительная деятельность певицы также не обходит вниманием ЛГБТ-сообщество. Так, в 1997 году певица выступила на концерте против СПИДа в голливудском концертном зале «Univsersal City», организованном «American Foundation for the AIDS Research» для представителей сексуальных меньшинств. Также в марте 2007 года певица пожертвовала несколько своих сценических костюмов для благотворительного аукциона. По заявлению его устроителей, все вырученные средства направляются в пользу британских подростков-геев, лесбиянок, бисексуалов и транссексуалов.

Звания и награды

• 1973 — Призёр в номинации «Лучшая солистка» от TV Times.
• 1976 — Призёр в номинации «Лучшая артистка» от «American Guild of Variety Artists».
• 1977 — Призёр в номинации «Лучшая британская солистка за последние 50 лет» на церемонии «British Record Industry Award».
• 1983 — Звание «Командор Британской империи» (CBE)
• 1999 — Орден Британской империи (DBE — Дама-Командор) за популярность и продолжительную карьеру.
• 2001 — Награда «International Ambassadors Award» от Variety Club за вклад в благотворительность.
• 2003 — Высшее звание и орден «Legion d’Honneur» за вклад в культуру Франции.
• 2003 — Награда «Lifetime Achievement Award» на церемонии «National Music Awards» в Британии.
• 2004 — Награда ЮНЕСКО «Artist for Peace».
• 2005 — Именная звезда на «аллее славы» в лондонском Ковент Гарден.

Интересные факты

• В 1965 году Ширли Бэсси записала песню под названием «Mr. Kiss Kiss Bang Bang», которая должна была войти в очередной одноимённый фильм про Джеймса Бонда, однако его название было позднее изменено на «Шаровая молния» (Thunderball). Песня вышла в свет лишь 27 лет спустя на сборнике, посвящённом музыке из бондианы.
• В 1979 году Бэсси вела собственное шоу на телеканале компании BBC, имевшее высокие рейтинги.
• В 1980 году певица появилась в юбилейной 100-й серии популярного кукольного сериала «Маппет-шоу» и исполнила три песни: «Fire Down Below», «Pennies From Heaven» и «Goldfinger».
• В 1993 году в городе Кардиффе, родном городе певицы, открылось кабаре «У Бэсси» (Bassey's), названное в её честь.
• Песня «History repeating», записанная Бэсси в сотрудничестве с группой Propellerheads, вернула в 1997 году певицу в хит-парады Великобритании впервые за 24 года со времени её последних хитов.
• «Королева соул» Арета Франклин в своей автобиографии «From These Roots» (1999) писала: «Я много думала об [эстрадных] дивах. Не всякая, кто поёт или имеет хит, является дивой. Настоящие дивы — это Сара Воэн, Элла Фитцжеральд, Джуди Гарленд, Грейс Бамбри, Лина Хорн, Ширли Бэсси, Патти Лабелль и Рене Флеминг».
• В декабре 2000 года восковая статуя певицы удостоилась чести быть включенной в экспозицию знаменитого музея Мадам Тюссо.
• Опрос слушателей, проведенный маркетинговой службой BBC Radio 2 в 2001 году о сотне самых узнаваемых голосов XX века, выявил, что голос Бэсси находится на 41-м месте, опередив голоса таких звезд как Лучано Паваротти (46), Мадонна (50), Тина Тёрнер (52), Род Стюарт (62) и Робби Уильямс (89).
• Британская инди-группа Arctic Monkeys исполнила кавер-версию хита Ширли Бэсси «Diamonds Are Forever» на фестивале Гластонбери 2007 года.
• Ширли Бэсси исполнила английскую версию "Mourir Sur Scene" певицы Далиды - ''Born To Sing''.

Цитаты

• На вопрос о том, что её манеру пения часто сравнивают с манерой Эдит Пиаф и Джуди Гарленд, певица ответила: «Я совсем не возражаю [против таких сравнений], потому что они были лучшими… а быть сравниваемым с лучшими — это хорошо. Они были трагиками, а во мне есть такой инстинкт… когда ты выходишь на сцену и поешь — нужно, чтобы где-то была небольшая грусть. Я должна чувствовать песню, иначе просто не смогу её спеть».
• «Я никогда не брала уроков пения, не умею читать ноты, так что по всем признакам не должна занимать это место. Я хотела быть медсестрой, но как только я увидела кровь — это был конец моей сестринской карьеры. Я хотела быть стюардессой, но не знаю никаких языков. Ещё я хотела быть моделью, но была недостаточно высокого роста».

Дискография (избранное)

Альбомы, вошедшие в десятку лучших

• Shirley (№ 9, 1961)
• Something (№ 5, 1970)
• Something Else (№ 7, 1971)
• Never Never Never (№ 10, 1973)
• The Shirley Bassey Singles Album (№ 2, 1975)
• 25th Anniversary Album (№ 3, 1978)

Синглы, вошедшие в десятку лучших

• «Banana Boat Song» (№ 8, 1957)
• «Kiss Me, Honey Honey, Kiss Me» (№ 3, 1958)
• «As I Love You» (№ 1, 1959)
• «As Long As He Needs Me» (№ 2, 1960)
• «Reach For The Stars» / «Climb Ev’ry Mountain» (№ 1, 1961)
• «I’ll Get By» (№ 10, 1961)
• «What Now My Love» (№ 5, 1962)
• «I (Who Have Nothing)» (№ 6, 1963)
• «Goldfinger» (№ 8, 1964)
• «Something» (№ 4, 1970)
• «For All We Know» (№ 6, 1972)
• «Never Never Never» (№ 8, 1973)

Фильмография (избранное)

• A Special Lady (1983)
• Bassey: You Ain’t Heard Nothing Yet (1985)
• La Passione (в пер. с ит. Страсть) — альбом Криса Ри 1996 года, саундтрек к фильму La passione (1996), сценарий для которого был написан Крисом. Ширли Бэсси, снявшаяся в главной роли, исполнила песню «'Disco' La Passione», а также спела дуэтом с Крисом «Shirley Do You Own a Ferrari?». Композиция «La Passione» является темой фильма.
• Divas Are Forever (1998)
• Standing Room Only (2004)

Библиография

• Shirley Bassey. My Life on Record and In Concert. Bloomsbury Publishing PLC, 1998. ISBN 0-7475-4090-X
• Muriel Burgess. Shirley: Appreciation of the Life of Shirley Bassey. Century, 1999. ISBN 0-7126-7918-9
• Gale Group, L. Mpho Mabunda. Contemporary Black Biography. Thomson Gale, 1996. ISBN 0-8103-9319-0
• Peter Gammond. Oxford Companion to Popular Music. Oxford University Press, 1991. ISBN 0-19-311323-6

См. также

• Бондиана

Ссылки

• На Викискладе есть медиафайлы по теме Ширли Бэсси
• [www.dameshirleybassey.com/ Официальный сайт Ширли Бэсси] (англ.)
• [web.archive.org/web/20041209161235/www.bbc.co.uk/wales/music/sites/shirleybassey/pages/biography.shtml Биография Ширли Бэсси на сайте компании BBC] (англ.)
• [www.answers.com/topic/shirley-bassey Биография Ширли Бэсси на сайте Answers.com] (англ.)
• [www.famouswelsh.com/cgibin/getmoreinf.cgi?pers_id=319 Известные люди из Уэльса: Ширли Бэсси] (англ.)
• Ширли Бэсси (англ.) на сайте Internet Movie Database
• [www.songsofshirleybassey.co.uk/ Сайт «Songs of Shirley Bassey»] (англ.)
• [www.missbassey.com/ Сайт «Miss Bassey»] (англ.)
• [www.youtube.com/results?search_query=Shirley+Bassey Записи выступлений на YouTube]
• [www.imedia.ru/music/reviews_cd/issue_16237.html Рецензия на альбом ремиксов «Diamonds Are Forever»]

Отрывок, характеризующий Бэсси, Ширли

– Едем, – неохотно отвечал Николай, которому нынче, так как он намеревался предпринять серьезную охоту, не хотелось брать Наташу и Петю. – Едем, да только за волками: тебе скучно будет.
– Ты знаешь, что это самое большое мое удовольствие, – сказала Наташа.
– Это дурно, – сам едет, велел седлать, а нам ничего не сказал.
– Тщетны россам все препоны, едем! – прокричал Петя.
– Да ведь тебе и нельзя: маменька сказала, что тебе нельзя, – сказал Николай, обращаясь к Наташе.
– Нет, я поеду, непременно поеду, – сказала решительно Наташа. – Данила, вели нам седлать, и Михайла чтоб выезжал с моей сворой, – обратилась она к ловчему.
И так то быть в комнате Даниле казалось неприлично и тяжело, но иметь какое нибудь дело с барышней – для него казалось невозможным. Он опустил глаза и поспешил выйти, как будто до него это не касалось, стараясь как нибудь нечаянно не повредить барышне.


Старый граф, всегда державший огромную охоту, теперь же передавший всю охоту в ведение сына, в этот день, 15 го сентября, развеселившись, собрался сам тоже выехать.
Через час вся охота была у крыльца. Николай с строгим и серьезным видом, показывавшим, что некогда теперь заниматься пустяками, прошел мимо Наташи и Пети, которые что то рассказывали ему. Он осмотрел все части охоты, послал вперед стаю и охотников в заезд, сел на своего рыжего донца и, подсвистывая собак своей своры, тронулся через гумно в поле, ведущее к отрадненскому заказу. Лошадь старого графа, игреневого меренка, называемого Вифлянкой, вел графский стремянной; сам же он должен был прямо выехать в дрожечках на оставленный ему лаз.
Всех гончих выведено было 54 собаки, под которыми, доезжачими и выжлятниками, выехало 6 человек. Борзятников кроме господ было 8 человек, за которыми рыскало более 40 борзых, так что с господскими сворами выехало в поле около 130 ти собак и 20 ти конных охотников.
Каждая собака знала хозяина и кличку. Каждый охотник знал свое дело, место и назначение. Как только вышли за ограду, все без шуму и разговоров равномерно и спокойно растянулись по дороге и полю, ведшими к отрадненскому лесу.
Как по пушному ковру шли по полю лошади, изредка шлепая по лужам, когда переходили через дороги. Туманное небо продолжало незаметно и равномерно спускаться на землю; в воздухе было тихо, тепло, беззвучно. Изредка слышались то подсвистыванье охотника, то храп лошади, то удар арапником или взвизг собаки, не шедшей на своем месте.
Отъехав с версту, навстречу Ростовской охоте из тумана показалось еще пять всадников с собаками. Впереди ехал свежий, красивый старик с большими седыми усами.
– Здравствуйте, дядюшка, – сказал Николай, когда старик подъехал к нему.
– Чистое дело марш!… Так и знал, – заговорил дядюшка (это был дальний родственник, небогатый сосед Ростовых), – так и знал, что не вытерпишь, и хорошо, что едешь. Чистое дело марш! (Это была любимая поговорка дядюшки.) – Бери заказ сейчас, а то мой Гирчик донес, что Илагины с охотой в Корниках стоят; они у тебя – чистое дело марш! – под носом выводок возьмут.
– Туда и иду. Что же, свалить стаи? – спросил Николай, – свалить…
Гончих соединили в одну стаю, и дядюшка с Николаем поехали рядом. Наташа, закутанная платками, из под которых виднелось оживленное с блестящими глазами лицо, подскакала к ним, сопутствуемая не отстававшими от нее Петей и Михайлой охотником и берейтором, который был приставлен нянькой при ней. Петя чему то смеялся и бил, и дергал свою лошадь. Наташа ловко и уверенно сидела на своем вороном Арабчике и верной рукой, без усилия, осадила его.
Дядюшка неодобрительно оглянулся на Петю и Наташу. Он не любил соединять баловство с серьезным делом охоты.
– Здравствуйте, дядюшка, и мы едем! – прокричал Петя.
– Здравствуйте то здравствуйте, да собак не передавите, – строго сказал дядюшка.
– Николенька, какая прелестная собака, Трунила! он узнал меня, – сказала Наташа про свою любимую гончую собаку.
«Трунила, во первых, не собака, а выжлец», подумал Николай и строго взглянул на сестру, стараясь ей дать почувствовать то расстояние, которое должно было их разделять в эту минуту. Наташа поняла это.
– Вы, дядюшка, не думайте, чтобы мы помешали кому нибудь, – сказала Наташа. Мы станем на своем месте и не пошевелимся.
– И хорошее дело, графинечка, – сказал дядюшка. – Только с лошади то не упадите, – прибавил он: – а то – чистое дело марш! – не на чем держаться то.
Остров отрадненского заказа виднелся саженях во ста, и доезжачие подходили к нему. Ростов, решив окончательно с дядюшкой, откуда бросать гончих и указав Наташе место, где ей стоять и где никак ничего не могло побежать, направился в заезд над оврагом.
– Ну, племянничек, на матерого становишься, – сказал дядюшка: чур не гладить (протравить).
– Как придется, отвечал Ростов. – Карай, фюит! – крикнул он, отвечая этим призывом на слова дядюшки. Карай был старый и уродливый, бурдастый кобель, известный тем, что он в одиночку бирал матерого волка. Все стали по местам.
Старый граф, зная охотничью горячность сына, поторопился не опоздать, и еще не успели доезжачие подъехать к месту, как Илья Андреич, веселый, румяный, с трясущимися щеками, на своих вороненьких подкатил по зеленям к оставленному ему лазу и, расправив шубку и надев охотничьи снаряды, влез на свою гладкую, сытую, смирную и добрую, поседевшую как и он, Вифлянку. Лошадей с дрожками отослали. Граф Илья Андреич, хотя и не охотник по душе, но знавший твердо охотничьи законы, въехал в опушку кустов, от которых он стоял, разобрал поводья, оправился на седле и, чувствуя себя готовым, оглянулся улыбаясь.
Подле него стоял его камердинер, старинный, но отяжелевший ездок, Семен Чекмарь. Чекмарь держал на своре трех лихих, но также зажиревших, как хозяин и лошадь, – волкодавов. Две собаки, умные, старые, улеглись без свор. Шагов на сто подальше в опушке стоял другой стремянной графа, Митька, отчаянный ездок и страстный охотник. Граф по старинной привычке выпил перед охотой серебряную чарку охотничьей запеканочки, закусил и запил полубутылкой своего любимого бордо.
Илья Андреич был немножко красен от вина и езды; глаза его, подернутые влагой, особенно блестели, и он, укутанный в шубку, сидя на седле, имел вид ребенка, которого собрали гулять. Худой, со втянутыми щеками Чекмарь, устроившись с своими делами, поглядывал на барина, с которым он жил 30 лет душа в душу, и, понимая его приятное расположение духа, ждал приятного разговора. Еще третье лицо подъехало осторожно (видно, уже оно было учено) из за леса и остановилось позади графа. Лицо это был старик в седой бороде, в женском капоте и высоком колпаке. Это был шут Настасья Ивановна.
– Ну, Настасья Ивановна, – подмигивая ему, шопотом сказал граф, – ты только оттопай зверя, тебе Данило задаст.
– Я сам… с усам, – сказал Настасья Ивановна.
– Шшшш! – зашикал граф и обратился к Семену.
– Наталью Ильиничну видел? – спросил он у Семена. – Где она?
– Они с Петром Ильичем от Жаровых бурьяно встали, – отвечал Семен улыбаясь. – Тоже дамы, а охоту большую имеют.
– А ты удивляешься, Семен, как она ездит… а? – сказал граф, хоть бы мужчине в пору!
– Как не дивиться? Смело, ловко.
– А Николаша где? Над Лядовским верхом что ль? – всё шопотом спрашивал граф.
– Так точно с. Уж они знают, где стать. Так тонко езду знают, что мы с Данилой другой раз диву даемся, – говорил Семен, зная, чем угодить барину.
– Хорошо ездит, а? А на коне то каков, а?
– Картину писать! Как намеднись из Заварзинских бурьянов помкнули лису. Они перескакивать стали, от уймища, страсть – лошадь тысяча рублей, а седоку цены нет. Да уж такого молодца поискать!
– Поискать… – повторил граф, видимо сожалея, что кончилась так скоро речь Семена. – Поискать? – сказал он, отворачивая полы шубки и доставая табакерку.
– Намедни как от обедни во всей регалии вышли, так Михаил то Сидорыч… – Семен не договорил, услыхав ясно раздававшийся в тихом воздухе гон с подвыванием не более двух или трех гончих. Он, наклонив голову, прислушался и молча погрозился барину. – На выводок натекли… – прошептал он, прямо на Лядовской повели.
Граф, забыв стереть улыбку с лица, смотрел перед собой вдаль по перемычке и, не нюхая, держал в руке табакерку. Вслед за лаем собак послышался голос по волку, поданный в басистый рог Данилы; стая присоединилась к первым трем собакам и слышно было, как заревели с заливом голоса гончих, с тем особенным подвыванием, которое служило признаком гона по волку. Доезжачие уже не порскали, а улюлюкали, и из за всех голосов выступал голос Данилы, то басистый, то пронзительно тонкий. Голос Данилы, казалось, наполнял весь лес, выходил из за леса и звучал далеко в поле.
Прислушавшись несколько секунд молча, граф и его стремянной убедились, что гончие разбились на две стаи: одна большая, ревевшая особенно горячо, стала удаляться, другая часть стаи понеслась вдоль по лесу мимо графа, и при этой стае было слышно улюлюканье Данилы. Оба эти гона сливались, переливались, но оба удалялись. Семен вздохнул и нагнулся, чтоб оправить сворку, в которой запутался молодой кобель; граф тоже вздохнул и, заметив в своей руке табакерку, открыл ее и достал щепоть. «Назад!» крикнул Семен на кобеля, который выступил за опушку. Граф вздрогнул и уронил табакерку. Настасья Ивановна слез и стал поднимать ее.
Граф и Семен смотрели на него. Вдруг, как это часто бывает, звук гона мгновенно приблизился, как будто вот, вот перед ними самими были лающие рты собак и улюлюканье Данилы.
Граф оглянулся и направо увидал Митьку, который выкатывавшимися глазами смотрел на графа и, подняв шапку, указывал ему вперед, на другую сторону.
– Береги! – закричал он таким голосом, что видно было, что это слово давно уже мучительно просилось у него наружу. И поскакал, выпустив собак, по направлению к графу.
Граф и Семен выскакали из опушки и налево от себя увидали волка, который, мягко переваливаясь, тихим скоком подскакивал левее их к той самой опушке, у которой они стояли. Злобные собаки визгнули и, сорвавшись со свор, понеслись к волку мимо ног лошадей.
Волк приостановил бег, неловко, как больной жабой, повернул свою лобастую голову к собакам, и также мягко переваливаясь прыгнул раз, другой и, мотнув поленом (хвостом), скрылся в опушку. В ту же минуту из противоположной опушки с ревом, похожим на плач, растерянно выскочила одна, другая, третья гончая, и вся стая понеслась по полю, по тому самому месту, где пролез (пробежал) волк. Вслед за гончими расступились кусты орешника и показалась бурая, почерневшая от поту лошадь Данилы. На длинной спине ее комочком, валясь вперед, сидел Данила без шапки с седыми, встрепанными волосами над красным, потным лицом.
– Улюлюлю, улюлю!… – кричал он. Когда он увидал графа, в глазах его сверкнула молния.
– Ж… – крикнул он, грозясь поднятым арапником на графа.
– Про…ли волка то!… охотники! – И как бы не удостоивая сконфуженного, испуганного графа дальнейшим разговором, он со всей злобой, приготовленной на графа, ударил по ввалившимся мокрым бокам бурого мерина и понесся за гончими. Граф, как наказанный, стоял оглядываясь и стараясь улыбкой вызвать в Семене сожаление к своему положению. Но Семена уже не было: он, в объезд по кустам, заскакивал волка от засеки. С двух сторон также перескакивали зверя борзятники. Но волк пошел кустами и ни один охотник не перехватил его.


Николай Ростов между тем стоял на своем месте, ожидая зверя. По приближению и отдалению гона, по звукам голосов известных ему собак, по приближению, отдалению и возвышению голосов доезжачих, он чувствовал то, что совершалось в острове. Он знал, что в острове были прибылые (молодые) и матерые (старые) волки; он знал, что гончие разбились на две стаи, что где нибудь травили, и что что нибудь случилось неблагополучное. Он всякую секунду на свою сторону ждал зверя. Он делал тысячи различных предположений о том, как и с какой стороны побежит зверь и как он будет травить его. Надежда сменялась отчаянием. Несколько раз он обращался к Богу с мольбою о том, чтобы волк вышел на него; он молился с тем страстным и совестливым чувством, с которым молятся люди в минуты сильного волнения, зависящего от ничтожной причины. «Ну, что Тебе стоит, говорил он Богу, – сделать это для меня! Знаю, что Ты велик, и что грех Тебя просить об этом; но ради Бога сделай, чтобы на меня вылез матерый, и чтобы Карай, на глазах „дядюшки“, который вон оттуда смотрит, влепился ему мертвой хваткой в горло». Тысячу раз в эти полчаса упорным, напряженным и беспокойным взглядом окидывал Ростов опушку лесов с двумя редкими дубами над осиновым подседом, и овраг с измытым краем, и шапку дядюшки, чуть видневшегося из за куста направо.
«Нет, не будет этого счастья, думал Ростов, а что бы стоило! Не будет! Мне всегда, и в картах, и на войне, во всем несчастье». Аустерлиц и Долохов ярко, но быстро сменяясь, мелькали в его воображении. «Только один раз бы в жизни затравить матерого волка, больше я не желаю!» думал он, напрягая слух и зрение, оглядываясь налево и опять направо и прислушиваясь к малейшим оттенкам звуков гона. Он взглянул опять направо и увидал, что по пустынному полю навстречу к нему бежало что то. «Нет, это не может быть!» подумал Ростов, тяжело вздыхая, как вздыхает человек при совершении того, что было долго ожидаемо им. Совершилось величайшее счастье – и так просто, без шума, без блеска, без ознаменования. Ростов не верил своим глазам и сомнение это продолжалось более секунды. Волк бежал вперед и перепрыгнул тяжело рытвину, которая была на его дороге. Это был старый зверь, с седою спиной и с наеденным красноватым брюхом. Он бежал не торопливо, очевидно убежденный, что никто не видит его. Ростов не дыша оглянулся на собак. Они лежали, стояли, не видя волка и ничего не понимая. Старый Карай, завернув голову и оскалив желтые зубы, сердито отыскивая блоху, щелкал ими на задних ляжках.
– Улюлюлю! – шопотом, оттопыривая губы, проговорил Ростов. Собаки, дрогнув железками, вскочили, насторожив уши. Карай почесал свою ляжку и встал, насторожив уши и слегка мотнул хвостом, на котором висели войлоки шерсти.
– Пускать – не пускать? – говорил сам себе Николай в то время как волк подвигался к нему, отделяясь от леса. Вдруг вся физиономия волка изменилась; он вздрогнул, увидав еще вероятно никогда не виданные им человеческие глаза, устремленные на него, и слегка поворотив к охотнику голову, остановился – назад или вперед? Э! всё равно, вперед!… видно, – как будто сказал он сам себе, и пустился вперед, уже не оглядываясь, мягким, редким, вольным, но решительным скоком.
– Улюлю!… – не своим голосом закричал Николай, и сама собою стремглав понеслась его добрая лошадь под гору, перескакивая через водомоины в поперечь волку; и еще быстрее, обогнав ее, понеслись собаки. Николай не слыхал своего крика, не чувствовал того, что он скачет, не видал ни собак, ни места, по которому он скачет; он видел только волка, который, усилив свой бег, скакал, не переменяя направления, по лощине. Первая показалась вблизи зверя чернопегая, широкозадая Милка и стала приближаться к зверю. Ближе, ближе… вот она приспела к нему. Но волк чуть покосился на нее, и вместо того, чтобы наддать, как она это всегда делала, Милка вдруг, подняв хвост, стала упираться на передние ноги.
– Улюлюлюлю! – кричал Николай.
Красный Любим выскочил из за Милки, стремительно бросился на волка и схватил его за гачи (ляжки задних ног), но в ту ж секунду испуганно перескочил на другую сторону. Волк присел, щелкнул зубами и опять поднялся и поскакал вперед, провожаемый на аршин расстояния всеми собаками, не приближавшимися к нему.
– Уйдет! Нет, это невозможно! – думал Николай, продолжая кричать охрипнувшим голосом.
– Карай! Улюлю!… – кричал он, отыскивая глазами старого кобеля, единственную свою надежду. Карай из всех своих старых сил, вытянувшись сколько мог, глядя на волка, тяжело скакал в сторону от зверя, наперерез ему. Но по быстроте скока волка и медленности скока собаки было видно, что расчет Карая был ошибочен. Николай уже не далеко впереди себя видел тот лес, до которого добежав, волк уйдет наверное. Впереди показались собаки и охотник, скакавший почти на встречу. Еще была надежда. Незнакомый Николаю, муругий молодой, длинный кобель чужой своры стремительно подлетел спереди к волку и почти опрокинул его. Волк быстро, как нельзя было ожидать от него, приподнялся и бросился к муругому кобелю, щелкнул зубами – и окровавленный, с распоротым боком кобель, пронзительно завизжав, ткнулся головой в землю.
– Караюшка! Отец!.. – плакал Николай…
Старый кобель, с своими мотавшимися на ляжках клоками, благодаря происшедшей остановке, перерезывая дорогу волку, был уже в пяти шагах от него. Как будто почувствовав опасность, волк покосился на Карая, еще дальше спрятав полено (хвост) между ног и наддал скоку. Но тут – Николай видел только, что что то сделалось с Караем – он мгновенно очутился на волке и с ним вместе повалился кубарем в водомоину, которая была перед ними.
Та минута, когда Николай увидал в водомоине копошащихся с волком собак, из под которых виднелась седая шерсть волка, его вытянувшаяся задняя нога, и с прижатыми ушами испуганная и задыхающаяся голова (Карай держал его за горло), минута, когда увидал это Николай, была счастливейшею минутою его жизни. Он взялся уже за луку седла, чтобы слезть и колоть волка, как вдруг из этой массы собак высунулась вверх голова зверя, потом передние ноги стали на край водомоины. Волк ляскнул зубами (Карай уже не держал его за горло), выпрыгнул задними ногами из водомоины и, поджав хвост, опять отделившись от собак, двинулся вперед. Карай с ощетинившейся шерстью, вероятно ушибленный или раненый, с трудом вылезал из водомоины.
– Боже мой! За что?… – с отчаянием закричал Николай.
Охотник дядюшки с другой стороны скакал на перерез волку, и собаки его опять остановили зверя. Опять его окружили.
Николай, его стремянной, дядюшка и его охотник вертелись над зверем, улюлюкая, крича, всякую минуту собираясь слезть, когда волк садился на зад и всякий раз пускаясь вперед, когда волк встряхивался и подвигался к засеке, которая должна была спасти его. Еще в начале этой травли, Данила, услыхав улюлюканье, выскочил на опушку леса. Он видел, как Карай взял волка и остановил лошадь, полагая, что дело было кончено. Но когда охотники не слезли, волк встряхнулся и опять пошел на утек. Данила выпустил своего бурого не к волку, а прямой линией к засеке так же, как Карай, – на перерез зверю. Благодаря этому направлению, он подскакивал к волку в то время, как во второй раз его остановили дядюшкины собаки.
Данила скакал молча, держа вынутый кинжал в левой руке и как цепом молоча своим арапником по подтянутым бокам бурого.
Николай не видал и не слыхал Данилы до тех пор, пока мимо самого его не пропыхтел тяжело дыша бурый, и он услыхал звук паденья тела и увидал, что Данила уже лежит в середине собак на заду волка, стараясь поймать его за уши. Очевидно было и для собак, и для охотников, и для волка, что теперь всё кончено. Зверь, испуганно прижав уши, старался подняться, но собаки облепили его. Данила, привстав, сделал падающий шаг и всей тяжестью, как будто ложась отдыхать, повалился на волка, хватая его за уши. Николай хотел колоть, но Данила прошептал: «Не надо, соструним», – и переменив положение, наступил ногою на шею волку. В пасть волку заложили палку, завязали, как бы взнуздав его сворой, связали ноги, и Данила раза два с одного бока на другой перевалил волка.
С счастливыми, измученными лицами, живого, матерого волка взвалили на шарахающую и фыркающую лошадь и, сопутствуемые визжавшими на него собаками, повезли к тому месту, где должны были все собраться. Молодых двух взяли гончие и трех борзые. Охотники съезжались с своими добычами и рассказами, и все подходили смотреть матёрого волка, который свесив свою лобастую голову с закушенною палкой во рту, большими, стеклянными глазами смотрел на всю эту толпу собак и людей, окружавших его. Когда его трогали, он, вздрагивая завязанными ногами, дико и вместе с тем просто смотрел на всех. Граф Илья Андреич тоже подъехал и потрогал волка.
– О, материщий какой, – сказал он. – Матёрый, а? – спросил он у Данилы, стоявшего подле него.
– Матёрый, ваше сиятельство, – отвечал Данила, поспешно снимая шапку.
Граф вспомнил своего прозеванного волка и свое столкновение с Данилой.
– Однако, брат, ты сердит, – сказал граф. – Данила ничего не сказал и только застенчиво улыбнулся детски кроткой и приятной улыбкой.


Старый граф поехал домой; Наташа с Петей обещались сейчас же приехать. Охота пошла дальше, так как было еще рано. В середине дня гончих пустили в поросший молодым частым лесом овраг. Николай, стоя на жнивье, видел всех своих охотников.
Насупротив от Николая были зеленя и там стоял его охотник, один в яме за выдавшимся кустом орешника. Только что завели гончих, Николай услыхал редкий гон известной ему собаки – Волторна; другие собаки присоединились к нему, то замолкая, то опять принимаясь гнать. Через минуту подали из острова голос по лисе, и вся стая, свалившись, погнала по отвершку, по направлению к зеленям, прочь от Николая.
Он видел скачущих выжлятников в красных шапках по краям поросшего оврага, видел даже собак, и всякую секунду ждал того, что на той стороне, на зеленях, покажется лисица.
Охотник, стоявший в яме, тронулся и выпустил собак, и Николай увидал красную, низкую, странную лисицу, которая, распушив трубу, торопливо неслась по зеленям. Собаки стали спеть к ней. Вот приблизились, вот кругами стала вилять лисица между ними, всё чаще и чаще делая эти круги и обводя вокруг себя пушистой трубой (хвостом); и вот налетела чья то белая собака, и вслед за ней черная, и всё смешалось, и звездой, врозь расставив зады, чуть колеблясь, стали собаки. К собакам подскакали два охотника: один в красной шапке, другой, чужой, в зеленом кафтане.
«Что это такое? подумал Николай. Откуда взялся этот охотник? Это не дядюшкин».
Охотники отбили лисицу и долго, не тороча, стояли пешие. Около них на чумбурах стояли лошади с своими выступами седел и лежали собаки. Охотники махали руками и что то делали с лисицей. Оттуда же раздался звук рога – условленный сигнал драки.
– Это Илагинский охотник что то с нашим Иваном бунтует, – сказал стремянный Николая.
Николай послал стремяного подозвать к себе сестру и Петю и шагом поехал к тому месту, где доезжачие собирали гончих. Несколько охотников поскакало к месту драки.
Николай слез с лошади, остановился подле гончих с подъехавшими Наташей и Петей, ожидая сведений о том, чем кончится дело. Из за опушки выехал дравшийся охотник с лисицей в тороках и подъехал к молодому барину. Он издалека снял шапку и старался говорить почтительно; но он был бледен, задыхался, и лицо его было злобно. Один глаз был у него подбит, но он вероятно и не знал этого.
– Что у вас там было? – спросил Николай.
– Как же, из под наших гончих он травить будет! Да и сука то моя мышастая поймала. Поди, судись! За лисицу хватает! Я его лисицей ну катать. Вот она, в тороках. А этого хочешь?… – говорил охотник, указывая на кинжал и вероятно воображая, что он всё еще говорит с своим врагом.
Николай, не разговаривая с охотником, попросил сестру и Петю подождать его и поехал на то место, где была эта враждебная, Илагинская охота.
Охотник победитель въехал в толпу охотников и там, окруженный сочувствующими любопытными, рассказывал свой подвиг.
Дело было в том, что Илагин, с которым Ростовы были в ссоре и процессе, охотился в местах, по обычаю принадлежавших Ростовым, и теперь как будто нарочно велел подъехать к острову, где охотились Ростовы, и позволил травить своему охотнику из под чужих гончих.
Николай никогда не видал Илагина, но как и всегда в своих суждениях и чувствах не зная середины, по слухам о буйстве и своевольстве этого помещика, всей душой ненавидел его и считал своим злейшим врагом. Он озлобленно взволнованный ехал теперь к нему, крепко сжимая арапник в руке, в полной готовности на самые решительные и опасные действия против своего врага.
Едва он выехал за уступ леса, как он увидал подвигающегося ему навстречу толстого барина в бобровом картузе на прекрасной вороной лошади, сопутствуемого двумя стремянными.
Вместо врага Николай нашел в Илагине представительного, учтивого барина, особенно желавшего познакомиться с молодым графом. Подъехав к Ростову, Илагин приподнял бобровый картуз и сказал, что очень жалеет о том, что случилось; что велит наказать охотника, позволившего себе травить из под чужих собак, просит графа быть знакомым и предлагает ему свои места для охоты.
Наташа, боявшаяся, что брат ее наделает что нибудь ужасное, в волнении ехала недалеко за ним. Увидав, что враги дружелюбно раскланиваются, она подъехала к ним. Илагин еще выше приподнял свой бобровый картуз перед Наташей и приятно улыбнувшись, сказал, что графиня представляет Диану и по страсти к охоте и по красоте своей, про которую он много слышал.
Илагин, чтобы загладить вину своего охотника, настоятельно просил Ростова пройти в его угорь, который был в версте, который он берег для себя и в котором было, по его словам, насыпано зайцев. Николай согласился, и охота, еще вдвое увеличившаяся, тронулась дальше.
Итти до Илагинского угоря надо было полями. Охотники разровнялись. Господа ехали вместе. Дядюшка, Ростов, Илагин поглядывали тайком на чужих собак, стараясь, чтобы другие этого не замечали, и с беспокойством отыскивали между этими собаками соперниц своим собакам.
Ростова особенно поразила своей красотой небольшая чистопсовая, узенькая, но с стальными мышцами, тоненьким щипцом (мордой) и на выкате черными глазами, краснопегая сучка в своре Илагина. Он слыхал про резвость Илагинских собак, и в этой красавице сучке видел соперницу своей Милке.
В середине степенного разговора об урожае нынешнего года, который завел Илагин, Николай указал ему на его краснопегую суку.
– Хороша у вас эта сучка! – сказал он небрежным тоном. – Резва?
– Эта? Да, эта – добрая собака, ловит, – равнодушным голосом сказал Илагин про свою краснопегую Ерзу, за которую он год тому назад отдал соседу три семьи дворовых. – Так и у вас, граф, умолотом не хвалятся? – продолжал он начатый разговор. И считая учтивым отплатить молодому графу тем же, Илагин осмотрел его собак и выбрал Милку, бросившуюся ему в глаза своей шириной.
– Хороша у вас эта чернопегая – ладна! – сказал он.
– Да, ничего, скачет, – отвечал Николай. «Вот только бы побежал в поле матёрый русак, я бы тебе показал, какая эта собака!» подумал он, и обернувшись к стремянному сказал, что он дает рубль тому, кто подозрит, т. е. найдет лежачего зайца.
– Я не понимаю, – продолжал Илагин, – как другие охотники завистливы на зверя и на собак. Я вам скажу про себя, граф. Меня веселит, знаете, проехаться; вот съедешься с такой компанией… уже чего же лучше (он снял опять свой бобровый картуз перед Наташей); а это, чтобы шкуры считать, сколько привез – мне всё равно!
– Ну да.
– Или чтоб мне обидно было, что чужая собака поймает, а не моя – мне только бы полюбоваться на травлю, не так ли, граф? Потом я сужу…
– Ату – его, – послышался в это время протяжный крик одного из остановившихся борзятников. Он стоял на полубугре жнивья, подняв арапник, и еще раз повторил протяжно: – А – ту – его! (Звук этот и поднятый арапник означали то, что он видит перед собой лежащего зайца.)