Щавелёв, Сергей Павлович
Поделись знанием:
– Кончилось?! – сказала княжна Марья, после того как тело его уже несколько минут неподвижно, холодея, лежало перед ними. Наташа подошла, взглянула в мертвые глаза и поспешила закрыть их. Она закрыла их и не поцеловала их, а приложилась к тому, что было ближайшим воспоминанием о нем.
«Куда он ушел? Где он теперь?..»
Когда одетое, обмытое тело лежало в гробу на столе, все подходили к нему прощаться, и все плакали.
Николушка плакал от страдальческого недоумения, разрывавшего его сердце. Графиня и Соня плакали от жалости к Наташе и о том, что его нет больше. Старый граф плакал о том, что скоро, он чувствовал, и ему предстояло сделать тот же страшный шаг.
Наташа и княжна Марья плакали тоже теперь, но они плакали не от своего личного горя; они плакали от благоговейного умиления, охватившего их души перед сознанием простого и торжественного таинства смерти, совершившегося перед ними.
Для человеческого ума недоступна совокупность причин явлений. Но потребность отыскивать причины вложена в душу человека. И человеческий ум, не вникнувши в бесчисленность и сложность условий явлений, из которых каждое отдельно может представляться причиною, хватается за первое, самое понятное сближение и говорит: вот причина. В исторических событиях (где предметом наблюдения суть действия людей) самым первобытным сближением представляется воля богов, потом воля тех людей, которые стоят на самом видном историческом месте, – исторических героев. Но стоит только вникнуть в сущность каждого исторического события, то есть в деятельность всей массы людей, участвовавших в событии, чтобы убедиться, что воля исторического героя не только не руководит действиями масс, но сама постоянно руководима. Казалось бы, все равно понимать значение исторического события так или иначе. Но между человеком, который говорит, что народы Запада пошли на Восток, потому что Наполеон захотел этого, и человеком, который говорит, что это совершилось, потому что должно было совершиться, существует то же различие, которое существовало между людьми, утверждавшими, что земля стоит твердо и планеты движутся вокруг нее, и теми, которые говорили, что они не знают, на чем держится земля, но знают, что есть законы, управляющие движением и ее, и других планет. Причин исторического события – нет и не может быть, кроме единственной причины всех причин. Но есть законы, управляющие событиями, отчасти неизвестные, отчасти нащупываемые нами. Открытие этих законов возможно только тогда, когда мы вполне отрешимся от отыскиванья причин в воле одного человека, точно так же, как открытие законов движения планет стало возможно только тогда, когда люди отрешились от представления утвержденности земли.
После Бородинского сражения, занятия неприятелем Москвы и сожжения ее, важнейшим эпизодом войны 1812 года историки признают движение русской армии с Рязанской на Калужскую дорогу и к Тарутинскому лагерю – так называемый фланговый марш за Красной Пахрой. Историки приписывают славу этого гениального подвига различным лицам и спорят о том, кому, собственно, она принадлежит. Даже иностранные, даже французские историки признают гениальность русских полководцев, говоря об этом фланговом марше. Но почему военные писатели, а за ними и все, полагают, что этот фланговый марш есть весьма глубокомысленное изобретение какого нибудь одного лица, спасшее Россию и погубившее Наполеона, – весьма трудно понять. Во первых, трудно понять, в чем состоит глубокомыслие и гениальность этого движения; ибо для того, чтобы догадаться, что самое лучшее положение армии (когда ее не атакуют) находиться там, где больше продовольствия, – не нужно большого умственного напряжения. И каждый, даже глупый тринадцатилетний мальчик, без труда мог догадаться, что в 1812 году самое выгодное положение армии, после отступления от Москвы, было на Калужской дороге. Итак, нельзя понять, во первых, какими умозаключениями доходят историки до того, чтобы видеть что то глубокомысленное в этом маневре. Во вторых, еще труднее понять, в чем именно историки видят спасительность этого маневра для русских и пагубность его для французов; ибо фланговый марш этот, при других, предшествующих, сопутствовавших и последовавших обстоятельствах, мог быть пагубным для русского и спасительным для французского войска. Если с того времени, как совершилось это движение, положение русского войска стало улучшаться, то из этого никак не следует, чтобы это движение было тому причиною.
Этот фланговый марш не только не мог бы принести какие нибудь выгоды, но мог бы погубить русскую армию, ежели бы при том не было совпадения других условий. Что бы было, если бы не сгорела Москва? Если бы Мюрат не потерял из виду русских? Если бы Наполеон не находился в бездействии? Если бы под Красной Пахрой русская армия, по совету Бенигсена и Барклая, дала бы сражение? Что бы было, если бы французы атаковали русских, когда они шли за Пахрой? Что бы было, если бы впоследствии Наполеон, подойдя к Тарутину, атаковал бы русских хотя бы с одной десятой долей той энергии, с которой он атаковал в Смоленске? Что бы было, если бы французы пошли на Петербург?.. При всех этих предположениях спасительность флангового марша могла перейти в пагубность.
Серге́й Па́влович Щавелёв (род. 21 февраля 1953, Магадан) — российский философ, историк. Доктор философских наук (1994). Доктор исторических наук (2002). Профессор Курского государственного медицинского университета.
Биография
В 1975 году окончил историко-педагогический факультет Курского педагогического института. В 1979 году окончил аспирантуру философского факультета Ленинградского университета. После военной службы работает на кафедре философии Курского медицинского института (ныне университета). С 1992 года — заведующий этой кафедрой.
Кандидатская диссертация по философии — «Методологическое значение категории „диалектическое отрицание“» (1979, Ленинградский государственный университет). Докторская диссертация по философии — «Практическое познание как философско-методологическая проблема» (1994, Санкт-Петербургский государственный университет). Докторская диссертация по отечественной истории — «Судьбы исторических древностей Южной России и их место в её провинциальной культуре XVII—XX веков» (2002, Воронежский государственный университет) Щавелёв — действительный член Академии гуманитарных наук.
Как философ специалист по гносеологии и методологии, как историк специализируется по отечественной историографии.
Составитель и ответственный редактор биографического словаря «Историки Курского края» (первое издание — 1997, второе, исправленное и дополненное — 2007).
Библиография
- С. П. Щавелев. Историк Русской земли: Жизнь и труды Д. Я. Самоквасова. — Курск: Изд-во КГМУ, 1998. — 283 с. — 500 экз. — ISBN 5-7487-0132-4
- С. П. Щавелев. Первооткрыватели курских древностей : Очерки истории археол. изуч. южнорус. края. — Курск: Изд-во Кур. гос. мед. ун-та, 1997. — ISBN 5-7487-0082-4. Вып. 1: Предпосылки и становление региональной историографии. — 1997. — 136 с. — ISBN 5-7487-0083-2. Вып. 3: Советское краеведение в провинции: взлет и разгром, (1920-е — 1950-е гг.) / Курс. гос. мед. ин-т. — 2002. — 197 с. — 500 экз. — ISBN 5-7487-0104-9
- И. Т. Касавин, С. П. Щавелев. Анализ повседневности — М.: Канон+ : Канон+ ОИ «Реабилитация», 2004. — 430 с. — (Современная философия). — 1500 экз. — ISBN 5-88373-163-5
- Метод практики: природа и структура — Курск: Изд-во Курского гос. мед. ун-та, 1996. — 132 с. — 500 экз. — ISBN 5-7487-0046-8
- С. П. Щавелев. Метод практики: природа и структура — Курск : Изд-во Кур. гос. мед. ун-та, 1996. — 133 с. — 500 экз. — ISBN 5-7487-0046-8
- Практическое познание: Филос.-методол. очерки. — Воронеж : Изд-во Воронеж. ун-та, 1994. — 231 с. — 1000 экз. — ISBN 5-7455-0741-1
- Г. Ю. Стародубцев. Историки Курского края / Отв. ред. С. П. Щавелев — Курск : Изд-во Кур. госпедуниверситета, 1998. — 121 с. — (История Курского края / Обществ. редкол.: О. Н. Енукова (пред.) и др. ; Вып. 1). — 500 экз. — ISBN 5-88313-035-6
- Первооткрыватели курских древностей: Очерки истории археол. изучения южнорус. края — Курск : КГМУ, 1997-. — ISBN 5-7487-0082-4. Вып. 1: Предпосылки и становление региональной историографии. — 1997. — 136 с. — 500 экз. — ISBN 5-7487-0083-2. Вып. 2: «Золотой век» губернского краеведения : 1860-1910-е годы / С. П. Щавелев ; Акад. гуманитар. наук. — 1997. — 140 с. — 500 экз. — ISBN 5-7487-0104-9 (вып. 2)
- А. В. Зорин, А. И. Раздорский, С. П. Щавелев. Курск: История города от средневековья к новому времени: X—XVII века — Курск: Изд-во КГМУ: Учитель, 1999. — 291 с. : ил. ; 21 см. — (Курский край ; Т. 4) — 3000 экз. — ISBN 5-7487-0323-8
- С. П. Щавелев. Феодосий Печерский — курянин: историко-археологические очерки — Курск : Изд-во Курского государственного медицинского университета, 2008. — 278 с. Издание приурочено: к 1020-летию крещения Руси, к 900-летию канонизации святого Феодосия Печерского (1108—2008). В кн. также статьи др. авторов: С. Ю. Каинова, А. А. Фетисова, А. С. Щавелева, к. ист. н. — 500 экз. — ISBN 5-7487-0328-9
Журнальные публикации
Источник информации[1]:
- «Москва. Девичье поле. Архив. Профессору Д. Я. Самоквасову…» / Щавелев С. — С. 52-58. — Московский журнал; N 7
- Археологический почин курского учителя А. И. Дмитрюкова в 1820-1830-е годы / Щавелев С. П. — С. 177—184. — Рос. археология; N 4
- В защиту Д. Я. Самоквасова / Щавелев С. П. — C. 174—175. — Вопросы истории; 2002, 2
- Д. Я. Самоквасов — историк, археолог, архивист / Щавелев С. П.. — C. 177—183. — Вопросы истории; N 3
- Научные конференции, посвященные Д. Я. Самоквасову / Щавелев С. П.. — С. 234—237. — Архив русской истории; N 4
- Последний романтик краеведческой археологии / Щавелев С. П.. — С. 213—219. — Рос. археология; N 3
- Становление археологического интереса в России XVII века / Щавелев С. П.. — C. 188—194. — Вопросы истории; N 2
- Черная могила / Щавелев Алексей Сергеевич; Щавелев Сергей Павлович. — C. 134—141. — Вопросы истории; 2001. 2
- Эпизоды истории русской археологии / Щавелев С. П.. — С. 221—235. — Рос. археология; N 1
- [Рецензия] / Щавелев С. П.. — С. 156—158. — Вопросы истории; N 5
Напишите отзыв о статье "Щавелёв, Сергей Павлович"
Примечания
- ↑ [katalog.shpl.ru/srch.php?base=shpl_syst_up Расширенный каталог Исторической библиотеки России].
Ссылки
- [www.mke.su/doc/ThAVELYoV%20SP.html Малая Курская энциклопедия. Щавелёв Сергей Павлович]
- [dic.academic.ru/dic.nsf/enc_biography/121169/%D0%A9%D0%B0%D0%B2%D0%B5%D0%BB%D0%B5%D0%B2 Словари и энциклопедии на Академике. Щавелёв, Сергей Павлович]
- [www.old-kursk.ru/book/historian/index.html Историки Курского края (биографический словарь) / Составитель и ответственный редактор С. П. Щавелёв]
<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение |
Для улучшения этой статьи желательно?:
|
Отрывок, характеризующий Щавелёв, Сергей Павлович
Когда происходили последние содрогания тела, оставляемого духом, княжна Марья и Наташа были тут.– Кончилось?! – сказала княжна Марья, после того как тело его уже несколько минут неподвижно, холодея, лежало перед ними. Наташа подошла, взглянула в мертвые глаза и поспешила закрыть их. Она закрыла их и не поцеловала их, а приложилась к тому, что было ближайшим воспоминанием о нем.
«Куда он ушел? Где он теперь?..»
Когда одетое, обмытое тело лежало в гробу на столе, все подходили к нему прощаться, и все плакали.
Николушка плакал от страдальческого недоумения, разрывавшего его сердце. Графиня и Соня плакали от жалости к Наташе и о том, что его нет больше. Старый граф плакал о том, что скоро, он чувствовал, и ему предстояло сделать тот же страшный шаг.
Наташа и княжна Марья плакали тоже теперь, но они плакали не от своего личного горя; они плакали от благоговейного умиления, охватившего их души перед сознанием простого и торжественного таинства смерти, совершившегося перед ними.
Для человеческого ума недоступна совокупность причин явлений. Но потребность отыскивать причины вложена в душу человека. И человеческий ум, не вникнувши в бесчисленность и сложность условий явлений, из которых каждое отдельно может представляться причиною, хватается за первое, самое понятное сближение и говорит: вот причина. В исторических событиях (где предметом наблюдения суть действия людей) самым первобытным сближением представляется воля богов, потом воля тех людей, которые стоят на самом видном историческом месте, – исторических героев. Но стоит только вникнуть в сущность каждого исторического события, то есть в деятельность всей массы людей, участвовавших в событии, чтобы убедиться, что воля исторического героя не только не руководит действиями масс, но сама постоянно руководима. Казалось бы, все равно понимать значение исторического события так или иначе. Но между человеком, который говорит, что народы Запада пошли на Восток, потому что Наполеон захотел этого, и человеком, который говорит, что это совершилось, потому что должно было совершиться, существует то же различие, которое существовало между людьми, утверждавшими, что земля стоит твердо и планеты движутся вокруг нее, и теми, которые говорили, что они не знают, на чем держится земля, но знают, что есть законы, управляющие движением и ее, и других планет. Причин исторического события – нет и не может быть, кроме единственной причины всех причин. Но есть законы, управляющие событиями, отчасти неизвестные, отчасти нащупываемые нами. Открытие этих законов возможно только тогда, когда мы вполне отрешимся от отыскиванья причин в воле одного человека, точно так же, как открытие законов движения планет стало возможно только тогда, когда люди отрешились от представления утвержденности земли.
После Бородинского сражения, занятия неприятелем Москвы и сожжения ее, важнейшим эпизодом войны 1812 года историки признают движение русской армии с Рязанской на Калужскую дорогу и к Тарутинскому лагерю – так называемый фланговый марш за Красной Пахрой. Историки приписывают славу этого гениального подвига различным лицам и спорят о том, кому, собственно, она принадлежит. Даже иностранные, даже французские историки признают гениальность русских полководцев, говоря об этом фланговом марше. Но почему военные писатели, а за ними и все, полагают, что этот фланговый марш есть весьма глубокомысленное изобретение какого нибудь одного лица, спасшее Россию и погубившее Наполеона, – весьма трудно понять. Во первых, трудно понять, в чем состоит глубокомыслие и гениальность этого движения; ибо для того, чтобы догадаться, что самое лучшее положение армии (когда ее не атакуют) находиться там, где больше продовольствия, – не нужно большого умственного напряжения. И каждый, даже глупый тринадцатилетний мальчик, без труда мог догадаться, что в 1812 году самое выгодное положение армии, после отступления от Москвы, было на Калужской дороге. Итак, нельзя понять, во первых, какими умозаключениями доходят историки до того, чтобы видеть что то глубокомысленное в этом маневре. Во вторых, еще труднее понять, в чем именно историки видят спасительность этого маневра для русских и пагубность его для французов; ибо фланговый марш этот, при других, предшествующих, сопутствовавших и последовавших обстоятельствах, мог быть пагубным для русского и спасительным для французского войска. Если с того времени, как совершилось это движение, положение русского войска стало улучшаться, то из этого никак не следует, чтобы это движение было тому причиною.
Этот фланговый марш не только не мог бы принести какие нибудь выгоды, но мог бы погубить русскую армию, ежели бы при том не было совпадения других условий. Что бы было, если бы не сгорела Москва? Если бы Мюрат не потерял из виду русских? Если бы Наполеон не находился в бездействии? Если бы под Красной Пахрой русская армия, по совету Бенигсена и Барклая, дала бы сражение? Что бы было, если бы французы атаковали русских, когда они шли за Пахрой? Что бы было, если бы впоследствии Наполеон, подойдя к Тарутину, атаковал бы русских хотя бы с одной десятой долей той энергии, с которой он атаковал в Смоленске? Что бы было, если бы французы пошли на Петербург?.. При всех этих предположениях спасительность флангового марша могла перейти в пагубность.
