Щапов, Пётр Петрович
| Пётр Петрович Щапов | |
| Род деятельности: | |
|---|---|
| Отец: |
Пётр Васильевич Щапов |
| Супруга: |
Мария Антоновна Щапова (ур. Орлова) |
| Дети: |
пятеро, в том числе сын Николай Щапов |
| Награды и премии: |
поименован в «Золотой книге Российской империи» |
Пётр Петро́вич Ща́пов (1870—1939) — российский купец, деятель Московского купеческого собрания и Московской городской думы, филателист.
|
Биография
Пётр Щапов родился в 1870 году в семье купца Петра Васильевича Щапова. Его отец был одним из основателей торгового дома «Братья Пётр и Илья Щаповы» в Москве, торговавшего хлопчатобумажной мануфактурой как своей выработки, так и других фабрик.
Пётр Петрович стал последним собственником торгового дома и фабрики (в 1918 году её национализировали). Он перевёл производство с ручных станков на механические, а также построил новый фабричный корпус.
В 1890 году Пётр Петрович был избран председателем Совета братства для пособия беднейшим прихожанам при Богоявленском соборе в Елохове.
Входил в Московское купеческое собрание, был гласным (депутатом) Московской городской думы и поименован в «Золотой Книге Российской империи» (1908).
В 1938 году Пётр Щапов был арестован и умер в тюремной больнице[1].
Семья
В 1891 году Пётр женился на Марии Антоновне Орловой. У них родилось пятеро детей. Сын Петра Петровича — Николай (1896—1968) — стал впоследствии доктором технических наук в области металловедения.
Вклад в филателию
Пётр Щапов собрал крупную коллекцию почтовых марок России, включая земские марки, цельные вещи и штемпели, а также знаков почтовой оплаты других стран. Его коллекция насчитывала около трёх тысяч альбомных листов.
После Октябрьской революции П. П. Щапов содействовал организации советского филателистического движения, например, проведению Первой Всесоюзной выставки по филателии и бонам в 1924 году. В качестве консультанта он был также приглашён к сотрудничеству с Марочной экспедицией Народного комиссариата почт и телеграфов (НКПиТ)[2], а в 1923 году вошёл в «Список № 1 лиц, принятых в действительные члены Всероссийского общества филателистов»[3].
Как следует из сохранившейся переписки, примерно в это же время П. П. Щапов выступил в первый раз с предложением передать Музею народной связи (ныне Центральный музей связи имени А. С. Попова) свою коллекцию и высказался о своей готовности помогать работе филателистического отдела музея. Хотя руководство музея признавало авторитет коллекционера, но от его помощи отказалось[2].
Тем не менее в музее приняли ряд замечаний и рекомендаций Щапова по хранению и экспонированию филателистических материалов, в частности[2]:
- о публичной демонстрации ценных разделов Госколлекции (например, посредством выставки собрания земских марок, которая была организована в Музее вслед за Всесоюзной выставкой по филателии и бонам);
- о сортировке всего имеющегося филателистического материала на четыре группы;
- о создании музейного каталога и формуляров, которые на тот момент имелись лишь частично, и т. д.
До конца 1920-х годов Щапов был также экспертом по описанию и оценке коллекций, которые получала в своё распоряжение Советская филателистическая ассоциация (СФА). К примеру, известно заключение Щапова, которое он сделал относительно собрания афганских марок, принадлежавшего Оскару Риттеру фон Нидермайеру. Эта коллекция была передана управляющему СФА Епорусу, у которого она была в 1929 году конфискована ОГПУ и затем перенаправлена в Музей народной связи[2].
В ходе затянувшегося рассмотрения дела о передаче щаповской коллекции в фонды музея заведующий музейным отделом филателии Пётр Михайлович Извеков писал в 1929 году на имя члена Коллегии НКПиТ СССР Арсения Васильевича Мусатова[2]:
|
Указанная коллекция будет драгоценнейшим вкладом в Госколлекцию и составит новую эру в жизни Отдела филателии… | 
|
В том же 1929 году, по предложению НКПиТ, Щапов наконец смог передать своё уникальное собрание в Музей народной связи. Таким образом, он стал одним из основателей сформировавшейся в 1930-е годы при этом музее Государственной коллекции марок[2], а его собрание во многом восполнило отсутствующие в Госколлекции экземпляры. Среди многочисленных материалов, переданных в музей, огромную ценность представляли письма, прошедшие почту с первыми выпусками почтовых марок России и её администраций за границей, а также РСФСР и СССР первых лет.
Часть коллекции П. Щапова была продана за рубеж в годы социалистической индустриализации для получения иностранной валюты.
Напишите отзыв о статье "Щапов, Пётр Петрович"
Примечания
- ↑ Щапов Г. Н., Щапов Я. Н. [gennik2007.narod.ru/ph.html О фамилии Щаповы]. gennik2007.narod.ru. Проверено 26 мая 2009. [www.webcitation.org/66O7DujY8 Архивировано из первоисточника 24 марта 2012].
- ↑ 1 2 3 4 5 6 Бажитова Л. И. [stamps.ru/blog/muzey-narodnoy-svyazi-na-pervoy-vsesoyuznoy Музей народной связи на Первой Всесоюзной филателистической выставке] // Почтовая марка — объект культурного наследия. Материалы 5-го научно-практического семинара по истории почты и филателии. — СПб.: ЦМС имени А. С. Попова, 2014. — С. 137—146. (Проверено 16 мая 2016) [www.webcitation.org/6hY10ecZN Архивировано] из первоисточника 16 мая 2016.
- ↑ Список № 1 лиц, принятых в действительные члены Всероссийского Общества Филателистов // Советский филателист. — 1923. — № 5—6. — С. 36.
Литература
- Щапов П. Новое о 50 пиастр. на 5 руб. Романовской серии // Советский филателист. — 1927. — № 7.
Ссылки
- Сайт [www.sedmitza.ru/ «Седмица.RU»] (Проверено 9 января 2009):
- [www.sedmitza.ru/text/528469.html Богоявленский собор в Елохове]
- [www.sedmitza.ru/text/528503.html Из истории рода Щаповых]
- [www.vgd.ru/SCH/schapov.htm Справка] о П. П. Щапове на сайте Всероссийское генеалогическое древо (Проверено 9 января 2009)
- [www.rustelecom-museum.ru/objects/?ContainerID=419&ContainerType=60&objectID=424&langID=57 История Государственной коллекции знаков почтовой оплаты] на сайте [www.rustelecom-museum.ru/?lang=ru Центрального музея связи имени А. С. Попова] (Проверено 9 января 2009)
- [www.nekrasovka.ru/mst1.htm Фабрика Щаповых] на сайте [www.nekrasovka.ru/ ЦУНБ имени Н. А. Некрасова] (Проверено 9 января 2009)
- [www.goldbook.spb.ru/index.php?option=com_content&task=view&id=184&Itemid=216 Персоны,] поименованные в «Золотой книге Российской империи», на сайте [www.goldbook.spb.ru/ «Золотая Книга Санкт-Петербурга»] (Проверено 9 января 2009)
Отрывок, характеризующий Щапов, Пётр Петрович
Балашев наклонил голову, видом своим показывая, что он желал бы откланяться и слушает только потому, что он не может не слушать того, что ему говорят. Наполеон не замечал этого выражения; он обращался к Балашеву не как к послу своего врага, а как к человеку, который теперь вполне предан ему и должен радоваться унижению своего бывшего господина.– И зачем император Александр принял начальство над войсками? К чему это? Война мое ремесло, а его дело царствовать, а не командовать войсками. Зачем он взял на себя такую ответственность?
Наполеон опять взял табакерку, молча прошелся несколько раз по комнате и вдруг неожиданно подошел к Балашеву и с легкой улыбкой так уверенно, быстро, просто, как будто он делал какое нибудь не только важное, но и приятное для Балашева дело, поднял руку к лицу сорокалетнего русского генерала и, взяв его за ухо, слегка дернул, улыбнувшись одними губами.
– Avoir l'oreille tiree par l'Empereur [Быть выдранным за ухо императором] считалось величайшей честью и милостью при французском дворе.
– Eh bien, vous ne dites rien, admirateur et courtisan de l'Empereur Alexandre? [Ну у, что ж вы ничего не говорите, обожатель и придворный императора Александра?] – сказал он, как будто смешно было быть в его присутствии чьим нибудь courtisan и admirateur [придворным и обожателем], кроме его, Наполеона.
– Готовы ли лошади для генерала? – прибавил он, слегка наклоняя голову в ответ на поклон Балашева.
– Дайте ему моих, ему далеко ехать…
Письмо, привезенное Балашевым, было последнее письмо Наполеона к Александру. Все подробности разговора были переданы русскому императору, и война началась.
После своего свидания в Москве с Пьером князь Андреи уехал в Петербург по делам, как он сказал своим родным, но, в сущности, для того, чтобы встретить там князя Анатоля Курагина, которого он считал необходимым встретить. Курагина, о котором он осведомился, приехав в Петербург, уже там не было. Пьер дал знать своему шурину, что князь Андрей едет за ним. Анатоль Курагин тотчас получил назначение от военного министра и уехал в Молдавскую армию. В это же время в Петербурге князь Андрей встретил Кутузова, своего прежнего, всегда расположенного к нему, генерала, и Кутузов предложил ему ехать с ним вместе в Молдавскую армию, куда старый генерал назначался главнокомандующим. Князь Андрей, получив назначение состоять при штабе главной квартиры, уехал в Турцию.
Князь Андрей считал неудобным писать к Курагину и вызывать его. Не подав нового повода к дуэли, князь Андрей считал вызов с своей стороны компрометирующим графиню Ростову, и потому он искал личной встречи с Курагиным, в которой он намерен был найти новый повод к дуэли. Но в Турецкой армии ему также не удалось встретить Курагина, который вскоре после приезда князя Андрея в Турецкую армию вернулся в Россию. В новой стране и в новых условиях жизни князю Андрею стало жить легче. После измены своей невесты, которая тем сильнее поразила его, чем старательнее он скрывал ото всех произведенное на него действие, для него были тяжелы те условия жизни, в которых он был счастлив, и еще тяжелее были свобода и независимость, которыми он так дорожил прежде. Он не только не думал тех прежних мыслей, которые в первый раз пришли ему, глядя на небо на Аустерлицком поле, которые он любил развивать с Пьером и которые наполняли его уединение в Богучарове, а потом в Швейцарии и Риме; но он даже боялся вспоминать об этих мыслях, раскрывавших бесконечные и светлые горизонты. Его интересовали теперь только самые ближайшие, не связанные с прежними, практические интересы, за которые он ухватывался с тем большей жадностью, чем закрытое были от него прежние. Как будто тот бесконечный удаляющийся свод неба, стоявший прежде над ним, вдруг превратился в низкий, определенный, давивший его свод, в котором все было ясно, но ничего не было вечного и таинственного.
Из представлявшихся ему деятельностей военная служба была самая простая и знакомая ему. Состоя в должности дежурного генерала при штабе Кутузова, он упорно и усердно занимался делами, удивляя Кутузова своей охотой к работе и аккуратностью. Не найдя Курагина в Турции, князь Андрей не считал необходимым скакать за ним опять в Россию; но при всем том он знал, что, сколько бы ни прошло времени, он не мог, встретив Курагина, несмотря на все презрение, которое он имел к нему, несмотря на все доказательства, которые он делал себе, что ему не стоит унижаться до столкновения с ним, он знал, что, встретив его, он не мог не вызвать его, как не мог голодный человек не броситься на пищу. И это сознание того, что оскорбление еще не вымещено, что злоба не излита, а лежит на сердце, отравляло то искусственное спокойствие, которое в виде озабоченно хлопотливой и несколько честолюбивой и тщеславной деятельности устроил себе князь Андрей в Турции.
В 12 м году, когда до Букарешта (где два месяца жил Кутузов, проводя дни и ночи у своей валашки) дошла весть о войне с Наполеоном, князь Андрей попросил у Кутузова перевода в Западную армию. Кутузов, которому уже надоел Болконский своей деятельностью, служившей ему упреком в праздности, Кутузов весьма охотно отпустил его и дал ему поручение к Барклаю де Толли.
Прежде чем ехать в армию, находившуюся в мае в Дрисском лагере, князь Андрей заехал в Лысые Горы, которые были на самой его дороге, находясь в трех верстах от Смоленского большака. Последние три года и жизни князя Андрея было так много переворотов, так много он передумал, перечувствовал, перевидел (он объехал и запад и восток), что его странно и неожиданно поразило при въезде в Лысые Горы все точно то же, до малейших подробностей, – точно то же течение жизни. Он, как в заколдованный, заснувший замок, въехал в аллею и в каменные ворота лысогорского дома. Та же степенность, та же чистота, та же тишина были в этом доме, те же мебели, те же стены, те же звуки, тот же запах и те же робкие лица, только несколько постаревшие. Княжна Марья была все та же робкая, некрасивая, стареющаяся девушка, в страхе и вечных нравственных страданиях, без пользы и радости проживающая лучшие годы своей жизни. Bourienne была та же радостно пользующаяся каждой минутой своей жизни и исполненная самых для себя радостных надежд, довольная собой, кокетливая девушка. Она только стала увереннее, как показалось князю Андрею. Привезенный им из Швейцарии воспитатель Десаль был одет в сюртук русского покроя, коверкая язык, говорил по русски со слугами, но был все тот же ограниченно умный, образованный, добродетельный и педантический воспитатель. Старый князь переменился физически только тем, что с боку рта у него стал заметен недостаток одного зуба; нравственно он был все такой же, как и прежде, только с еще большим озлоблением и недоверием к действительности того, что происходило в мире. Один только Николушка вырос, переменился, разрумянился, оброс курчавыми темными волосами и, сам не зная того, смеясь и веселясь, поднимал верхнюю губку хорошенького ротика точно так же, как ее поднимала покойница маленькая княгиня. Он один не слушался закона неизменности в этом заколдованном, спящем замке. Но хотя по внешности все оставалось по старому, внутренние отношения всех этих лиц изменились, с тех пор как князь Андрей не видал их. Члены семейства были разделены на два лагеря, чуждые и враждебные между собой, которые сходились теперь только при нем, – для него изменяя свой обычный образ жизни. К одному принадлежали старый князь, m lle Bourienne и архитектор, к другому – княжна Марья, Десаль, Николушка и все няньки и мамки.
