Щеглов, Иван Иванович

Иван Иванович Щегловка
Дата рождения	6 ноября 1919(1919-11-06)
Место рождения	Смоленская область
Дата смерти	4 июня 1978(1978-06-04) (58 лет)
Принадлежность	СССР СССР
Род войск
Годы службы	1939 — 1947
Звание
Командовал	помощник командира взвода
Сражения/войны	Великая Отечественная война
Награды и премии

Иван Иванович Щеглов (6 ноября 1919, Смоленская область — 4 июня 1978) — советский военнослужащий, участник Великой Отечественной войны, полный кавалер ордена Славы, помощник командира взвода 179-го гвардейского стрелкового полка, гвардии сержант — на момент представления к награждению орденом Славы 1-й степени.

Биография

Родился 6 ноября 1919 года в деревне Белый Холм Вяземского района Смоленской области. Работал трактористом на машинно-тракторной станции в селе Туманово Вяземского района.

В Красной Армии с 1939 года. На фронте в Великую Отечественную войну с августа 1942 года. Воевал в составе 92-го гвардейского артиллерийского полка 10-го гвардейского стрелкового корпуса на Закавказском, Северо-Кавказском, Южном, 4-м и 3-м Украинских фронтах. Участвовал в боях на Северном Кавказе, освобождении Кубани, Мелитопольской, Никопольско-Криворожской и Березнеговато-Снигиревской операциях. Член ВКП/КПСС с 1943 года.

Командир отделения тяги 92-го гвардейского артиллерийского полка гвардии сержант Щеглов 20-27 марта 1944 года в боях за город Николаев под обстрелом противника выдвигал орудия и доставлял боеприпасы на огневые позиции батареи. 27 марта был тяжело ранен, но поля боя не оставил пока не выставил орудие и не увёл машину из-под обстрела.

Приказом командира 10-го гвардейского стрелкового корпуса от 17 апреля 1944 года за мужество, проявленное в боях с врагом, гвардии сержант Щеглов награждён орденом Славы 3-й степени.

После излечения в госпитале И. И. Щеглов направлен в 179-й гвардейский стрелковый полк 59-й гвардейской стрелковой дивизии. В составе 46-й армии 3-го Украинского фронта участвовал в Ясско-Кишиневской операции.

20 августа 1944 года у села Талмаз стрелковая рота, в которой воевал командиром отделения гвардии сержант Щеглов, была атакована сильным пулемётным огнём из вражеского дзота и вынуждена была залечь. Тогда Щеглов скрытно обошёл дзот с фланга и подорвал его противотанковой гранатой. В бою удержал позицию до подхода основных сил, чем помог подразделению выполнить боевую задачу.

Приказом по 46-й армии от 26 сентября 1944 года гвардии сержант Щеглов награждён орденом Славы 2-й степени.

В сентябре 1944 года 46-я армия вошла в состав 2-го Украинского фронта и участвовала в освобождении Румынии.

Помощник командира взвода гвардии сержант Щеглов 26 сентября 1944 года у села Прилипец заменил раненого командира взвода и, совершив тяжёлый марш по горно-лесистой местности, зашёл в тыл противника и атаковал его. Взвод овладел сопкой. В этом бою Щеглов лично уничтожил более десяти пехотинцев врага.

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 24 марта 1945 года за мужество, отвагу и героизм, проявленные в борьбе с захватчиками, гвардии сержант Щеглов Иван Иванович награждён орденом Славы 1-й степени.

В дальнейшем он участвовал в Дебреценской, Будапештской и Венской наступательных операциях. В 1947 году уволен в запас. Жил в городе Николаев. Работал шофёром в автоколонне.

Награждён орденами Славы 1-й, 2-й и 3-й степени, медалями.

Умер 4 июня 1978 года. Похоронен в городе Николаев.

Литература

• Дубров Б. И. Солдатская слава. 3-е изд. Киев, 1987.
• Кавалеры ордена Славы трёх степеней: Краткий биографический словарь / Пред. ред. коллегии Д. С. Сухоруков. — М.: Воениздат, 2000. — 703 с. — 10 000 экз. — ISBN 5-203-01883-9.

Ссылки

 [www.warheroes.ru/hero/hero.asp?Hero_id=15953 Иван Иванович Щеглов]. Сайт «Герои Страны». Проверено 4 сентября 2014.

Отрывок, характеризующий Щеглов, Иван Иванович

Кутузов строго посмотрел на своего адъютанта и, помолчав, ответил:
– Я думаю, что сражение будет проиграно, и я так сказал графу Толстому и просил его передать это государю. Что же, ты думаешь, он мне ответил? Eh, mon cher general, je me mele de riz et des et cotelettes, melez vous des affaires de la guerre. [И, любезный генерал! Я занят рисом и котлетами, а вы занимайтесь военными делами.] Да… Вот что мне отвечали!


В 10 м часу вечера Вейротер с своими планами переехал на квартиру Кутузова, где и был назначен военный совет. Все начальники колонн были потребованы к главнокомандующему, и, за исключением князя Багратиона, который отказался приехать, все явились к назначенному часу.
Вейротер, бывший полным распорядителем предполагаемого сражения, представлял своею оживленностью и торопливостью резкую противоположность с недовольным и сонным Кутузовым, неохотно игравшим роль председателя и руководителя военного совета. Вейротер, очевидно, чувствовал себя во главе.движения, которое стало уже неудержимо. Он был, как запряженная лошадь, разбежавшаяся с возом под гору. Он ли вез, или его гнало, он не знал; но он несся во всю возможную быстроту, не имея времени уже обсуждать того, к чему поведет это движение. Вейротер в этот вечер был два раза для личного осмотра в цепи неприятеля и два раза у государей, русского и австрийского, для доклада и объяснений, и в своей канцелярии, где он диктовал немецкую диспозицию. Он, измученный, приехал теперь к Кутузову.
Он, видимо, так был занят, что забывал даже быть почтительным с главнокомандующим: он перебивал его, говорил быстро, неясно, не глядя в лицо собеседника, не отвечая на деланные ему вопросы, был испачкан грязью и имел вид жалкий, измученный, растерянный и вместе с тем самонадеянный и гордый.
Кутузов занимал небольшой дворянский замок около Остралиц. В большой гостиной, сделавшейся кабинетом главнокомандующего, собрались: сам Кутузов, Вейротер и члены военного совета. Они пили чай. Ожидали только князя Багратиона, чтобы приступить к военному совету. В 8 м часу приехал ординарец Багратиона с известием, что князь быть не может. Князь Андрей пришел доложить о том главнокомандующему и, пользуясь прежде данным ему Кутузовым позволением присутствовать при совете, остался в комнате.
– Так как князь Багратион не будет, то мы можем начинать, – сказал Вейротер, поспешно вставая с своего места и приближаясь к столу, на котором была разложена огромная карта окрестностей Брюнна.
Кутузов в расстегнутом мундире, из которого, как бы освободившись, выплыла на воротник его жирная шея, сидел в вольтеровском кресле, положив симметрично пухлые старческие руки на подлокотники, и почти спал. На звук голоса Вейротера он с усилием открыл единственный глаз.
– Да, да, пожалуйста, а то поздно, – проговорил он и, кивнув головой, опустил ее и опять закрыл глаза.
Ежели первое время члены совета думали, что Кутузов притворялся спящим, то звуки, которые он издавал носом во время последующего чтения, доказывали, что в эту минуту для главнокомандующего дело шло о гораздо важнейшем, чем о желании выказать свое презрение к диспозиции или к чему бы то ни было: дело шло для него о неудержимом удовлетворении человеческой потребности – .сна. Он действительно спал. Вейротер с движением человека, слишком занятого для того, чтобы терять хоть одну минуту времени, взглянул на Кутузова и, убедившись, что он спит, взял бумагу и громким однообразным тоном начал читать диспозицию будущего сражения под заглавием, которое он тоже прочел:
«Диспозиция к атаке неприятельской позиции позади Кобельница и Сокольница, 20 ноября 1805 года».
Диспозиция была очень сложная и трудная. В оригинальной диспозиции значилось:
Da der Feind mit seinerien linken Fluegel an die mit Wald bedeckten Berge lehnt und sich mit seinerien rechten Fluegel laengs Kobeinitz und Sokolienitz hinter die dort befindIichen Teiche zieht, wir im Gegentheil mit unserem linken Fluegel seinen rechten sehr debordiren, so ist es vortheilhaft letzteren Fluegel des Feindes zu attakiren, besondere wenn wir die Doerfer Sokolienitz und Kobelienitz im Besitze haben, wodurch wir dem Feind zugleich in die Flanke fallen und ihn auf der Flaeche zwischen Schlapanitz und dem Thuerassa Walde verfolgen koennen, indem wir dem Defileen von Schlapanitz und Bellowitz ausweichen, welche die feindliche Front decken. Zu dieserien Endzwecke ist es noethig… Die erste Kolonne Marieschirt… die zweite Kolonne Marieschirt… die dritte Kolonne Marieschirt… [Так как неприятель опирается левым крылом своим на покрытые лесом горы, а правым крылом тянется вдоль Кобельница и Сокольница позади находящихся там прудов, а мы, напротив, превосходим нашим левым крылом его правое, то выгодно нам атаковать сие последнее неприятельское крыло, особливо если мы займем деревни Сокольниц и Кобельниц, будучи поставлены в возможность нападать на фланг неприятеля и преследовать его в равнине между Шлапаницем и лесом Тюрасским, избегая вместе с тем дефилеи между Шлапаницем и Беловицем, которою прикрыт неприятельский фронт. Для этой цели необходимо… Первая колонна марширует… вторая колонна марширует… третья колонна марширует…] и т. д., читал Вейротер. Генералы, казалось, неохотно слушали трудную диспозицию. Белокурый высокий генерал Буксгевден стоял, прислонившись спиною к стене, и, остановив свои глаза на горевшей свече, казалось, не слушал и даже не хотел, чтобы думали, что он слушает. Прямо против Вейротера, устремив на него свои блестящие открытые глаза, в воинственной позе, оперев руки с вытянутыми наружу локтями на колени, сидел румяный Милорадович с приподнятыми усами и плечами. Он упорно молчал, глядя в лицо Вейротера, и спускал с него глаза только в то время, когда австрийский начальник штаба замолкал. В это время Милорадович значительно оглядывался на других генералов. Но по значению этого значительного взгляда нельзя было понять, был ли он согласен или несогласен, доволен или недоволен диспозицией. Ближе всех к Вейротеру сидел граф Ланжерон и с тонкой улыбкой южного французского лица, не покидавшей его во всё время чтения, глядел на свои тонкие пальцы, быстро перевертывавшие за углы золотую табакерку с портретом. В середине одного из длиннейших периодов он остановил вращательное движение табакерки, поднял голову и с неприятною учтивостью на самых концах тонких губ перебил Вейротера и хотел сказать что то; но австрийский генерал, не прерывая чтения, сердито нахмурился и замахал локтями, как бы говоря: потом, потом вы мне скажете свои мысли, теперь извольте смотреть на карту и слушать. Ланжерон поднял глаза кверху с выражением недоумения, оглянулся на Милорадовича, как бы ища объяснения, но, встретив значительный, ничего не значущий взгляд Милорадовича, грустно опустил глаза и опять принялся вертеть табакерку.