Щеголёнок, Василий Петрович

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Щеголенок, Василий Петрович»)
Перейти к: навигация, поиск
Василий Петрович Щеголёнок
Род деятельности:

народный сказитель

Место рождения:

дер. Боярщина, Кижская волость, Повенецкий уезд, Олонецкая губерния

Место смерти:

дер. Боярщина, Кижская волость, Повенецкий уезд, Олонецкая губерния

Васи́лий Петро́вич Щеголёнок (Щеголёнков) (1817 — 1894) — олонецкий крестьянин, один из выдающихся сказителей русских былин[1]..





Биография

Василий Щеголёнок родился в деревне Боярщина Кижской волости Петрозаводского уезда Олонецкой губернии[2]. Кроме земледелия занимался сапожным мастерством.

По словам Александра Фёдоровича Гильфердинга, познакомившегося с Щеголёнком в 1871 году, сказитель приобрел склонность к пению былин ещё в малолетстве, под влиянием своего деда и в особенности дяди Тимофея, который, будучи безногим и неспособным к крестьянскому хозяйству, занимаясь ремонтом и изготовлением обуви — исполнял русские былины. Переняв ремесло сапожника от дяди, Щеголёнок от него же научился большей части былин своего репертуара. Щеголёнок обладал феноменальной памятью, записанные от него варианты признаются лучшими. Сам он не знал грамоты, но любил ходить по монастырям и слушать божественные книги, что отразилось и в тоне его рассказов.

Исторический рассказ Щеголёнка о князе Юрике-Новосёле записан Ельпидифором Васильевичем БарсовымГолос», 1879, № 130). Несколько былин воспроизведено со слов Щеголёнка Павлом Николаевичем Рыбниковым, Орестом Фёдоровичем Миллером, Гильфердингом («Онежские былины», т. II, 615—636 и «Сборник отделения русского языка и словесности Академии наук», т. LX, 287—363).

Былинам о Садко и Добрыне, Илье Муромце, Чуриле, Хотене Блудовиче, Дунае Ивановиче, песням о царе Иване Грозном и о птицах, записанным со слов Василия Петровича Щеголёнка, многие фольклористы XIX века отдавали предпочтение перед вариантами остальных сказителей. Гильфердинг делает такую характеристику его пения: «Поет он былины негромким, но довольно приятным, хотя уже старческим, голосом, соединяя, впрочем, часто в одну былину разнородные предметы и не придерживаясь определенного размера». Осенью 1871 года Щеголёнок выступал с пением былин в Санкт-Петербурге. Во II томе «Онежских былин» помещен портрет Щеголёнка, снятый во время пребывания его в столице Российской империи. В 1873 и 1879 выступал в Москве, где его записывал П. А. Бессонов.

В марте 1879 года, в Москве, Василий Петрович познакомился с Львом Николаевичем Толстым и в том-же году, по его приглашению приехал в Ясную Поляну, где пробыл около месяца. Щеголёнок исполнил Толстому множество народных сказаний и былин, из которых более двадцати были записаны Толстым, а сюжеты некоторых, Толстой, если и не записал на бумагу, то запомнил (эти записи печатаются в т. XLVIII Юбилейного издания сочинений Толстого). Шесть написанных Толстым произведений имеют источником легенды и рассказы Щеголёнка (1881 — «Чем люди живы», 1885 — «Два старика» и «Три старца», 1905 — «Корней Васильев» и «Молитва», 1907 — «Старик в церкви»). Помимо этого, граф Толстой усердно записал много поговорок, пословиц, отдельных выражений и слов, рассказанных Щеголёнком[3].

Напевы с голоса Щеголёнка записали композиторы Римский-Корсаков, Балакирев, Бородин. В 1879 году И. Е. Репин создал портрет сказителя.

Похоронен В. П. Щеголёнок на кладбище Кижского погоста[4].

Напишите отзыв о статье "Щеголёнок, Василий Петрович"

Примечания

  1. Карелия: энциклопедия: в 3 т. / гл. ред. А. Ф. Титов. Т. 3: Р — Я. — Петрозаводск: «ПетроПресс», 2011. — 384 с.: ил., карт. ISBN 978-5-8430-0127-8 (т. 3) — стр. 291
  2. Щеголенок, Василий Петрович // Русский биографический словарь : в 25 томах. — СПб.М., 1896—1918.
  3. [feb-web.ru/feb/tolstoy/critics/t37/t372106-.htm ФЭБ: ДНЕВНИК 1879 ГОДА]
  4. [gov.karelia.ru/News/2005/06/0630_08.html История Кижской волости в лицах]

Литература

  • Воробьёва С. В. Родословная русских сказителей Заонежья VIII—XIX веков (Кижи—Сенная Губа). — Петрозаводск, 2006

Ссылки

Отрывок, характеризующий Щеголёнок, Василий Петрович

Выписанная здесь диспозиция нисколько не была хуже, а даже лучше всех прежних диспозиций, по которым выигрывались сражения. Мнимые распоряжения во время сражения были тоже не хуже прежних, а точно такие же, как и всегда. Но диспозиция и распоряжения эти кажутся только хуже прежних потому, что Бородинское сражение было первое, которого не выиграл Наполеон. Все самые прекрасные и глубокомысленные диспозиции и распоряжения кажутся очень дурными, и каждый ученый военный с значительным видом критикует их, когда сражение по ним не выиграно, и самью плохие диспозиции и распоряжения кажутся очень хорошими, и серьезные люди в целых томах доказывают достоинства плохих распоряжений, когда по ним выиграно сражение.
Диспозиция, составленная Вейротером в Аустерлицком сражении, была образец совершенства в сочинениях этого рода, но ее все таки осудили, осудили за ее совершенство, за слишком большую подробность.
Наполеон в Бородинском сражении исполнял свое дело представителя власти так же хорошо, и еще лучше, чем в других сражениях. Он не сделал ничего вредного для хода сражения; он склонялся на мнения более благоразумные; он не путал, не противоречил сам себе, не испугался и не убежал с поля сражения, а с своим большим тактом и опытом войны спокойно и достойно исполнял свою роль кажущегося начальствованья.


Вернувшись после второй озабоченной поездки по линии, Наполеон сказал:
– Шахматы поставлены, игра начнется завтра.
Велев подать себе пуншу и призвав Боссе, он начал с ним разговор о Париже, о некоторых изменениях, которые он намерен был сделать в maison de l'imperatrice [в придворном штате императрицы], удивляя префекта своею памятливостью ко всем мелким подробностям придворных отношений.
Он интересовался пустяками, шутил о любви к путешествиям Боссе и небрежно болтал так, как это делает знаменитый, уверенный и знающий свое дело оператор, в то время как он засучивает рукава и надевает фартук, а больного привязывают к койке: «Дело все в моих руках и в голове, ясно и определенно. Когда надо будет приступить к делу, я сделаю его, как никто другой, а теперь могу шутить, и чем больше я шучу и спокоен, тем больше вы должны быть уверены, спокойны и удивлены моему гению».
Окончив свой второй стакан пунша, Наполеон пошел отдохнуть пред серьезным делом, которое, как ему казалось, предстояло ему назавтра.
Он так интересовался этим предстоящим ему делом, что не мог спать и, несмотря на усилившийся от вечерней сырости насморк, в три часа ночи, громко сморкаясь, вышел в большое отделение палатки. Он спросил о том, не ушли ли русские? Ему отвечали, что неприятельские огни всё на тех же местах. Он одобрительно кивнул головой.
Дежурный адъютант вошел в палатку.
– Eh bien, Rapp, croyez vous, que nous ferons do bonnes affaires aujourd'hui? [Ну, Рапп, как вы думаете: хороши ли будут нынче наши дела?] – обратился он к нему.
– Sans aucun doute, Sire, [Без всякого сомнения, государь,] – отвечал Рапп.
Наполеон посмотрел на него.
– Vous rappelez vous, Sire, ce que vous m'avez fait l'honneur de dire a Smolensk, – сказал Рапп, – le vin est tire, il faut le boire. [Вы помните ли, сударь, те слова, которые вы изволили сказать мне в Смоленске, вино откупорено, надо его пить.]
Наполеон нахмурился и долго молча сидел, опустив голову на руку.
– Cette pauvre armee, – сказал он вдруг, – elle a bien diminue depuis Smolensk. La fortune est une franche courtisane, Rapp; je le disais toujours, et je commence a l'eprouver. Mais la garde, Rapp, la garde est intacte? [Бедная армия! она очень уменьшилась от Смоленска. Фортуна настоящая распутница, Рапп. Я всегда это говорил и начинаю испытывать. Но гвардия, Рапп, гвардия цела?] – вопросительно сказал он.
– Oui, Sire, [Да, государь.] – отвечал Рапп.
Наполеон взял пастильку, положил ее в рот и посмотрел на часы. Спать ему не хотелось, до утра было еще далеко; а чтобы убить время, распоряжений никаких нельзя уже было делать, потому что все были сделаны и приводились теперь в исполнение.
– A t on distribue les biscuits et le riz aux regiments de la garde? [Роздали ли сухари и рис гвардейцам?] – строго спросил Наполеон.
– Oui, Sire. [Да, государь.]
– Mais le riz? [Но рис?]
Рапп отвечал, что он передал приказанья государя о рисе, но Наполеон недовольно покачал головой, как будто он не верил, чтобы приказание его было исполнено. Слуга вошел с пуншем. Наполеон велел подать другой стакан Раппу и молча отпивал глотки из своего.
– У меня нет ни вкуса, ни обоняния, – сказал он, принюхиваясь к стакану. – Этот насморк надоел мне. Они толкуют про медицину. Какая медицина, когда они не могут вылечить насморка? Корвизар дал мне эти пастильки, но они ничего не помогают. Что они могут лечить? Лечить нельзя. Notre corps est une machine a vivre. Il est organise pour cela, c'est sa nature; laissez y la vie a son aise, qu'elle s'y defende elle meme: elle fera plus que si vous la paralysiez en l'encombrant de remedes. Notre corps est comme une montre parfaite qui doit aller un certain temps; l'horloger n'a pas la faculte de l'ouvrir, il ne peut la manier qu'a tatons et les yeux bandes. Notre corps est une machine a vivre, voila tout. [Наше тело есть машина для жизни. Оно для этого устроено. Оставьте в нем жизнь в покое, пускай она сама защищается, она больше сделает одна, чем когда вы ей будете мешать лекарствами. Наше тело подобно часам, которые должны идти известное время; часовщик не может открыть их и только ощупью и с завязанными глазами может управлять ими. Наше тело есть машина для жизни. Вот и все.] – И как будто вступив на путь определений, definitions, которые любил Наполеон, он неожиданно сделал новое определение. – Вы знаете ли, Рапп, что такое военное искусство? – спросил он. – Искусство быть сильнее неприятеля в известный момент. Voila tout. [Вот и все.]