Щегольков, Николай Фёдорович

Николай Щегольков
Полное имя	Николай Фёдорович Щегольков
Место рождения	дер. Воронцовка, Саратовская губерния
Профессии	оперный певец
Коллективы	Свердловский АТОБ, Горьковский АТОБ имени А. С. Пушкина, ГАБТ, Большой Узбекский АТОБ
Награды

Николай Фёдорович Щеголько́в (1905—1981) — советский оперный певец (бас). Заслуженный артист РСФСР (1944). Лауреат двух Сталинских премий (1948, 1949).

Биография

В 1933 году окончил Ташкентский музыкальный техникум у А. П. Власова. В 1933—1936 годах солист БУзбАТОБ, в 1936—1938 годах — Горьковского АТОБ имени А. С. Пушкина, в 1938—1944 годах — Свердловского АТОБ, в 1944—1960 годах — ГАБТ.

Оперные партии

• Князь Игорь А. П. Бородина — Скула и Галицкий
• Мазепа П. И. Чайковского — Кочубей
• Борис Годунов М. П. Мусоргского — Борис Годунов и Пимен
• Руслан и Людмила М. И. Глинки — Руслан
• Иван Сусанин М. И. Глинки — Иван Сусанин
• Русалка А. С. Даргомыжского — Мельник
• «Вражья сила» А. Н. Серова — Ерёмка
• Броненосец «Потёмкин» О. С. Чишко — Вакуленчук
• «Гроза» В. Н. Трамбицкого — Тихон
• Емельян Пугачёв М. В. Коваля — Емельян Пугачёв
• Проданная невеста Б. Сметаны — сват Кецал
• Фауст Ш. Гуно — Мефистофель
• Дон Жуан В. А. Моцарта — Лепорелло
• Фиделио Л. Бетховена — Рокко (первый исполнитель в СССР)
• Лакме Л. Делиба — Нилаканта
• Банк-бан Ф. Эркеля — Тиборц

Награды и премии

• Сталинская премия первой степени (1948) — за исполнение партии Ерёмки в оперном спектакле «Вражья сила» А. Н. Серова
• Сталинская премия второй степени (1949) — за исполнение партии Свата в оперном спектакле «Проданная невеста» Б. Сметаны
• заслуженный артист РСФСР (1944)

Ссылки

• [www.music-dic.ru/html-music-enc/1/8736.html Щегольков Николай Фёдорович // Музыкальная энциклопедия в 6 тт., 1973-1982]

Отрывок, характеризующий Щегольков, Николай Фёдорович

31 го декабря, накануне нового 1810 года, le reveillon [ночной ужин], был бал у Екатерининского вельможи. На бале должен был быть дипломатический корпус и государь.
На Английской набережной светился бесчисленными огнями иллюминации известный дом вельможи. У освещенного подъезда с красным сукном стояла полиция, и не одни жандармы, но полицеймейстер на подъезде и десятки офицеров полиции. Экипажи отъезжали, и всё подъезжали новые с красными лакеями и с лакеями в перьях на шляпах. Из карет выходили мужчины в мундирах, звездах и лентах; дамы в атласе и горностаях осторожно сходили по шумно откладываемым подножкам, и торопливо и беззвучно проходили по сукну подъезда.
Почти всякий раз, как подъезжал новый экипаж, в толпе пробегал шопот и снимались шапки.
– Государь?… Нет, министр… принц… посланник… Разве не видишь перья?… – говорилось из толпы. Один из толпы, одетый лучше других, казалось, знал всех, и называл по имени знатнейших вельмож того времени.
Уже одна треть гостей приехала на этот бал, а у Ростовых, долженствующих быть на этом бале, еще шли торопливые приготовления одевания.
Много было толков и приготовлений для этого бала в семействе Ростовых, много страхов, что приглашение не будет получено, платье не будет готово, и не устроится всё так, как было нужно.
Вместе с Ростовыми ехала на бал Марья Игнатьевна Перонская, приятельница и родственница графини, худая и желтая фрейлина старого двора, руководящая провинциальных Ростовых в высшем петербургском свете.
В 10 часов вечера Ростовы должны были заехать за фрейлиной к Таврическому саду; а между тем было уже без пяти минут десять, а еще барышни не были одеты.
Наташа ехала на первый большой бал в своей жизни. Она в этот день встала в 8 часов утра и целый день находилась в лихорадочной тревоге и деятельности. Все силы ее, с самого утра, были устремлены на то, чтобы они все: она, мама, Соня были одеты как нельзя лучше. Соня и графиня поручились вполне ей. На графине должно было быть масака бархатное платье, на них двух белые дымковые платья на розовых, шелковых чехлах с розанами в корсаже. Волоса должны были быть причесаны a la grecque [по гречески].
Все существенное уже было сделано: ноги, руки, шея, уши были уже особенно тщательно, по бальному, вымыты, надушены и напудрены; обуты уже были шелковые, ажурные чулки и белые атласные башмаки с бантиками; прически были почти окончены. Соня кончала одеваться, графиня тоже; но Наташа, хлопотавшая за всех, отстала. Она еще сидела перед зеркалом в накинутом на худенькие плечи пеньюаре. Соня, уже одетая, стояла посреди комнаты и, нажимая до боли маленьким пальцем, прикалывала последнюю визжавшую под булавкой ленту.
– Не так, не так, Соня, – сказала Наташа, поворачивая голову от прически и хватаясь руками за волоса, которые не поспела отпустить державшая их горничная. – Не так бант, поди сюда. – Соня присела. Наташа переколола ленту иначе.
– Позвольте, барышня, нельзя так, – говорила горничная, державшая волоса Наташи.
– Ах, Боже мой, ну после! Вот так, Соня.
– Скоро ли вы? – послышался голос графини, – уж десять сейчас.
– Сейчас, сейчас. – А вы готовы, мама?