Щегольков, Владимир Николаевич

Владимир Щегольков
Общая информация
Полное имя	Владимир Николаевич Щегольков
Родился	1 июня 1937(1937-06-01) Одесса, Украинская ССР, СССР
Умер	22 октября 2008(2008-10-22) (71 год) Киев, Украина
Гражданство	СССР СССР/Украина Украина
Рост	175 см
Вес	75 кг
Позиция	защитник
Карьера
Молодёжные клубы
1951—1955	Пищевик Одесса	0 (0)
Клубная карьера*
1955—1961	Пищевик/Черноморец (Одесса)	184 (9)
1961—1967	Динамо (Киев)	210 (5)
1967—1968	Шахтёр (Донецк)	5 (0)
1968—1969	Авангард (Тернополь)	? (?)
Тренерская карьера
1970	Авангард (Тернополь)
* Количество игр и голов за профессиональный клуб считается только для различных лиг национальных чемпионатов.

Влади́мир Никола́евич Щеголько́в (1 июня 1937, Одесса, Украинская ССР, СССР — 22 октября 2008, Киев, Украина) — советский футболист. Заслуженный мастер спорта СССР (1967). Футбольное амплуа — правый и центральный защитник.

Окончил институт физкультуры и институт народного хозяйства в Киеве.

Биография

Владимир Щегольков родился и вырос в Одессе, на Ремесленной улице. С 3-х лет играл в футбол.

В 1951 году начал заниматься футболом под руководством Александра Михальченко. В 17 лет играл за юношескую сборную Одессы, в 18 лет дебютировал в команде одесского «Пищевика». Одновременно выступал и за «Металлург», который базировался на Канатном заводе. За «Пищевик» играл на позиции полузащитника, иногда, по тренерскому заданию, переходил в защиту.

Вскоре на способного футболиста обратили внимание представители московского «Спартака» и киевского «Динамо». Немного поразмыслив, решил перейти в «Динамо» (Киев). Главный тренер киевлян Вячеслав Соловьев отрабатывая схему игры «4-2-4», отправил Щеголькова в защиту. Игрок поначалу категорически отказывался и хотел даже уходить из команды, но всё же поддался на уговоры тренера о том, что играя на позиции крайнего защитника, сможет пробиться в сборную СССР.

В чемпионатах СССР за «Динамо» провел 210 игр, забил 5 голов. В еврокубках — 10 матчей (КЕЧ — 4, КОК — 6). Был незаменимым игроком на своем фланге. Однако к 30 годам на его место стал претендовать Федор Медвидь. Главный тренер «Динамо», Виктор Маслов, в итоге ставку сделал на Медвидя.

В начале 1968 перешёл в «Шахтёр» (Донецк), где усилиями Олега Ошенкова, Валерия Лобановского и Олега Базилевича создавалась команда-конкурент киевскому «Динамо». Однако вскоре Лобановский и Базилевич клуб покинули, а сам Щегольков не сумел войти в доверие к Ошенкову. Сначала Щеголькова ставили на левый фланг, а потом и вовсе убрали из состава. В итоге, через 1,5 месяца он уехал из Донецка.

Со 2-й половины 1968 играл за «Авангард» (Тернополь). Сначала работал играющим старшим тренером, а потом ещё и администратором.

Щеголькова характеризовали как физически сильного, резкого, ловкого. Выделялся хорошей техникой, тонким пониманием игры, быстрой ориентировкой, умением принять правильное решение. Жестко вел единоборства, часто подключался к атакам. При этом сам Щегольков, как и его партнёры по «Динамо», признавался, что в игре был часто вспыльчив и горячится. Проповедовал жёсткий стиль игры, часто получал и сам наносил травмы. Так, Щегольков нанес серьёзную травму Валентину Бубукину. Свою горячность объяснял стремлением полностью отдаваться игре.

Закончив игровую карьеру, перешёл работать в сферу бытового обслуживания населения. Работал директором треста столовых в Киеве.

В последние годы жил в селе Кодаки (в сорока километрах от Киева), где помогал восстанавливаться после инсульта своей жене.

Достижения

• Чемпион СССР 1961, 1966, 1967 г.
• 2-й призёр 1965 г.
• Обладатель Кубка СССР 1964, 1966 г.
• В списках лучших футболистов УССР (8): 1959 — № 2, 1961 — № 1, 1962 — № 2, 1963 — № 2, 1964 — № 1, 1965 — № 1, 1966 — № 1, 1967 — № 1.
• В списках 33 лучших футболистов сезона в СССР (2): 1965 — № 2, 1967 — № 2.

Семья

Был женат, вырастил дочь.

Ссылки

• [football.odessa.ua/person/?154 Профиль на сайте «Одесский футбол»]  (рус.)

Отрывок, характеризующий Щегольков, Владимир Николаевич

– Прощай, племянница дорогая, – крикнул из темноты его голос, не тот, который знала прежде Наташа, а тот, который пел: «Как со вечера пороша».
В деревне, которую проезжали, были красные огоньки и весело пахло дымом.
– Что за прелесть этот дядюшка! – сказала Наташа, когда они выехали на большую дорогу.
– Да, – сказал Николай. – Тебе не холодно?
– Нет, мне отлично, отлично. Мне так хорошо, – с недоумением даже cказала Наташа. Они долго молчали.
Ночь была темная и сырая. Лошади не видны были; только слышно было, как они шлепали по невидной грязи.
Что делалось в этой детской, восприимчивой душе, так жадно ловившей и усвоивавшей все разнообразнейшие впечатления жизни? Как это всё укладывалось в ней? Но она была очень счастлива. Уже подъезжая к дому, она вдруг запела мотив песни: «Как со вечера пороша», мотив, который она ловила всю дорогу и наконец поймала.
– Поймала? – сказал Николай.
– Ты об чем думал теперь, Николенька? – спросила Наташа. – Они любили это спрашивать друг у друга.
– Я? – сказал Николай вспоминая; – вот видишь ли, сначала я думал, что Ругай, красный кобель, похож на дядюшку и что ежели бы он был человек, то он дядюшку всё бы еще держал у себя, ежели не за скачку, так за лады, всё бы держал. Как он ладен, дядюшка! Не правда ли? – Ну а ты?
– Я? Постой, постой. Да, я думала сначала, что вот мы едем и думаем, что мы едем домой, а мы Бог знает куда едем в этой темноте и вдруг приедем и увидим, что мы не в Отрадном, а в волшебном царстве. А потом еще я думала… Нет, ничего больше.
– Знаю, верно про него думала, – сказал Николай улыбаясь, как узнала Наташа по звуку его голоса.
– Нет, – отвечала Наташа, хотя действительно она вместе с тем думала и про князя Андрея, и про то, как бы ему понравился дядюшка. – А еще я всё повторяю, всю дорогу повторяю: как Анисьюшка хорошо выступала, хорошо… – сказала Наташа. И Николай услыхал ее звонкий, беспричинный, счастливый смех.
– А знаешь, – вдруг сказала она, – я знаю, что никогда уже я не буду так счастлива, спокойна, как теперь.
– Вот вздор, глупости, вранье – сказал Николай и подумал: «Что за прелесть эта моя Наташа! Такого другого друга у меня нет и не будет. Зачем ей выходить замуж, всё бы с ней ездили!»
«Экая прелесть этот Николай!» думала Наташа. – А! еще огонь в гостиной, – сказала она, указывая на окна дома, красиво блестевшие в мокрой, бархатной темноте ночи.


Граф Илья Андреич вышел из предводителей, потому что эта должность была сопряжена с слишком большими расходами. Но дела его всё не поправлялись. Часто Наташа и Николай видели тайные, беспокойные переговоры родителей и слышали толки о продаже богатого, родового Ростовского дома и подмосковной. Без предводительства не нужно было иметь такого большого приема, и отрадненская жизнь велась тише, чем в прежние годы; но огромный дом и флигеля всё таки были полны народом, за стол всё так же садилось больше человек. Всё это были свои, обжившиеся в доме люди, почти члены семейства или такие, которые, казалось, необходимо должны были жить в доме графа. Таковы были Диммлер – музыкант с женой, Иогель – танцовальный учитель с семейством, старушка барышня Белова, жившая в доме, и еще многие другие: учителя Пети, бывшая гувернантка барышень и просто люди, которым лучше или выгоднее было жить у графа, чем дома. Не было такого большого приезда как прежде, но ход жизни велся тот же, без которого не могли граф с графиней представить себе жизни. Та же была, еще увеличенная Николаем, охота, те же 50 лошадей и 15 кучеров на конюшне, те же дорогие подарки в именины, и торжественные на весь уезд обеды; те же графские висты и бостоны, за которыми он, распуская всем на вид карты, давал себя каждый день на сотни обыгрывать соседям, смотревшим на право составлять партию графа Ильи Андреича, как на самую выгодную аренду.
Граф, как в огромных тенетах, ходил в своих делах, стараясь не верить тому, что он запутался и с каждым шагом всё более и более запутываясь и чувствуя себя не в силах ни разорвать сети, опутавшие его, ни осторожно, терпеливо приняться распутывать их. Графиня любящим сердцем чувствовала, что дети ее разоряются, что граф не виноват, что он не может быть не таким, каким он есть, что он сам страдает (хотя и скрывает это) от сознания своего и детского разорения, и искала средств помочь делу. С ее женской точки зрения представлялось только одно средство – женитьба Николая на богатой невесте. Она чувствовала, что это была последняя надежда, и что если Николай откажется от партии, которую она нашла ему, надо будет навсегда проститься с возможностью поправить дела. Партия эта была Жюли Карагина, дочь прекрасных, добродетельных матери и отца, с детства известная Ростовым, и теперь богатая невеста по случаю смерти последнего из ее братьев.
Графиня писала прямо к Карагиной в Москву, предлагая ей брак ее дочери с своим сыном и получила от нее благоприятный ответ. Карагина отвечала, что она с своей стороны согласна, что всё будет зависеть от склонности ее дочери. Карагина приглашала Николая приехать в Москву.
Несколько раз, со слезами на глазах, графиня говорила сыну, что теперь, когда обе дочери ее пристроены – ее единственное желание состоит в том, чтобы видеть его женатым. Она говорила, что легла бы в гроб спокойной, ежели бы это было. Потом говорила, что у нее есть прекрасная девушка на примете и выпытывала его мнение о женитьбе.
В других разговорах она хвалила Жюли и советовала Николаю съездить в Москву на праздники повеселиться. Николай догадывался к чему клонились разговоры его матери, и в один из таких разговоров вызвал ее на полную откровенность. Она высказала ему, что вся надежда поправления дел основана теперь на его женитьбе на Карагиной.