Щенснович, Эдуард Николаевич

	Эдуард Николаевич Щенснович
Прозвище	Идальго
Дата рождения	25 декабря 1852
Место рождения	Соломбала
Дата смерти	20 декабря 1910 (57 лет)
Место смерти	Санкт-Петербург
Принадлежность	Российская империя
Род войск	Флот
Годы службы	1871—1910
Звание	<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение вице-адмирал
Сражения/войны	Русско-японская война

Эдуа́рд Никола́евич Щенсно́вич (25 декабря 1852, Соломбала — 20 декабря 1910, Санкт-Петербург) — русский вице-адмирал, герой русско-японской войны, член Адмиралтейств-совета, один из первых организаторов минного дела и подводного плавания в русском флоте, первый русский адмирал подводного плавания, первый командир Учебного отряда подводного плавания. Автор «Положения о службе на подводных лодках», «Плавание эскадренного броненосца „Ретвизан“ 1902—1904».

Биография

Родился в семье польского дворянина капитана Николая Войцеховича Щенсновича — участника Ноябрьского восстания, сосланного в 1833 году в Архангельск, и дочери подпоручика Петронелии Осиповны Недвялковской (1811-1896).

Начало службы

Поступил воспитанником в Морское училище (1867), был принят на военную службу (1869) и окончил училище 17 апреля 1871 году гардемарином. Практику проходил на клипере «Жемчуг» в Тихом океане. В ноябре 1872 года был выпущен из Морского корпуса в звании мичмана, плавал на канонерской лодке «Смерч» (с 1874 года в должности ревизора).

Предвоенные годы

В 1876 году окончил Минные офицерские классы с присвоением квалификации минного офицера 2-го класса, остался в Минных классах преподавателем. В том же году назначен минным офицером канонерской лодки «Чародейка».

В 1877 году произведён в лейтенанты и назначен флагманским минным офицером отделения миноносцев Чёрного моря. Участвовал в русско-турецкой войне.

В 1877 году переведён на Балтийский флот в должности минного офицера при заведующем минной частью на флоте. В 1878 году присвоена квалификация минного офицера 1-го класса.

В 1878 году как лучший специалист направлен на Парижскую выставку для ознакомления с новейшими достижениями в области электротехники. Осенью того же года направлен в Англию и Францию для знакомства с новыми видами минно-торпедного оружия. В 1880 году окончил Минную школу Учебно-минного отряда Балтийского флота.

С 1880 года командует различными кораблями Балтийского флота (в том числе канонерской лодкой «Опыт»), проводит опыты с минным оружием. В 1885 году привёл из Англии в Кронштадт вновь построенный миноносец «Выборг».

В 1885 году в чине капитана 2-го ранга направлен в Сибирскую флотилию Тихого океана, где заведовал миноносцами и их экипажами.

В 1886 году вернулся на Балтику, здесь он командовал броненосцем береговой обороны, а затем минным крейсером (миноносцем № 7 «Выборг»). В 1887 году назначен старшим офицером корвета «Скобелев» и исполняющим обязанности флагманского офицера штаба начальников судов Морского корпуса. В 1888 назначен старшим офицером клипера «Пластун». Представил в Морское министерство свою концепцию «использования миноносцев как главного средства обороны побережья Балтийского моря в виду угрозы со стороны немецкого флота», которая так и не была реализована. В последующие годы командовал канонерской лодкой «Вихрь» (1890—1891), блокшивом «Богатырь» (1891—1892), транспортом «Секстан» (1892—1893), броненосцем береговой обороны «Колдун» (1893) и минным крейсером «Воевода» (1894—1895).

В январе 1895 года направлен на в Сибирскую флотилию, где принял под командование крейсер 2-го ранга «Забияка». С 1895 года помощник командира экипажа Владивостокского порта, с 1896 — заведующий миноносцами Владивостокского порта.

В 1896 году переведён на Балтику, где командовал броненосцем береговой обороны «Тифон», минным крейсером «Воевода» (1896—1897) и канонерской лодкой «Грозящий» (1897—1898 в Средиземном море). В 1898 году произведён в капитаны 1-го ранга (5 апреля), поступил слушателем в Николаевскую военно-морскую академию. В том же году назначен заведующим 6-го флотского экипажа и женился на Ядвиге Змачинской.

В конце 1898 года направлен в Филадельфию в качестве председателя комиссии, наблюдающей за постройкой эскадренного броненосца «Ретвизан» и крейсера «Варяг». 15 февраля 1899 года переведён в 12-й флотский экипаж и назначен командиром броненосца «Ретвизан». 21 сентября 1902 года в составе отряда кораблей вышел на Дальний Восток и прибыл а Порт-Артур 20 апреля 1903 года.

Русско-японская война

В ночь с 26 на 27 января 1904 г. стоявшие на рейде Порт-Артура русские корабли, в том числе броненосец «Ретвизан» под командованием капитана 1-го ранга Щенсновича, были атакованы японскими миноносцами — началась Русско-японская война. В результате попадания торпеды «Ретвизан» получил серьёзные повреждения и был отведён командиром на мелководье. В дальнейшем броненосец своей артиллерией наносил урон врагу, участвовал в отражении ночных атак японских миноносцев. После заделки пробоины, броненосец «Ретвизан» участвует в сражении с японским флотом в Жёлтом море 28 июля 1904 г., при неудачной попытке прорваться во Владивосток. Для восстановления нарушенного боевого порядка эскадры, во время одного из боёв, командир «Ретвизана» своим маневром отвлёк на себя весь огонь противника, пытался таранить флагманский японский корабль. В этот момент сам командир броненосца едва не был сражен разорвавшимся снарядом. Множество осколков поразили голову капитана 1-го ранга, контузили брюшную полость.

Награждён орденом Св. Георгия 4-й степени, орденами Св. Владимира 3-й и 4-й степени с бантом, орденами Св. Станислава трёх степеней, Золотой саблей с надписью «За храбрость».

Подводный флот

После окончания войны и возвращения из японского плена Э. Н. Щенснович получил назначение на Балтику, где «за отличие по службе» был произведён в контр-адмиралы и назначен младшим флагманом. Указом Императора Николая II от 19 марта 1906 г. назначен заведующим подводным плаванием и первым командиром Отряда подводного плавания. Это было первое подводное формирование, включавшее все имевшиеся подводные лодки Балтийского флота. Щенснович стал первым организатором практического подводного плавания в русском флоте, по его инициативе в России появилась первая настоящая база для подводных сил. Всего за два года в Порту Александра III (военной гавани Либавы) построили специальный бассейн на 20 подводных лодок, оборудованный всем необходимым для субмарин и их команд — от пирсов до учебных лабораторий.

Сам талантливый и деятельный офицер он считал, что «…подводник должен быть высоконравственным, не пьющим, бравым, смелым, отважным, не подверженным морской болезни, находчивым, спокойным, жизнерадостным и отлично знающим своё дело». Эта идея легла в основу разрабатываемых в то время «Правил плавания в подводном флоте и отбора людей для службы на подводных лодках».

В 1908—-1909 командир Учебного минного отряда, куда входил и Отряд подводного плавания.

Полученные ранения давали о себе знать, его назначают, в чине вице-адмирала, членом Адмиралтейств-совета (1908—1909). Руководя комиссией по пересмотру «Положения о кондукторах русского флота» в совете, адмирал готовит докладную записку по поводу наших недостатков в минувшей войне, промахов, повторявшихся в отечественном судостроении, но довести до конца эту работу не успел.

Автор ряда работ по применению минного оружия: «Краткие записки общего курса минного искусства» (1880 г.), «Руководство по общему курсу минного искусства» (1884—1888 гг.), «Общие взгляды на миноносцы и минные крейсера…» (1888 г.) и др.; научные статьи в «Морском сборнике», а также книга воспоминаний «Плавание броненосца Ретвизан с 1902 по 1904 гг.»

Отличия

Орден Святого Станислава III степени (1878)
Орден Святой Анны III степени (1880 или 1881)
Орден Святого Станислава II степени (1890)
Орден Святой Анны II степени (6.12.1894)
Серебряная медаль «В память Царствования Императора Александра III» (1896)
Орден Святого Владимира IV степени с бантом (1897) «за 25 лет службы»
Орден Князя Даниила 2 степени (Черногория, 1899)
Орден Святого Владимира III степени (6.12.1902)
Орден Красного Орла 2 степени ( Пруссия, 1902)
Командорский Крест Ордена Спасителя ( Греция, 1903)
Орден Святого Станислава I степени (1907)
Золотая сабля «За храбрость» (2.4.1907) за оборону крепости Порт-Артур.
Серебряная медаль с бантом в память Русско-японской войны 1904—1905 гг. (2.4.1907)
Орден Святого Георгия 4 стпени ( 14 марта 1904)
Орден Святой Анны I степени (6.12.1910)

Семья

Супруга - Ядвига Михайловна Змачинская

Напишите отзыв о статье "Щенснович, Эдуард Николаевич"

Ссылки

[gazetam.ru/no190301/st04.htm Морская газета]

Отрывок, характеризующий Щенснович, Эдуард Николаевич

И она развела руками, чтобы показать свое, в кружевах, серенькое изящное платье, немного ниже грудей опоясанное широкою лентой.
– Soyez tranquille, Lise, vous serez toujours la plus jolie [Будьте спокойны, вы всё будете лучше всех], – отвечала Анна Павловна.
– Vous savez, mon mari m'abandonne, – продолжала она тем же тоном, обращаясь к генералу, – il va se faire tuer. Dites moi, pourquoi cette vilaine guerre, [Вы знаете, мой муж покидает меня. Идет на смерть. Скажите, зачем эта гадкая война,] – сказала она князю Василию и, не дожидаясь ответа, обратилась к дочери князя Василия, к красивой Элен.
– Quelle delicieuse personne, que cette petite princesse! [Что за прелестная особа эта маленькая княгиня!] – сказал князь Василий тихо Анне Павловне.
Вскоре после маленькой княгини вошел массивный, толстый молодой человек с стриженою головой, в очках, светлых панталонах по тогдашней моде, с высоким жабо и в коричневом фраке. Этот толстый молодой человек был незаконный сын знаменитого Екатерининского вельможи, графа Безухого, умиравшего теперь в Москве. Он нигде не служил еще, только что приехал из за границы, где он воспитывался, и был в первый раз в обществе. Анна Павловна приветствовала его поклоном, относящимся к людям самой низшей иерархии в ее салоне. Но, несмотря на это низшее по своему сорту приветствие, при виде вошедшего Пьера в лице Анны Павловны изобразилось беспокойство и страх, подобный тому, который выражается при виде чего нибудь слишком огромного и несвойственного месту. Хотя, действительно, Пьер был несколько больше других мужчин в комнате, но этот страх мог относиться только к тому умному и вместе робкому, наблюдательному и естественному взгляду, отличавшему его от всех в этой гостиной.
– C'est bien aimable a vous, monsieur Pierre , d'etre venu voir une pauvre malade, [Очень любезно с вашей стороны, Пьер, что вы пришли навестить бедную больную,] – сказала ему Анна Павловна, испуганно переглядываясь с тетушкой, к которой она подводила его. Пьер пробурлил что то непонятное и продолжал отыскивать что то глазами. Он радостно, весело улыбнулся, кланяясь маленькой княгине, как близкой знакомой, и подошел к тетушке. Страх Анны Павловны был не напрасен, потому что Пьер, не дослушав речи тетушки о здоровье ее величества, отошел от нее. Анна Павловна испуганно остановила его словами:
– Вы не знаете аббата Морио? он очень интересный человек… – сказала она.
– Да, я слышал про его план вечного мира, и это очень интересно, но едва ли возможно…
– Вы думаете?… – сказала Анна Павловна, чтобы сказать что нибудь и вновь обратиться к своим занятиям хозяйки дома, но Пьер сделал обратную неучтивость. Прежде он, не дослушав слов собеседницы, ушел; теперь он остановил своим разговором собеседницу, которой нужно было от него уйти. Он, нагнув голову и расставив большие ноги, стал доказывать Анне Павловне, почему он полагал, что план аббата был химера.
– Мы после поговорим, – сказала Анна Павловна, улыбаясь.
И, отделавшись от молодого человека, не умеющего жить, она возвратилась к своим занятиям хозяйки дома и продолжала прислушиваться и приглядываться, готовая подать помощь на тот пункт, где ослабевал разговор. Как хозяин прядильной мастерской, посадив работников по местам, прохаживается по заведению, замечая неподвижность или непривычный, скрипящий, слишком громкий звук веретена, торопливо идет, сдерживает или пускает его в надлежащий ход, так и Анна Павловна, прохаживаясь по своей гостиной, подходила к замолкнувшему или слишком много говорившему кружку и одним словом или перемещением опять заводила равномерную, приличную разговорную машину. Но среди этих забот всё виден был в ней особенный страх за Пьера. Она заботливо поглядывала на него в то время, как он подошел послушать то, что говорилось около Мортемара, и отошел к другому кружку, где говорил аббат. Для Пьера, воспитанного за границей, этот вечер Анны Павловны был первый, который он видел в России. Он знал, что тут собрана вся интеллигенция Петербурга, и у него, как у ребенка в игрушечной лавке, разбегались глаза. Он всё боялся пропустить умные разговоры, которые он может услыхать. Глядя на уверенные и изящные выражения лиц, собранных здесь, он всё ждал чего нибудь особенно умного. Наконец, он подошел к Морио. Разговор показался ему интересен, и он остановился, ожидая случая высказать свои мысли, как это любят молодые люди.

Вечер Анны Павловны был пущен. Веретена с разных сторон равномерно и не умолкая шумели. Кроме ma tante, около которой сидела только одна пожилая дама с исплаканным, худым лицом, несколько чужая в этом блестящем обществе, общество разбилось на три кружка. В одном, более мужском, центром был аббат; в другом, молодом, красавица княжна Элен, дочь князя Василия, и хорошенькая, румяная, слишком полная по своей молодости, маленькая княгиня Болконская. В третьем Мортемар и Анна Павловна.
Виконт был миловидный, с мягкими чертами и приемами, молодой человек, очевидно считавший себя знаменитостью, но, по благовоспитанности, скромно предоставлявший пользоваться собой тому обществу, в котором он находился. Анна Павловна, очевидно, угощала им своих гостей. Как хороший метрд`отель подает как нечто сверхъестественно прекрасное тот кусок говядины, который есть не захочется, если увидать его в грязной кухне, так в нынешний вечер Анна Павловна сервировала своим гостям сначала виконта, потом аббата, как что то сверхъестественно утонченное. В кружке Мортемара заговорили тотчас об убиении герцога Энгиенского. Виконт сказал, что герцог Энгиенский погиб от своего великодушия, и что были особенные причины озлобления Бонапарта.
– Ah! voyons. Contez nous cela, vicomte, [Расскажите нам это, виконт,] – сказала Анна Павловна, с радостью чувствуя, как чем то a la Louis XV [в стиле Людовика XV] отзывалась эта фраза, – contez nous cela, vicomte.
Виконт поклонился в знак покорности и учтиво улыбнулся. Анна Павловна сделала круг около виконта и пригласила всех слушать его рассказ.
– Le vicomte a ete personnellement connu de monseigneur, [Виконт был лично знаком с герцогом,] – шепнула Анна Павловна одному. – Le vicomte est un parfait conteur [Bиконт удивительный мастер рассказывать], – проговорила она другому. – Comme on voit l'homme de la bonne compagnie [Как сейчас виден человек хорошего общества], – сказала она третьему; и виконт был подан обществу в самом изящном и выгодном для него свете, как ростбиф на горячем блюде, посыпанный зеленью.
Виконт хотел уже начать свой рассказ и тонко улыбнулся.
– Переходите сюда, chere Helene, [милая Элен,] – сказала Анна Павловна красавице княжне, которая сидела поодаль, составляя центр другого кружка.
Княжна Элен улыбалась; она поднялась с тою же неизменяющеюся улыбкой вполне красивой женщины, с которою она вошла в гостиную. Слегка шумя своею белою бальною робой, убранною плющем и мохом, и блестя белизною плеч, глянцем волос и брильянтов, она прошла между расступившимися мужчинами и прямо, не глядя ни на кого, но всем улыбаясь и как бы любезно предоставляя каждому право любоваться красотою своего стана, полных плеч, очень открытой, по тогдашней моде, груди и спины, и как будто внося с собою блеск бала, подошла к Анне Павловне. Элен была так хороша, что не только не было в ней заметно и тени кокетства, но, напротив, ей как будто совестно было за свою несомненную и слишком сильно и победительно действующую красоту. Она как будто желала и не могла умалить действие своей красоты. Quelle belle personne! [Какая красавица!] – говорил каждый, кто ее видел.
Как будто пораженный чем то необычайным, виконт пожал плечами и о опустил глаза в то время, как она усаживалась перед ним и освещала и его всё тою же неизменною улыбкой.
– Madame, je crains pour mes moyens devant un pareil auditoire, [Я, право, опасаюсь за свои способности перед такой публикой,] сказал он, наклоняя с улыбкой голову.
Княжна облокотила свою открытую полную руку на столик и не нашла нужным что либо сказать. Она улыбаясь ждала. Во все время рассказа она сидела прямо, посматривая изредка то на свою полную красивую руку, которая от давления на стол изменила свою форму, то на еще более красивую грудь, на которой она поправляла брильянтовое ожерелье; поправляла несколько раз складки своего платья и, когда рассказ производил впечатление, оглядывалась на Анну Павловну и тотчас же принимала то самое выражение, которое было на лице фрейлины, и потом опять успокоивалась в сияющей улыбке. Вслед за Элен перешла и маленькая княгиня от чайного стола.
– Attendez moi, je vais prendre mon ouvrage, [Подождите, я возьму мою работу,] – проговорила она. – Voyons, a quoi pensez vous? – обратилась она к князю Ипполиту: – apportez moi mon ridicule. [О чем вы думаете? Принесите мой ридикюль.]
Княгиня, улыбаясь и говоря со всеми, вдруг произвела перестановку и, усевшись, весело оправилась.
– Теперь мне хорошо, – приговаривала она и, попросив начинать, принялась за работу.
Князь Ипполит перенес ей ридикюль, перешел за нею и, близко придвинув к ней кресло, сел подле нее.