Щепкин, Павел Степанович
Павел Степанович Щепкин | |
Дата рождения: | |
---|---|
Место рождения: | |
Дата смерти: |
15 (27) июля 1836 (42 года) |
Место смерти: | |
Страна: | |
Научная сфера: |
математика |
Учёное звание: | |
Альма-матер: |
Павел Степанович Щепкин (5 (16) ноября 1793 — 15 (27) июля 1836) — русский математик, педагог, профессор.
Содержание
Биография
Был сыном канцеляриста Московской духовной консистории. Приятели отца (диакон церкви Св. Чудотворца Николая, что на Студенцах — Иван Петрович, корректор Московской духовной типографии — Следков и А. Н. Николаев, впоследствии профессор математики в Ярославском Демидовском училище) приготовили его к поступлению в 1808 году в Академическую гимназию, откуда спустя несколько месяцев он перешёл в Московский университет. П. С. Щепкин окончил курс по физико-математическому отделению Московского университета в декабре 1811 года и в течение трёх лет служил воспитателем у некоторых помещиков Нижегородской губернии.
В июне 1815 года он успешно защитил диссертацию «Об открытиях, сделанных в астрономии со времени изобретения телескопов» и получил учёную степень магистра. 10 сентября 1815 года он прочитал свою первую лекцию по алгебре, в следующем году читал геометрию, а потом тригонометрию, сначала по руководству профессора Чумакова, а затем по курсу Франкера[1]. 17 сентября 1818 года был утверждён в звании адъюнкта, а в 1826 году после ухода из университета профессора Т. И. Перелогова был утверждён в звании экстраординарного профессора, а 8 декабря того же года — в звании ординарного профессора.
Во время холерной эпидемии 1830 года П. С. Щепкин исполнял обязанности ректора университета; с мая 1831 по май 1833 года был деканом физико-математического отделения университета.
Кроме профессорства, Щепкин занимал должности инспектора казенных студентов и директора медицинского института (1830—1833), члена училищного комитета и некоторые другие.
В конце 1833 года, по совершенно необъяснимой причине, П. С. Щепкин решил бросить профессуру и стал проситься на должность старшего учителя математики и физики в 1-й Московской гимназии.
Щепкин, профессор чистой математики, о котором я писал Вам в предыдущем письме против ожидания многих, вышел из университета. Министр, хотя и писал к нему весьма ласковое письмо, но не удерживал в прежней службе, как, по-видимому, он ожидал. За упразднением сей кафедры преподавание чистой математики поручено мне, в звании, однако, адъюнкта.
— Из письма Николая Ефимовича Зернова
В 1835 году он был назначен старшим цензором и преподавателем математики в двух высших классах Константиновского межевого института.
Семья
- Сыновья - Митрофан Павлович Щепкин и Николай Павлович Щепкин.
- Внук - Дмитрий Митрофанович Щепкин.
Напишите отзыв о статье "Щепкин, Павел Степанович"
Примечания
- ↑ Щепкин уже в 1819 году вместе с Перевощиковым издал свой перевод 1-й части курса математики Франкера.
Источники
- Щепкин, Павел Степанович // Русский биографический словарь : в 25 томах. — СПб.—М., 1896—1918.
- Щепкин, Павел Степанович // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
Отрывок, характеризующий Щепкин, Павел Степанович
Княжна улыбнулась, как улыбаются люди, которые думают что знают дело больше, чем те, с кем разговаривают.– Я тебе скажу больше, – продолжал князь Василий, хватая ее за руку, – письмо было написано, хотя и не отослано, и государь знал о нем. Вопрос только в том, уничтожено ли оно, или нет. Ежели нет, то как скоро всё кончится , – князь Василий вздохнул, давая этим понять, что он разумел под словами всё кончится , – и вскроют бумаги графа, завещание с письмом будет передано государю, и просьба его, наверно, будет уважена. Пьер, как законный сын, получит всё.
– А наша часть? – спросила княжна, иронически улыбаясь так, как будто всё, но только не это, могло случиться.
– Mais, ma pauvre Catiche, c'est clair, comme le jour. [Но, моя дорогая Катишь, это ясно, как день.] Он один тогда законный наследник всего, а вы не получите ни вот этого. Ты должна знать, моя милая, были ли написаны завещание и письмо, и уничтожены ли они. И ежели почему нибудь они забыты, то ты должна знать, где они, и найти их, потому что…
– Этого только недоставало! – перебила его княжна, сардонически улыбаясь и не изменяя выражения глаз. – Я женщина; по вашему мы все глупы; но я настолько знаю, что незаконный сын не может наследовать… Un batard, [Незаконный,] – прибавила она, полагая этим переводом окончательно показать князю его неосновательность.
– Как ты не понимаешь, наконец, Катишь! Ты так умна: как ты не понимаешь, – ежели граф написал письмо государю, в котором просит его признать сына законным, стало быть, Пьер уж будет не Пьер, а граф Безухой, и тогда он по завещанию получит всё? И ежели завещание с письмом не уничтожены, то тебе, кроме утешения, что ты была добродетельна et tout ce qui s'en suit, [и всего, что отсюда вытекает,] ничего не останется. Это верно.
– Я знаю, что завещание написано; но знаю тоже, что оно недействительно, и вы меня, кажется, считаете за совершенную дуру, mon cousin, – сказала княжна с тем выражением, с которым говорят женщины, полагающие, что они сказали нечто остроумное и оскорбительное.
– Милая ты моя княжна Катерина Семеновна, – нетерпеливо заговорил князь Василий. – Я пришел к тебе не за тем, чтобы пикироваться с тобой, а за тем, чтобы как с родной, хорошею, доброю, истинною родной, поговорить о твоих же интересах. Я тебе говорю десятый раз, что ежели письмо к государю и завещание в пользу Пьера есть в бумагах графа, то ты, моя голубушка, и с сестрами, не наследница. Ежели ты мне не веришь, то поверь людям знающим: я сейчас говорил с Дмитрием Онуфриичем (это был адвокат дома), он то же сказал.
Видимо, что то вдруг изменилось в мыслях княжны; тонкие губы побледнели (глаза остались те же), и голос, в то время как она заговорила, прорывался такими раскатами, каких она, видимо, сама не ожидала.
– Это было бы хорошо, – сказала она. – Я ничего не хотела и не хочу.
Она сбросила свою собачку с колен и оправила складки платья.
– Вот благодарность, вот признательность людям, которые всем пожертвовали для него, – сказала она. – Прекрасно! Очень хорошо! Мне ничего не нужно, князь.
– Да, но ты не одна, у тебя сестры, – ответил князь Василий.
Но княжна не слушала его.
– Да, я это давно знала, но забыла, что, кроме низости, обмана, зависти, интриг, кроме неблагодарности, самой черной неблагодарности, я ничего не могла ожидать в этом доме…
– Знаешь ли ты или не знаешь, где это завещание? – спрашивал князь Василий еще с большим, чем прежде, подергиванием щек.
– Да, я была глупа, я еще верила в людей и любила их и жертвовала собой. А успевают только те, которые подлы и гадки. Я знаю, чьи это интриги.
Княжна хотела встать, но князь удержал ее за руку. Княжна имела вид человека, вдруг разочаровавшегося во всем человеческом роде; она злобно смотрела на своего собеседника.
– Еще есть время, мой друг. Ты помни, Катишь, что всё это сделалось нечаянно, в минуту гнева, болезни, и потом забыто. Наша обязанность, моя милая, исправить его ошибку, облегчить его последние минуты тем, чтобы не допустить его сделать этой несправедливости, не дать ему умереть в мыслях, что он сделал несчастными тех людей…
- Родившиеся 16 ноября
- Родившиеся в 1793 году
- Персоналии по алфавиту
- Родившиеся в Москве
- Умершие 27 июля
- Умершие в 1836 году
- Умершие в Москве
- Учёные по алфавиту
- Математики по алфавиту
- Математики XIX века
- Выпускники физико-математического факультета Московского университета
- Математики Российской империи
- Педагоги России
- Преподаватели МГУ
- Деканы Императорского Московского университета
- Преподаватели Константиновского межевого института
- Похороненные в некрополе Донского монастыря