Щербаков, Салават Александрович

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Салават Александрович Щербаков
Жанр:

Монументальная скульптура

Учёба:

МГХПУ им. Строганова

Стиль:

Реализм

Награды:
Звания:

Салава́т Алекса́ндрович Щербако́в (род. 15 января 1955, Москва, СССР) — советский и российский скульптор, педагог, профессор.

Академик РАХ (2012; член-корреспондент 1995)[1]. Народный художник РФ (2011)[2]. Член Союза художников СССР с 1980 года.

Автор более 40 монументальных композиций.





Биография

Родился в 1955 году в Москве. В 1978 году окончил МВХПУ (в то время — «бывшее Строгановское»), отделение архитектурно-декоративной пластики; руководители: В. И. Дерунов, Г. А. Шульц и А. Н. Бурганов, Ю. П. Поммер, Б. К. Орлов[3].

Преподавал на кафедре скульптуры Московского государственного академического художественного института им. В. И. Сурикова. С 2003 г. — зав. кафедрой скульптуры Российской академии живописи, ваяния и зодчества И. С. Глазунова.

Творчество

Салават Щербаков работает в жанре монументальной и станковой скульптуры классического реалистичного стиля. Архитектурно-художественная мастерская С. А. Щербакова занимается разработкой архитектурных проектов, художественным проектированием, созданием монументальной скульптуры, ансамблей памятников, разработкой архитектурно-планировочных решений реконструкции городской среды, проектированием и созданием интерьеров.

Многочисленны монументальные работы Салавата Щербакова в Москве: памятник генеральному конструктору космических систем С. П. Королеву (2008); памятник инженеру и архитектору В. Г. Шухову на Сретенском бульваре (2008); монумент «В борьбе против фашизма мы были вместе» (совместно с А. Н. Ковальчуком), изображающий водружение Знамени Победы над Рейхстагом и установленный на Поклонной горе (2010)[4]; памятник первому министру путей сообщения П. П. Мельникову на Комсомольской площади и оформление сквера на Комсомольской площади (2003); реконструкция Аллеи воинской славы на Поклонной горе и монумент Воинам стран-участниц антигитлеровской коалиции (2005); памятник Воинам-интернационалистам на Поклонной горе (2004); памятники легендарной советской летчице В. С. Гризодубовой (2000) на Кутузовском проспекте; памятник жертвам теракта у гостиницы «Националь»(2005); скульптурное оформление Южного речного вокзала, парка имени 50-летия Октября и Терлецкого парка; композиция «100-летие Московской окружной железной дороги» на станции Лихоборы; памятник А. П. Чехову в Люблине, на пересечении улиц Армавирской и Таганрогской (2014); памятник Василию Васильковскому — полковому священнику 19-го Егерского полка, удостоенному ордена Георгия Победоносца за мужество в бою во время Отечественной войны 1812 года (Малоярославец, Калужская область, 2014).

Наиболее значительными скульптурными работами Салавата Щербакова за пределами Москвы являются: Монумент победы Красной армии над фашистской Германией в Нетании (2012), памятник Гейдару Алиеву в Баку (Азербайджан, 2005), Аллея Героев Советского Союза в Горно-Алтайске (3 бюста Героев), памятный знак, посвященный открытию Северомуйского тоннеля на Байкало-Амурской магистрали (2004), памятник Ф. А. фон Герстнеру в Санкт-Петербурге (2007), памятник принцессе Баденской Луизе (впоследствии — русской императрице Елизавете Алексеевне) в Баден-Бадене (Германия, 2008), памятник Героям Первой мировой войны в Калининграде (2014)[5], Памятник Александру I (Москва) (2014).

К числу мемориальных и станковых работ Салавата Щербакова относятся памятники Народному артисту СССР Иннокентию Смоктуновскому, К. С. Станиславскому, генералу А. И. Лебедю[6], Народному артисту СССР, директору Театра эстрады Борису Брунову — все они установлены на Новодевичьем кладбище. Малые скульптурные работы С. А. Щербакова: бюст архитектора К. А. Тона в музее Храма Христа Спасителя, скульптурный портрет актрисы Веры Глаголевой; мемориальные доски Патриарху Московскому и Всея Руси Алексию I[7], Народной артистке СССР Лидии Руслановой, Народному артисту СССР Е. П. Леонову, Народному артисту СССР И. С. Козловскому, Народному артисту СССР И. В. Ильинскому, Министру транспортного строительства СССР Е. Ф. Кожевникову, Министру общего машиностроения СССР С. А. Афанасьеву, Заслуженному тренеру СССР, создателю борьбы самбо А. А. Харлампиеву, Министру внешней торговли Н. С. Патоличеву, военачальнику и военному историку генерал-полковнику Л. М. Сандалову, хореографу И. А. Моисееву и многим другим выдающимся личностям.

Архитектурные работы мастерской С. А. Щербакова: проект интерьеров Мемориального Музея Космонавтики в Москве; проект памятных стел в городах, которым присвоено почетное звание Российской Федерации «Город воинской славы»; проекты и художественные решения интерьеров различных объектов: коттеджа «Москва» Государственного комплекса «Дворец Конгрессов» в Стрельне[8]; культурно-делового центра «Дом Москвы» в Минске[8]; Московского городского университета Управления Правительства Москвы; крупнейшего в Европе Центра восстановительной медицины и реабилитации Департамента здравоохранения города Москвы[8]; а также проекты интерьеров офисных зданий и разработки интерьеров ряда частных резиденций.

Собрания

Станковые работы Салавата Щербакова находятся в коллекциях России и за рубежом: в Третьяковской галерее, Оружейной палате Московского Кремля. Ряд работ приобрели частные галереи в Швеции, Франции, Бельгии, Голландии, США, Австралии.

Наиболее известные работы

Награды

  • 2009 — национальный приз в области дизайна «Виктория» на XVII Всероссийской выставке-конкурсе «Лучшая работа года в области дизайна. Дизайн 2009» за разработку и реализацию проекта интерьеров и экспозиции Мемориального музея космонавтики в г. Москве.
  • 2009 — премия первой степени Центрального федерального округа в области литературы и искусства (в номинации «Изобразительное искусство»).
  • 2010 — золотая медаль Международной ассоциации союза архитекторов за проект интерьера и экспозиции Мемориального музея космонавтики.
  • 2010 — премия Правительства Москвы в области литературы и искусства за «Проект художественного решения интерьера и экспозиции Мемориального музея космонавтики».

Галерея

Семья

Напишите отзыв о статье "Щербаков, Салават Александрович"

Литература

  • Лазарев С. Е. Образ Степана Разина в изобразительном искусстве // Преподавание истории в школе. 2016. № 8. С. 29-34.

Примечания

  1. [www.glazunov-academy.ru/fac_sculpting.html Факультет скульптуры: Российская академия живописи, ваяния и зодчества Ильи Глазунова](недоступная ссылка — история). Проверено 27 января 2013. [web.archive.org/20110504013406/www.glazunov-academy.ru/fac_sculpting.html Архивировано из первоисточника 4 мая 2011].
  2. [www.tvkultura.ru/news.html?id=837408&cid=42 «Государственные награды деятелям культуры и искусства» — ТВ"Культура", 31.10.2011]
  3. Государственная Третьяковская галерея. Каталог собрания. Т. 3. Скульптура второй половины XX века. «Красная площадь». Москва. 1998 ISBN 5-900743-39-X
  4. [www.youtube.com/watch?v=YVRnGC_1eFc Монумент «В борьбе против фашизма мы были вместе»]
  5. [www.rg.ru/2014/05/30/reg-szfo/monument.html В Калининграде открыли памятник героям Первой мировой]
  6. Памятник на могиле генерала А. И. Лебедя
  7. [commons.wikimedia.org/wiki/File:Patriarch_Alexy_I.jpg Мемориальная доска Патриарху Московскому и Всея Руси Алексию I]
  8. 1 2 3 [www.facebook.com/SalavatScherbakov?option=com_content&view=article&id=234:2011-01-19-11-36-00&catid=56:2011-01-19-10-57-02&Itemid=177 Мастерская Салавата Щербакова]
  9. Собств. инф. [old.lavkalavka.com/fermer/anastasiya-shcherbakova-i-vasiliy-perfilev Анастасия Щербакова и Василий Перфильев] // old.lavkalavka.com. — 2014. — 28 дек.

Ссылки

  • [www.rah.ru/the_academy_today/the_members_of_the_academie/member.php?ID=17742&sphrase_id=11617 Биография на сайте Российской Академии Художеств]
  • [oms.ru/pravlenie/Sherbakov/Sherbakov.htm Щербаков Салават Александрович]
  • [www.milli-firka.org/content/DBAFFCHE/title/%D0%92-%D0%9C%D0%BE%D1%81%D0%BA%D0%B2%D0%B5-%D0%BE%D1%82%D0%BA%D1%80%D1%8B%D0%BB%D0%B8/ Памятник Габдулле Тукаю в Москве]
  • [www.molgvardia.ru/nextday/2010/12/27/24630 Памятник Спасателям (МЧС)]
  • [www.litart.ru/work_monument83.htm Памятник лётчику А. П. Маресьеву]

Отрывок, характеризующий Щербаков, Салават Александрович

Взойдя на гору, икона остановилась; державшие на полотенцах икону люди переменились, дьячки зажгли вновь кадила, и начался молебен. Жаркие лучи солнца били отвесно сверху; слабый, свежий ветерок играл волосами открытых голов и лентами, которыми была убрана икона; пение негромко раздавалось под открытым небом. Огромная толпа с открытыми головами офицеров, солдат, ополченцев окружала икону. Позади священника и дьячка, на очищенном месте, стояли чиновные люди. Один плешивый генерал с Георгием на шее стоял прямо за спиной священника и, не крестясь (очевидно, пемец), терпеливо дожидался конца молебна, который он считал нужным выслушать, вероятно, для возбуждения патриотизма русского народа. Другой генерал стоял в воинственной позе и потряхивал рукой перед грудью, оглядываясь вокруг себя. Между этим чиновным кружком Пьер, стоявший в толпе мужиков, узнал некоторых знакомых; но он не смотрел на них: все внимание его было поглощено серьезным выражением лиц в этой толпе солдат и оиолченцев, однообразно жадно смотревших на икону. Как только уставшие дьячки (певшие двадцатый молебен) начинали лениво и привычно петь: «Спаси от бед рабы твоя, богородице», и священник и дьякон подхватывали: «Яко вси по бозе к тебе прибегаем, яко нерушимой стене и предстательству», – на всех лицах вспыхивало опять то же выражение сознания торжественности наступающей минуты, которое он видел под горой в Можайске и урывками на многих и многих лицах, встреченных им в это утро; и чаще опускались головы, встряхивались волоса и слышались вздохи и удары крестов по грудям.
Толпа, окружавшая икону, вдруг раскрылась и надавила Пьера. Кто то, вероятно, очень важное лицо, судя по поспешности, с которой перед ним сторонились, подходил к иконе.
Это был Кутузов, объезжавший позицию. Он, возвращаясь к Татариновой, подошел к молебну. Пьер тотчас же узнал Кутузова по его особенной, отличавшейся от всех фигуре.
В длинном сюртуке на огромном толщиной теле, с сутуловатой спиной, с открытой белой головой и с вытекшим, белым глазом на оплывшем лице, Кутузов вошел своей ныряющей, раскачивающейся походкой в круг и остановился позади священника. Он перекрестился привычным жестом, достал рукой до земли и, тяжело вздохнув, опустил свою седую голову. За Кутузовым был Бенигсен и свита. Несмотря на присутствие главнокомандующего, обратившего на себя внимание всех высших чинов, ополченцы и солдаты, не глядя на него, продолжали молиться.
Когда кончился молебен, Кутузов подошел к иконе, тяжело опустился на колена, кланяясь в землю, и долго пытался и не мог встать от тяжести и слабости. Седая голова его подергивалась от усилий. Наконец он встал и с детски наивным вытягиванием губ приложился к иконе и опять поклонился, дотронувшись рукой до земли. Генералитет последовал его примеру; потом офицеры, и за ними, давя друг друга, топчась, пыхтя и толкаясь, с взволнованными лицами, полезли солдаты и ополченцы.


Покачиваясь от давки, охватившей его, Пьер оглядывался вокруг себя.
– Граф, Петр Кирилыч! Вы как здесь? – сказал чей то голос. Пьер оглянулся.
Борис Друбецкой, обчищая рукой коленки, которые он запачкал (вероятно, тоже прикладываясь к иконе), улыбаясь подходил к Пьеру. Борис был одет элегантно, с оттенком походной воинственности. На нем был длинный сюртук и плеть через плечо, так же, как у Кутузова.
Кутузов между тем подошел к деревне и сел в тени ближайшего дома на лавку, которую бегом принес один казак, а другой поспешно покрыл ковриком. Огромная блестящая свита окружила главнокомандующего.
Икона тронулась дальше, сопутствуемая толпой. Пьер шагах в тридцати от Кутузова остановился, разговаривая с Борисом.
Пьер объяснил свое намерение участвовать в сражении и осмотреть позицию.
– Вот как сделайте, – сказал Борис. – Je vous ferai les honneurs du camp. [Я вас буду угощать лагерем.] Лучше всего вы увидите все оттуда, где будет граф Бенигсен. Я ведь при нем состою. Я ему доложу. А если хотите объехать позицию, то поедемте с нами: мы сейчас едем на левый фланг. А потом вернемся, и милости прошу у меня ночевать, и партию составим. Вы ведь знакомы с Дмитрием Сергеичем? Он вот тут стоит, – он указал третий дом в Горках.
– Но мне бы хотелось видеть правый фланг; говорят, он очень силен, – сказал Пьер. – Я бы хотел проехать от Москвы реки и всю позицию.
– Ну, это после можете, а главный – левый фланг…
– Да, да. А где полк князя Болконского, не можете вы указать мне? – спросил Пьер.
– Андрея Николаевича? мы мимо проедем, я вас проведу к нему.
– Что ж левый фланг? – спросил Пьер.
– По правде вам сказать, entre nous, [между нами,] левый фланг наш бог знает в каком положении, – сказал Борис, доверчиво понижая голос, – граф Бенигсен совсем не то предполагал. Он предполагал укрепить вон тот курган, совсем не так… но, – Борис пожал плечами. – Светлейший не захотел, или ему наговорили. Ведь… – И Борис не договорил, потому что в это время к Пьеру подошел Кайсаров, адъютант Кутузова. – А! Паисий Сергеич, – сказал Борис, с свободной улыбкой обращаясь к Кайсарову, – А я вот стараюсь объяснить графу позицию. Удивительно, как мог светлейший так верно угадать замыслы французов!
– Вы про левый фланг? – сказал Кайсаров.
– Да, да, именно. Левый фланг наш теперь очень, очень силен.
Несмотря на то, что Кутузов выгонял всех лишних из штаба, Борис после перемен, произведенных Кутузовым, сумел удержаться при главной квартире. Борис пристроился к графу Бенигсену. Граф Бенигсен, как и все люди, при которых находился Борис, считал молодого князя Друбецкого неоцененным человеком.
В начальствовании армией были две резкие, определенные партии: партия Кутузова и партия Бенигсена, начальника штаба. Борис находился при этой последней партии, и никто так, как он, не умел, воздавая раболепное уважение Кутузову, давать чувствовать, что старик плох и что все дело ведется Бенигсеном. Теперь наступила решительная минута сражения, которая должна была или уничтожить Кутузова и передать власть Бенигсену, или, ежели бы даже Кутузов выиграл сражение, дать почувствовать, что все сделано Бенигсеном. Во всяком случае, за завтрашний день должны были быть розданы большие награды и выдвинуты вперед новые люди. И вследствие этого Борис находился в раздраженном оживлении весь этот день.
За Кайсаровым к Пьеру еще подошли другие из его знакомых, и он не успевал отвечать на расспросы о Москве, которыми они засыпали его, и не успевал выслушивать рассказов, которые ему делали. На всех лицах выражались оживление и тревога. Но Пьеру казалось, что причина возбуждения, выражавшегося на некоторых из этих лиц, лежала больше в вопросах личного успеха, и у него не выходило из головы то другое выражение возбуждения, которое он видел на других лицах и которое говорило о вопросах не личных, а общих, вопросах жизни и смерти. Кутузов заметил фигуру Пьера и группу, собравшуюся около него.
– Позовите его ко мне, – сказал Кутузов. Адъютант передал желание светлейшего, и Пьер направился к скамейке. Но еще прежде него к Кутузову подошел рядовой ополченец. Это был Долохов.
– Этот как тут? – спросил Пьер.
– Это такая бестия, везде пролезет! – отвечали Пьеру. – Ведь он разжалован. Теперь ему выскочить надо. Какие то проекты подавал и в цепь неприятельскую ночью лазил… но молодец!..
Пьер, сняв шляпу, почтительно наклонился перед Кутузовым.
– Я решил, что, ежели я доложу вашей светлости, вы можете прогнать меня или сказать, что вам известно то, что я докладываю, и тогда меня не убудет… – говорил Долохов.
– Так, так.
– А ежели я прав, то я принесу пользу отечеству, для которого я готов умереть.
– Так… так…
– И ежели вашей светлости понадобится человек, который бы не жалел своей шкуры, то извольте вспомнить обо мне… Может быть, я пригожусь вашей светлости.
– Так… так… – повторил Кутузов, смеющимся, суживающимся глазом глядя на Пьера.
В это время Борис, с своей придворной ловкостью, выдвинулся рядом с Пьером в близость начальства и с самым естественным видом и не громко, как бы продолжая начатый разговор, сказал Пьеру:
– Ополченцы – те прямо надели чистые, белые рубахи, чтобы приготовиться к смерти. Какое геройство, граф!
Борис сказал это Пьеру, очевидно, для того, чтобы быть услышанным светлейшим. Он знал, что Кутузов обратит внимание на эти слова, и действительно светлейший обратился к нему:
– Ты что говоришь про ополченье? – сказал он Борису.
– Они, ваша светлость, готовясь к завтрашнему дню, к смерти, надели белые рубахи.
– А!.. Чудесный, бесподобный народ! – сказал Кутузов и, закрыв глаза, покачал головой. – Бесподобный народ! – повторил он со вздохом.
– Хотите пороху понюхать? – сказал он Пьеру. – Да, приятный запах. Имею честь быть обожателем супруги вашей, здорова она? Мой привал к вашим услугам. – И, как это часто бывает с старыми людьми, Кутузов стал рассеянно оглядываться, как будто забыв все, что ему нужно было сказать или сделать.
Очевидно, вспомнив то, что он искал, он подманил к себе Андрея Сергеича Кайсарова, брата своего адъютанта.
– Как, как, как стихи то Марина, как стихи, как? Что на Геракова написал: «Будешь в корпусе учитель… Скажи, скажи, – заговорил Кутузов, очевидно, собираясь посмеяться. Кайсаров прочел… Кутузов, улыбаясь, кивал головой в такт стихов.
Когда Пьер отошел от Кутузова, Долохов, подвинувшись к нему, взял его за руку.
– Очень рад встретить вас здесь, граф, – сказал он ему громко и не стесняясь присутствием посторонних, с особенной решительностью и торжественностью. – Накануне дня, в который бог знает кому из нас суждено остаться в живых, я рад случаю сказать вам, что я жалею о тех недоразумениях, которые были между нами, и желал бы, чтобы вы не имели против меня ничего. Прошу вас простить меня.
Пьер, улыбаясь, глядел на Долохова, не зная, что сказать ему. Долохов со слезами, выступившими ему на глаза, обнял и поцеловал Пьера.
Борис что то сказал своему генералу, и граф Бенигсен обратился к Пьеру и предложил ехать с собою вместе по линии.
– Вам это будет интересно, – сказал он.
– Да, очень интересно, – сказал Пьер.
Через полчаса Кутузов уехал в Татаринову, и Бенигсен со свитой, в числе которой был и Пьер, поехал по линии.


Бенигсен от Горок спустился по большой дороге к мосту, на который Пьеру указывал офицер с кургана как на центр позиции и у которого на берегу лежали ряды скошенной, пахнувшей сеном травы. Через мост они проехали в село Бородино, оттуда повернули влево и мимо огромного количества войск и пушек выехали к высокому кургану, на котором копали землю ополченцы. Это был редут, еще не имевший названия, потом получивший название редута Раевского, или курганной батареи.
Пьер не обратил особенного внимания на этот редут. Он не знал, что это место будет для него памятнее всех мест Бородинского поля. Потом они поехали через овраг к Семеновскому, в котором солдаты растаскивали последние бревна изб и овинов. Потом под гору и на гору они проехали вперед через поломанную, выбитую, как градом, рожь, по вновь проложенной артиллерией по колчам пашни дороге на флеши [род укрепления. (Примеч. Л.Н. Толстого.) ], тоже тогда еще копаемые.
Бенигсен остановился на флешах и стал смотреть вперед на (бывший еще вчера нашим) Шевардинский редут, на котором виднелось несколько всадников. Офицеры говорили, что там был Наполеон или Мюрат. И все жадно смотрели на эту кучку всадников. Пьер тоже смотрел туда, стараясь угадать, который из этих чуть видневшихся людей был Наполеон. Наконец всадники съехали с кургана и скрылись.
Бенигсен обратился к подошедшему к нему генералу и стал пояснять все положение наших войск. Пьер слушал слова Бенигсена, напрягая все свои умственные силы к тому, чтоб понять сущность предстоящего сражения, но с огорчением чувствовал, что умственные способности его для этого были недостаточны. Он ничего не понимал. Бенигсен перестал говорить, и заметив фигуру прислушивавшегося Пьера, сказал вдруг, обращаясь к нему: