Щербатова, Екатерина Владимировна
| Екатерина Владимировна Щербатова | |
| Место смерти: | |
|---|---|
| Гражданство: |
Российская империя |
| Род деятельности: | |
| Жанр: | |
| Язык произведений: | |
Екатерина Владимировна Щербатова ― писательница-переводчица конца XVIII века.
Содержание
Биография
Отец ― князь Владимир Иванович Щербатов (1751-ок. 1793, Санкт-Петербург), мать ― Мария Николаевна Голицына (род. 1755), сестра канцлера А. Н. Голицына. Братья: Иван Владимирович Щербатов (род. 1775), Николай Владимирович (род. 1778). Отец Владимир Иванович имел крепостной театр, ставивший пьесы В. А. Левшина. Екатерина в детстве смотрела все спектакли.
Первый муж ― С. К. Черепанов, второй муж ― коллежский секратарь П. П. Попов[1].
Творчество
Переводила сама и в соавторстве с сёстрами А. Л. и Н. Л. Магницкими и Марией Шлиттер произведения Дюпати, Харви и др. В журналах «Приятное и полезное», «Иппокрене», «Дамском журнале» опубликовала «20 писем об Италии» Э. М. Дюпати, «В Риме», «Из Тиволи»[2].
С французского перевела прозой басни «Бумага, перо и чернильница», «Зефир и плодовитый сад», «Пещера и эхо», идиллию «Возвращение отца» и др. Из английского поэта Дж. Харви (1714—1758) перевела философское эссе «Трудолюбие и обработание». Дж. Харви в истории английской литературы относится к «кладбищенской поэзии», — такое направление философской поэзии (поэзия ночи)[3].
Архивные материалы о Екатерине Щербатовой хранятся в Российской государственной библиотеке.
Напишите отзыв о статье "Щербатова, Екатерина Владимировна"
Примечания
Литература
- А. Г.,. Щербатова, Екатерина Владимировна // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
- Библиографический словарь русских писательниц.― СПб, 1889
- Дамский журнал ― СПб., 1830 г., ч. 30, № 18
- Макаров Н. М. Сотрудница Сохацкого // Дамский журнал, 1830. Ч. 30. № 18, 25
Отрывок, характеризующий Щербатова, Екатерина Владимировна
Николай Ростов без всякой цели самопожертвования, а случайно, так как война застала его на службе, принимал близкое и продолжительное участие в защите отечества и потому без отчаяния и мрачных умозаключений смотрел на то, что совершалось тогда в России. Ежели бы у него спросили, что он думает о теперешнем положении России, он бы сказал, что ему думать нечего, что на то есть Кутузов и другие, а что он слышал, что комплектуются полки, и что, должно быть, драться еще долго будут, и что при теперешних обстоятельствах ему не мудрено года через два получить полк.По тому, что он так смотрел на дело, он не только без сокрушения о том, что лишается участия в последней борьбе, принял известие о назначении его в командировку за ремонтом для дивизии в Воронеж, но и с величайшим удовольствием, которое он не скрывал и которое весьма хорошо понимали его товарищи.
За несколько дней до Бородинского сражения Николай получил деньги, бумаги и, послав вперед гусар, на почтовых поехал в Воронеж.
Только тот, кто испытал это, то есть пробыл несколько месяцев не переставая в атмосфере военной, боевой жизни, может понять то наслаждение, которое испытывал Николай, когда он выбрался из того района, до которого достигали войска своими фуражировками, подвозами провианта, гошпиталями; когда он, без солдат, фур, грязных следов присутствия лагеря, увидал деревни с мужиками и бабами, помещичьи дома, поля с пасущимся скотом, станционные дома с заснувшими смотрителями. Он почувствовал такую радость, как будто в первый раз все это видел. В особенности то, что долго удивляло и радовало его, – это были женщины, молодые, здоровые, за каждой из которых не было десятка ухаживающих офицеров, и женщины, которые рады и польщены были тем, что проезжий офицер шутит с ними.
В самом веселом расположении духа Николай ночью приехал в Воронеж в гостиницу, заказал себе все то, чего он долго лишен был в армии, и на другой день, чисто начисто выбрившись и надев давно не надеванную парадную форму, поехал являться к начальству.
Начальник ополчения был статский генерал, старый человек, который, видимо, забавлялся своим военным званием и чином. Он сердито (думая, что в этом военное свойство) принял Николая и значительно, как бы имея на то право и как бы обсуживая общий ход дела, одобряя и не одобряя, расспрашивал его. Николай был так весел, что ему только забавно было это.
От начальника ополчения он поехал к губернатору. Губернатор был маленький живой человечек, весьма ласковый и простой. Он указал Николаю на те заводы, в которых он мог достать лошадей, рекомендовал ему барышника в городе и помещика за двадцать верст от города, у которых были лучшие лошади, и обещал всякое содействие.
