Щербина, Владимир Родионович

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Владимир Родионович Щербина
Дата рождения:

24 июня (7 июля) 1908(1908-07-07)

Место рождения:

Владикавказ, Терская область, Российская империя

Дата смерти:

24 января 1989(1989-01-24) (80 лет)

Место смерти:

Москва, СССР

Страна:

СССР СССР

Научная сфера:

литературоведение

Место работы:

МОПИ, ИМЛИ АН СССР

Учёная степень:

доктор филологических наук (1954)

Учёное звание:

профессор,
член-корреспондент АН СССР (1976)

Альма-матер:

Краснодарский педагогический институт (1929)

Награды и премии:

Влади́мир Родио́нович Щерби́на (24 июня (7 июля) 1908, Владикавказ[1] — 24 января 1989, Москва) — советский литературовед, специалист в области теории литературы и истории эстетики; литературный критик. Член-корреспондент АПН СССР со 2 февраля 1968 года по Отделению дидактики и частных методик, член-корреспондент АН СССР c 23 декабря 1976 года по Отделению литературы и языка (литературоведение).





Биография

Окончил литературный факультет Краснодарского педагогического института (1929), работал учителем в 5-й краснодарской школе. В 1930 году поступил в аспирантуру Государственной академии искусствознания, по окончании которой защитил кандидатскую диссертацию «Чернышевский как беллетрист». Начал печататься в 1933 году. С 1936 года работал в московских периодических изданиях («Октябрь» — ответственный секретарь, «Краснофлотец» — заведующий редакцией, «Известия» — редактор отдела литературы). Член ВКП(б) с 1939 года. Член Союза писателей с 1941 года.

Главный редактор журнала «Новый мир» (1941—1946). Преподавал в ряде педагогических институтов, был первым заведующим кафедрой советской литературы МОПИ им. Н. К. Крупской (с 1947 года), профессор. Заместитель министра кинематографии СССР (1948—1949).

Заместитель директора ИМЛИ им. А. М. Горького АН СССР по научной работе (1953—1988). В 1954 году защитил докторскую диссертацию по творчеству А. Н. Толстого. И. о. директора ИМЛИ (1966—1967, 1974—1975). Активный пропагандист литературы социалистического реализма. Автор исследований о русских писателях ХХ века (А. М. Горьком, А. С. Новикове-Прибое, М. А. Шолохове и др.)

Основные работы

  • «А. Н. Толстой: критико-биографический очерк» (1951)
  • «А. С. Новиков-Прибой (1877—1944)» (1951)
  • «А. Н. Толстой: творческий путь» (1956)
  • «Проблемы социалистического реализма» (1957)
  • «Эпоха и человек: литературно-критические очерки» (1961)
  • «Актуальные проблемы советского литературоведения» (1961)
  • «Ленин и вопросы литературы» (1961; 3-е изд. 1985)
  • «Наш современник: концепция человека в литературе ХХ столетия» (1964)
  • «М. Горький — концепция мира и искусства» (1968)
  • «Пути искусства» (1970)
  • "Пафос героического (заметки о теме Великой Отечественной войны в литературе) // «Литература великого подвига: Великая Отечественная война в советской литературе» (1970)
  • «Проблемы литературоведения в свете наследия В. И. Ленина» (1971; 2-е изд. 1986)
  • «Писатель в современном мире: литература, идеология, культура» (1973)
  • «Голос эпохи» (1974)
  • «В. И. Ленин и художественная литература» (1974)
  • «Проблемы литературного образования в средней школе: методологические наблюдения и размышления» (1978, 2-е изд. 1982)
  • «Революционно-демократическая критика и современность: Белинский, Чернышевский, Добролюбов» (1980)

В 1966—1968 годах — и. о. главного редактора, в 1968—1989 годах — главный редактор книжной серии «Литературное наследство». Был ответственным редактором и членом редколлегий журнала «Литература в школе», а также изданий: «Русская литература кон. XIX — нач. ХХ вв.» (тт. 1—3, 1968—1972), «История русской литературы XI—ХХ вв.: краткий очерк» (1983), «Энциклопедический словарь юного литературоведа» (1987), «Мировое значение русской литературы XIX в.» (1987), «История всемирной литературы. Т. 8» (1994) и др.

Награды

Напишите отзыв о статье "Щербина, Владимир Родионович"

Примечания

  1. [www.ras.ru/members/chronology.aspx?ID=cc63b943-a5d3-42b8-8543-b1e5f08baa06 Хронологический свод памятных юбилейных дат Российской академии наук. 2008 год]. По другим данным, — 11 (24) июня в Георгиевске.

Литература

  • Сурков Е. Искусство критического портрета // Знамя. 1952. № 1;
  • Акимов Ю. Книга об Алексее Толстом // Литературная газета. 1951. 22 сентября;
  • «Лёгкость в мыслях необыкновенная…» [Рец.] // Звезда. 1956. № 7;
  • Гайсарьян С. Смелее! // Вопросы литературы. 1961. № 11;
  • Литвинов В. Слово как дело // Вопросы литературы. 1962. № 7;
  • Ковалёв В. А. Концепция человека в литературе XX в. // Русская литература. 1965. № 2;
  • Баскевич И. Вникая в ленинскую мысль // Литература в школе. 1968. № 4;
  • Вайман С. О путях современного искусства // Вопросы литературы. 1972. № 3;
  • Мулярчик А. Высокая миссия культуры // Вопросы литературы. 1974. № 10.

Ссылки

Предшественник:
Анисимов, Иван Иванович
главный редактор серии «Литературное наследство»
1966—1989
Преемник:
Кузнецов, Феликс Феодосьевич
Предшественник:
Анисимов, Иван Иванович
и. о. директора Института мировой литературы АН СССР
1966—1968
Преемник:
Сучков, Борис Леонтьевич
Предшественник:
Сучков, Борис Леонтьевич
и. о. директора Института мировой литературы АН СССР
1974—1975
Преемник:
Барабаш, Юрий Яковлевич

Отрывок, характеризующий Щербина, Владимир Родионович

Первое лицо, которое он увидал у Ростовых, была Наташа. Еще прежде, чем он увидал ее, он, снимая плащ в передней, услыхал ее. Она пела солфеджи в зале. Он внал, что она не пела со времени своей болезни, и потому звук ее голоса удивил и обрадовал его. Он тихо отворил дверь и увидал Наташу в ее лиловом платье, в котором она была у обедни, прохаживающуюся по комнате и поющую. Она шла задом к нему, когда он отворил дверь, но когда она круто повернулась и увидала его толстое, удивленное лицо, она покраснела и быстро подошла к нему.
– Я хочу попробовать опять петь, – сказала она. – Все таки это занятие, – прибавила она, как будто извиняясь.
– И прекрасно.
– Как я рада, что вы приехали! Я нынче так счастлива! – сказала она с тем прежним оживлением, которого уже давно не видел в ней Пьер. – Вы знаете, Nicolas получил Георгиевский крест. Я так горда за него.
– Как же, я прислал приказ. Ну, я вам не хочу мешать, – прибавил он и хотел пройти в гостиную.
Наташа остановила его.
– Граф, что это, дурно, что я пою? – сказала она, покраснев, но, не спуская глаз, вопросительно глядя на Пьера.
– Нет… Отчего же? Напротив… Но отчего вы меня спрашиваете?
– Я сама не знаю, – быстро отвечала Наташа, – но я ничего бы не хотела сделать, что бы вам не нравилось. Я вам верю во всем. Вы не знаете, как вы для меля важны и как вы много для меня сделали!.. – Она говорила быстро и не замечая того, как Пьер покраснел при этих словах. – Я видела в том же приказе он, Болконский (быстро, шепотом проговорила она это слово), он в России и опять служит. Как вы думаете, – сказала она быстро, видимо, торопясь говорить, потому что она боялась за свои силы, – простит он меня когда нибудь? Не будет он иметь против меня злого чувства? Как вы думаете? Как вы думаете?
– Я думаю… – сказал Пьер. – Ему нечего прощать… Ежели бы я был на его месте… – По связи воспоминаний, Пьер мгновенно перенесся воображением к тому времени, когда он, утешая ее, сказал ей, что ежели бы он был не он, а лучший человек в мире и свободен, то он на коленях просил бы ее руки, и то же чувство жалости, нежности, любви охватило его, и те же слова были у него на устах. Но она не дала ему времени сказать их.
– Да вы – вы, – сказала она, с восторгом произнося это слово вы, – другое дело. Добрее, великодушнее, лучше вас я не знаю человека, и не может быть. Ежели бы вас не было тогда, да и теперь, я не знаю, что бы было со мною, потому что… – Слезы вдруг полились ей в глаза; она повернулась, подняла ноты к глазам, запела и пошла опять ходить по зале.
В это же время из гостиной выбежал Петя.
Петя был теперь красивый, румяный пятнадцатилетний мальчик с толстыми, красными губами, похожий на Наташу. Он готовился в университет, но в последнее время, с товарищем своим Оболенским, тайно решил, что пойдет в гусары.
Петя выскочил к своему тезке, чтобы переговорить о деле.
Он просил его узнать, примут ли его в гусары.
Пьер шел по гостиной, не слушая Петю.
Петя дернул его за руку, чтоб обратить на себя его вниманье.
– Ну что мое дело, Петр Кирилыч. Ради бога! Одна надежда на вас, – говорил Петя.
– Ах да, твое дело. В гусары то? Скажу, скажу. Нынче скажу все.
– Ну что, mon cher, ну что, достали манифест? – спросил старый граф. – А графинюшка была у обедни у Разумовских, молитву новую слышала. Очень хорошая, говорит.
– Достал, – отвечал Пьер. – Завтра государь будет… Необычайное дворянское собрание и, говорят, по десяти с тысячи набор. Да, поздравляю вас.
– Да, да, слава богу. Ну, а из армии что?
– Наши опять отступили. Под Смоленском уже, говорят, – отвечал Пьер.
– Боже мой, боже мой! – сказал граф. – Где же манифест?
– Воззвание! Ах, да! – Пьер стал в карманах искать бумаг и не мог найти их. Продолжая охлопывать карманы, он поцеловал руку у вошедшей графини и беспокойно оглядывался, очевидно, ожидая Наташу, которая не пела больше, но и не приходила в гостиную.
– Ей богу, не знаю, куда я его дел, – сказал он.
– Ну уж, вечно растеряет все, – сказала графиня. Наташа вошла с размягченным, взволнованным лицом и села, молча глядя на Пьера. Как только она вошла в комнату, лицо Пьера, до этого пасмурное, просияло, и он, продолжая отыскивать бумаги, несколько раз взглядывал на нее.
– Ей богу, я съезжу, я дома забыл. Непременно…
– Ну, к обеду опоздаете.
– Ах, и кучер уехал.
Но Соня, пошедшая в переднюю искать бумаги, нашла их в шляпе Пьера, куда он их старательно заложил за подкладку. Пьер было хотел читать.
– Нет, после обеда, – сказал старый граф, видимо, в этом чтении предвидевший большое удовольствие.
За обедом, за которым пили шампанское за здоровье нового Георгиевского кавалера, Шиншин рассказывал городские новости о болезни старой грузинской княгини, о том, что Метивье исчез из Москвы, и о том, что к Растопчину привели какого то немца и объявили ему, что это шампиньон (так рассказывал сам граф Растопчин), и как граф Растопчин велел шампиньона отпустить, сказав народу, что это не шампиньон, а просто старый гриб немец.
– Хватают, хватают, – сказал граф, – я графине и то говорю, чтобы поменьше говорила по французски. Теперь не время.
– А слышали? – сказал Шиншин. – Князь Голицын русского учителя взял, по русски учится – il commence a devenir dangereux de parler francais dans les rues. [становится опасным говорить по французски на улицах.]
– Ну что ж, граф Петр Кирилыч, как ополченье то собирать будут, и вам придется на коня? – сказал старый граф, обращаясь к Пьеру.
Пьер был молчалив и задумчив во все время этого обеда. Он, как бы не понимая, посмотрел на графа при этом обращении.
– Да, да, на войну, – сказал он, – нет! Какой я воин! А впрочем, все так странно, так странно! Да я и сам не понимаю. Я не знаю, я так далек от военных вкусов, но в теперешние времена никто за себя отвечать не может.
После обеда граф уселся покойно в кресло и с серьезным лицом попросил Соню, славившуюся мастерством чтения, читать.
– «Первопрестольной столице нашей Москве.
Неприятель вошел с великими силами в пределы России. Он идет разорять любезное наше отечество», – старательно читала Соня своим тоненьким голоском. Граф, закрыв глаза, слушал, порывисто вздыхая в некоторых местах.
Наташа сидела вытянувшись, испытующе и прямо глядя то на отца, то на Пьера.
Пьер чувствовал на себе ее взгляд и старался не оглядываться. Графиня неодобрительно и сердито покачивала головой против каждого торжественного выражения манифеста. Она во всех этих словах видела только то, что опасности, угрожающие ее сыну, еще не скоро прекратятся. Шиншин, сложив рот в насмешливую улыбку, очевидно приготовился насмехаться над тем, что первое представится для насмешки: над чтением Сони, над тем, что скажет граф, даже над самым воззванием, ежели не представится лучше предлога.