Щецинский залив
Щеци́нский зали́в[1][2], Щецинская лагуна (польск. Zalew Szczeciński, нем. Stettiner Haff) — лагуна в эстуарии реки Одра, по которой проходит граница между Польшей и Германией. Иногда её называют Одерской лагуной (нем. Oderhaff). Историческое название Frisches Haff в настоящее время применяется по отношению не к этой лагуне, а к Калининградскому заливу.
От Поморской бухты Балтийского моря лагуна отделена островами Узедом и Волин. В 1880 году через остров Узедом был прорыт канал Кайзерфарт, отделивший от Узедома новый остров Карсибур.
Лагуна делится на две части: западную — Малую лагуну (нем. Kleines Haff), и восточную — Большую лагуну (польск. Wielki Zalew, нем. Großes Haff).
На юге в лагуну впадает несколько рукавов Одры, а также небольшие речки Цизе, Пене, Царов, Иккер и Ина. С Померанской бухтой лагуна соединяется проливами Пенештром, Свина и Дзивна.
Площадь лагуны составляет 687 км², средняя глубина — 3,8 м, максимальная глубина — 8,5 м (в судоходных каналах глубина достигает 10,5 м).
На побережье лагуны находятся города:
- польские — Свиноуйсьце, Полице, Волин, Нове-Варпно
- немецкие — Иккермюнде, Узедом
Напишите отзыв о статье "Щецинский залив"
Примечания
- ↑ Польша // Атлас мира / сост. и подгот. к изд. ПКО «Картография» в 1999 г. ; отв. ред.: Т. Г. Новикова, Т. М. Воробьёва. — 3-е изд., стер., отпеч. в 2002 г. с диапоз. 1999 г. — М. : Роскартография, 2002. — С. 92—93. — ISBN 5-85120-055-3.</span>
- ↑ Словарь географических названий зарубежных стран / отв. ред. А. М. Комков. — 3-е изд., перераб. и доп. — М. : Недра, 1986. — С. 439.</span>
</ol>
Ссылки
-
На Викискладе есть медиафайлы по теме Щецинский залив
 |
Для этой статьи не заполнен шаблон-карточка {{залив}}. Вы можете помочь проекту, добавив его.
|
Отрывок, характеризующий Щецинский залив
– Го, го, го! ха ха, ха, ха! Ух! Ух! – раздался между солдатами грохот такого здорового и веселого хохота, невольно через цепь сообщившегося и французам, что после этого нужно было, казалось, разрядить ружья, взорвать заряды и разойтись поскорее всем по домам.Но ружья остались заряжены, бойницы в домах и укреплениях так же грозно смотрели вперед и так же, как прежде, остались друг против друга обращенные, снятые с передков пушки.
Объехав всю линию войск от правого до левого фланга, князь Андрей поднялся на ту батарею, с которой, по словам штаб офицера, всё поле было видно. Здесь он слез с лошади и остановился у крайнего из четырех снятых с передков орудий. Впереди орудий ходил часовой артиллерист, вытянувшийся было перед офицером, но по сделанному ему знаку возобновивший свое равномерное, скучливое хождение. Сзади орудий стояли передки, еще сзади коновязь и костры артиллеристов. Налево, недалеко от крайнего орудия, был новый плетеный шалашик, из которого слышались оживленные офицерские голоса.
Действительно, с батареи открывался вид почти всего расположения русских войск и большей части неприятеля. Прямо против батареи, на горизонте противоположного бугра, виднелась деревня Шенграбен; левее и правее можно было различить в трех местах, среди дыма их костров, массы французских войск, которых, очевидно, большая часть находилась в самой деревне и за горою. Левее деревни, в дыму, казалось что то похожее на батарею, но простым глазом нельзя было рассмотреть хорошенько. Правый фланг наш располагался на довольно крутом возвышении, которое господствовало над позицией французов. По нем расположена была наша пехота, и на самом краю видны были драгуны. В центре, где и находилась та батарея Тушина, с которой рассматривал позицию князь Андрей, был самый отлогий и прямой спуск и подъем к ручью, отделявшему нас от Шенграбена. Налево войска наши примыкали к лесу, где дымились костры нашей, рубившей дрова, пехоты. Линия французов была шире нашей, и ясно было, что французы легко могли обойти нас с обеих сторон. Сзади нашей позиции был крутой и глубокий овраг, по которому трудно было отступать артиллерии и коннице. Князь Андрей, облокотясь на пушку и достав бумажник, начертил для себя план расположения войск. В двух местах он карандашом поставил заметки, намереваясь сообщить их Багратиону. Он предполагал, во первых, сосредоточить всю артиллерию в центре и, во вторых, кавалерию перевести назад, на ту сторону оврага. Князь Андрей, постоянно находясь при главнокомандующем, следя за движениями масс и общими распоряжениями и постоянно занимаясь историческими описаниями сражений, и в этом предстоящем деле невольно соображал будущий ход военных действий только в общих чертах. Ему представлялись лишь следующего рода крупные случайности: «Ежели неприятель поведет атаку на правый фланг, – говорил он сам себе, – Киевский гренадерский и Подольский егерский должны будут удерживать свою позицию до тех пор, пока резервы центра не подойдут к ним. В этом случае драгуны могут ударить во фланг и опрокинуть их. В случае же атаки на центр, мы выставляем на этом возвышении центральную батарею и под ее прикрытием стягиваем левый фланг и отступаем до оврага эшелонами», рассуждал он сам с собою…
