Гимн Украины

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Ще не вмерла Украина»)
Перейти к: навигация, поиск
Это статья о гимне Украины. О гимне Украинской ССР см. Гимн Украинской ССР.
Ще не вмерла України
Ещё не умерла Украины

Ноты гимна Украины.
Автор слов Павел Чубинский, 1862
Композитор Михаил Вербицкий, 1863
Страна Украина Украина
Утверждён 6 марта 2003 года
Гимн Украины

Гимн Украи́ны (укр. Державний гімн України: инструментальное исполнение ) — один из главных государственных символов Украины, наряду с флагом и гербом.

Композиция «Ще не вмерла Україна» (рус. Ещё не умерла Украина) [1][2], в редакции, утверждённой 6 марта 2003 года Верховной радой Украины (Ще не вмерла України і слава, і воля,)[3] , является Государственным гимном Украины. Слова — Павла Чубинского, 1862. Музыка — Михаила Вербицкого.





История создания

Осенью 1862 года украинский этнограф, фольклорист и поэт Павел Чубинский написал стихотворение «Ще не вмерла України, ні слава, ні воля…», которому в будущем суждено было стать национальным, а затем и государственным гимном Украинского государства.

Впервые стихотворение Чубинского было опубликовано во львовском журнале «Мета» («Цель»), № 4 за 1863 год. Став популярным на Западной Украине, патриотическое стихотворение не прошло мимо внимания и религиозных деятелей того времени. Один из них, известный композитор своего времени и священник Михаил Вербицкий, вдохновлённый этим стихотворением, написал музыку к стихам и впервые сам исполнил композицию в зале духовной семинарии в городе Перемышле (тогда Прёмзеле)[2]. Впервые напечатанная в 1863 году, а с нотами — в 1865 году, композиция «Ще не вмерла Україна» стала использоваться в качестве государственного гимна Украины в 1917 году.

Л. Белецкий, который знал Чубинского с юношеских лет, рассказал об истории создания песни в своих воспоминаниях, опубликованных в журнале «Украинская жизнь» в 1914 году: «В печати мне встречалось указание, что песня „Ще не вмерла Україна“ — народная. Я могу засвидетельствовать, что это ошибочное мнение: она действительно сочинена Павлом Платоновичем при следующих обстоятельствах. На одной из вечеринок Киевской громады с сербами в том доме, где квартировал и Павел Платонович, пели хоровую сербскую песню, содержание которой не помню, но в ней были слова… „Серце біе и крев ліе за свою слободу“ (Сердце бьётся и кровь льётся за свою свободу). Чубинскому очень понравилась эта песня. Он вдруг исчез, а спустя некоторое время вышел из своей комнаты с написанной им песней „Ще не вмерла Україна“ на мотив сербской песни. Тут же под руководством Павла Платоновича хор разучил эту новую песню при общем воодушевлении, и она пошла в ход. Таким образом, эту песню Павел Платонович сочинил экспромтом»К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)[источник не указан 3410 дней].

Распространение этого стихотворения среди украинофильских кружков, только что объединённых в «Громаду», произошло мгновенно. Однако уже 20 октября того же года шеф жандармов князь В. А. Долгоруков даёт распоряжение выслать Чубинского «за вредное влияние на умы простолюдинов» на проживание в Архангельскую губернию под присмотр полиции.

На начальную строку стиха значительно повлиял «Марш Домбровского» — польский гимн (его первая строчка: польск. «Jeszcze Polska nie zginęła»). В то время он был популярен среди народов, которые боролись за независимость. На мотив «Марша Домбровского» словацкий поэт Само Томашек сочинил песню «Гей, Славяне», ставшую впоследствии гимном Югославии.

В 1917—1920 годах «Ще не вмерла України» как единый государственный гимн законодательно не был утверждён, использовались и другие гимны.

В 1939 году именно «Ще не вмерла України» был утверждён гимном Карпатской Украины.

Когда в Советском Союзе было решено создавать отдельные гимны для каждой из республик в его составе, «Ще не вмерла України» очевидно не могла быть рассмотрена в качестве гимна Украинской ССР. Текст гимна УССР, который использовался вплоть до восстановления независимости страны в 1991 году, написал известный украинский поэт Павло Тычина. Композитор Антон Дмитриевич Лебединец создал музыку для него.

15 января 1992 года музыкальная редакция Государственного гимна была утверждена Верховной Радой Украины, что нашло своё отражение в Конституции Украины. Однако только 6 марта 2003 года Верховная Рада Украины приняла закон «О государственном гимне Украины»[4], предложенный Президентом Леонидом Кучмой. Законопроектом предлагалось утвердить как Государственный гимн музыку Михаила Вербицкого со словами только первого куплета и припева песни Павла Чубинского «Ще не вмерла Україна». В то же время первая строфа гимна, по предложению Президента, звучала «Ще не вмерли України ні слава, ні воля». Стоит отметить, что первоначально в тексте гимна были слова «Згинуть наші вороженьки», однако при принятии Конституции буква «о» была заменена буквой «i», и в результате предложение звучит как «Згинуть наші воріженьки». Украинская грамматика допускает оба написания слова «вороженьки», но в открытом слоге всё же точнее был первоначальный текстК:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)[источник не указан 3410 дней]. Этот закон поддержало 334 народных депутата, против 46 из 433 зарегистрировавшихся для голосования. Не участвовали в голосовании фракции Соцпартии и Компартии. С принятием этого закона Статья 20 Конституции Украины приобрела завершённый вид. Национальный гимн на музыку Вербицкого получил слова, утверждённые законом.

В 2015 году газета «Вести Украины»[5] запустила утку[6], что Центр всемирного наследия ЮНЕСКО признал гимн Украины лучшим в мире среди гимнов 193 стран.

Официальный текст государственного гимна Украины

Утверждён Верховной Радой 6 марта 2003 года[3]. В качестве гимна утверждены первый куплет и припев:

Текст на украинском языке[7] Построчный перевод на русский языкК:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)[источник не указан 3629 дней]
Ще не вмерла України і слава, і воля,
Ще нам, браття молодії, усміхнеться доля.
Згинуть наші воріженьки, як роса на сонці.
Запануєм i ми, браття, у своїй сторонці.
Душу й тіло ми положим за нашу свободу,
І покажем, що ми, браття, козацького роду.
Ещё не умерла Украины и слава, и воля,
Ещё нам, братья молодые, улыбнётся судьба.
Сгинут наши враги, как роса на солнце.
Восторжествуем и мы, братья, в своём краю.
Душу и тело мы положим за нашу свободу,
И покажем, что мы, братья, казацкого рода.

Первоначальный текст Чубинского

Публикация стиха во львовском журнале «Мета» (досл. Цель), 1863, № 4[8] (орфография сохранена):

Текст на украинском языке: Построчный перевод на русский язык:
Ще не вмерла Украіна,

И слава, и воля!
Ще намъ, браття-молодці ,
Усміхнеться доля!
Згинуть наші вороги,
Якъ роса на сонці;
Запануємъ, браття й ми
У своій сторонці.

Душу, тіло ми положимъ
За свою свободу
И покажемъ, що ми браття
Козацького роду.
Гей-гей, браття миле,
Нумо братися за діло!
Гей-гей пора встати,
Пора волю добувати!

Наливайко, Залізнякъ
И Тарас Трясило
Кличуть насъ изъ-за могилъ
На святеє діло.
Изгадаймо славну смерть
Лицарства-козацтва,
Щобъ не втратить марне намъ
Своєго юнацтва.

Душу, тіло ми положимъ
За свою свободу
И покажемъ, що ми браття
Козацького роду.
Гей-гей, браття миле,
Нумо братися за діло!
Гей-гей пора встати,
Пора волю добувати!

Ой, Богдане, Богдане,
Славний наш гетьмане!
На-що віддавъ Украіну
Москалямъ поганимъ ?!
Щобъ вернути іі честь,
Ляжемъ головами,
Назовемся Украіни
Вірними синами!

Душу, тіло ми положимъ
За свою свободу
И покажемъ, що ми браття
Козацького роду.
Гей-гей, браття миле,
Нумо братися за діло!
Гей-гей пора встати,
Пора волю добувати!

Наші браття Славяне
Вже за зброю взялись ;
Не діжде ніхто, щобъ ми
По-заду зістались.
Поєднаймось разомъ всі,
Братчики-Славяне :
Нехай гинуть вороги,
Най воля настане!

Душу, тіло ми положимъ
За свою свободу
И покажемъ, що ми браття
Козацького роду.
Гей-гей, браття миле,
Нумо братися за діло!
Гей-гей пора встати,
Пора волю добувати!
Ещё не умерла Украина,

И слава, и воля,
Ещё нам, братья-молодцы,
Улыбнётся судьба!.
Сгинут наши враги,
Как роса на солнце,
Будем властвовать и мы, братья,
В своём краю.

Душу, тело мы положим
За свою свободу
И покажем, что мы братья
Козацкого рода.
Эй-эй, братцы милые,
Давайте браться за дело,
Эй-эй, пора вставать,
Пора свободу добывать!

Наливайко, Зализняк
И Тарас Трясило
Зовут нас из могил
На святое дело
Вспомним же славную смерть
Рыцарства-казачества,
Чтоб не потерять зря нам
Нашего юношества.

Душу, тело мы положим
За свою свободу
И покажем, что мы братья
Козацкого рода.
Эй-эй, братцы милые,
Давайте браться за дело,
Эй-эй, пора вставать,
Пора свободу добывать!

Ой, Богдан, Богдан,
Славный наш гетман!
Зачем отдал Украину
Москалям плохим ?!
Чтоб вернуть её честь,
Ляжем головами,
Назовёмся Украины
Верными сынами!

Душу, тело мы положим
За свою свободу
И покажем, что мы братья
Козацкого рода.
Эй-эй, братцы милые,
Давайте браться за дело,
Эй-эй, пора вставать,
Пора свободу добывать!

Наши братья славяне
Уже взялись за оружие;
Не дождется никто, чтоб мы
Позади остались.
Давайте же объединимся вместе все
Братишки-славяне:
Пусть гибнут враги,
Пусть свобода наступит!

Душу, тело мы положим
За свою свободу
И покажем, что мы братья
Козацкого рода.
Эй-эй, братцы милые,
Давайте браться за дело,
Эй-эй, пора вставать,
Пора свободу добывать!

Похожие песни других славянских народов

Напишите отзыв о статье "Гимн Украины"

Примечания

  1. [proridne.com/pisni/ЩЕ%20НЕ%20ВМЕРЛА%20УКРАЇНА.html Ще не вмерла Україна - Українські народні пісні].
  2. 1 2 [proridne.com/pisni/НіКОЛИ%20НЕ%20ВМРЕ%20УКРАЇНА.html Не вмре країна — Українська народна пісня]
  3. 1 2 [zakon.rada.gov.ua/cgi-bin/laws/main.cgi?nreg=602-15 Закон від 06.03.2003 № 602-IV] (укр.). Верховна Рада України. Проверено 11 декабря 2009.
  4. [zakon.rada.gov.ua/cgi-bin/laws/main.cgi?nreg=602-15 «Про Державний Гімн України»] (укр.)
  5. [vesti-ukr.com/strana/111760-24-povoda-gorditsja-ukrainoj 24 повода гордиться Украиной]
  6. [mincult.kmu.gov.ua/mincult/uk/publish/article/337793 ЮНЕСКО спростовує інформацію щодо гімну України]
  7. [zakon2.rada.gov.ua/laws/show/602-15 ЗАКОН УКРАЇНИ Про Державний Гімн України ]
  8. [ricolor.org/europe/ukraina/ur/cult/sirotenko/gimn/ Забытый автор гимна "Ще не вмерла Украина"].
  9. [www.youtube.com/watch?v=-tz6nIDDfSk Zlatni Dukati — Još Hrvatska ni propala]

Литература

  • За волю України. Антологія пісень національно-визвольних змагань. Упорядник Євген Гіщинський. — Луцьк: Видавництво «Волинська обласна друкарня», 2002. — 316 с.
  • Салтан Н. М., Салтан О. М. [www.siver-litopis.cn.ua/arh/2016/04_16.pdf Живи Україно незламна і сильна…] Парламентські дебати навколо затвердження тексту Державного гімну України 4 та 6 березня 2003 року // Сіверянський літопис. Всеукраїнський науковий журнал. — 2016. — № 4 (130). — С. 16-36.

Ссылки

  • [zakon.rada.gov.ua/cgi-bin/laws/main.cgi?nreg=602-15&p=1144227733539789 Закон Украины «О Государственном гимне»]
  • [proridne.com/pisni/ЩЕ%20НЕ%20ВМЕРЛА%20УКРАЇНА.html Ще не вмерла Україна (ноты, слова)]  (укр.)
  • [youtube.com/watch?v=dJeLiPnz6E8 Гимн Украины] на YouTube
  • [www.focus.ua/society/137833 Гимн Украины перевели на 14 языков нацменьшинств] (текст и видео) (13 августа 2010). Проверено 17 августа 2010. [www.webcitation.org/65jM6aOGW Архивировано из первоисточника 26 февраля 2012].
  • [www.svoboda.org/media/video/25199662.html Исполнение Гимна Украины] Евромайданом (04:00 13.12.2013)
  • [soundcloud.com/champagne-morning/ukraine-anthem Исполнение Гимна Украины эстрадным хором Alice White]

Отрывок, характеризующий Гимн Украины

– Зачем синяя шинель? Долой… Фельдфебель! Переодеть его… дря… – Он не успел договорить.
– Генерал, я обязан исполнять приказания, но не обязан переносить… – поспешно сказал Долохов.
– Во фронте не разговаривать!… Не разговаривать, не разговаривать!…
– Не обязан переносить оскорбления, – громко, звучно договорил Долохов.
Глаза генерала и солдата встретились. Генерал замолчал, сердито оттягивая книзу тугой шарф.
– Извольте переодеться, прошу вас, – сказал он, отходя.


– Едет! – закричал в это время махальный.
Полковой командир, покраснел, подбежал к лошади, дрожащими руками взялся за стремя, перекинул тело, оправился, вынул шпагу и с счастливым, решительным лицом, набок раскрыв рот, приготовился крикнуть. Полк встрепенулся, как оправляющаяся птица, и замер.
– Смир р р р на! – закричал полковой командир потрясающим душу голосом, радостным для себя, строгим в отношении к полку и приветливым в отношении к подъезжающему начальнику.
По широкой, обсаженной деревьями, большой, бесшоссейной дороге, слегка погромыхивая рессорами, шибкою рысью ехала высокая голубая венская коляска цугом. За коляской скакали свита и конвой кроатов. Подле Кутузова сидел австрийский генерал в странном, среди черных русских, белом мундире. Коляска остановилась у полка. Кутузов и австрийский генерал о чем то тихо говорили, и Кутузов слегка улыбнулся, в то время как, тяжело ступая, он опускал ногу с подножки, точно как будто и не было этих 2 000 людей, которые не дыша смотрели на него и на полкового командира.
Раздался крик команды, опять полк звеня дрогнул, сделав на караул. В мертвой тишине послышался слабый голос главнокомандующего. Полк рявкнул: «Здравья желаем, ваше го го го го ство!» И опять всё замерло. Сначала Кутузов стоял на одном месте, пока полк двигался; потом Кутузов рядом с белым генералом, пешком, сопутствуемый свитою, стал ходить по рядам.
По тому, как полковой командир салютовал главнокомандующему, впиваясь в него глазами, вытягиваясь и подбираясь, как наклоненный вперед ходил за генералами по рядам, едва удерживая подрагивающее движение, как подскакивал при каждом слове и движении главнокомандующего, – видно было, что он исполнял свои обязанности подчиненного еще с большим наслаждением, чем обязанности начальника. Полк, благодаря строгости и старательности полкового командира, был в прекрасном состоянии сравнительно с другими, приходившими в то же время к Браунау. Отсталых и больных было только 217 человек. И всё было исправно, кроме обуви.
Кутузов прошел по рядам, изредка останавливаясь и говоря по нескольку ласковых слов офицерам, которых он знал по турецкой войне, а иногда и солдатам. Поглядывая на обувь, он несколько раз грустно покачивал головой и указывал на нее австрийскому генералу с таким выражением, что как бы не упрекал в этом никого, но не мог не видеть, как это плохо. Полковой командир каждый раз при этом забегал вперед, боясь упустить слово главнокомандующего касательно полка. Сзади Кутузова, в таком расстоянии, что всякое слабо произнесенное слово могло быть услышано, шло человек 20 свиты. Господа свиты разговаривали между собой и иногда смеялись. Ближе всех за главнокомандующим шел красивый адъютант. Это был князь Болконский. Рядом с ним шел его товарищ Несвицкий, высокий штаб офицер, чрезвычайно толстый, с добрым, и улыбающимся красивым лицом и влажными глазами; Несвицкий едва удерживался от смеха, возбуждаемого черноватым гусарским офицером, шедшим подле него. Гусарский офицер, не улыбаясь, не изменяя выражения остановившихся глаз, с серьезным лицом смотрел на спину полкового командира и передразнивал каждое его движение. Каждый раз, как полковой командир вздрагивал и нагибался вперед, точно так же, точь в точь так же, вздрагивал и нагибался вперед гусарский офицер. Несвицкий смеялся и толкал других, чтобы они смотрели на забавника.
Кутузов шел медленно и вяло мимо тысячей глаз, которые выкатывались из своих орбит, следя за начальником. Поровнявшись с 3 й ротой, он вдруг остановился. Свита, не предвидя этой остановки, невольно надвинулась на него.
– А, Тимохин! – сказал главнокомандующий, узнавая капитана с красным носом, пострадавшего за синюю шинель.
Казалось, нельзя было вытягиваться больше того, как вытягивался Тимохин, в то время как полковой командир делал ему замечание. Но в эту минуту обращения к нему главнокомандующего капитан вытянулся так, что, казалось, посмотри на него главнокомандующий еще несколько времени, капитан не выдержал бы; и потому Кутузов, видимо поняв его положение и желая, напротив, всякого добра капитану, поспешно отвернулся. По пухлому, изуродованному раной лицу Кутузова пробежала чуть заметная улыбка.
– Еще измайловский товарищ, – сказал он. – Храбрый офицер! Ты доволен им? – спросил Кутузов у полкового командира.
И полковой командир, отражаясь, как в зеркале, невидимо для себя, в гусарском офицере, вздрогнул, подошел вперед и отвечал:
– Очень доволен, ваше высокопревосходительство.
– Мы все не без слабостей, – сказал Кутузов, улыбаясь и отходя от него. – У него была приверженность к Бахусу.
Полковой командир испугался, не виноват ли он в этом, и ничего не ответил. Офицер в эту минуту заметил лицо капитана с красным носом и подтянутым животом и так похоже передразнил его лицо и позу, что Несвицкий не мог удержать смеха.
Кутузов обернулся. Видно было, что офицер мог управлять своим лицом, как хотел: в ту минуту, как Кутузов обернулся, офицер успел сделать гримасу, а вслед за тем принять самое серьезное, почтительное и невинное выражение.
Третья рота была последняя, и Кутузов задумался, видимо припоминая что то. Князь Андрей выступил из свиты и по французски тихо сказал:
– Вы приказали напомнить о разжалованном Долохове в этом полку.
– Где тут Долохов? – спросил Кутузов.
Долохов, уже переодетый в солдатскую серую шинель, не дожидался, чтоб его вызвали. Стройная фигура белокурого с ясными голубыми глазами солдата выступила из фронта. Он подошел к главнокомандующему и сделал на караул.
– Претензия? – нахмурившись слегка, спросил Кутузов.
– Это Долохов, – сказал князь Андрей.
– A! – сказал Кутузов. – Надеюсь, что этот урок тебя исправит, служи хорошенько. Государь милостив. И я не забуду тебя, ежели ты заслужишь.
Голубые ясные глаза смотрели на главнокомандующего так же дерзко, как и на полкового командира, как будто своим выражением разрывая завесу условности, отделявшую так далеко главнокомандующего от солдата.
– Об одном прошу, ваше высокопревосходительство, – сказал он своим звучным, твердым, неспешащим голосом. – Прошу дать мне случай загладить мою вину и доказать мою преданность государю императору и России.
Кутузов отвернулся. На лице его промелькнула та же улыбка глаз, как и в то время, когда он отвернулся от капитана Тимохина. Он отвернулся и поморщился, как будто хотел выразить этим, что всё, что ему сказал Долохов, и всё, что он мог сказать ему, он давно, давно знает, что всё это уже прискучило ему и что всё это совсем не то, что нужно. Он отвернулся и направился к коляске.
Полк разобрался ротами и направился к назначенным квартирам невдалеке от Браунау, где надеялся обуться, одеться и отдохнуть после трудных переходов.
– Вы на меня не претендуете, Прохор Игнатьич? – сказал полковой командир, объезжая двигавшуюся к месту 3 ю роту и подъезжая к шедшему впереди ее капитану Тимохину. Лицо полкового командира выражало после счастливо отбытого смотра неудержимую радость. – Служба царская… нельзя… другой раз во фронте оборвешь… Сам извинюсь первый, вы меня знаете… Очень благодарил! – И он протянул руку ротному.
– Помилуйте, генерал, да смею ли я! – отвечал капитан, краснея носом, улыбаясь и раскрывая улыбкой недостаток двух передних зубов, выбитых прикладом под Измаилом.
– Да господину Долохову передайте, что я его не забуду, чтоб он был спокоен. Да скажите, пожалуйста, я всё хотел спросить, что он, как себя ведет? И всё…
– По службе очень исправен, ваше превосходительство… но карахтер… – сказал Тимохин.
– А что, что характер? – спросил полковой командир.
– Находит, ваше превосходительство, днями, – говорил капитан, – то и умен, и учен, и добр. А то зверь. В Польше убил было жида, изволите знать…
– Ну да, ну да, – сказал полковой командир, – всё надо пожалеть молодого человека в несчастии. Ведь большие связи… Так вы того…
– Слушаю, ваше превосходительство, – сказал Тимохин, улыбкой давая чувствовать, что он понимает желания начальника.
– Ну да, ну да.
Полковой командир отыскал в рядах Долохова и придержал лошадь.
– До первого дела – эполеты, – сказал он ему.
Долохов оглянулся, ничего не сказал и не изменил выражения своего насмешливо улыбающегося рта.
– Ну, вот и хорошо, – продолжал полковой командир. – Людям по чарке водки от меня, – прибавил он, чтобы солдаты слышали. – Благодарю всех! Слава Богу! – И он, обогнав роту, подъехал к другой.
– Что ж, он, право, хороший человек; с ним служить можно, – сказал Тимохин субалтерн офицеру, шедшему подле него.
– Одно слово, червонный!… (полкового командира прозвали червонным королем) – смеясь, сказал субалтерн офицер.
Счастливое расположение духа начальства после смотра перешло и к солдатам. Рота шла весело. Со всех сторон переговаривались солдатские голоса.
– Как же сказывали, Кутузов кривой, об одном глазу?
– А то нет! Вовсе кривой.
– Не… брат, глазастее тебя. Сапоги и подвертки – всё оглядел…
– Как он, братец ты мой, глянет на ноги мне… ну! думаю…
– А другой то австрияк, с ним был, словно мелом вымазан. Как мука, белый. Я чай, как амуницию чистят!
– Что, Федешоу!… сказывал он, что ли, когда стражения начнутся, ты ближе стоял? Говорили всё, в Брунове сам Бунапарте стоит.
– Бунапарте стоит! ишь врет, дура! Чего не знает! Теперь пруссак бунтует. Австрияк его, значит, усмиряет. Как он замирится, тогда и с Бунапартом война откроется. А то, говорит, в Брунове Бунапарте стоит! То то и видно, что дурак. Ты слушай больше.
– Вишь черти квартирьеры! Пятая рота, гляди, уже в деревню заворачивает, они кашу сварят, а мы еще до места не дойдем.
– Дай сухарика то, чорт.
– А табаку то вчера дал? То то, брат. Ну, на, Бог с тобой.
– Хоть бы привал сделали, а то еще верст пять пропрем не емши.
– То то любо было, как немцы нам коляски подавали. Едешь, знай: важно!
– А здесь, братец, народ вовсе оголтелый пошел. Там всё как будто поляк был, всё русской короны; а нынче, брат, сплошной немец пошел.
– Песенники вперед! – послышался крик капитана.
И перед роту с разных рядов выбежало человек двадцать. Барабанщик запевало обернулся лицом к песенникам, и, махнув рукой, затянул протяжную солдатскую песню, начинавшуюся: «Не заря ли, солнышко занималося…» и кончавшуюся словами: «То то, братцы, будет слава нам с Каменскиим отцом…» Песня эта была сложена в Турции и пелась теперь в Австрии, только с тем изменением, что на место «Каменскиим отцом» вставляли слова: «Кутузовым отцом».
Оторвав по солдатски эти последние слова и махнув руками, как будто он бросал что то на землю, барабанщик, сухой и красивый солдат лет сорока, строго оглянул солдат песенников и зажмурился. Потом, убедившись, что все глаза устремлены на него, он как будто осторожно приподнял обеими руками какую то невидимую, драгоценную вещь над головой, подержал ее так несколько секунд и вдруг отчаянно бросил ее:
Ах, вы, сени мои, сени!
«Сени новые мои…», подхватили двадцать голосов, и ложечник, несмотря на тяжесть амуниции, резво выскочил вперед и пошел задом перед ротой, пошевеливая плечами и угрожая кому то ложками. Солдаты, в такт песни размахивая руками, шли просторным шагом, невольно попадая в ногу. Сзади роты послышались звуки колес, похрускиванье рессор и топот лошадей.
Кутузов со свитой возвращался в город. Главнокомандующий дал знак, чтобы люди продолжали итти вольно, и на его лице и на всех лицах его свиты выразилось удовольствие при звуках песни, при виде пляшущего солдата и весело и бойко идущих солдат роты. Во втором ряду, с правого фланга, с которого коляска обгоняла роты, невольно бросался в глаза голубоглазый солдат, Долохов, который особенно бойко и грациозно шел в такт песни и глядел на лица проезжающих с таким выражением, как будто он жалел всех, кто не шел в это время с ротой. Гусарский корнет из свиты Кутузова, передразнивавший полкового командира, отстал от коляски и подъехал к Долохову.
Гусарский корнет Жерков одно время в Петербурге принадлежал к тому буйному обществу, которым руководил Долохов. За границей Жерков встретил Долохова солдатом, но не счел нужным узнать его. Теперь, после разговора Кутузова с разжалованным, он с радостью старого друга обратился к нему:
– Друг сердечный, ты как? – сказал он при звуках песни, ровняя шаг своей лошади с шагом роты.
– Я как? – отвечал холодно Долохов, – как видишь.
Бойкая песня придавала особенное значение тону развязной веселости, с которой говорил Жерков, и умышленной холодности ответов Долохова.
– Ну, как ладишь с начальством? – спросил Жерков.
– Ничего, хорошие люди. Ты как в штаб затесался?
– Прикомандирован, дежурю.
Они помолчали.
«Выпускала сокола да из правого рукава», говорила песня, невольно возбуждая бодрое, веселое чувство. Разговор их, вероятно, был бы другой, ежели бы они говорили не при звуках песни.
– Что правда, австрийцев побили? – спросил Долохов.
– А чорт их знает, говорят.
– Я рад, – отвечал Долохов коротко и ясно, как того требовала песня.
– Что ж, приходи к нам когда вечерком, фараон заложишь, – сказал Жерков.
– Или у вас денег много завелось?
– Приходи.
– Нельзя. Зарок дал. Не пью и не играю, пока не произведут.