Щибров, Борис Алексеевич

Борис Щибров
Общая информация
Полное имя	Борис Алексеевич Щибров
Родился	Иваново-Вознесенск, Российская империя
Гражданство
Позиция	нападающий
Информация о клубе
Клуб
Карьера
Клубная карьера*
1932—1936	Динамо (Иваново)
1936—1937	Спартак (Москва)	7 (2)
1937—1945	Основа (Иваново)	30 (6)
Тренерская карьера
1946	Динамо (Иваново)	тренер
1946	Динамо (Иваново)	и. о.
1946—1948	Красное Знамя	тренер
1964	Спартак (Иваново)
* Количество игр и голов за профессиональный клуб считается только для различных лиг национальных чемпионатов.

Бори́с Алексе́евич Щи́бров (1 января 1912, Иваново-Вознесенск, Российская империя — 1975, Иваново, СССР) — советский футболист, тренер, судья.

В качестве футболиста выступал в командах «Динамо» (Иваново), «Спартак» (Москва) и «Основа» (Иваново). Чемпион СССР 1936 г. (осень), обладатель кубка РСФСР 1940 г. После окончании карьеры стал тренером. В 1946 Щибров в течение месяца исполнял обязанности главного тренера ивановского «Динамо».

С 1947 по 1948 год работал тренером в ивановской команде «Красное Знамя», которая пришла на смену «Динамо». Затем Борис Щибров переквалифицировался в футбольного рефери. Он долгое время судил матчи советского первенства и имел республиканскую категорию.

Сын Владимир выступал за ивановский «Текстильщик». Внук Андрей три года играл за команду «Волжанин» (Кинешма).

Ссылки

• [www.fc-textil.ru/news.aspx?id=797 Чемпион страны в составе ивановцев]
• [www.spartakmoskva.ru/stats/player/490.html Профиль на сайте ФК Спартак (Москва)]
• [www.fc-textil.ru/all_players.aspx?let=%d9 Все футболисты «Текстильщика»]
• [www.fc-textil.ru/all_coachs.aspx Все тренеры «Текстильщика»]

Отрывок, характеризующий Щибров, Борис Алексеевич

На другой день войска с вечера собрались в назначенных местах и ночью выступили. Была осенняя ночь с черно лиловатыми тучами, но без дождя. Земля была влажна, но грязи не было, и войска шли без шума, только слабо слышно было изредка бренчанье артиллерии. Запретили разговаривать громко, курить трубки, высекать огонь; лошадей удерживали от ржания. Таинственность предприятия увеличивала его привлекательность. Люди шли весело. Некоторые колонны остановились, поставили ружья в козлы и улеглись на холодной земле, полагая, что они пришли туда, куда надо было; некоторые (большинство) колонны шли целую ночь и, очевидно, зашли не туда, куда им надо было.
Граф Орлов Денисов с казаками (самый незначительный отряд из всех других) один попал на свое место и в свое время. Отряд этот остановился у крайней опушки леса, на тропинке из деревни Стромиловой в Дмитровское.
Перед зарею задремавшего графа Орлова разбудили. Привели перебежчика из французского лагеря. Это был польский унтер офицер корпуса Понятовского. Унтер офицер этот по польски объяснил, что он перебежал потому, что его обидели по службе, что ему давно бы пора быть офицером, что он храбрее всех и потому бросил их и хочет их наказать. Он говорил, что Мюрат ночует в версте от них и что, ежели ему дадут сто человек конвою, он живьем возьмет его. Граф Орлов Денисов посоветовался с своими товарищами. Предложение было слишком лестно, чтобы отказаться. Все вызывались ехать, все советовали попытаться. После многих споров и соображений генерал майор Греков с двумя казачьими полками решился ехать с унтер офицером.
– Ну помни же, – сказал граф Орлов Денисов унтер офицеру, отпуская его, – в случае ты соврал, я тебя велю повесить, как собаку, а правда – сто червонцев.
Унтер офицер с решительным видом не отвечал на эти слова, сел верхом и поехал с быстро собравшимся Грековым. Они скрылись в лесу. Граф Орлов, пожимаясь от свежести начинавшего брезжить утра, взволнованный тем, что им затеяно на свою ответственность, проводив Грекова, вышел из леса и стал оглядывать неприятельский лагерь, видневшийся теперь обманчиво в свете начинавшегося утра и догоравших костров. Справа от графа Орлова Денисова, по открытому склону, должны были показаться наши колонны. Граф Орлов глядел туда; но несмотря на то, что издалека они были бы заметны, колонн этих не было видно. Во французском лагере, как показалось графу Орлову Денисову, и в особенности по словам его очень зоркого адъютанта, начинали шевелиться.