Щипанов, Иван Яковлевич

Иван Яковлевич Щипанов (11 (24) сентября 1904, пос. Январцево, ныне Приуральского р-на Уральской обл. — 5 апреля 1983, Москва) — советский философ, специалист по истории русской философии, доктор философских наук (1953), профессор (1954). Член ВКП(б) с 1927 года.

Окончил философский факультет МИФЛИ (1938) и аспирантуру там же (1941), защитил кандидатскую диссертацию «Диалектика В. Г. Белинского». С 1938 года одновременно на преподавательской работе на кафедре философии Московской сельскохозяйственной академии им. К. А. Тимирязева, с 1943 года — на кафедре истории русской философии философского факультета МГУ. С 1947 года и до конца жизни — заведующий этой кафедрой (сменил в этой должности её основателя М. Т. Иовчука), в 1955 году переименованной в кафедру истории философии народов СССР (после его смерти кафедре было возвращено прежнее название). Докторская диссертация «Социально-политические взгляды философов русского Просвещения» (1953).

Ссылки

• [new.philos.msu.ru/fmu/shchipanov_ivan_jakovlevich Статья] на сайте философского факультета МГУ

Отрывок, характеризующий Щипанов, Иван Яковлевич

– Qui vivra verra, [Поживем, увидим,] – сказал Билибин, распуская опять кожу в знак окончания разговора.
Когда князь Андрей пришел в приготовленную для него комнату и в чистом белье лег на пуховики и душистые гретые подушки, – он почувствовал, что то сражение, о котором он привез известие, было далеко, далеко от него. Прусский союз, измена Австрии, новое торжество Бонапарта, выход и парад, и прием императора Франца на завтра занимали его.
Он закрыл глаза, но в то же мгновение в ушах его затрещала канонада, пальба, стук колес экипажа, и вот опять спускаются с горы растянутые ниткой мушкатеры, и французы стреляют, и он чувствует, как содрогается его сердце, и он выезжает вперед рядом с Шмитом, и пули весело свистят вокруг него, и он испытывает то чувство удесятеренной радости жизни, какого он не испытывал с самого детства.
Он пробудился…
«Да, всё это было!…» сказал он, счастливо, детски улыбаясь сам себе, и заснул крепким, молодым сном.


На другой день он проснулся поздно. Возобновляя впечатления прошедшего, он вспомнил прежде всего то, что нынче надо представляться императору Францу, вспомнил военного министра, учтивого австрийского флигель адъютанта, Билибина и разговор вчерашнего вечера. Одевшись в полную парадную форму, которой он уже давно не надевал, для поездки во дворец, он, свежий, оживленный и красивый, с подвязанною рукой, вошел в кабинет Билибина. В кабинете находились четыре господина дипломатического корпуса. С князем Ипполитом Курагиным, который был секретарем посольства, Болконский был знаком; с другими его познакомил Билибин.
Господа, бывавшие у Билибина, светские, молодые, богатые и веселые люди, составляли и в Вене и здесь отдельный кружок, который Билибин, бывший главой этого кружка, называл наши, les nфtres. В кружке этом, состоявшем почти исключительно из дипломатов, видимо, были свои, не имеющие ничего общего с войной и политикой, интересы высшего света, отношений к некоторым женщинам и канцелярской стороны службы. Эти господа, повидимому, охотно, как своего (честь, которую они делали немногим), приняли в свой кружок князя Андрея. Из учтивости, и как предмет для вступления в разговор, ему сделали несколько вопросов об армии и сражении, и разговор опять рассыпался на непоследовательные, веселые шутки и пересуды.