Щипачкин, Александр Иванович

Александр Иванович Щипачкин
Дата рождения	27 мая 1924(1924-05-27)
Место рождения	с. Медынцево, Арзамасский уезд, Нижегородская губерния, РСФСР, СССР
Дата смерти	5 декабря 1995(1995-12-05) (71 год)
Место смерти	Печора, Республика Коми, Россия
Принадлежность	СССР СССР
Род войск	пехота
Годы службы	1942—1948
Звание
Часть	95-я отдельная гвардейская разведывательная рота
Сражения/войны	Великая Отечественная война
Награды и премии

Александр Иванович Щипачкин (27 мая 1924, Медынцево, Нижегородская губерния — 5 декабря 1995, Печора, Республика Коми) — сержант 95-й отдельной гвардейской разведывательной роты 93-й гвардейской стрелковой дивизии 7-й гвардейской армии 2-го Украинского фронта; полный кавалер ордена Славы.

Биография

Родился 27 мая 1924 года в селе Медынцево (ныне — Арзамасского района Нижегородской области) в семье крестьянина. Русский. Окончил 7 классов. Работал электрослесарем в банно-прачечном комбинате города Горький.

В августе 1942 года призван в Красную Армию Автозаводским райвоенкоматом города Горького. Участник Великой Отечественной войны с мая 1943 года. Воевал на Степном и 2-м Украинском фронтах. Боевой путь начал в составе 121-го отдельного противотанкового батальона 69-й армии. Позднее был зачислен разведчиком 95-й отдельной гвардейской разведывательной роты. В составе этой части прошел до Победы.

Стрелок-разведчик 95-й отдельной гвардейской разведывательной роты гвардии младший сержант Александр Щипачкин в ночном поиске 11 июня 1944 года в районе населенного пункта Буцулуку взял «языка», сообщившего ценные сведения. Приказом командира 93-й гвардейской стрелковой дивизии от 19 июля 1944 года за образцовое выполнение заданий гвардии младший сержант Щипачкин Александр Иванович награждён орденом Славы 3-й степени.

29 августа 1944 года в районе населенных пунктов Войнешти и Мироши в составе разведывательной группы уничтожил расчет пулемета, пленил четверых пехотинцев. Приказом по войскам 27-й армии от 13 октября 1944 года за образцовое выполнение заданий командования в боях с немецко-фашистскими захватчиками гвардии младший сержант Щипачкин Александр Иванович награждён орденом Славы 2-й степени.

В ночь на 5 марта 1945 года в районе населенного пункта Кална сержант того же полка, дивизии Александр Щипачкин с группой разведчиков проник в расположение противника и захватил «языка», который сообщил ценные сведения. Указом Президиума Верховного Совета СССР от 15 мая 1946 года за образцовое выполнение заданий командования в боях с немецко-фашистскими захватчиками гвардии сержант Щипачкин Александр Иванович награждён орденом Славы 1-й степени. Стал полным кавалером ордена Славы.

В 1948 году старшина А. И. Щипачкин демобилизован из рядов Советской Армии.

Первое время жил и работал на острове Сахалин, потом вернулся на родину. Окончил орожный техникум в городе Горький. В 1975 год у по направлению уехал работать в Коми АССР, в Печорлесстрой. Работал крановщиком на нижнем складе Кожвинского леспромхоза, жил с 1964 года в поселке Каджером. В 1975 году переехал в город Печору. Работал крановщиком в снабженческой организации. Неоднократно избирался депутатом Печорского горсовета.

Жил в городе Печора Республики Коми. Скончался 5 декабря 1995 года.

Награждён орденами Отечественной войны 1-й и 2-й степени, Красной Звезды, Славы 1-й, 2-й и 3-й степеней, медалями. Именем полного кавалера ордена Славы А. И. Щипачкина названа улица в городе Печора. На доме, где он жил, установлена мемориальная доска.

Ссылки

 [www.warheroes.ru/hero/hero.asp?Hero_id=4650 Александр Иванович Щипачкин]. Сайт «Герои Страны». Проверено 9 июня 2014.

Литература

• Кавалеры ордена Славы трёх степеней: Краткий биографический словарь / Пред. ред. коллегии Д. С. Сухоруков. — М.: Воениздат, 2000. — 703 с. — 10 000 экз. — ISBN 5-203-01883-9.
• Кавалеры ордена Славы горьковчане. — Горький, 1970.

Отрывок, характеризующий Щипачкин, Александр Иванович

Дрон, с нахмуренным и бледным лицом, вышел из толпы.
– Ты староста? Вязать, Лаврушка! – кричал Ростов, как будто и это приказание не могло встретить препятствий. И действительно, еще два мужика стали вязать Дрона, который, как бы помогая им, снял с себя кушан и подал им.
– А вы все слушайте меня, – Ростов обратился к мужикам: – Сейчас марш по домам, и чтобы голоса вашего я не слыхал.
– Что ж, мы никакой обиды не делали. Мы только, значит, по глупости. Только вздор наделали… Я же сказывал, что непорядки, – послышались голоса, упрекавшие друг друга.
– Вот я же вам говорил, – сказал Алпатыч, вступая в свои права. – Нехорошо, ребята!
– Глупость наша, Яков Алпатыч, – отвечали голоса, и толпа тотчас же стала расходиться и рассыпаться по деревне.
Связанных двух мужиков повели на барский двор. Два пьяные мужика шли за ними.
– Эх, посмотрю я на тебя! – говорил один из них, обращаясь к Карпу.
– Разве можно так с господами говорить? Ты думал что?
– Дурак, – подтверждал другой, – право, дурак!
Через два часа подводы стояли на дворе богучаровского дома. Мужики оживленно выносили и укладывали на подводы господские вещи, и Дрон, по желанию княжны Марьи выпущенный из рундука, куда его заперли, стоя на дворе, распоряжался мужиками.
– Ты ее так дурно не клади, – говорил один из мужиков, высокий человек с круглым улыбающимся лицом, принимая из рук горничной шкатулку. – Она ведь тоже денег стоит. Что же ты ее так то вот бросишь или пол веревку – а она потрется. Я так не люблю. А чтоб все честно, по закону было. Вот так то под рогожку, да сенцом прикрой, вот и важно. Любо!
– Ишь книг то, книг, – сказал другой мужик, выносивший библиотечные шкафы князя Андрея. – Ты не цепляй! А грузно, ребята, книги здоровые!
– Да, писали, не гуляли! – значительно подмигнув, сказал высокий круглолицый мужик, указывая на толстые лексиконы, лежавшие сверху.

Ростов, не желая навязывать свое знакомство княжне, не пошел к ней, а остался в деревне, ожидая ее выезда. Дождавшись выезда экипажей княжны Марьи из дома, Ростов сел верхом и до пути, занятого нашими войсками, в двенадцати верстах от Богучарова, верхом провожал ее. В Янкове, на постоялом дворе, он простился с нею почтительно, в первый раз позволив себе поцеловать ее руку.
– Как вам не совестно, – краснея, отвечал он княжне Марье на выражение благодарности за ее спасенье (как она называла его поступок), – каждый становой сделал бы то же. Если бы нам только приходилось воевать с мужиками, мы бы не допустили так далеко неприятеля, – говорил он, стыдясь чего то и стараясь переменить разговор. – Я счастлив только, что имел случай познакомиться с вами. Прощайте, княжна, желаю вам счастия и утешения и желаю встретиться с вами при более счастливых условиях. Ежели вы не хотите заставить краснеть меня, пожалуйста, не благодарите.
Но княжна, если не благодарила более словами, благодарила его всем выражением своего сиявшего благодарностью и нежностью лица. Она не могла верить ему, что ей не за что благодарить его. Напротив, для нее несомненно было то, что ежели бы его не было, то она, наверное, должна была бы погибнуть и от бунтовщиков и от французов; что он, для того чтобы спасти ее, подвергал себя самым очевидным и страшным опасностям; и еще несомненнее было то, что он был человек с высокой и благородной душой, который умел понять ее положение и горе. Его добрые и честные глаза с выступившими на них слезами, в то время как она сама, заплакав, говорила с ним о своей потере, не выходили из ее воображения.
Когда она простилась с ним и осталась одна, княжна Марья вдруг почувствовала в глазах слезы, и тут уж не в первый раз ей представился странный вопрос, любит ли она его?
По дороге дальше к Москве, несмотря на то, что положение княжны было не радостно, Дуняша, ехавшая с ней в карете, не раз замечала, что княжна, высунувшись в окно кареты, чему то радостно и грустно улыбалась.
«Ну что же, ежели бы я и полюбила его? – думала княжна Марья.
Как ни стыдно ей было признаться себе, что она первая полюбила человека, который, может быть, никогда не полюбит ее, она утешала себя мыслью, что никто никогда не узнает этого и что она не будет виновата, ежели будет до конца жизни, никому не говоря о том, любить того, которого она любила в первый и в последний раз.