Щитковый сцинк

</td>

   </tr>

Щитковый сцинк
Научная классификация
Царство: Животные Тип: Хордовые Класс: Пресмыкающиеся Отряд: Чешуйчатые Подотряд: Ящерицы Инфраотряд: Сцинкообразные Семейство: Сцинковые Род: Щитковые сцинки Вид: Щитковый сцинк
Латинское название
Eurylepis taeniolatus Blyth, 1854
Синонимы
Eumeces taeniolatus Eumeces scutatus

Щитковый сцинк (лат. Eurylepis taeniolatus) — вид ящериц из семейства сцинковых.

Описание

Внешний вид

Щитковый сцинк — довольно крупный сцинк (общая длина превышает 30 см) с удлинённым телом, короткими конечностями и длинным, утолщенным у основания хвостом. Окраска верхней стороны тела коричневатая, буровато-серая или серо-стальная с характерным бронзовым отливом и многочисленными мелкими тёмными пятнами, которые на хвосте расположены поперечными рядами. Горло и брюхо ярко-оранжевые или жёлтые. От близких видов отличается одним рядом расширенных чешуй (щитков) вдоль хребта.

Распространение

Ареал вида охватывает Саудовскую Аравию, Йемен, южную часть Туркменистана, Пакистан, Афганистан и Кашмир (Индия).

Образ жизни

Встречается в предгорьях, на склонах холмов и насыпях оросительных каналов, в садах, на виноградниках. Предпочитает каменистые участки с изреженной кустарниковой и древесной растительностью. В горы поднимается до высоты 1300—1600 м над уровнем моря. В качестве убежищ использует трещины в почве и норы других животных, например, грызунов и черепах, но в мягком грунте может рыть и собственные норы длиной до 40 см.

В зимнюю спячку уходит во второй половине августа. В жаркие летние месяцы (июнь-июль) может впадать и в летнюю спячку, обычно переходящую в зимнюю. После зимовки появляется во второй половине апреля.

Питание

Питается различными беспозвоночными: насекомыми, скорпионами, пауками, мокрицами, моллюсками. Иногда поедает плоды и листья растений.

Размножение

В июне самки откладывают 3—6 яиц размером 10 х 22-23 мм. Молодые ящерицы появляются в первой половине августа. Половой зрелости достигают на третьем году жизни.

Классификация

Ранее щиткового сцинка относили к роду Eumeces.

Выделяют три подвида:

• Eurylepis taeniolatus arabicus — распространен в Аравии.
• Eurylepis taeniolatus parthianicus — распространен на юге Туркменистана, главным образом в предгорьях Копетдага и долинах прилежащих рек, а также изолированно в правобережной долине среднего течения Амударьи.
• Eurylepis taeniolatus taeniolatus

См. также

Сцинковые

Литература

• Ананьева Н. Б., Орлов Н. Л., Халиков Р. Г., Даревский И. С., Рябов С. А., Барабанов А. В. Атлас пресмыкающихся Северной Евразии (таксономическое разнообразие, географическое распространение и природоохранный статус). — СПб.: Зоологический институт РАН, 2004. — С. 76. — 1000 экз. — ISBN 5-98092-007-2.
• Жизнь животных в 7-ми т. / Гл. редактор В. Е. Соколов. Т. 5. Земноводные и пресмыкающиеся. / А. Г. Банников, И. С. Даревский, М. Н. Денисова и др.; под ред. А. Г. Банникова — 2-е изд., перераб. — М.: Просвещение, 1985. — С. 220.

Ссылки

• [reptile-database.reptarium.cz/species.php?genus=Eurylepis&species=taeniolatus/ Eurylepis taeniolatus] на [reptile-database.reptarium.cz/search.php/ The Reptile Database]
• www.ecosystema.ru/08nature/rept/056.htm

Отрывок, характеризующий Щитковый сцинк

Между тем император, уставши от тщетного ожидания и своим актерским чутьем чувствуя, что величественная минута, продолжаясь слишком долго, начинает терять свою величественность, подал рукою знак. Раздался одинокий выстрел сигнальной пушки, и войска, с разных сторон обложившие Москву, двинулись в Москву, в Тверскую, Калужскую и Дорогомиловскую заставы. Быстрее и быстрее, перегоняя одни других, беглым шагом и рысью, двигались войска, скрываясь в поднимаемых ими облаках пыли и оглашая воздух сливающимися гулами криков.
Увлеченный движением войск, Наполеон доехал с войсками до Дорогомиловской заставы, но там опять остановился и, слезши с лошади, долго ходил у Камер коллежского вала, ожидая депутации.


Москва между тем была пуста. В ней были еще люди, в ней оставалась еще пятидесятая часть всех бывших прежде жителей, но она была пуста. Она была пуста, как пуст бывает домирающий обезматочивший улей.
В обезматочившем улье уже нет жизни, но на поверхностный взгляд он кажется таким же живым, как и другие.
Так же весело в жарких лучах полуденного солнца вьются пчелы вокруг обезматочившего улья, как и вокруг других живых ульев; так же издалека пахнет от него медом, так же влетают и вылетают из него пчелы. Но стоит приглядеться к нему, чтобы понять, что в улье этом уже нет жизни. Не так, как в живых ульях, летают пчелы, не тот запах, не тот звук поражают пчеловода. На стук пчеловода в стенку больного улья вместо прежнего, мгновенного, дружного ответа, шипенья десятков тысяч пчел, грозно поджимающих зад и быстрым боем крыльев производящих этот воздушный жизненный звук, – ему отвечают разрозненные жужжания, гулко раздающиеся в разных местах пустого улья. Из летка не пахнет, как прежде, спиртовым, душистым запахом меда и яда, не несет оттуда теплом полноты, а с запахом меда сливается запах пустоты и гнили. У летка нет больше готовящихся на погибель для защиты, поднявших кверху зады, трубящих тревогу стражей. Нет больше того ровного и тихого звука, трепетанья труда, подобного звуку кипенья, а слышится нескладный, разрозненный шум беспорядка. В улей и из улья робко и увертливо влетают и вылетают черные продолговатые, смазанные медом пчелы грабительницы; они не жалят, а ускользают от опасности. Прежде только с ношами влетали, а вылетали пустые пчелы, теперь вылетают с ношами. Пчеловод открывает нижнюю колодезню и вглядывается в нижнюю часть улья. Вместо прежде висевших до уза (нижнего дна) черных, усмиренных трудом плетей сочных пчел, держащих за ноги друг друга и с непрерывным шепотом труда тянущих вощину, – сонные, ссохшиеся пчелы в разные стороны бредут рассеянно по дну и стенкам улья. Вместо чисто залепленного клеем и сметенного веерами крыльев пола на дне лежат крошки вощин, испражнения пчел, полумертвые, чуть шевелящие ножками и совершенно мертвые, неприбранные пчелы.
Пчеловод открывает верхнюю колодезню и осматривает голову улья. Вместо сплошных рядов пчел, облепивших все промежутки сотов и греющих детву, он видит искусную, сложную работу сотов, но уже не в том виде девственности, в котором она бывала прежде. Все запущено и загажено. Грабительницы – черные пчелы – шныряют быстро и украдисто по работам; свои пчелы, ссохшиеся, короткие, вялые, как будто старые, медленно бродят, никому не мешая, ничего не желая и потеряв сознание жизни. Трутни, шершни, шмели, бабочки бестолково стучатся на лету о стенки улья. Кое где между вощинами с мертвыми детьми и медом изредка слышится с разных сторон сердитое брюзжание; где нибудь две пчелы, по старой привычке и памяти очищая гнездо улья, старательно, сверх сил, тащат прочь мертвую пчелу или шмеля, сами не зная, для чего они это делают. В другом углу другие две старые пчелы лениво дерутся, или чистятся, или кормят одна другую, сами не зная, враждебно или дружелюбно они это делают. В третьем месте толпа пчел, давя друг друга, нападает на какую нибудь жертву и бьет и душит ее. И ослабевшая или убитая пчела медленно, легко, как пух, спадает сверху в кучу трупов. Пчеловод разворачивает две средние вощины, чтобы видеть гнездо. Вместо прежних сплошных черных кругов спинка с спинкой сидящих тысяч пчел и блюдущих высшие тайны родного дела, он видит сотни унылых, полуживых и заснувших остовов пчел. Они почти все умерли, сами не зная этого, сидя на святыне, которую они блюли и которой уже нет больше. От них пахнет гнилью и смертью. Только некоторые из них шевелятся, поднимаются, вяло летят и садятся на руку врагу, не в силах умереть, жаля его, – остальные, мертвые, как рыбья чешуя, легко сыплются вниз. Пчеловод закрывает колодезню, отмечает мелом колодку и, выбрав время, выламывает и выжигает ее.