Крымский щит

Крымский щит
Страна	Третий рейх
Статус	не вручается
Статистика
Дата учреждения	25 июля 1942 года
Количество награждений	примерно 250,000

«Крымский щит» (нем. Krimschild) — награда, памятный знак солдат Третьего рейха, в основном входивших в состав 11-й армии вермахта и участвовавших в захвате Крымского полуострова и особенно во взятии Севастополя.

«Крымский» знак был учреждён 25 июля 1942 года, своим появлением подчёркивая значимость захвата Крыма и особую тяжесть боёв, в которых участвовали награждаемые. Ожесточённость и принципиальность боёв на Крымском полуострове характеризует и тот факт, что с советской стороны была введена медаль «За Оборону Севастополя».

Знаком «Крымский щит» было награждено более 250 тыс. человек.

Щит предписывалось носить на левом рукаве мундира выше локтя, хотя награждёнными практиковалась и внеуставная — нагрудная форма ношения знака.

«Щит за Крым» изготавливался из листовой стали и покрывался бронзовой краской. Кроме этого, в истории существовало 2 щита, выполненных из золота. Первую награду фельдмаршал Манштейн вручил маршалу Антонеску, который командовал в Крымской операции Румынскими войсками, позднее золотую версию щита получил и сам Манштейн.

«Крымский щит» имел суконный подклад, сохраняющий силуэт награды, но выступающий за его пределы. Цвет подклада в сухопутных войсках вермахта был зелёный, в люфтваффе — голубой, в танковых частях — чёрный.

См. также

• Оккупационные медали нацистской Германии
• Оборона Севастополя (1941—1942)
• Награды Третьего рейха

Ссылки

• [ww2awards.info/ ww2awards.info]

Отрывок, характеризующий Крымский щит

Когда пленные опять тронулись, Пьер оглянулся назад. Каратаев сидел на краю дороги, у березы; и два француза что то говорили над ним. Пьер не оглядывался больше. Он шел, прихрамывая, в гору.
Сзади, с того места, где сидел Каратаев, послышался выстрел. Пьер слышал явственно этот выстрел, но в то же мгновение, как он услыхал его, Пьер вспомнил, что он не кончил еще начатое перед проездом маршала вычисление о том, сколько переходов оставалось до Смоленска. И он стал считать. Два французские солдата, из которых один держал в руке снятое, дымящееся ружье, пробежали мимо Пьера. Они оба были бледны, и в выражении их лиц – один из них робко взглянул на Пьера – было что то похожее на то, что он видел в молодом солдате на казни. Пьер посмотрел на солдата и вспомнил о том, как этот солдат третьего дня сжег, высушивая на костре, свою рубаху и как смеялись над ним.
Собака завыла сзади, с того места, где сидел Каратаев. «Экая дура, о чем она воет?» – подумал Пьер.
Солдаты товарищи, шедшие рядом с Пьером, не оглядывались, так же как и он, на то место, с которого послышался выстрел и потом вой собаки; но строгое выражение лежало на всех лицах.


Депо, и пленные, и обоз маршала остановились в деревне Шамшеве. Все сбилось в кучу у костров. Пьер подошел к костру, поел жареного лошадиного мяса, лег спиной к огню и тотчас же заснул. Он спал опять тем же сном, каким он спал в Можайске после Бородина.
Опять события действительности соединялись с сновидениями, и опять кто то, сам ли он или кто другой, говорил ему мысли, и даже те же мысли, которые ему говорились в Можайске.
«Жизнь есть всё. Жизнь есть бог. Все перемещается и движется, и это движение есть бог. И пока есть жизнь, есть наслаждение самосознания божества. Любить жизнь, любить бога. Труднее и блаженнее всего любить эту жизнь в своих страданиях, в безвинности страданий».
«Каратаев» – вспомнилось Пьеру.
И вдруг Пьеру представился, как живой, давно забытый, кроткий старичок учитель, который в Швейцарии преподавал Пьеру географию. «Постой», – сказал старичок. И он показал Пьеру глобус. Глобус этот был живой, колеблющийся шар, не имеющий размеров. Вся поверхность шара состояла из капель, плотно сжатых между собой. И капли эти все двигались, перемещались и то сливались из нескольких в одну, то из одной разделялись на многие. Каждая капля стремилась разлиться, захватить наибольшее пространство, но другие, стремясь к тому же, сжимали ее, иногда уничтожали, иногда сливались с нею.