Щит (учения, 1983)

«Щит-83» — общевойсковые учения СССР и стран Варшавского договора, проходившие летом 1983 года.

На учениях «Товарищи по оружию-80», «Союз-83» и «Щит-83» отрабатывалось проведение наступательных операций с самого начала конфликта, по принципу "Наступление — лучший вид обороны". Все сценарии основывались на том, что НАТО совершает агрессию.

Ход учений

Учения проходили на территории Белорусской ССР, в Поречье. Десантировалась полки 106-й воздушно-десантной дивизии и 76-й воздушно-десантной дивизии (командир дивизии гвардии полковник Георгий Шпак) в составе 234-го, 104-го парашютно-десантных полков, 1140-го артиллерийского полка, 165-го зенитного дивизиона, саперного батальона, сводной разведроты 237-го полка (командир роты гвардии капитан Алексей Лебедь).
На данных учениях сводная разведрота 237-го полка второй раз в истории ВДВ десантировалась и захватила военный аэродром (Барановичи) тяжелых бомбардировщиков Ту-22 — первый раз был в период Великой Отечественной войны. Кроме бомбардировщиков на тот момент на аэродроме базировадись топливозаправщики и истребители. Десантирование подразделений 104-го парашютно-десантного полка происходило в районе кургана «Белорусский».

Подготовка перед учениями была соответствующая: Только на аэродром «Кресты» было выполнено около пяти тренировочных прыжков с отработкой всех последующих действий по захвату. Каждый боец чётко знал свою задачу.

Действия также происходили в Литовской ССР, где разведчики 4-й отдельной бригады специального назначения имитировали переход границы вражескими диверсантами. А подразделения Вооружённых Сил в свою очередь занимались их поиском и нейтрализацией.

В учениях также был задействован большой десантный корабль «Орск». Подразделения войск связи действовали в районе города Легницы в Польской народной республике.

Секретность

В рамках мер по соблюдению режима секретности действительные названия воинских частей изменялись на условные. Так, на оперативных картах, 76-я гвардейская воздушно-десантная дивизия обозначается как 86-я вдд, а 104-й её полк соответственно как 114-й и так далее.

Обстановка в мире

Во время учений «Щит-83» произошёл крупный международный скандал. США выдворили из страны двух кубинских представителей в Организации Объединённых Наций за якобы имевшее место «ненадлежащее поведение». Всё это происходило как раз вскоре после празднования на Кубе 22-го юбилея провала американской агрессии на Плайя-Хирон. «Доклад о положении в мире», выпуск 13 за 1983 г. (World affairs report) — издание Калифорнийского института международных исследований называет это провокацией с кубинской стороны и увязывает с учениями «Щит-83».

Соединённые Штаты в свою очередь проводили учения «Глобальный Щит-83» (US 'Global Shield-83' Exercise), которые завершились 21 июня 1983 г.

Отрывок, характеризующий Щит (учения, 1983)

– Как я узнаю его всего тут! – сказал он княжне Марье, подошедшей к нему.
Княжна Марья с удивлением посмотрела на брата. Она не понимала, чему он улыбался. Всё сделанное ее отцом возбуждало в ней благоговение, которое не подлежало обсуждению.
– У каждого своя Ахиллесова пятка, – продолжал князь Андрей. – С его огромным умом donner dans ce ridicule! [поддаваться этой мелочности!]
Княжна Марья не могла понять смелости суждений своего брата и готовилась возражать ему, как послышались из кабинета ожидаемые шаги: князь входил быстро, весело, как он и всегда ходил, как будто умышленно своими торопливыми манерами представляя противоположность строгому порядку дома.
В то же мгновение большие часы пробили два, и тонким голоском отозвались в гостиной другие. Князь остановился; из под висячих густых бровей оживленные, блестящие, строгие глаза оглядели всех и остановились на молодой княгине. Молодая княгиня испытывала в то время то чувство, какое испытывают придворные на царском выходе, то чувство страха и почтения, которое возбуждал этот старик во всех приближенных. Он погладил княгиню по голове и потом неловким движением потрепал ее по затылку.
– Я рад, я рад, – проговорил он и, пристально еще взглянув ей в глаза, быстро отошел и сел на свое место. – Садитесь, садитесь! Михаил Иванович, садитесь.
Он указал невестке место подле себя. Официант отодвинул для нее стул.
– Го, го! – сказал старик, оглядывая ее округленную талию. – Поторопилась, нехорошо!
Он засмеялся сухо, холодно, неприятно, как он всегда смеялся, одним ртом, а не глазами.
– Ходить надо, ходить, как можно больше, как можно больше, – сказал он.
Маленькая княгиня не слыхала или не хотела слышать его слов. Она молчала и казалась смущенною. Князь спросил ее об отце, и княгиня заговорила и улыбнулась. Он спросил ее об общих знакомых: княгиня еще более оживилась и стала рассказывать, передавая князю поклоны и городские сплетни.
– La comtesse Apraksine, la pauvre, a perdu son Mariei, et elle a pleure les larmes de ses yeux, [Княгиня Апраксина, бедняжка, потеряла своего мужа и выплакала все глаза свои,] – говорила она, всё более и более оживляясь.
По мере того как она оживлялась, князь всё строже и строже смотрел на нее и вдруг, как будто достаточно изучив ее и составив себе ясное о ней понятие, отвернулся от нее и обратился к Михайлу Ивановичу.
– Ну, что, Михайла Иванович, Буонапарте то нашему плохо приходится. Как мне князь Андрей (он всегда так называл сына в третьем лице) порассказал, какие на него силы собираются! А мы с вами всё его пустым человеком считали.
Михаил Иванович, решительно не знавший, когда это мы с вами говорили такие слова о Бонапарте, но понимавший, что он был нужен для вступления в любимый разговор, удивленно взглянул на молодого князя, сам не зная, что из этого выйдет.
– Он у меня тактик великий! – сказал князь сыну, указывая на архитектора.
И разговор зашел опять о войне, о Бонапарте и нынешних генералах и государственных людях. Старый князь, казалось, был убежден не только в том, что все теперешние деятели были мальчишки, не смыслившие и азбуки военного и государственного дела, и что Бонапарте был ничтожный французишка, имевший успех только потому, что уже не было Потемкиных и Суворовых противопоставить ему; но он был убежден даже, что никаких политических затруднений не было в Европе, не было и войны, а была какая то кукольная комедия, в которую играли нынешние люди, притворяясь, что делают дело. Князь Андрей весело выдерживал насмешки отца над новыми людьми и с видимою радостью вызывал отца на разговор и слушал его.
– Всё кажется хорошим, что было прежде, – сказал он, – а разве тот же Суворов не попался в ловушку, которую ему поставил Моро, и не умел из нее выпутаться?
– Это кто тебе сказал? Кто сказал? – крикнул князь. – Суворов! – И он отбросил тарелку, которую живо подхватил Тихон. – Суворов!… Подумавши, князь Андрей. Два: Фридрих и Суворов… Моро! Моро был бы в плену, коли бы у Суворова руки свободны были; а у него на руках сидели хофс кригс вурст шнапс рат. Ему чорт не рад. Вот пойдете, эти хофс кригс вурст раты узнаете! Суворов с ними не сладил, так уж где ж Михайле Кутузову сладить? Нет, дружок, – продолжал он, – вам с своими генералами против Бонапарте не обойтись; надо французов взять, чтобы своя своих не познаша и своя своих побиваша. Немца Палена в Новый Йорк, в Америку, за французом Моро послали, – сказал он, намекая на приглашение, которое в этом году было сделано Моро вступить в русскую службу. – Чудеса!… Что Потемкины, Суворовы, Орловы разве немцы были? Нет, брат, либо там вы все с ума сошли, либо я из ума выжил. Дай вам Бог, а мы посмотрим. Бонапарте у них стал полководец великий! Гм!…