Щукин, Анатолий Николаевич

Анато́лий Никола́евич Щу́кин (род. 2 февраля 1932) — советский и российский педагог. Доктор педагогических наук (1980), профессор (1981).

Биография

Окончил Московский государственный университет имени М. В. Ломоносова (1954). Работает в Государственном институте русского языка имени А. С. Пушкина с 1979 года. Занимал должность заместителя директора Института, с 2004 по 2014 гг. – заведующий кафедрой методики, педагогики и психологии, с 2014 г. занимает должность профессора кафедры. Также работает заведующим кафедрой методики обучения иностранным языкам Университета Российской академии образования.

В область научных интересов входят методика и технология обучения иностранным языкам, в том числе русскому языку как иностранному, в частности, методы обучения и история преподавания РКИ, система обучения РКИ в филологическом вузе, а также организация учебного процесса в вузе.

Основные работы

• Методика краткосрочного обучения русскому языку как иностранному. 1984.
• Интенсивные методы обучения иностранным языкам. 2000.
• Учебное пособие «Методика преподавания РКИ». 2003.
• Учебное пособие «Методика обучения иностранным языкам». 3-е изд., 2007.
• Современные методы и технологии обучения РКИ (в соавторстве).2008–2010.
• Хрестоматия по методике преподавания РКИ (в соавторстве). 2010.

Награды и звания

• Заслуженный деятель науки РФ.
• Почётный работник высшего профессионального образования РФ.
• Ветеран труда.
• Медаль «В память 850-летия Москвы».

Отрывок, характеризующий Щукин, Анатолий Николаевич

– Скоро ли вы? – послышался голос графини, – уж десять сейчас.
– Сейчас, сейчас. – А вы готовы, мама?
– Только току приколоть.
– Не делайте без меня, – крикнула Наташа: – вы не сумеете!
– Да уж десять.
На бале решено было быть в половине одиннадцатого, a надо было еще Наташе одеться и заехать к Таврическому саду.
Окончив прическу, Наташа в коротенькой юбке, из под которой виднелись бальные башмачки, и в материнской кофточке, подбежала к Соне, осмотрела ее и потом побежала к матери. Поворачивая ей голову, она приколола току, и, едва успев поцеловать ее седые волосы, опять побежала к девушкам, подшивавшим ей юбку.
Дело стояло за Наташиной юбкой, которая была слишком длинна; ее подшивали две девушки, обкусывая торопливо нитки. Третья, с булавками в губах и зубах, бегала от графини к Соне; четвертая держала на высоко поднятой руке всё дымковое платье.
– Мавруша, скорее, голубушка!
– Дайте наперсток оттуда, барышня.
– Скоро ли, наконец? – сказал граф, входя из за двери. – Вот вам духи. Перонская уж заждалась.
– Готово, барышня, – говорила горничная, двумя пальцами поднимая подшитое дымковое платье и что то обдувая и потряхивая, высказывая этим жестом сознание воздушности и чистоты того, что она держала.
Наташа стала надевать платье.
– Сейчас, сейчас, не ходи, папа, – крикнула она отцу, отворившему дверь, еще из под дымки юбки, закрывавшей всё ее лицо. Соня захлопнула дверь. Через минуту графа впустили. Он был в синем фраке, чулках и башмаках, надушенный и припомаженный.
– Ах, папа, ты как хорош, прелесть! – сказала Наташа, стоя посреди комнаты и расправляя складки дымки.
– Позвольте, барышня, позвольте, – говорила девушка, стоя на коленях, обдергивая платье и с одной стороны рта на другую переворачивая языком булавки.
– Воля твоя! – с отчаянием в голосе вскрикнула Соня, оглядев платье Наташи, – воля твоя, опять длинно!
Наташа отошла подальше, чтоб осмотреться в трюмо. Платье было длинно.
– Ей Богу, сударыня, ничего не длинно, – сказала Мавруша, ползавшая по полу за барышней.
– Ну длинно, так заметаем, в одну минутую заметаем, – сказала решительная Дуняша, из платочка на груди вынимая иголку и опять на полу принимаясь за работу.