Щукин, Иван Иванович

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Щукин Иван Иванович»)
Перейти к: навигация, поиск
Щукин Иван Иванович
Род деятельности:

купец и коллекционер произведений искусства

Дата рождения:

1869(1869)

Место рождения:

Москва, Российская империя

Подданство:

Российская империя

Дата смерти:

1908(1908)

Место смерти:

Париж, Франция

Отец:

Иван Васильевич Щукин

Мать:

Екатерина Петровна Боткина

К:Википедия:Статьи без изображений (тип: не указан)

Ива́н Ива́нович Щу́кин (1869, Москва1908, Париж) — московский купец, журналист, критик, коллекционер искусства.





Биография

Иван Иванович Щукин родился в старинной московской купеческой старообрядческой семье. Отец — известный в Москве фабрикант — старообрядец Иван Васильевич Щукин, мать — Екатерина Петровна (Боткина). В семье было шесть сыновей: Николай, за ним Пётр, потом Сергей, Владимир, Дмитрий и Иван. Иван и его братья получили блестящее образование: с ними дома занимались гувернёры, затем они последовательно учились в немецкой шкоде в Выборге и в немецком пансионе в Санкт-Петербурге.

Иван учился в Лицее цесаревича Николая на Остоженке [1] — привилегированном московском учебном заведении. Затем учеба на юрфаке МГУ. Получил специальность по русской истории и религиозным учениям. Будучи ещё студентом сотрудничал в редакциях московских газет (суворинское «Новое время» и др.). С 1890 писал в газеты по 5 копеек за строчку). Псевдоним Жан Броше (что означало Иван Щука). Через несколько лет переключился на художественные журналы. Темы его корреспонденций — история искусств. Брал уроки у известного художника и педагога Александра Киселева, хотя и страдал дальтонизмом. Автор книги «Бирон в гравюрах Ивана Соколова» (1893 г). И. Грабарь признавал «ошеломляющую осведомленность» Ивана Щукина.

От матери братья Щукины унаследовали любовь к искусству и меценатству[2].

Жизнь в Париже

В 1895 году окончательно переехал жить в Париж. В шикарных апартаментах на авеню Ваграм[fr] основал российский художественный и литературный кружок[3]. «Щукинские вторники» приобрели известность среди русской и зарубежной интеллигенции. Его посещали Боборыкин, Суворин, Чехов, Мережковский, Минский, Василий Немирович-Данченко, Волошин, Бальмонт, Александр Бенуа, И. Грабарь. Иван Иванович часто принимал у себя французских художников — Родена, Дега, Ренуара. Живописец Игорь Грабарь вспоминал: «Щукин знал не только всех русских художников, но и французских, немецких, английских, испанских и передавал о них подробности, которые я готов был выслушивать целыми днями»[4].

Оставил воспоминания о Владимире Соловьёве [5]. Читал лекции Вольном университете в Брюсселе, в Институте восточных языков и Русской высшей школе общественных наук в Париже, где в зимой 1903 г. читал лекции Ленин.

К сожалению, Иван Иванович не устоял перед парижскими соблазнами. Отцовское состояние таяло, а помощи от братьев он не получил. Тогда Иван решил продать свою коллекцию; но на проведённом 9 апреля 1907 года берлинским торговым домом «Рейнер и Келлер» аукционе большинство полотен признали искусными подделками (несмотря на своё художественное чутьё, Иван Щукин стал игрушкой в руках мошенников). 2 января 1908 года он покончил жизнь самоубийством[3].

Напишите отзыв о статье "Щукин, Иван Иванович"

Примечания

  1. Основатель Лицея — Катков, «Катковкий лицей»
  2. Геринас, Валентина.  [gazetanv.ru/archive/article/?id=165 Щукины дети. Коллекции купцов Щукиных легли в основу собраний крупнейших российских музеев] // Наше время. — 2006. — № 10 за 13 сентября.  (Проверено 31 октября 2015)
  3. 1 2 «Александрова Н. В.»  [www.artmaecenas.ru/schukin_family/schukin_ii/index.php Щукин Иван Иванович (1869—1908)]. // Сайт «Меценаты нового искусства». Проверено 31 октября 2015.
  4. Казанцева, Елена.  [discovery-russia.ru/index.php/zagadki/istoriya/item/128-investitsii-v-vechnost Инвестиции в вечность] // Discovery. — 2010. — № 10 (22).  (Проверено 31 октября 2015)
  5. [az.lib.ru/s/shukin_i_i/text_1901_soloviev.shtml Lib.ru/Классика: Щукин Иван Иванович. Парижские поминки по Вл. С. Соловьеве]

Литература

  • Бурышкин П. А. Москва купеческая. — М.: Столица, 1990. ISBN 5-7055-1136-1. с. 140—143.
  • Наталия Семёнова «Жизнь и коллекция Сергея Ивановича Щукина». — М.: Трилистник, 2002. — ISBN 5-89480-046-3 ([www.rusiskusstvo.ru/books/new/a385 аннотация] в журнале «Русское искусство»)
  • Наталия Семёнова «Московские коллекционеры». — М.: Молодая Гвардия, 2010. — ISBN 978-5-235-03319-1
  • Демская А. А., Семенова Н. Ю. У Щукина на Знаменке — М.: Арена, 1993. — ISBN 5-87474-009-0
  • Щукин И. И. Парижские акварели. СПб., 1901. С. 237-239.

Ссылки

  • [www.rmuseum.ru/data/authors/sch/shchukindi.php Информация] на сайте «Румянцевского музея»
  • Наталия Семёнова [artchronika.ru/gorod/собиратель-до-подошвы-галош/ Собиратель до подошвы галош]

Отрывок, характеризующий Щукин, Иван Иванович

– Садись, – сказал Кутузов и, заметив, что Болконский медлит, – мне хорошие офицеры самому нужны, самому нужны.
Они сели в коляску и молча проехали несколько минут.
– Еще впереди много, много всего будет, – сказал он со старческим выражением проницательности, как будто поняв всё, что делалось в душе Болконского. – Ежели из отряда его придет завтра одна десятая часть, я буду Бога благодарить, – прибавил Кутузов, как бы говоря сам с собой.
Князь Андрей взглянул на Кутузова, и ему невольно бросились в глаза, в полуаршине от него, чисто промытые сборки шрама на виске Кутузова, где измаильская пуля пронизала ему голову, и его вытекший глаз. «Да, он имеет право так спокойно говорить о погибели этих людей!» подумал Болконский.
– От этого я и прошу отправить меня в этот отряд, – сказал он.
Кутузов не ответил. Он, казалось, уж забыл о том, что было сказано им, и сидел задумавшись. Через пять минут, плавно раскачиваясь на мягких рессорах коляски, Кутузов обратился к князю Андрею. На лице его не было и следа волнения. Он с тонкою насмешливостью расспрашивал князя Андрея о подробностях его свидания с императором, об отзывах, слышанных при дворе о кремском деле, и о некоторых общих знакомых женщинах.


Кутузов чрез своего лазутчика получил 1 го ноября известие, ставившее командуемую им армию почти в безвыходное положение. Лазутчик доносил, что французы в огромных силах, перейдя венский мост, направились на путь сообщения Кутузова с войсками, шедшими из России. Ежели бы Кутузов решился оставаться в Кремсе, то полуторастатысячная армия Наполеона отрезала бы его от всех сообщений, окружила бы его сорокатысячную изнуренную армию, и он находился бы в положении Мака под Ульмом. Ежели бы Кутузов решился оставить дорогу, ведшую на сообщения с войсками из России, то он должен был вступить без дороги в неизвестные края Богемских
гор, защищаясь от превосходного силами неприятеля, и оставить всякую надежду на сообщение с Буксгевденом. Ежели бы Кутузов решился отступать по дороге из Кремса в Ольмюц на соединение с войсками из России, то он рисковал быть предупрежденным на этой дороге французами, перешедшими мост в Вене, и таким образом быть принужденным принять сражение на походе, со всеми тяжестями и обозами, и имея дело с неприятелем, втрое превосходившим его и окружавшим его с двух сторон.
Кутузов избрал этот последний выход.
Французы, как доносил лазутчик, перейдя мост в Вене, усиленным маршем шли на Цнайм, лежавший на пути отступления Кутузова, впереди его более чем на сто верст. Достигнуть Цнайма прежде французов – значило получить большую надежду на спасение армии; дать французам предупредить себя в Цнайме – значило наверное подвергнуть всю армию позору, подобному ульмскому, или общей гибели. Но предупредить французов со всею армией было невозможно. Дорога французов от Вены до Цнайма была короче и лучше, чем дорога русских от Кремса до Цнайма.
В ночь получения известия Кутузов послал четырехтысячный авангард Багратиона направо горами с кремско цнаймской дороги на венско цнаймскую. Багратион должен был пройти без отдыха этот переход, остановиться лицом к Вене и задом к Цнайму, и ежели бы ему удалось предупредить французов, то он должен был задерживать их, сколько мог. Сам же Кутузов со всеми тяжестями тронулся к Цнайму.
Пройдя с голодными, разутыми солдатами, без дороги, по горам, в бурную ночь сорок пять верст, растеряв третью часть отсталыми, Багратион вышел в Голлабрун на венско цнаймскую дорогу несколькими часами прежде французов, подходивших к Голлабруну из Вены. Кутузову надо было итти еще целые сутки с своими обозами, чтобы достигнуть Цнайма, и потому, чтобы спасти армию, Багратион должен был с четырьмя тысячами голодных, измученных солдат удерживать в продолжение суток всю неприятельскую армию, встретившуюся с ним в Голлабруне, что было, очевидно, невозможно. Но странная судьба сделала невозможное возможным. Успех того обмана, который без боя отдал венский мост в руки французов, побудил Мюрата пытаться обмануть так же и Кутузова. Мюрат, встретив слабый отряд Багратиона на цнаймской дороге, подумал, что это была вся армия Кутузова. Чтобы несомненно раздавить эту армию, он поджидал отставшие по дороге из Вены войска и с этою целью предложил перемирие на три дня, с условием, чтобы те и другие войска не изменяли своих положений и не трогались с места. Мюрат уверял, что уже идут переговоры о мире и что потому, избегая бесполезного пролития крови, он предлагает перемирие. Австрийский генерал граф Ностиц, стоявший на аванпостах, поверил словам парламентера Мюрата и отступил, открыв отряд Багратиона. Другой парламентер поехал в русскую цепь объявить то же известие о мирных переговорах и предложить перемирие русским войскам на три дня. Багратион отвечал, что он не может принимать или не принимать перемирия, и с донесением о сделанном ему предложении послал к Кутузову своего адъютанта.
Перемирие для Кутузова было единственным средством выиграть время, дать отдохнуть измученному отряду Багратиона и пропустить обозы и тяжести (движение которых было скрыто от французов), хотя один лишний переход до Цнайма. Предложение перемирия давало единственную и неожиданную возможность спасти армию. Получив это известие, Кутузов немедленно послал состоявшего при нем генерал адъютанта Винценгероде в неприятельский лагерь. Винценгероде должен был не только принять перемирие, но и предложить условия капитуляции, а между тем Кутузов послал своих адъютантов назад торопить сколь возможно движение обозов всей армии по кремско цнаймской дороге. Измученный, голодный отряд Багратиона один должен был, прикрывая собой это движение обозов и всей армии, неподвижно оставаться перед неприятелем в восемь раз сильнейшим.