Щулепников, Александр Васильевич

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Александр Васильевич Щулепников
Дата рождения

1796(1796)

Дата смерти

16 декабря 1882(1882-12-16)

Место смерти

Санкт-Петербург

Принадлежность

Россия Россия

Род войск

флот

Звание

адмирал

Командовал

транспорт «Фонтанка», фрегат «Александр Невский», корабль «Император Петр І»

Сражения/войны

Русско-турецкая война 1828—1829

Награды и премии

Орден Святого Георгия 4-й ст. (1842), Орден Святого Владимира 3-й ст. (1851), Орден Святого Станислава 1-й ст. (1854), Орден Святой Анны 1-й ст. (1863), Орден Святого Владимира 2-й ст. (1865), Орден Белого Орла (1866), Орден Святого Александра Невского.

Александр Васильевич Щулепников (1796 — 16 декабря 1882) — российский адмирал (1867 год), Кронштадтский комендант.





Биография

Александр Щулепников родился в 1796 году. В 1808 году поступил в Морской корпус кадетом; в 1813 году был произведён в гардемарины, а в 1816 году, по окончании в корпусе курса наук, — в мичманы, и зачислен в Балтийский флот.

Произведённый в 1821 году в лейтенанты, Щулепников командовал транспортом «Фонтанка».

В 1828—1830 годах на фрегате «Мария» перешёл из Кронштадта на Мальту, участвовал в блокаде Дарданелл и по возвращении, 25 июня 1831 года, был произведён в капитан-лейтенанты.

В промежуток времени с 1831 по 1833 году Щулепников на фрегате «Анна» перешёл из Кронштадта в Архипелаг, где командовал крепостью Палламеда для защиты города Николи-ди-Романи от румелийских мятежников, а затем на том же фрегате перешёл из Архипелага в Севастополь.

В 1834—1835 годах командовал бригом «Казарский»[1].

В 1836 году командовал фрегатом «Прозерпина»[2].

В 1837—1841 годах Щулепников командовал фрегатом «Александр Невский», а в 1841 году был произведён в капитаны 1-го ранга. В 1842 году, за беспорочную выслугу в офицерских чинах и проведение 18 полугодовых морских кампаний, Щулепников был пожалован орденом св. Георгия 4-го класса.

С 1844 по 1849 годы он командовал кораблём «Император Петр І» на Балтийском море. 26 августа 1849 года Щулепников был произведён в контр-адмиралы с назначением капитаном над Кронштадтским портом.

В 1851 году получил орден св. Владимира 3-й степени, в 1854 году — св. Станислава 1-й степени и 24 ноября 1855 году был назначен Кронштадтским первым комендантом. 26 августа 1856 году он был произведён в вице-адмиралы, а 9 июня 1867 года — в адмиралы.

Среди прочих наград, Щулепников имел ордена св. Анны 1-й степени с императорской короной (1863 г.) и св. Владимира 2-й степени (1865 г.), Белого орла (1866 г.) и св. Александра Невского.

Скончался Щулепников 16 декабря 1882 года в Санкт-Петербурге, похоронен на кладбище Новодевичьего монастыря.

См. также

Напишите отзыв о статье "Щулепников, Александр Васильевич"

Примечания

  1. Чернышёв А. А. Российский парусный флот. Справочник. — М.: Воениздат, 2002. — Т. 2. — С. 96. — 480 с. — (Корабли и суда Российского флота). — 5000 экз. — ISBN 5-203-01789-1.
  2. Чернышёв А. А. Российский парусный флот. Справочник. — М.: Воениздат, 1997. — Т. 1. — С. 236. — 312 с. — (Корабли и суда Российского флота). — 10 000 экз. — ISBN 5-203-01788-3.

Литература

  • Щулепников, Александр Васильевич // Русский биографический словарь : в 25 томах. — СПб.М., 1896—1918.
  • Некролог. // «Кронштадтский вестник», 1882 г., № 49.
  • «Общий морской список», том VIII, стр. 533
  • Саитов В. Петербургский некрополь. — Т. IV. — СПб., 1913
  • Список лицам, Главный морской штаб составляющим на 1866 год. — СПб., 1866
  • Степанов В. С., Григорович П. И. В память столетнего юбилея императорского Военного ордена Святого великомученика и Победоносца Георгия. (1769—1869). — СПб., 1869.

Отрывок, характеризующий Щулепников, Александр Васильевич

Князь очень постарел в этот год. В нем появились резкие признаки старости: неожиданные засыпанья, забывчивость ближайших по времени событий и памятливость к давнишним, и детское тщеславие, с которым он принимал роль главы московской оппозиции. Несмотря на то, когда старик, особенно по вечерам, выходил к чаю в своей шубке и пудренном парике, и начинал, затронутый кем нибудь, свои отрывистые рассказы о прошедшем, или еще более отрывистые и резкие суждения о настоящем, он возбуждал во всех своих гостях одинаковое чувство почтительного уважения. Для посетителей весь этот старинный дом с огромными трюмо, дореволюционной мебелью, этими лакеями в пудре, и сам прошлого века крутой и умный старик с его кроткою дочерью и хорошенькой француженкой, которые благоговели перед ним, – представлял величественно приятное зрелище. Но посетители не думали о том, что кроме этих двух трех часов, во время которых они видели хозяев, было еще 22 часа в сутки, во время которых шла тайная внутренняя жизнь дома.
В последнее время в Москве эта внутренняя жизнь сделалась очень тяжела для княжны Марьи. Она была лишена в Москве тех своих лучших радостей – бесед с божьими людьми и уединения, – которые освежали ее в Лысых Горах, и не имела никаких выгод и радостей столичной жизни. В свет она не ездила; все знали, что отец не пускает ее без себя, а сам он по нездоровью не мог ездить, и ее уже не приглашали на обеды и вечера. Надежду на замужество княжна Марья совсем оставила. Она видела ту холодность и озлобление, с которыми князь Николай Андреич принимал и спроваживал от себя молодых людей, могущих быть женихами, иногда являвшихся в их дом. Друзей у княжны Марьи не было: в этот приезд в Москву она разочаровалась в своих двух самых близких людях. М lle Bourienne, с которой она и прежде не могла быть вполне откровенна, теперь стала ей неприятна и она по некоторым причинам стала отдаляться от нее. Жюли, которая была в Москве и к которой княжна Марья писала пять лет сряду, оказалась совершенно чужою ей, когда княжна Марья вновь сошлась с нею лично. Жюли в это время, по случаю смерти братьев сделавшись одной из самых богатых невест в Москве, находилась во всем разгаре светских удовольствий. Она была окружена молодыми людьми, которые, как она думала, вдруг оценили ее достоинства. Жюли находилась в том периоде стареющейся светской барышни, которая чувствует, что наступил последний шанс замужества, и теперь или никогда должна решиться ее участь. Княжна Марья с грустной улыбкой вспоминала по четвергам, что ей теперь писать не к кому, так как Жюли, Жюли, от присутствия которой ей не было никакой радости, была здесь и виделась с нею каждую неделю. Она, как старый эмигрант, отказавшийся жениться на даме, у которой он проводил несколько лет свои вечера, жалела о том, что Жюли была здесь и ей некому писать. Княжне Марье в Москве не с кем было поговорить, некому поверить своего горя, а горя много прибавилось нового за это время. Срок возвращения князя Андрея и его женитьбы приближался, а его поручение приготовить к тому отца не только не было исполнено, но дело напротив казалось совсем испорчено, и напоминание о графине Ростовой выводило из себя старого князя, и так уже большую часть времени бывшего не в духе. Новое горе, прибавившееся в последнее время для княжны Марьи, были уроки, которые она давала шестилетнему племяннику. В своих отношениях с Николушкой она с ужасом узнавала в себе свойство раздражительности своего отца. Сколько раз она ни говорила себе, что не надо позволять себе горячиться уча племянника, почти всякий раз, как она садилась с указкой за французскую азбуку, ей так хотелось поскорее, полегче перелить из себя свое знание в ребенка, уже боявшегося, что вот вот тетя рассердится, что она при малейшем невнимании со стороны мальчика вздрагивала, торопилась, горячилась, возвышала голос, иногда дергала его за руку и ставила в угол. Поставив его в угол, она сама начинала плакать над своей злой, дурной натурой, и Николушка, подражая ей рыданьями, без позволенья выходил из угла, подходил к ней и отдергивал от лица ее мокрые руки, и утешал ее. Но более, более всего горя доставляла княжне раздражительность ее отца, всегда направленная против дочери и дошедшая в последнее время до жестокости. Ежели бы он заставлял ее все ночи класть поклоны, ежели бы он бил ее, заставлял таскать дрова и воду, – ей бы и в голову не пришло, что ее положение трудно; но этот любящий мучитель, самый жестокий от того, что он любил и за то мучил себя и ее, – умышленно умел не только оскорбить, унизить ее, но и доказать ей, что она всегда и во всем была виновата. В последнее время в нем появилась новая черта, более всего мучившая княжну Марью – это было его большее сближение с m lle Bourienne. Пришедшая ему, в первую минуту по получении известия о намерении своего сына, мысль шутка о том, что ежели Андрей женится, то и он сам женится на Bourienne, – видимо понравилась ему, и он с упорством последнее время (как казалось княжне Марье) только для того, чтобы ее оскорбить, выказывал особенную ласку к m lle Bоurienne и выказывал свое недовольство к дочери выказываньем любви к Bourienne.