Щурат, Василий Григорьевич

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Щурат»)
Перейти к: навигация, поиск
Василий Григорьевич Щурат
Дата рождения:

12 августа 1871(1871-08-12)

Место рождения:

Вислобоки, Королевство Галиции и Лодомерии, Австро-Венгрия Австро-Венгрия, теперь Каменско-Бугский район Львовская область Украина

Дата смерти:

24 апреля 1948(1948-04-24) (76 лет)

Место смерти:

Львов

Василий Григорьевич Щурат (род. 12 августа, по новому стилю 24 августа 1871, село Вислобоки, ныне Каменско-Бугский район Львовской обл., Украина — 24 апреля 1948, Львов) — украинский литературовед, поэт, переводчик. Один из основателей Львовского тайного украинского университета, академик Академии Наук Украины (1929).





Биография

Родился в семье сельского учителя. Образование по специальности «славянская филология» получил во Львовском и Венском университетах (1892—96), там же защитил докторский диплом. В 1898—1934 годах служил учителем и директором в гимназиях.

В 1914—1923 на руководящей работе в Научном обществе им. Тараса Шевченко во Львове. С 1939 — профессор Львовского университета, директор Библиотеки АН УССР во Львове. Основной круг интересов — творчество Т. Г. Шевченко, литература Киевской Руси, украинско-польские литературные связи. Автор ряда поэтических книг.

Последние годы жизни работал директором Львовской Библиотеки АН УССР и профессором Львовского Университета. Умер во Львове. Похоронен на Лычаковском кладбище.

Творческая деятельность

Василию Щурату принадлежит лучший из дореволюционных украинский перевод Слова о полку Игореве, опубликованный в 1907. Василий Щурат подошел к памятнику как ученый, хорошо осведомленный в литературе о «Слове», и как поэт. Он выступал не за буквальный, а за адекватный перевод. Щурат в предисловии к первому изданию перевода В. Г. Щурат изложил своё кредо:
…переводить верно слово в слово — это еще слишком мало. Нужно всегда спрашивать, будет ли новый филологический заменитель данного изречения также новым поэтическим заменителем данного изречения. А то ведь за филологией пропадет поэзия с очарованием своих эффектов. С такими убеждениями принимался я за свой перевод, стараясь переводить не только критически, но и поэтически («Слово» в укр. худ. переводах. С. 210)
Щурат действительно свойственно изысканное владение словом, умение пользоваться различными его смысловыми эквивалентами. Хотя избранный им размер — 4-стопный хорей — оказывается слишком легковесным в сравнении с чеканным ритмом «Слова», его перевод все же может быть поставлен в один ряд с переводами М. Ф. Рыльского, Л. Гребенки, А. В. Коваленко. Пример перевода Василия Щурата:
Сіяв Олег Гориславич
Свари, ніби стріли з лука.
Погибала в княжих сварах
Жизнь Дажбожового внука.
Вік вкорочувався людям
в княжій буйності-сваволі.
Мало де погейкували
ратаï тоді у полі.
Зате часто круки грали,
трупом ділячися живо,
а галки свій говір знали
в перелеті на поживу.

Как и другие переводчики «Слова о полку Игреве», Щурат обращался к тексту памятника в своих оригинальных произведениях. В сборнике «Історичні пісні» мы найдем стихотворение «Боян» с эпиграфом из С., вариацией на тему фрагмента из «Слова» является стихотворение «Ярослав Осмомысл», в котором могуществу Галича XII в. противопоставляется совр. плачевное состояние города, ограбленного польск. шляхтой и австр. чиновниками. Реминисценции С. встречаются в стихотворении «Святослав». Мотивы «Слова» В.Щурат использовал также в стихотворениях, написанных по поводу первой мировой войны: осада Перемышля русской армией будит у него воспоминания о прежних тяготах во времена половецких, а затем татарских набегов.

Сочинения

  • Пісня про поход Ігоря Святославича. Поема XII в. Львів, 1907 (то же: «Слово» в укр. худ. переводах. С. 190—210)
  • Поезіï. Слово про похід Ігоря. Пісня про Роланда. Львів, 1957. С. 37—62; «Слово» в переводах и переложениях. С. 334—356
  • Слово о полку Ігореві. Киïв, 1986. С. 155—172.
  • 3 життя и творчості Шевченка. Львов, 1914
  • Від Пліснеська в «Словѣ о полку Игоревѣ» // ЗНТШ. 1919. Т. 128. С. 21—23.
  • Шевченко в 1846 году. (Пер. с укр.)- в кн.: Т. Г. Шевченко в воспоминаниях современников. М., 1962.

Источники

Напишите отзыв о статье "Щурат, Василий Григорьевич"

Примечания

  • [feb-web.ru/feb/slovenc/es/es5/es5-2481.htm ЩУРАТ Василий Григорьевич - Энциклопедия «Слова о полку Игореве»]

Отрывок, характеризующий Щурат, Василий Григорьевич

Ростов, как на травлю, смотрел на то, что делалось перед ним. Он чутьем чувствовал, что ежели ударить теперь с гусарами на французских драгун, они не устоят; но ежели ударить, то надо было сейчас, сию минуту, иначе будет уже поздно. Он оглянулся вокруг себя. Ротмистр, стоя подле него, точно так же не спускал глаз с кавалерии внизу.
– Андрей Севастьяныч, – сказал Ростов, – ведь мы их сомнем…
– Лихая бы штука, – сказал ротмистр, – а в самом деле…
Ростов, не дослушав его, толкнул лошадь, выскакал вперед эскадрона, и не успел он еще скомандовать движение, как весь эскадрон, испытывавший то же, что и он, тронулся за ним. Ростов сам не знал, как и почему он это сделал. Все это он сделал, как он делал на охоте, не думая, не соображая. Он видел, что драгуны близко, что они скачут, расстроены; он знал, что они не выдержат, он знал, что была только одна минута, которая не воротится, ежели он упустит ее. Пули так возбудительно визжали и свистели вокруг него, лошадь так горячо просилась вперед, что он не мог выдержать. Он тронул лошадь, скомандовал и в то же мгновение, услыхав за собой звук топота своего развернутого эскадрона, на полных рысях, стал спускаться к драгунам под гору. Едва они сошли под гору, как невольно их аллюр рыси перешел в галоп, становившийся все быстрее и быстрее по мере того, как они приближались к своим уланам и скакавшим за ними французским драгунам. Драгуны были близко. Передние, увидав гусар, стали поворачивать назад, задние приостанавливаться. С чувством, с которым он несся наперерез волку, Ростов, выпустив во весь мах своего донца, скакал наперерез расстроенным рядам французских драгун. Один улан остановился, один пеший припал к земле, чтобы его не раздавили, одна лошадь без седока замешалась с гусарами. Почти все французские драгуны скакали назад. Ростов, выбрав себе одного из них на серой лошади, пустился за ним. По дороге он налетел на куст; добрая лошадь перенесла его через него, и, едва справясь на седле, Николай увидал, что он через несколько мгновений догонит того неприятеля, которого он выбрал своей целью. Француз этот, вероятно, офицер – по его мундиру, согнувшись, скакал на своей серой лошади, саблей подгоняя ее. Через мгновенье лошадь Ростова ударила грудью в зад лошади офицера, чуть не сбила ее с ног, и в то же мгновенье Ростов, сам не зная зачем, поднял саблю и ударил ею по французу.
В то же мгновение, как он сделал это, все оживление Ростова вдруг исчезло. Офицер упал не столько от удара саблей, который только слегка разрезал ему руку выше локтя, сколько от толчка лошади и от страха. Ростов, сдержав лошадь, отыскивал глазами своего врага, чтобы увидать, кого он победил. Драгунский французский офицер одной ногой прыгал на земле, другой зацепился в стремени. Он, испуганно щурясь, как будто ожидая всякую секунду нового удара, сморщившись, с выражением ужаса взглянул снизу вверх на Ростова. Лицо его, бледное и забрызганное грязью, белокурое, молодое, с дырочкой на подбородке и светлыми голубыми глазами, было самое не для поля сражения, не вражеское лицо, а самое простое комнатное лицо. Еще прежде, чем Ростов решил, что он с ним будет делать, офицер закричал: «Je me rends!» [Сдаюсь!] Он, торопясь, хотел и не мог выпутать из стремени ногу и, не спуская испуганных голубых глаз, смотрел на Ростова. Подскочившие гусары выпростали ему ногу и посадили его на седло. Гусары с разных сторон возились с драгунами: один был ранен, но, с лицом в крови, не давал своей лошади; другой, обняв гусара, сидел на крупе его лошади; третий взлеаал, поддерживаемый гусаром, на его лошадь. Впереди бежала, стреляя, французская пехота. Гусары торопливо поскакали назад с своими пленными. Ростов скакал назад с другими, испытывая какое то неприятное чувство, сжимавшее ему сердце. Что то неясное, запутанное, чего он никак не мог объяснить себе, открылось ему взятием в плен этого офицера и тем ударом, который он нанес ему.
Граф Остерман Толстой встретил возвращавшихся гусар, подозвал Ростова, благодарил его и сказал, что он представит государю о его молодецком поступке и будет просить для него Георгиевский крест. Когда Ростова потребовали к графу Остерману, он, вспомнив о том, что атака его была начата без приказанья, был вполне убежден, что начальник требует его для того, чтобы наказать его за самовольный поступок. Поэтому лестные слова Остермана и обещание награды должны бы были тем радостнее поразить Ростова; но все то же неприятное, неясное чувство нравственно тошнило ему. «Да что бишь меня мучает? – спросил он себя, отъезжая от генерала. – Ильин? Нет, он цел. Осрамился я чем нибудь? Нет. Все не то! – Что то другое мучило его, как раскаяние. – Да, да, этот французский офицер с дырочкой. И я хорошо помню, как рука моя остановилась, когда я поднял ее».
Ростов увидал отвозимых пленных и поскакал за ними, чтобы посмотреть своего француза с дырочкой на подбородке. Он в своем странном мундире сидел на заводной гусарской лошади и беспокойно оглядывался вокруг себя. Рана его на руке была почти не рана. Он притворно улыбнулся Ростову и помахал ему рукой, в виде приветствия. Ростову все так же было неловко и чего то совестно.
Весь этот и следующий день друзья и товарищи Ростова замечали, что он не скучен, не сердит, но молчалив, задумчив и сосредоточен. Он неохотно пил, старался оставаться один и о чем то все думал.