Щуровский, Григорий Ефимович

Щуровский Григорий Ефимович
профессор геологии и минералогии
Дата рождения:	30 января (11 февраля) 1803(1803-02-11)
Место рождения:	Москва
Дата смерти:	20 марта (1 апреля) 1884(1884-04-01) (81 год)
Место смерти:	Москва
Страна:	Российская империя Российская империя
Научная сфера:	Медицина, Геология, Палеонтология
Место работы:	Московский университет
Альма-матер:	Московский университет
Известные ученики:	Шмидт, Фёдор Богданович, Толстопятов, Михаил Александрович, Никитин, Сергей Николаевич, Павлов, Алексей Петрович
Известен как:	Первый профессор геологии и минералогии Московского университета, занимавший эту кафедру около 50 лет (1835—1884)

Григорий Ефимович Щуровский (30 января (11 февраля) 1803, Москва — 20 марта (1 апреля) 1884, Москва) — русский геолог, палеонтолог, анатом; первый профессор геологии и минералогии Московского университета, занимавший эту кафедру около 50 лет (1835—1884), один из основателей и первый президент (с 1863 г.) Общества любителей естествознания, антропологии и этнографии.

Происхождение

Родился в мещанской семье. Настоящая его фамилия неизвестна, поскольку мать, Мария Герасимовна, была вынуждена из-за бедности отдать сына в Воспитательный дом, где он получил фамилию Щуровский — по фамилии купца Щурова, пожертвовавшего деньги на его воспитание.

Биография

С 1814 года Григорий Щуровский учился в гимназии при Воспитательном доме и в 1822 году был определён опекунским советом на медицинский факультет Московского университета, который окончил в 1826 году со званием лекаря 1-го отделения; был оставлен в университете для подготовки к экзамену на степень доктора медицины. Кроме медицинского факультета посещал лекции и на физико-математическом, в основном — по химии, физике, зоологии и ботанике. В 1828 году, после успешных экзаменов на степень доктора и акушера был определён преподавателем физики и естественной истории в благородном отделении Воспитательного дома, где состоял до октября 1835 года (с августа 1831 года — врачом-ординатором). В 1829 году защитил диссертацию о рожистых заболеваниях «Dissertatio inaguralis patologo-therapeutica de erispelate» и утверждён в степени доктора медицины.

В августе 1832 года занял кафедру естественной истории на медицинском факультете Московского университета; в августе 1833 года утверждён адъюнктом. Занимался зоологией и сравнительной анатомией, успев написать по этим наукам несколько специальных статей, опубликованных в «Ученых записках Московского университета» и издать в 1834 году первую часть учебника сравнительной анатомии под заглавием «Органология животных», в которой он развивал эволюционные идеи французского зоолога Ж. Сент-Клера.

В 1834 году был назначен лектором минералогии на физико-математическом факультете. Одновременно преподавал естественную историю в Дворянском институте. В 1835 году утверждён экстраординарным профессором кафедры минералогии и геогнозии 2-го отделения философского факультета; с 1839 года — ординарный профессор. Одновременно, с октября 1835 года стал естественную историю и физику в Александровском сиротском институте (до марта 1839 года).

В 1838 (1840?) году Щуровский совершил путешествие на Урал, а в 1844 году — на Алтай. Во время первой экспедиции он посетил районы Среднего и Южного Урала, изучал разрезы тектонических структур и рудопроявлений, обследовал и описал (частично по литературным данным) многочисленные месторождения рудных и нерудных полезных ископаемых, драгоценных и полудрагоценных камней. Путешествуя по Алтаю, он исследовал местные золотые россыпи для определения геологической эпохи их образования. Посетил Змеиногорский, Золотушинский, Риддерский рудники, Локтевский завод, Колыванское озеро. Изучал геологическое строение Салаирского кряжа, Кузнецкой котловины, осмотрел местные рудники и заводы, золотые прииски. Результатом экспедиции явилось фундаментальное исследование «Геологическое путешествие по Алтаю», в котором дана полная и точная характеристика минералов, входящих в состав горных хребтов, указаны условия их образования. Щуровский выдвинул и обосновал гипотезу отделения от Алтайской горной системы меридиального хребта Ала-Тау, имеющего по своему направлению и геологическому строению другую структуру. Точка зрения Щуровского впоследствии утвердилась в геологической науке.

Собранные Щуровским коллекции послужили основанием геологических и минералогических коллекций геологического кабинета Московского университета, устройству которого, популяризаторской и профессорской деятельности были посвящены последующие годы его службы.

Вместо ставшего ректором Д. М. Перевощикова 26 мая 1848 года Г. Е. Щуровский был утверждён деканом физико-математического отделения философского факультета и занимал эту должность, пока его не сменил 11 января 1850 года профессор ботаники А. Г. Фишер фон Вальдгейм. С 1860 года Щуровский — заслуженный профессор Московского университета. В 1860—1863 годах Щуровский вновь на должности декана — физико-математического факультета.

В 1861 году по его предложению кафедра минералогии и геогнозии была разделена на две: кафедру минералогии и кафедру геогнозии и палеонтологии, которой он стал заведовать до своей отставки в 1880 году.

В 1868—1869 годах Г. Е. Щуровский — проректор и исполняющий должность ректора университета.

В 1871 году в честь Г. Е. Щуровского А. П. Федченко назвал ледник и вершину на Памиро-Алае в Туркестанском хребте (в районе Матчи, 39°36′42″ с. ш. 70°34′48″ в. д.39.61167° с. ш. 70.58000° в. д. / 39.61167; 70.58000   ) .

Г. Е. Щуровский — основатель и первый пожизненный (1863—1884) президент Общества любителей естествознания, антропологии и этнографии; один из основателей и первый председатель Музея прикладных знаний (ныне — Политехнический музей).

Г.Е. Щуровский проявил себя и как человек, хорошо понимающий ценность популяризации науки. Он первым начал проводить геологические экскурсии для обучения студентов и широкой публики. Известный геолог, основатель московской школы геологов, популяризатор геологии был почетным членом многих университетов, обществ, награждён орденами.

Умер Г. Е. Щуровский 20 марта 1884 года в Москве и похоронен на Ваганьковском кладбище.

Научные труды

• «Уральский хребет в физико-географическом, геогностическом и минералогическом отношениях» (1841)
• «Геологическое путешествие по Алтаю с историческими и статистическими сведениями о Колывано-Воскресенских заводах» (1846).
• «История геологии Московского бассейна», «Известия общества любителей естествознания», 1866—67, т. 1, в. 1—2.
• Статья «Артезианский колодец в Москве», «Русский вестник» (1869)
• «Геологические очерки Кавказа» (1862—1878).

Литература

• Волков В. А., Куликова М. В. Московские профессора XVIII — начала XX веков. Естественные и технические науки. — М.: Янус-К; Московские учебники и картолитография, 2003. — С. 281—282. — 294 с. — 2 000 экз. — ISBN 5—8037—0164—5.
• Щуровский, Григорий Ефимович // Русский биографический словарь : в 25 томах. — СПб.—М., 1896—1918.
• Щуровский, Григорий Ефимович // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
• Богданов А. П. Воспоминание о Григории Ефимовиче Щуровском // «Русский вестник». — 1884. — № 5. — С. 150—203.
• Райков Б. Е. Григорий Ефимович Щуровский. Ученый, натуралист, просветитель (1803—1884), М.-Л., 1965.
• Цыбульский В. В. Научные экспедиции по Казахстану: (А.Гумбольдт, П.Чихачев, Г.Щуровский).- Алма-Ата: Казахстан, 1988.- 184 с.
• Лухтанов А. Григорий Щуровский о Зыряновске 1844г: [О путешествии геолога … на Алтай; в част. о г. Зыряновске]// Заря Востока.- 1998.-11 дек.
• Лухтанов А. Григорий Щуровский — геолог и путешественник: [в Вост. Казахстане]// Рудный Алтай.- 1999.-27 марта(вкл.)
• Лухтанов А. Исследователи казахстанского Алтая: [История нашего края дошла до нас благодаря большой заслуге наших исследователей]// Семь дней.- 2002. — 5 июля. — С.8; 12 июля. — С.8

Ссылки

• Рейхберг М. А. [www.alpklubspb.ru/persona/cshurovsky.htm ЩУРОВСКИЙ ГРИГОРИЙ ЕФИМОВИЧ (1803—1884)]
• Милановский Е. Е. [rogov.zwz.ru/05-09-2008/Milanovskij.2003.pdf Г. Е. Щуровский и возникновение геологической школы Московского университета (1835—1880)] // Вестник Московского университета. — Сер. 4. Геология. — 2003. — № 2.

Отрывок, характеризующий Щуровский, Григорий Ефимович

Главноуправляющий выразил большое сочувствие намерениям Пьера; но заметил, что кроме этих преобразований необходимо было вообще заняться делами, которые были в дурном состоянии.
Несмотря на огромное богатство графа Безухого, с тех пор, как Пьер получил его и получал, как говорили, 500 тысяч годового дохода, он чувствовал себя гораздо менее богатым, чем когда он получал свои 10 ть тысяч от покойного графа. В общих чертах он смутно чувствовал следующий бюджет. В Совет платилось около 80 ти тысяч по всем имениям; около 30 ти тысяч стоило содержание подмосковной, московского дома и княжон; около 15 ти тысяч выходило на пенсии, столько же на богоугодные заведения; графине на прожитье посылалось 150 тысяч; процентов платилось за долги около 70 ти тысяч; постройка начатой церкви стоила эти два года около 10 ти тысяч; остальное около 100 та тысяч расходилось – он сам не знал как, и почти каждый год он принужден был занимать. Кроме того каждый год главноуправляющий писал то о пожарах, то о неурожаях, то о необходимости перестроек фабрик и заводов. И так, первое дело, представившееся Пьеру, было то, к которому он менее всего имел способности и склонности – занятие делами.
Пьер с главноуправляющим каждый день занимался . Но он чувствовал, что занятия его ни на шаг не подвигали дела. Он чувствовал, что его занятия происходят независимо от дела, что они не цепляют за дело и не заставляют его двигаться. С одной стороны главноуправляющий выставлял дела в самом дурном свете, показывая Пьеру необходимость уплачивать долги и предпринимать новые работы силами крепостных мужиков, на что Пьер не соглашался; с другой стороны, Пьер требовал приступления к делу освобождения, на что управляющий выставлял необходимость прежде уплатить долг Опекунского совета, и потому невозможность быстрого исполнения.
Управляющий не говорил, что это совершенно невозможно; он предлагал для достижения этой цели продажу лесов Костромской губернии, продажу земель низовых и крымского именья. Но все эти операции в речах управляющего связывались с такою сложностью процессов, снятия запрещений, истребований, разрешений и т. п., что Пьер терялся и только говорил ему:
– Да, да, так и сделайте.
Пьер не имел той практической цепкости, которая бы дала ему возможность непосредственно взяться за дело, и потому он не любил его и только старался притвориться перед управляющим, что он занят делом. Управляющий же старался притвориться перед графом, что он считает эти занятия весьма полезными для хозяина и для себя стеснительными.
В большом городе нашлись знакомые; незнакомые поспешили познакомиться и радушно приветствовали вновь приехавшего богача, самого большого владельца губернии. Искушения по отношению главной слабости Пьера, той, в которой он признался во время приема в ложу, тоже были так сильны, что Пьер не мог воздержаться от них. Опять целые дни, недели, месяцы жизни Пьера проходили так же озабоченно и занято между вечерами, обедами, завтраками, балами, не давая ему времени опомниться, как и в Петербурге. Вместо новой жизни, которую надеялся повести Пьер, он жил всё тою же прежней жизнью, только в другой обстановке.
Из трех назначений масонства Пьер сознавал, что он не исполнял того, которое предписывало каждому масону быть образцом нравственной жизни, и из семи добродетелей совершенно не имел в себе двух: добронравия и любви к смерти. Он утешал себя тем, что за то он исполнял другое назначение, – исправление рода человеческого и имел другие добродетели, любовь к ближнему и в особенности щедрость.
Весной 1807 года Пьер решился ехать назад в Петербург. По дороге назад, он намеревался объехать все свои именья и лично удостовериться в том, что сделано из того, что им предписано и в каком положении находится теперь тот народ, который вверен ему Богом, и который он стремился облагодетельствовать.
Главноуправляющий, считавший все затеи молодого графа почти безумством, невыгодой для себя, для него, для крестьян – сделал уступки. Продолжая дело освобождения представлять невозможным, он распорядился постройкой во всех имениях больших зданий школ, больниц и приютов; для приезда барина везде приготовил встречи, не пышно торжественные, которые, он знал, не понравятся Пьеру, но именно такие религиозно благодарственные, с образами и хлебом солью, именно такие, которые, как он понимал барина, должны были подействовать на графа и обмануть его.
Южная весна, покойное, быстрое путешествие в венской коляске и уединение дороги радостно действовали на Пьера. Именья, в которых он не бывал еще, были – одно живописнее другого; народ везде представлялся благоденствующим и трогательно благодарным за сделанные ему благодеяния. Везде были встречи, которые, хотя и приводили в смущение Пьера, но в глубине души его вызывали радостное чувство. В одном месте мужики подносили ему хлеб соль и образ Петра и Павла, и просили позволения в честь его ангела Петра и Павла, в знак любви и благодарности за сделанные им благодеяния, воздвигнуть на свой счет новый придел в церкви. В другом месте его встретили женщины с грудными детьми, благодаря его за избавление от тяжелых работ. В третьем именьи его встречал священник с крестом, окруженный детьми, которых он по милостям графа обучал грамоте и религии. Во всех имениях Пьер видел своими глазами по одному плану воздвигавшиеся и воздвигнутые уже каменные здания больниц, школ, богаделен, которые должны были быть, в скором времени, открыты. Везде Пьер видел отчеты управляющих о барщинских работах, уменьшенных против прежнего, и слышал за то трогательные благодарения депутаций крестьян в синих кафтанах.
Пьер только не знал того, что там, где ему подносили хлеб соль и строили придел Петра и Павла, было торговое село и ярмарка в Петров день, что придел уже строился давно богачами мужиками села, теми, которые явились к нему, а что девять десятых мужиков этого села были в величайшем разорении. Он не знал, что вследствие того, что перестали по его приказу посылать ребятниц женщин с грудными детьми на барщину, эти самые ребятницы тем труднейшую работу несли на своей половине. Он не знал, что священник, встретивший его с крестом, отягощал мужиков своими поборами, и что собранные к нему ученики со слезами были отдаваемы ему, и за большие деньги были откупаемы родителями. Он не знал, что каменные, по плану, здания воздвигались своими рабочими и увеличили барщину крестьян, уменьшенную только на бумаге. Он не знал, что там, где управляющий указывал ему по книге на уменьшение по его воле оброка на одну треть, была наполовину прибавлена барщинная повинность. И потому Пьер был восхищен своим путешествием по именьям, и вполне возвратился к тому филантропическому настроению, в котором он выехал из Петербурга, и писал восторженные письма своему наставнику брату, как он называл великого мастера.
«Как легко, как мало усилия нужно, чтобы сделать так много добра, думал Пьер, и как мало мы об этом заботимся!»
Он счастлив был выказываемой ему благодарностью, но стыдился, принимая ее. Эта благодарность напоминала ему, на сколько он еще больше бы был в состоянии сделать для этих простых, добрых людей.
Главноуправляющий, весьма глупый и хитрый человек, совершенно понимая умного и наивного графа, и играя им, как игрушкой, увидав действие, произведенное на Пьера приготовленными приемами, решительнее обратился к нему с доводами о невозможности и, главное, ненужности освобождения крестьян, которые и без того были совершенно счастливы.
Пьер втайне своей души соглашался с управляющим в том, что трудно было представить себе людей, более счастливых, и что Бог знает, что ожидало их на воле; но Пьер, хотя и неохотно, настаивал на том, что он считал справедливым. Управляющий обещал употребить все силы для исполнения воли графа, ясно понимая, что граф никогда не будет в состоянии поверить его не только в том, употреблены ли все меры для продажи лесов и имений, для выкупа из Совета, но и никогда вероятно не спросит и не узнает о том, как построенные здания стоят пустыми и крестьяне продолжают давать работой и деньгами всё то, что они дают у других, т. е. всё, что они могут давать.


В самом счастливом состоянии духа возвращаясь из своего южного путешествия, Пьер исполнил свое давнишнее намерение заехать к своему другу Болконскому, которого он не видал два года.
Богучарово лежало в некрасивой, плоской местности, покрытой полями и срубленными и несрубленными еловыми и березовыми лесами. Барский двор находился на конце прямой, по большой дороге расположенной деревни, за вновь вырытым, полно налитым прудом, с необросшими еще травой берегами, в середине молодого леса, между которым стояло несколько больших сосен.
Барский двор состоял из гумна, надворных построек, конюшень, бани, флигеля и большого каменного дома с полукруглым фронтоном, который еще строился. Вокруг дома был рассажен молодой сад. Ограды и ворота были прочные и новые; под навесом стояли две пожарные трубы и бочка, выкрашенная зеленой краской; дороги были прямые, мосты были крепкие с перилами. На всем лежал отпечаток аккуратности и хозяйственности. Встретившиеся дворовые, на вопрос, где живет князь, указали на небольшой, новый флигелек, стоящий у самого края пруда. Старый дядька князя Андрея, Антон, высадил Пьера из коляски, сказал, что князь дома, и проводил его в чистую, маленькую прихожую.