Щур, Максим
Поделись знанием:
К:Википедия:Изолированные статьи (тип: не указан)
Несмотря на большое количество проглоченных пилюль, капель и порошков из баночек и коробочек, из которых madame Schoss, охотница до этих вещиц, собрала большую коллекцию, несмотря на отсутствие привычной деревенской жизни, молодость брала свое: горе Наташи начало покрываться слоем впечатлений прожитой жизни, оно перестало такой мучительной болью лежать ей на сердце, начинало становиться прошедшим, и Наташа стала физически оправляться.
Наташа была спокойнее, но не веселее. Она не только избегала всех внешних условий радости: балов, катанья, концертов, театра; но она ни разу не смеялась так, чтобы из за смеха ее не слышны были слезы. Она не могла петь. Как только начинала она смеяться или пробовала одна сама с собой петь, слезы душили ее: слезы раскаяния, слезы воспоминаний о том невозвратном, чистом времени; слезы досады, что так, задаром, погубила она свою молодую жизнь, которая могла бы быть так счастлива. Смех и пение особенно казались ей кощунством над ее горем. О кокетстве она и не думала ни раза; ей не приходилось даже воздерживаться. Она говорила и чувствовала, что в это время все мужчины были для нее совершенно то же, что шут Настасья Ивановна. Внутренний страж твердо воспрещал ей всякую радость. Да и не было в ней всех прежних интересов жизни из того девичьего, беззаботного, полного надежд склада жизни. Чаще и болезненнее всего вспоминала она осенние месяцы, охоту, дядюшку и святки, проведенные с Nicolas в Отрадном. Что бы она дала, чтобы возвратить хоть один день из того времени! Но уж это навсегда было кончено. Предчувствие не обманывало ее тогда, что то состояние свободы и открытости для всех радостей никогда уже не возвратится больше. Но жить надо было.
Ей отрадно было думать, что она не лучше, как она прежде думала, а хуже и гораздо хуже всех, всех, кто только есть на свете. Но этого мало было. Она знала это и спрашивала себя: «Что ж дальше?А дальше ничего не было. Не было никакой радости в жизни, а жизнь проходила. Наташа, видимо, старалась только никому не быть в тягость и никому не мешать, но для себя ей ничего не нужно было. Она удалялась от всех домашних, и только с братом Петей ей было легко. С ним она любила бывать больше, чем с другими; и иногда, когда была с ним с глазу на глаз, смеялась. Она почти не выезжала из дому и из приезжавших к ним рада была только одному Пьеру. Нельзя было нежнее, осторожнее и вместе с тем серьезнее обращаться, чем обращался с нею граф Безухов. Наташа Осссознательно чувствовала эту нежность обращения и потому находила большое удовольствие в его обществе. Но она даже не была благодарна ему за его нежность; ничто хорошее со стороны Пьера не казалось ей усилием. Пьеру, казалось, так естественно быть добрым со всеми, что не было никакой заслуги в его доброте. Иногда Наташа замечала смущение и неловкость Пьера в ее присутствии, в особенности, когда он хотел сделать для нее что нибудь приятное или когда он боялся, чтобы что нибудь в разговоре не навело Наташу на тяжелые воспоминания. Она замечала это и приписывала это его общей доброте и застенчивости, которая, по ее понятиям, таковая же, как с нею, должна была быть и со всеми. После тех нечаянных слов о том, что, ежели бы он был свободен, он на коленях бы просил ее руки и любви, сказанных в минуту такого сильного волнения для нее, Пьер никогда не говорил ничего о своих чувствах к Наташе; и для нее было очевидно, что те слова, тогда так утешившие ее, были сказаны, как говорятся всякие бессмысленные слова для утешения плачущего ребенка. Не оттого, что Пьер был женатый человек, но оттого, что Наташа чувствовала между собою и им в высшей степени ту силу нравственных преград – отсутствие которой она чувствовала с Kyрагиным, – ей никогда в голову не приходило, чтобы из ее отношений с Пьером могла выйти не только любовь с ее или, еще менее, с его стороны, но даже и тот род нежной, признающей себя, поэтической дружбы между мужчиной и женщиной, которой она знала несколько примеров.
| Максим Щур | |
| Имя при рождении: |
Максим Щур |
|---|---|
| Дата рождения: | |
| Место рождения: | |
| Гражданство: | |
| Род деятельности: | |
| Годы творчества: | |
| Жанр: | |
| Язык произведений: |
Белорусский |
| Дебют: |
Пьеса «Смерть тирана» (1997) |
| Премии: |
Литературная премия имени Янки Юхновца (2004) |
| [kamunikat.org/Szczur_Maks.html at.org/Szczur_Maks.html] | |
Максим Щур (род. 5 декабря 1977, Брест)[1] — белорусский поэт, переводчик, эссеист.
Содержание
Биография
В 1994—1998 годах учился в МГЛУ. С 1998 года живёт в Чехии вблизи Праги[2].
Творчество
Автор пьесы «Смерть тирана» (Минск, 1997), сборников стихов «Амфитеатр» (Прага-Гданьск, 1999), «Ранний сбор»[2] (Стокгольм, 2006), «Амальгама»[3], «Modus bibendi», «Летнее время» и ряда литературоведческих эссе. Книг прозы «Там, где нас нет» (2004), «Лист, найденный пепелище»[4] и «Культуртрэгер»[5]. Его стихи печатались в чешских, шведских и польских переводах.
Основатель интернет-журнала niamiesta.se, где публикует первую очередь собственные тексты и переводы зарубежных авторов на белорусский.[2]
Переводит с чешского — Франтишека Геллнера, Ладислава Клима, Богуслава Рейнеке, с испанского — Франсиска де Кеведо, Хорхе Луиса Борхеса, Федерико Гарсия Лорка, с английском — Льюиса Кэролла (обе части «Алисияны»[2]), Эдварда Лира («Книга безумной»[2]).
Интересуется теорией интерпретации, философией искусства, отношениями между культурой и политикой.[2]
Признание
- Лауреат литературная премии имени Янки Юхновца (2004) за роман «Там где нас нет» (неопубликованный[2])
- Лауреат премии «Premio Iberoamericano» (2003)
Напишите отзыв о статье "Щур, Максим"
Примечания
- ↑ [baj.by/belkalehium/antalohija/art30.htm КНІГІ: АНТАЛЁГІЯ СУЧАСНАГА БЕЛАРУСКАГА МЫСЬЛЕНЬНЯ] (белор.). baj.by (6 ноября).
- ↑ 1 2 3 4 5 6 7 Мартысевич М. [novychas.info/kultura/marmazja_r_suprac_zhabavoka_l_/ Мармазявр против Жабавока: Льюис Кэрролл по-белорусски] // Новое Время online [Электронный ресурс], 04.12.2009 — Дата доступа 16.10.2015
- ↑ [www.knihi.by/knihi/scur-maks-amalhama Амальгама]. — Минск: Логвинов, 2010. — 144 с. — (Галерея "Б"). — ISBN 978-985-6901-81-5.
- ↑ [www.prastora.by/knihi/scur-maks-list-znojdzieny-na-папялісцы Лист, найденный пепелище]. — Познань: «Белый Ворон», 2011. — 203 с.
- ↑ [www.svaboda.mobi/a/27158579.html Литанкета Свободы: Макс Щур]. — Радио «Свобода».</span>
</ol>
Литература
- Макс Щур. Расцвет и упадок белорусского литературного авангарда // Антология современного белорусского мышления. — Санкт-Петербург: Невский простор, 2003. — 496 с.
- Макс Щур. Ранний сбор — Стокгольм: Аркона, 2006. — 302 с.
- Максим Щур. [web.archive.org/20070621092600/baj.by/belkalehium/antalohija/art30.htm Расцвет и упадок белорусского литературного авангарда] // Антология современного белорусского мышления. — Санкт-Петербург: Невский простор, 2003. — 496 с.
- Максим Щур. [www.knihi.net/index.php?productID=351 Сборник стихов.] — Стокгольм: Аркона, 2006. — 302 с.
 |
В этой биографической статье о человеке из России или страны СНГ не указано отчество. Вы можете помочь проекту, добавив отчество в текст статьи и переименовав её соответственно.
|
Отрывок, характеризующий Щур, Максим
Признаки болезни Наташи состояли в том, что она мало ела, мало спала, кашляла и никогда не оживлялась. Доктора говорили, что больную нельзя оставлять без медицинской помощи, и поэтому в душном воздухе держали ее в городе. И лето 1812 года Ростовы не уезжали в деревню.Несмотря на большое количество проглоченных пилюль, капель и порошков из баночек и коробочек, из которых madame Schoss, охотница до этих вещиц, собрала большую коллекцию, несмотря на отсутствие привычной деревенской жизни, молодость брала свое: горе Наташи начало покрываться слоем впечатлений прожитой жизни, оно перестало такой мучительной болью лежать ей на сердце, начинало становиться прошедшим, и Наташа стала физически оправляться.
Наташа была спокойнее, но не веселее. Она не только избегала всех внешних условий радости: балов, катанья, концертов, театра; но она ни разу не смеялась так, чтобы из за смеха ее не слышны были слезы. Она не могла петь. Как только начинала она смеяться или пробовала одна сама с собой петь, слезы душили ее: слезы раскаяния, слезы воспоминаний о том невозвратном, чистом времени; слезы досады, что так, задаром, погубила она свою молодую жизнь, которая могла бы быть так счастлива. Смех и пение особенно казались ей кощунством над ее горем. О кокетстве она и не думала ни раза; ей не приходилось даже воздерживаться. Она говорила и чувствовала, что в это время все мужчины были для нее совершенно то же, что шут Настасья Ивановна. Внутренний страж твердо воспрещал ей всякую радость. Да и не было в ней всех прежних интересов жизни из того девичьего, беззаботного, полного надежд склада жизни. Чаще и болезненнее всего вспоминала она осенние месяцы, охоту, дядюшку и святки, проведенные с Nicolas в Отрадном. Что бы она дала, чтобы возвратить хоть один день из того времени! Но уж это навсегда было кончено. Предчувствие не обманывало ее тогда, что то состояние свободы и открытости для всех радостей никогда уже не возвратится больше. Но жить надо было.
Ей отрадно было думать, что она не лучше, как она прежде думала, а хуже и гораздо хуже всех, всех, кто только есть на свете. Но этого мало было. Она знала это и спрашивала себя: «Что ж дальше?А дальше ничего не было. Не было никакой радости в жизни, а жизнь проходила. Наташа, видимо, старалась только никому не быть в тягость и никому не мешать, но для себя ей ничего не нужно было. Она удалялась от всех домашних, и только с братом Петей ей было легко. С ним она любила бывать больше, чем с другими; и иногда, когда была с ним с глазу на глаз, смеялась. Она почти не выезжала из дому и из приезжавших к ним рада была только одному Пьеру. Нельзя было нежнее, осторожнее и вместе с тем серьезнее обращаться, чем обращался с нею граф Безухов. Наташа Осссознательно чувствовала эту нежность обращения и потому находила большое удовольствие в его обществе. Но она даже не была благодарна ему за его нежность; ничто хорошее со стороны Пьера не казалось ей усилием. Пьеру, казалось, так естественно быть добрым со всеми, что не было никакой заслуги в его доброте. Иногда Наташа замечала смущение и неловкость Пьера в ее присутствии, в особенности, когда он хотел сделать для нее что нибудь приятное или когда он боялся, чтобы что нибудь в разговоре не навело Наташу на тяжелые воспоминания. Она замечала это и приписывала это его общей доброте и застенчивости, которая, по ее понятиям, таковая же, как с нею, должна была быть и со всеми. После тех нечаянных слов о том, что, ежели бы он был свободен, он на коленях бы просил ее руки и любви, сказанных в минуту такого сильного волнения для нее, Пьер никогда не говорил ничего о своих чувствах к Наташе; и для нее было очевидно, что те слова, тогда так утешившие ее, были сказаны, как говорятся всякие бессмысленные слова для утешения плачущего ребенка. Не оттого, что Пьер был женатый человек, но оттого, что Наташа чувствовала между собою и им в высшей степени ту силу нравственных преград – отсутствие которой она чувствовала с Kyрагиным, – ей никогда в голову не приходило, чтобы из ее отношений с Пьером могла выйти не только любовь с ее или, еще менее, с его стороны, но даже и тот род нежной, признающей себя, поэтической дружбы между мужчиной и женщиной, которой она знала несколько примеров.
