Щёкин, Иван Григорьевич

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Щёкин Иван Григорьевич»)
Перейти к: навигация, поиск
Иван Щёкин
Общая информация
Полное имя Иван Григорьевич Щёкин
Родился 15 июля 1944(1944-07-15)
Витебск,
Белорусская ССР, СССР
Умер 22 января 2000(2000-01-22) (55 лет)
Солигорск, Белоруссия
Гражданство
Позиция нападающий
Карьера
Клубная карьера*
1966 Двина (Витебск) 32 (2)
1967—1975 Буг 202 (43)
Тренерская карьера
1979—1982 Динамо (Брест)
1985—1986 Динамо (Брест)
1987—1991 Динамо (Минск) тренер
1992—1994
  1. REDIRECT Ш:Флаг Белоруссии (1991—1995) Динамо-93
1994—1997
  1. REDIRECT Ш:Флаг Белоруссии (1991—1995) Динамо (Минск)
1997—1999 Шахтёр (Солигорск)

* Количество игр и голов за профессиональный клуб считается только для различных лиг национальных чемпионатов.


Ива́н Григо́рьевич Щёкин (15 июля 1944 года, Витебск — 22 января 2000 года, Солигорск) — советский и белорусский футболист и футбольный тренер. Заслуженный тренер БССР (1989).





Биография

Дебютировал в витебской «Двине» в 1966 году на позиции нападающего. Затем перешёл в брестский «Спартак» (тогдашнее название клуба «Динамо-Брест», в первом же сезоне стал главным бомбардиром команды. Играл в клубе, сменившем за это время три названия («Спартак», «Буг», «Динамо»), до 1976 года.

С 1978 года в тренерском штабе брестского «Динамо», главный тренер с 1979 по 1986 год (с перерывом).

В 1987 году перешёл на должность второго тренера минского «Динамо», помощником Ивана Савостикова. В 1989 году удостоен звания «Заслуженный тренер БССР» за победу дублёров во всесоюзном турнире[1].

С 1994 по 1997 год — главный тренер минского «Динамо». Во время его тренерства клуб дважды становился чемпионом страны.

Главный тренер солигорского «Шахтёра» с 1997. Вывел команду из аутсайдеров высшей лиги на ведущие позиции в белорусском футболе.

Трагически погиб 22 января 2000 года[2]. Похоронен на Восточном кладбище в Минске.

Память

В Солигорске проводится регулярный футбольный турнир памяти И. Г. Щёкина[3].

Напишите отзыв о статье "Щёкин, Иван Григорьевич"

Примечания

  1. Майский А. П., Сушкевич Э. С. Футбол-90. — Мн.: Полымя, 1990. — С. 47
  2. Гордиенко С. [pda.sb.by/post/124189/ Кубок выпит до дна] // Советская Белоруссия. — 9 декабря 2011
  3. [www.stc-tv.by/?p=24108 22 декабря в Солигорске стартовал турнир памяти заслуженного тренера Беларуси Ивана Щёкина]

Ссылки

  • [footballfacts.ru/players/408619-cshyokin-ivan Профиль на сайте FootballFacts.ru]
  • [www.transfermarkt.co.uk/en/ivan-savostikov/aufeinenblick/trainer_27788.html Сведения о тренерских клубах на transfermarkt.de]  (англ.)
  • [dynamo-brest.by/index.php?option=com_content&view=category&layout=blog&id=54&Itemid=68 О футбольной карьере Ивана Щёкина]
  • [www.fcshakhter.by/index.php/2010-03-16-20-13-26/2010-03-16-20-20-13/-iv-1992-2006.html И. Г. Щёкин — тренер солигорского «Шахтёра»]


Отрывок, характеризующий Щёкин, Иван Григорьевич

– Нет, ты меня не понял, не будем говорить, – сказала она, утирая слезы.
«Да, может быть, я и люблю бедную девушку, говорил сам себе Николай, что ж, мне пожертвовать чувством и честью для состояния? Удивляюсь, как маменька могла мне сказать это. Оттого что Соня бедна, то я и не могу любить ее, думал он, – не могу отвечать на ее верную, преданную любовь. А уж наверное с ней я буду счастливее, чем с какой нибудь куклой Жюли. Пожертвовать своим чувством я всегда могу для блага своих родных, говорил он сам себе, но приказывать своему чувству я не могу. Ежели я люблю Соню, то чувство мое сильнее и выше всего для меня».
Николай не поехал в Москву, графиня не возобновляла с ним разговора о женитьбе и с грустью, а иногда и озлоблением видела признаки всё большего и большего сближения между своим сыном и бесприданной Соней. Она упрекала себя за то, но не могла не ворчать, не придираться к Соне, часто без причины останавливая ее, называя ее «вы», и «моя милая». Более всего добрая графиня за то и сердилась на Соню, что эта бедная, черноглазая племянница была так кротка, так добра, так преданно благодарна своим благодетелям, и так верно, неизменно, с самоотвержением влюблена в Николая, что нельзя было ни в чем упрекнуть ее.
Николай доживал у родных свой срок отпуска. От жениха князя Андрея получено было 4 е письмо, из Рима, в котором он писал, что он уже давно бы был на пути в Россию, ежели бы неожиданно в теплом климате не открылась его рана, что заставляет его отложить свой отъезд до начала будущего года. Наташа была так же влюблена в своего жениха, так же успокоена этой любовью и так же восприимчива ко всем радостям жизни; но в конце четвертого месяца разлуки с ним, на нее начинали находить минуты грусти, против которой она не могла бороться. Ей жалко было самое себя, жалко было, что она так даром, ни для кого, пропадала всё это время, в продолжение которого она чувствовала себя столь способной любить и быть любимой.
В доме Ростовых было невесело.


Пришли святки, и кроме парадной обедни, кроме торжественных и скучных поздравлений соседей и дворовых, кроме на всех надетых новых платьев, не было ничего особенного, ознаменовывающего святки, а в безветренном 20 ти градусном морозе, в ярком ослепляющем солнце днем и в звездном зимнем свете ночью, чувствовалась потребность какого нибудь ознаменования этого времени.
На третий день праздника после обеда все домашние разошлись по своим комнатам. Было самое скучное время дня. Николай, ездивший утром к соседям, заснул в диванной. Старый граф отдыхал в своем кабинете. В гостиной за круглым столом сидела Соня, срисовывая узор. Графиня раскладывала карты. Настасья Ивановна шут с печальным лицом сидел у окна с двумя старушками. Наташа вошла в комнату, подошла к Соне, посмотрела, что она делает, потом подошла к матери и молча остановилась.
– Что ты ходишь, как бесприютная? – сказала ей мать. – Что тебе надо?
– Его мне надо… сейчас, сию минуту мне его надо, – сказала Наташа, блестя глазами и не улыбаясь. – Графиня подняла голову и пристально посмотрела на дочь.
– Не смотрите на меня. Мама, не смотрите, я сейчас заплачу.
– Садись, посиди со мной, – сказала графиня.
– Мама, мне его надо. За что я так пропадаю, мама?… – Голос ее оборвался, слезы брызнули из глаз, и она, чтобы скрыть их, быстро повернулась и вышла из комнаты. Она вышла в диванную, постояла, подумала и пошла в девичью. Там старая горничная ворчала на молодую девушку, запыхавшуюся, с холода прибежавшую с дворни.
– Будет играть то, – говорила старуха. – На всё время есть.
– Пусти ее, Кондратьевна, – сказала Наташа. – Иди, Мавруша, иди.