Щёлковская организованная преступная группировка

Щёлковская организованная преступная группировка
Место базирования	Россия Россия
Основана	Александр Матусов (Басмач)
Годы активности	середина 1990-х годов — начало 2000-х годов
Территория	Москва, Подмосковье
Криминальная деятельность	заказные убийства, вымогательство, крышевание, разбои, похищения людей
Союзники	Кингисеппская ОПГ
Противники	некоторые преступные группировки, действующие в Подмосковье

Щёлковская организованная преступная группировка — мощная ОПГ, действовавшая в период с середины 1990-х по начало 2000-х годов. Группировка базировалась в районе Щёлково Московской области и была известна из-за совершения многих убийств.

Создание группировки

Щёлковскую группировку основал криминальный авторитет Александр Матусов по кличке Басмач. В начале 1990-х годов он входил в Измайловскую ОПГ, а затем решил создать собственную группировку. Костяк Щёлковской ОПГ составили жители поселка Биокомбинат Щёлковского района Подмосковья, где находился и дом самого Басмача. В частности, в руководство новой группировки вошли Павел Бондарцков по кличке Болдарис и ранее судимый Игорь Рожнев по кличке Пегас.

Деятельность группировки

Щёлковская ОПГ сразу попытались взять под свой контроль ряд коммерческих структур Щёлковского района, из-за чего у них возникли конфликты с другими представителями организованной преступности. «Щёлковские» предпочитали не вести переговоры с конкурентами, а убивать их. Фактически ОПГ стала негласным хозяином поселка Биокомбинат — её участников там боялись даже милиционеры и чиновники. Кроме того, участники ОПГ занимались вымогательствами и разбойными нападениями и в соседних районах. 17 ноября 1996 года «щёлковские» совершили одно из самых известных своих преступлений.

Бойня в поселке Свердловский

17 ноября 1996 года в ресторане в поселке Свердловский Щёлковского района Московской области собрались четыре участника группировки, конкурентной «щёлковским» — Аксенов, Каширский, Пархоменко и Зарубин. Их заметил зашедший в кафе участник Щёлковской ОПГ Бразников, который тут же известил о встрече своего начальника Бондарцкова. Тот начал собирать бойцов своей группировки, и вскоре к кафе съехалось больше десяти «щёлковских», вооруженных автоматами, пистолетами и ножами. Они не стали врываться в ресторан, а разместились в автомобилях у двери, дожидаясь появления своих врагов.

Первым на улицу вышел Пархоменко. Двое «щёлковских» сбили его с ног, оттащили за здание кафе, где застрелили из пистолета. Друзья погибшего ничего не заметили. Вскоре из ресторана вышел Каширский. «Щёлковские» затолкали его в автомобиль, вывезли на пустырь, где Каширского задушили, а тело закопали. В это время другие участники ОПГ во главе с Бондарцковым продолжали дежурить у кафе. Когда на улицу вышли Аксенов и Зарубин, Болдарис ударил кулаком в лицо Аксенова, сбил его с ног, после чего другие бандиты принялись наносить ему удары ножом в спину. Воспользовавшись моментом, Зарубин запрыгнул в автомобиль «Мерседес» и попытался уехать. Однако в салон машины проник Болдарис и принялся избивать Зарубина. Несмотря на это, автомобиль продолжал движение. Это заметили находившиеся неподалеку в автомобиле бойцы Щёлковской ОПГ Нурмеев и Коротыч. Первый направил свою машину на таран «Мерседеса», а второй, прямо с заднего сиденья, открыл шквальный огонь из автомата по «Мерседесу». Из-за того, что стекла иномарки были тонированными, «щёлковские» не видели, что в салоне находится и Болдарис.

В этот момент Аксенову удалось оказать сопротивление нападавшим, после чего он бросился бежать. Мальков несколько раз выстрелил ему вслед из пистолета, ранив в спину. В это время автомобиль под управлением Нурмеева протаранил «Мерседес». Мальков тут же подбежал к иномарке и открыл по ней огонь из пистолета. Несмотря на то, что «Мерседес» оказался полностью изрешечен после обстрела из автомата и пистолета (нападавшие выпустили все патроны из обойм), находившиеся внутри Бондарцков и Зарубин ранений не получили и продолжали свою схватку.

Всего побоище продолжалось почти час, пока к месту происшествия с включенными «мигалками» не стали подъезжать милицейские автомобили. Заслышав сирены, «щёлковские» скрылись.

Зарубин после случившегося был взят под охрану, но он категорически отказывался называть имена нападавших. Рассказать о тех, кто совершил покушение, согласился выживший Аксенов, но его допрос отложили. Бандит получил тяжелые ранения и был помещен в реанимацию одной из местных больниц. Узнав об этом, Болдарис дал приказ добить жертву. Один из врачей больницы был знаком с участниками Щёлковской ОПГ, он рассказал о том, где находится Аксенов и как его охраняют (милиционеры дежурили только у дверей палаты). 18 ноября доктор провел на территорию больницы Бразникова, Данилова и Рожнева. Пегас с улицы забрался на подоконник окна реанимационного отделения (оно находилось на первом этаже здания) и через открытую форточку три раза выстрелил Аксенову в голову из пистолета с глушителем. От полученных ранений Аксенов скончался.

Сотрудничество с Кингисеппской преступной группировкой

Вскоре Щёлковская группировка стала известна в криминальном мире как одна из самых жестоких, и к её лидеру начали обращаться с заказами на убийство или похищение бизнесменов или криминальных авторитетов. Щёлковские брались практически за любой подобный заказ. Киллеры группировки совершали убийства преимущественно в Москве и Подмосковье, также они исполняли заказы в других регионах России, в частности, в Тульской области, Дагестане, Санкт-Петербурге и Ленинградской области.

С криминальными авторитетами Ленинградской области у «щёлковских» сложились наиболее дружественные отношения. В частности, они постоянно общались с участниками Кингисеппской преступной группировки и её лидером Сергеем Финагиным. «Кингисеппские» вместе со «щёлковскими» стали вести совместный криминальный бизнес. Доходило до того, что киллеры этих двух группировок обменивались заказами на убийство, выполняли различную работу друг для друга. В то время, когда бандиты были свободны от исполнения заказных убийств, они занимались похищениями бизнесменов и даже криминальных авторитетов. Жертв чаше всего подыскивали «кингисеппские», они же брали людей в заложники. Иногда их просто похищали на улицах, заталкивая в автомобиль и увозя, в других случаях бандиты останавливали автомобили с предпринимателями или криминальными авторитетами под видом сотрудников милиции. Когда «щёлковским» надо было устранить или похитить кого-то в Санкт-Петербурге или Ленинградской области, они обращались к «кингисеппским». А когда последние выезжали совершать преступления в Москву, им на помощь приходили «щёлковские». В частности, боевики Кингисеппской ОПГ Игорь Поваренных и Александр Иванов несколько раз похищали бизнесменов и криминальных авторитетов, потом передавали их в руки «щёлковских», те их убивали, а трупы закапывали в Подмосковье.

Всего «щёлковские» в период с середины 1990-х до начала 2000-х годов совершили около 60 убийств, в том числе конкурентов из криминального мира и участников своей группировки. На счету «щёлковских» было много и резонансных убийств бизнесменов.

В 2002 году «кингисеппским» поступил заказ на убийство учредителя АО «Башнефть» Юрия Бушева. «Кингисеппские» привлекли для операции «щёлковских». Игорь Рожнев и ещё один участник ОПГ Алексей Куликов приготовили взрывное устройство на основе мины МОН-50. Однако когда Куликов 5 июля 2002 года в Москве стал закладывать бомбу в багажник автомобиля, она неожиданно сработала и Куликов погиб на месте.

Следующую попытку убить Бушева бандиты предприняли осенью 2004 года. Тогда в столицу для исполнения убийства приехал один из участников Кингисеппской ОПГ, бывший офицер-подводник Александр Пуманэ. В его автомобиле была спрятана бомба на основе все той же мины МОН-50. Однако он был задержан патрульными милиционерами, которые во время допроса забили его до смерти. После этого случая правоохранительные органы и вышли на след Кингисеппской ОПГ. Большинство её участников установили сотрудники Московского уголовного розыска. Однако про «щёлковских» им тогда ещё ничего известно не было. Группировка Басмача строго соблюдала конспирацию и более 10 лет оставалась неуязвимой для правоохранительных органов.

Конец ОПГ

Весной 2006 года в УБОП Москвы обратился бизнесмен, который сообщил, что пострадал от действий Щёлковской группировки. Он был должен Рожневу крупную сумму денег, но вовремя отдать не смог. Тогда Игорь Рожнев и Олег Ракчеев напали на бизнесмена прямо в его квартире, похитили его и привезли в дом, расположенный в деревне Райки Щёлковского района. Там бандиты избивали пленника бейсбольной битой, а потом заявили ему, что в любом случае убьют его. Через несколько дней Пегас и Ракчеев уехали по своим делам, а бизнесмен сумел убедить охранявших его бандитов снять наручники. Дождавшись, когда охранники уснут, он сбежал и сразу направился в УБОП. В итоге Игорь Рожнев был объявлен в федеральный розыск.

В 2009 году СКП РФ возбудил уголовное дело в отношении участников Щёлковской группировки. Лидеру ОПГ Матусову удалось скрыться, когда оперативники стали проводить задержания участников группировки. СКП РФ объявило Матусова в федеральный розыск.

Осенью 2011 года был вынесен приговор пятерым участникам группировки — Бразникову, Данилову, Малькову, Коротычу, Нурмееву, а также двоим лидерам — Павлу Бондарцкову и Игорю Рожневу. Присяжные Мособлсуда признали всех подсудимых виновными в трех убийствах, покушении на убийство, незаконном хранении оружия и других преступлениях. Несмотря на то, что им инкриминировали ещё статьи старого УК РСФСР, по которому срок давности за убийство был предусмотрен в 15 лет, суд не счел возможным освободить «щёлковских» от наказания, потому что по УК РСФСР за содеянное бандитам полагается смертная казнь, а в таких случаях срок давности не действует. В итоге Бондарцков был приговорен к 19 годам колонии строгого режима, Рожнев — к 15 годам лишения свободы. Остальных участников группировки суд приговорил к тюремным срокам от 7 до 14 лет. Адвокаты подсудимых обжаловали решение в Верховном суде, который позже смягчили приговор: Болдарису — до 15 лет, Рожневу — до 14 лет (всего он проведет в колонии 21 год, так как ранее был осужден по делу Кингесеппской ОПГ), другим участникам группировки — до сроков от 9 до 10 лет. Нурмеев получил шесть лет лишения свободы условно.

В июне 2014 года в Таиланде был задержан Александр Матусов.

Ссылки

• [ru-read.ru/2009/08/15/%c2%ab%d0%a9%d0%b5%d0%bb%d0%ba%d0%be%d0%b2%d1%81%d0%ba%d0%b8%d0%b5%c2%bb-%d1%83%d0%b1%d0%b8%d0%b2%d0%b0%d0%bb%d0%b8-%d0%b4%d0%b0%d0%b6%d0%b5-%d0%b2-%d0%b1%d0%be%d0%bb%d1%8c%d0%bd%d0%b8%d1%86%d0%b0/ Российская преступность — «Щелковские» убивали даже в больницах]
• [www.rospres.com/crime/9716/ РУСПРЕС — В деле «Щелковских» поставили точку]

Отрывок, характеризующий Щёлковская организованная преступная группировка

– L'Empereur renvoie les drapeaux Autrichiens, – сказал Билибин, – drapeaux amis et egares qu'il a trouve hors de la route, [Император отсылает австрийские знамена, дружеские и заблудшиеся знамена, которые он нашел вне настоящей дороги.] – докончил Билибин, распуская кожу.
– Charmant, charmant, [Прелестно, прелестно,] – сказал князь Василий.
– C'est la route de Varsovie peut etre, [Это варшавская дорога, может быть.] – громко и неожиданно сказал князь Ипполит. Все оглянулись на него, не понимая того, что он хотел сказать этим. Князь Ипполит тоже с веселым удивлением оглядывался вокруг себя. Он так же, как и другие, не понимал того, что значили сказанные им слова. Он во время своей дипломатической карьеры не раз замечал, что таким образом сказанные вдруг слова оказывались очень остроумны, и он на всякий случай сказал эти слова, первые пришедшие ему на язык. «Может, выйдет очень хорошо, – думал он, – а ежели не выйдет, они там сумеют это устроить». Действительно, в то время как воцарилось неловкое молчание, вошло то недостаточно патриотическое лицо, которого ждала для обращения Анна Павловна, и она, улыбаясь и погрозив пальцем Ипполиту, пригласила князя Василия к столу, и, поднося ему две свечи и рукопись, попросила его начать. Все замолкло.
– Всемилостивейший государь император! – строго провозгласил князь Василий и оглянул публику, как будто спрашивая, не имеет ли кто сказать что нибудь против этого. Но никто ничего не сказал. – «Первопрестольный град Москва, Новый Иерусалим, приемлет Христа своего, – вдруг ударил он на слове своего, – яко мать во объятия усердных сынов своих, и сквозь возникающую мглу, провидя блистательную славу твоея державы, поет в восторге: «Осанна, благословен грядый!» – Князь Василий плачущим голосом произнес эти последние слова.
Билибин рассматривал внимательно свои ногти, и многие, видимо, робели, как бы спрашивая, в чем же они виноваты? Анна Павловна шепотом повторяла уже вперед, как старушка молитву причастия: «Пусть дерзкий и наглый Голиаф…» – прошептала она.
Князь Василий продолжал:
– «Пусть дерзкий и наглый Голиаф от пределов Франции обносит на краях России смертоносные ужасы; кроткая вера, сия праща российского Давида, сразит внезапно главу кровожаждущей его гордыни. Се образ преподобного Сергия, древнего ревнителя о благе нашего отечества, приносится вашему императорскому величеству. Болезную, что слабеющие мои силы препятствуют мне насладиться любезнейшим вашим лицезрением. Теплые воссылаю к небесам молитвы, да всесильный возвеличит род правых и исполнит во благих желания вашего величества».
– Quelle force! Quel style! [Какая сила! Какой слог!] – послышались похвалы чтецу и сочинителю. Воодушевленные этой речью, гости Анны Павловны долго еще говорили о положении отечества и делали различные предположения об исходе сражения, которое на днях должно было быть дано.
– Vous verrez, [Вы увидите.] – сказала Анна Павловна, – что завтра, в день рождения государя, мы получим известие. У меня есть хорошее предчувствие.


Предчувствие Анны Павловны действительно оправдалось. На другой день, во время молебствия во дворце по случаю дня рождения государя, князь Волконский был вызван из церкви и получил конверт от князя Кутузова. Это было донесение Кутузова, писанное в день сражения из Татариновой. Кутузов писал, что русские не отступили ни на шаг, что французы потеряли гораздо более нашего, что он доносит второпях с поля сражения, не успев еще собрать последних сведений. Стало быть, это была победа. И тотчас же, не выходя из храма, была воздана творцу благодарность за его помощь и за победу.
Предчувствие Анны Павловны оправдалось, и в городе все утро царствовало радостно праздничное настроение духа. Все признавали победу совершенною, и некоторые уже говорили о пленении самого Наполеона, о низложении его и избрании новой главы для Франции.
Вдали от дела и среди условий придворной жизни весьма трудно, чтобы события отражались во всей их полноте и силе. Невольно события общие группируются около одного какого нибудь частного случая. Так теперь главная радость придворных заключалась столько же в том, что мы победили, сколько и в том, что известие об этой победе пришлось именно в день рождения государя. Это было как удавшийся сюрприз. В известии Кутузова сказано было тоже о потерях русских, и в числе их названы Тучков, Багратион, Кутайсов. Тоже и печальная сторона события невольно в здешнем, петербургском мире сгруппировалась около одного события – смерти Кутайсова. Его все знали, государь любил его, он был молод и интересен. В этот день все встречались с словами:
– Как удивительно случилось. В самый молебен. А какая потеря Кутайсов! Ах, как жаль!
– Что я вам говорил про Кутузова? – говорил теперь князь Василий с гордостью пророка. – Я говорил всегда, что он один способен победить Наполеона.
Но на другой день не получалось известия из армии, и общий голос стал тревожен. Придворные страдали за страдания неизвестности, в которой находился государь.
– Каково положение государя! – говорили придворные и уже не превозносили, как третьего дня, а теперь осуждали Кутузова, бывшего причиной беспокойства государя. Князь Василий в этот день уже не хвастался более своим protege Кутузовым, а хранил молчание, когда речь заходила о главнокомандующем. Кроме того, к вечеру этого дня как будто все соединилось для того, чтобы повергнуть в тревогу и беспокойство петербургских жителей: присоединилась еще одна страшная новость. Графиня Елена Безухова скоропостижно умерла от этой страшной болезни, которую так приятно было выговаривать. Официально в больших обществах все говорили, что графиня Безухова умерла от страшного припадка angine pectorale [грудной ангины], но в интимных кружках рассказывали подробности о том, как le medecin intime de la Reine d'Espagne [лейб медик королевы испанской] предписал Элен небольшие дозы какого то лекарства для произведения известного действия; но как Элен, мучимая тем, что старый граф подозревал ее, и тем, что муж, которому она писала (этот несчастный развратный Пьер), не отвечал ей, вдруг приняла огромную дозу выписанного ей лекарства и умерла в мучениях, прежде чем могли подать помощь. Рассказывали, что князь Василий и старый граф взялись было за итальянца; но итальянец показал такие записки от несчастной покойницы, что его тотчас же отпустили.
Общий разговор сосредоточился около трех печальных событий: неизвестности государя, погибели Кутайсова и смерти Элен.
На третий день после донесения Кутузова в Петербург приехал помещик из Москвы, и по всему городу распространилось известие о сдаче Москвы французам. Это было ужасно! Каково было положение государя! Кутузов был изменник, и князь Василий во время visites de condoleance [визитов соболезнования] по случаю смерти его дочери, которые ему делали, говорил о прежде восхваляемом им Кутузове (ему простительно было в печали забыть то, что он говорил прежде), он говорил, что нельзя было ожидать ничего другого от слепого и развратного старика.
– Я удивляюсь только, как можно было поручить такому человеку судьбу России.
Пока известие это было еще неофициально, в нем можно было еще сомневаться, но на другой день пришло от графа Растопчина следующее донесение:
«Адъютант князя Кутузова привез мне письмо, в коем он требует от меня полицейских офицеров для сопровождения армии на Рязанскую дорогу. Он говорит, что с сожалением оставляет Москву. Государь! поступок Кутузова решает жребий столицы и Вашей империи. Россия содрогнется, узнав об уступлении города, где сосредоточивается величие России, где прах Ваших предков. Я последую за армией. Я все вывез, мне остается плакать об участи моего отечества».
Получив это донесение, государь послал с князем Волконским следующий рескрипт Кутузову:
«Князь Михаил Иларионович! С 29 августа не имею я никаких донесений от вас. Между тем от 1 го сентября получил я через Ярославль, от московского главнокомандующего, печальное известие, что вы решились с армиею оставить Москву. Вы сами можете вообразить действие, какое произвело на меня это известие, а молчание ваше усугубляет мое удивление. Я отправляю с сим генерал адъютанта князя Волконского, дабы узнать от вас о положении армии и о побудивших вас причинах к столь печальной решимости».


Девять дней после оставления Москвы в Петербург приехал посланный от Кутузова с официальным известием об оставлении Москвы. Посланный этот был француз Мишо, не знавший по русски, но quoique etranger, Busse de c?ur et d'ame, [впрочем, хотя иностранец, но русский в глубине души,] как он сам говорил про себя.
Государь тотчас же принял посланного в своем кабинете, во дворце Каменного острова. Мишо, который никогда не видал Москвы до кампании и который не знал по русски, чувствовал себя все таки растроганным, когда он явился перед notre tres gracieux souverain [нашим всемилостивейшим повелителем] (как он писал) с известием о пожаре Москвы, dont les flammes eclairaient sa route [пламя которой освещало его путь].
Хотя источник chagrin [горя] г на Мишо и должен был быть другой, чем тот, из которого вытекало горе русских людей, Мишо имел такое печальное лицо, когда он был введен в кабинет государя, что государь тотчас же спросил у него:
– M'apportez vous de tristes nouvelles, colonel? [Какие известия привезли вы мне? Дурные, полковник?]
– Bien tristes, sire, – отвечал Мишо, со вздохом опуская глаза, – l'abandon de Moscou. [Очень дурные, ваше величество, оставление Москвы.]
– Aurait on livre mon ancienne capitale sans se battre? [Неужели предали мою древнюю столицу без битвы?] – вдруг вспыхнув, быстро проговорил государь.
Мишо почтительно передал то, что ему приказано было передать от Кутузова, – именно то, что под Москвою драться не было возможности и что, так как оставался один выбор – потерять армию и Москву или одну Москву, то фельдмаршал должен был выбрать последнее.
Государь выслушал молча, не глядя на Мишо.
– L'ennemi est il en ville? [Неприятель вошел в город?] – спросил он.
– Oui, sire, et elle est en cendres a l'heure qu'il est. Je l'ai laissee toute en flammes, [Да, ваше величество, и он обращен в пожарище в настоящее время. Я оставил его в пламени.] – решительно сказал Мишо; но, взглянув на государя, Мишо ужаснулся тому, что он сделал. Государь тяжело и часто стал дышать, нижняя губа его задрожала, и прекрасные голубые глаза мгновенно увлажились слезами.