Лоун, Джон

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Ын Кхуок Лён»)
Перейти к: навигация, поиск
Джон Лоун
John «Johnny» Lone

1984 год
Имя при рождении:

Ын Кхуок Лён

Дата рождения:

13 октября 1952(1952-10-13) (71 год)

Место рождения:

Британский Гонконг

Профессия:

актёр

Карьера:

1976

Джон (Джонни) Лоун (англ. John «Johnny» Lone, кит. 尊龍), при рождении Ын Кхуок Лён (кит. 吳國良; род. 13 октября 1952, Гонконг) — американский актёр китайского происхождения.





Биография

Лоун родился в Гонконге и воспитывался в сиротском приюте, но позже его усыновила одна жительница Шанхая. Он занимался в Пекинской опере и там его, десятилетнего мальчишку, называли Джонни. Позже он взял себе артистический псевдоним Джонни Лоун, от английского «alone» — один, сирота, к тому же эта фамилия была похожа на его китайскую.

Получив средства от одной американской семьи, он покинул труппу Пекинской оперы и перебрался в Лос-Анджелес. Здесь он продолжил своё актёрское образование в Американской академии драматического искусства в Пасадине, а затем переехал в Нью-Йорк.

Некоторое время он был безработным, пока его не заметил актёр Мако и не пригласил на роль в пьесу «F.O.B», за которую Лоун получил премию «Оби». Тут его и нашёл агент, открывший до него уже таких звёзд как Джоан Чань, Бай Лин, Люси Лью и Кен Люн.

Первую главную роль в кинематографе Лоун сыграл в фильме «Ледяной человек». Широкой публике он известен по роли императора Пу И в фильме «Последний император» (1987) и мафиози Джоя Тая в фильме «Год дракона» (1985). Кроме этого, он исполнил роль оперной певицы в фильме «М. Баттерфляй».

Несмотря на свой успех в Голливуде, он решил продолжить карьеру в азиатском кино.

Фильмография

Признание

Премия «Золотой глобус» (номинации)

Премия «Независимый дух» (номинация)

1989: Лучшая мужская роль второго плана — Модернисты / The Moderns

Напишите отзыв о статье "Лоун, Джон"

Ссылки

Отрывок, характеризующий Лоун, Джон

– А! вот и Николенька! – Наташа подбежала к нему.
– Папенька дома? – спросил он.
– Как я рада, что ты приехал! – не отвечая, сказала Наташа, – нам так весело. Василий Дмитрич остался для меня еще день, ты знаешь?
– Нет, еще не приезжал папа, – сказала Соня.
– Коко, ты приехал, поди ко мне, дружок! – сказал голос графини из гостиной. Николай подошел к матери, поцеловал ее руку и, молча подсев к ее столу, стал смотреть на ее руки, раскладывавшие карты. Из залы всё слышались смех и веселые голоса, уговаривавшие Наташу.
– Ну, хорошо, хорошо, – закричал Денисов, – теперь нечего отговариваться, за вами barcarolla, умоляю вас.
Графиня оглянулась на молчаливого сына.
– Что с тобой? – спросила мать у Николая.
– Ах, ничего, – сказал он, как будто ему уже надоел этот всё один и тот же вопрос.
– Папенька скоро приедет?
– Я думаю.
«У них всё то же. Они ничего не знают! Куда мне деваться?», подумал Николай и пошел опять в залу, где стояли клавикорды.
Соня сидела за клавикордами и играла прелюдию той баркароллы, которую особенно любил Денисов. Наташа собиралась петь. Денисов восторженными глазами смотрел на нее.
Николай стал ходить взад и вперед по комнате.
«И вот охота заставлять ее петь? – что она может петь? И ничего тут нет веселого», думал Николай.
Соня взяла первый аккорд прелюдии.
«Боже мой, я погибший, я бесчестный человек. Пулю в лоб, одно, что остается, а не петь, подумал он. Уйти? но куда же? всё равно, пускай поют!»
Николай мрачно, продолжая ходить по комнате, взглядывал на Денисова и девочек, избегая их взглядов.
«Николенька, что с вами?» – спросил взгляд Сони, устремленный на него. Она тотчас увидала, что что нибудь случилось с ним.
Николай отвернулся от нее. Наташа с своею чуткостью тоже мгновенно заметила состояние своего брата. Она заметила его, но ей самой так было весело в ту минуту, так далека она была от горя, грусти, упреков, что она (как это часто бывает с молодыми людьми) нарочно обманула себя. Нет, мне слишком весело теперь, чтобы портить свое веселье сочувствием чужому горю, почувствовала она, и сказала себе:
«Нет, я верно ошибаюсь, он должен быть весел так же, как и я». Ну, Соня, – сказала она и вышла на самую середину залы, где по ее мнению лучше всего был резонанс. Приподняв голову, опустив безжизненно повисшие руки, как это делают танцовщицы, Наташа, энергическим движением переступая с каблучка на цыпочку, прошлась по середине комнаты и остановилась.
«Вот она я!» как будто говорила она, отвечая на восторженный взгляд Денисова, следившего за ней.
«И чему она радуется! – подумал Николай, глядя на сестру. И как ей не скучно и не совестно!» Наташа взяла первую ноту, горло ее расширилось, грудь выпрямилась, глаза приняли серьезное выражение. Она не думала ни о ком, ни о чем в эту минуту, и из в улыбку сложенного рта полились звуки, те звуки, которые может производить в те же промежутки времени и в те же интервалы всякий, но которые тысячу раз оставляют вас холодным, в тысячу первый раз заставляют вас содрогаться и плакать.