Электронно-картографическая навигационно-информационная система

Электронно-картографическая навигационно-информационная система (ЭКНИС, англ. Electronic Chart Display and Information System, ECDIS) — компьютерная навигационная система на основе информации, которая соответствует требованиям Международной морской организации, обеспечивает безопасность судовождения и может служить альтернативой традиционным бумажным картам.

Компьютерная система отображает информацию из электронных навигационных карт, интегрирует её с данными системы глобального позиционирования GPS, данными радаров, систем автоматической идентификации судов

Типы электронных картографических систем.

1. ЭКНИС (ECDIS) – морская навигационно-картографическая система, удовлетворяющая требованиям национального морского регистра («Правила по оборудованию морских судов») и международным требованиям (IEC-61174 Ed.3.0 -2008).

2. СОЭНКИ – речная навигационно-картографическая система, удовлетворяющая требованиям национального речного регистра («Правила классификации и постройки судов внутреннего плавания ч.4 п. 25.10» и РД 52-013-01 «Системы отображения электронных навигационных карт и информации для внутренних водных путей»). СОЭНКИ, имеющая сертификаты речного и морского регистров (удовлетворяющая требованиям, предъявляемым к ЭКНИС) предназначена для судов смешанного плавания.

3. ЭКС (ECS) – электронно-картографическая система, удовлетворяющая требованиям стандарта IEC-62376(2010) ), предназначенная для использования на судах каботажного и внутреннего плавания. Стандарт рассматривает 3 типа ЭКС (классы «А», «B» и «C») и определяет требования к ним. Выполнение системой требований указанных стандартов подтверждается «Свидетельством о типовом одобрении» (сертификатом), выдаваемым соответствующим Регистром.

Важно: Система может считаться ЭКНИС или СОЭНКИ, если она удовлетворяет требованиям Регистра и на ней установлены откорректированные официальные электронные карты. Тогда по ней разрешается осуществлять официальное судовождение (т.е. можно не вести текущую исполнительную прокладку по бумажной карте, а использовать электронную карту). Для ЭКС классов «А» и «B», стандарт IEC-62376(2010) допускает использование их в качестве основного навигационного средства с использованием неофициальных карт. ЭКС класса «С» может использоваться только как вспомогательная информационная система.

Виды электронных карт.

• Растровые карты (RNC) – это, по сути, сканированные копии бумажных карт, «привязанные» к координатной сетке.
• Векторные карты.

Нормативная база

Структура и формат электронных карт (баз данных) должны соответствовать форматам, определяемым «Международной гидрографической организацией» (IHO).

• S-52 спецификация содержимого карты и дисплея ECDIS (стандарт представления).
• S-57 основной формат навигационных электронных карт, предназначенный для обмена данными между гидрографическими службами, агентствами, производителями картографической продукции и систем.
• S-63 стандарт распространения навигационных карт для разработчиков оборудования; предусматривает шифрование данных формата S-57.
• S-101 новый
• Резолюции ИМО А.694(17).
• Резолюция ИМО А.817(19) «Эксплуатационные требования к электронным картографическим навигационным информационным системам (ECDIS)».
• Резолюция ИМО MSC.232(82) от 05.12.2006 г. «Принятие пересмотренных эксплуатационных требований к электронным картографическим навигационным системам (ECDIS)».

Производители карт, форматы карт, распространенные в РФ

• СМ-93 - компания «C-МАР»
• TX-97 - Российская фирма Transas Marine
• mp6 - компания "Абрис", СПб

Отрывок, характеризующий Электронно-картографическая навигационно-информационная система

Никто не отвечал.
Княжне Марье становилось тяжело от этого молчанья; она старалась уловить чей нибудь взгляд.
– Отчего вы не говорите? – обратилась княжна к старому старику, который, облокотившись на палку, стоял перед ней. – Скажи, ежели ты думаешь, что еще что нибудь нужно. Я все сделаю, – сказала она, уловив его взгляд. Но он, как бы рассердившись за это, опустил совсем голову и проговорил:
– Чего соглашаться то, не нужно нам хлеба.
– Что ж, нам все бросить то? Не согласны. Не согласны… Нет нашего согласия. Мы тебя жалеем, а нашего согласия нет. Поезжай сама, одна… – раздалось в толпе с разных сторон. И опять на всех лицах этой толпы показалось одно и то же выражение, и теперь это было уже наверное не выражение любопытства и благодарности, а выражение озлобленной решительности.
– Да вы не поняли, верно, – с грустной улыбкой сказала княжна Марья. – Отчего вы не хотите ехать? Я обещаю поселить вас, кормить. А здесь неприятель разорит вас…
Но голос ее заглушали голоса толпы.
– Нет нашего согласия, пускай разоряет! Не берем твоего хлеба, нет согласия нашего!
Княжна Марья старалась уловить опять чей нибудь взгляд из толпы, но ни один взгляд не был устремлен на нее; глаза, очевидно, избегали ее. Ей стало странно и неловко.
– Вишь, научила ловко, за ней в крепость иди! Дома разори да в кабалу и ступай. Как же! Я хлеб, мол, отдам! – слышались голоса в толпе.
Княжна Марья, опустив голову, вышла из круга и пошла в дом. Повторив Дрону приказание о том, чтобы завтра были лошади для отъезда, она ушла в свою комнату и осталась одна с своими мыслями.


Долго эту ночь княжна Марья сидела у открытого окна в своей комнате, прислушиваясь к звукам говора мужиков, доносившегося с деревни, но она не думала о них. Она чувствовала, что, сколько бы она ни думала о них, она не могла бы понять их. Она думала все об одном – о своем горе, которое теперь, после перерыва, произведенного заботами о настоящем, уже сделалось для нее прошедшим. Она теперь уже могла вспоминать, могла плакать и могла молиться. С заходом солнца ветер затих. Ночь была тихая и свежая. В двенадцатом часу голоса стали затихать, пропел петух, из за лип стала выходить полная луна, поднялся свежий, белый туман роса, и над деревней и над домом воцарилась тишина.
Одна за другой представлялись ей картины близкого прошедшего – болезни и последних минут отца. И с грустной радостью она теперь останавливалась на этих образах, отгоняя от себя с ужасом только одно последнее представление его смерти, которое – она чувствовала – она была не в силах созерцать даже в своем воображении в этот тихий и таинственный час ночи. И картины эти представлялись ей с такой ясностью и с такими подробностями, что они казались ей то действительностью, то прошедшим, то будущим.
То ей живо представлялась та минута, когда с ним сделался удар и его из сада в Лысых Горах волокли под руки и он бормотал что то бессильным языком, дергал седыми бровями и беспокойно и робко смотрел на нее.
«Он и тогда хотел сказать мне то, что он сказал мне в день своей смерти, – думала она. – Он всегда думал то, что он сказал мне». И вот ей со всеми подробностями вспомнилась та ночь в Лысых Горах накануне сделавшегося с ним удара, когда княжна Марья, предчувствуя беду, против его воли осталась с ним. Она не спала и ночью на цыпочках сошла вниз и, подойдя к двери в цветочную, в которой в эту ночь ночевал ее отец, прислушалась к его голосу. Он измученным, усталым голосом говорил что то с Тихоном. Ему, видно, хотелось поговорить. «И отчего он не позвал меня? Отчего он не позволил быть мне тут на месте Тихона? – думала тогда и теперь княжна Марья. – Уж он не выскажет никогда никому теперь всего того, что было в его душе. Уж никогда не вернется для него и для меня эта минута, когда бы он говорил все, что ему хотелось высказать, а я, а не Тихон, слушала бы и понимала его. Отчего я не вошла тогда в комнату? – думала она. – Может быть, он тогда же бы сказал мне то, что он сказал в день смерти. Он и тогда в разговоре с Тихоном два раза спросил про меня. Ему хотелось меня видеть, а я стояла тут, за дверью. Ему было грустно, тяжело говорить с Тихоном, который не понимал его. Помню, как он заговорил с ним про Лизу, как живую, – он забыл, что она умерла, и Тихон напомнил ему, что ее уже нет, и он закричал: „Дурак“. Ему тяжело было. Я слышала из за двери, как он, кряхтя, лег на кровать и громко прокричал: „Бог мой!Отчего я не взошла тогда? Что ж бы он сделал мне? Что бы я потеряла? А может быть, тогда же он утешился бы, он сказал бы мне это слово“. И княжна Марья вслух произнесла то ласковое слово, которое он сказал ей в день смерти. «Ду ше нь ка! – повторила княжна Марья это слово и зарыдала облегчающими душу слезами. Она видела теперь перед собою его лицо. И не то лицо, которое она знала с тех пор, как себя помнила, и которое она всегда видела издалека; а то лицо – робкое и слабое, которое она в последний день, пригибаясь к его рту, чтобы слышать то, что он говорил, в первый раз рассмотрела вблизи со всеми его морщинами и подробностями.