ЭМ167

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск

ЭМ167 (СССР)
DRG Baureihe ET 167 (Германия)
EW91 (Польша)
Секция ET/EB 167
Основные данные
Год постройки

1938—1944 гг.

Производитель

AEG, O&K, Dessau, Wegmann, WEG, SSW

Вагонов построено

544

Обслуживаемые линии

S-Bahn Berlin (Германия,ГДР); Москва—Домодедово, Киев—Боярка, Таллин—Пяэскюла (СССР); SKM (Польша)

Ширина колеи

1435 мм (ET/EB 167, EW91), 1520 мм (ЭМ167)

В эксплуатации

1938—2003 (Германия), 1946—1965 (СССР), 1946—1970 (Польша)

Технические данные
Конструкционная скорость

80 км/ч

Число вагонов в составе

4, 8

Электропоезд ЭМ167 (Baureihe ET/EB 167 — обозначение принятое DRG с 1941 г.), более поздние обозначения: Baureihe 277/877 (по классификации DR), Baureihe 477/877 (по классификации DBAG), Электросекция ET/EB 167 — пассажирский электропоезд постоянного тока 750 В с питанием от контактного рельса, использовавшийся с 1938 по 2003 год на линиях Городской железной дороги Берлина (S-Bahn Berlin).

Моторные вагоны электросекции (нем. Triebwagen) носили обозначение ET 167(477), прицепные (нем. Beiwagen) — EB 167(877).





История

Электросекции ET/EB 167 выпускались в 1938—1944 гг. на предприятиях фирм AEG, O&K, Dessau, Wegmann, WEG и SSW. В общей сложности были выпущены 283 моторных вагона данной серии и 261 прицепной вагон и все они поступили в эксплуатацию на линии Городской железной дороги Берлина, в результате чего в 1941 году подвижной состав железной дороги увеличился до 1000 секций (с учетом поездов других серий).

В начале 1945 года большая часть поездов была эвакуирована из Берлина. В результате бомбардировок и происходивших в Берлине боев более сотни электросекций было утрачено, а также почти 100 вагонов было в последующие годы вывезено из страны в порядке репараций. Электропоезда ET/EB 167 поступили в эксплуатацию в 1946 году — в СССР (в Москву, Киев и Таллин), а в 1952 году — на железные дороги Польши (на городскую железную дорогу Гданьска).

Тип ЭМ167 (СССР)

В 1946—1947 гг. на пригородных электрифицированных участках некоторых железных дорог СССР были введены в эксплуатацию полученные из Германии в порядке репараций электросекции ET 167.

Переоборудование секций производилось на Перовском вагоноремонтном заводе, куда электровагоны доставлялись на платформах. Здесь вагоны были установлены на тележки для колеи 1520 мм, и были произведены необходимые изменения их конструкции. Также был изменен внешний вид вагонов: яркая «фирменная» красно-жёлтая окраска поездов Берлинского S-Bahn была заменена на стандартную окраску вагонов электропоездов, принятую в СССР в годы войны, — тёмно-зелёную с узкой жёлтой полосой и светло-серой крышей.

После переоборудования электросекции ET 167 получили обозначение ЭМ167. Поезда этого типа планировалось направить для движения на линиях Таллин — Пяэскюла и Киев — Боярка, а также для пополнения подвижного состава электропоездов в Москве.

Участки железных дорог в Таллине и Киеве после окончания войны были восстановлены с использованием вывезенного из Германии контактного оборудования, позволявшего использовать электропоезда системы постоянного тока напряжением 750 В. Однако, в целях безопасности, эти участки были оснащены верхним контактным проводом, а не контактным рельсом, как это было в Берлине. Для использования поездов ЭМ167 на участках, электрифицированных током 750 В, на крышу моторных вагонов устанавливался один токоприёмник типа пантограф.

Для эксплуатации электросекций ЭМ167 на электрифицированных участках напряжением 1500 В, инженерами Д. Д. Захарченко и И. М. Заикиным был разработан проект переоборудования моторных вагонов ЭМ167 на напряжение 1500 В. При этом оба тяговых двигателя включались последовательно постоянно. Были также изменены величины секций пусковых резисторов, схемы включения вспомогательных машин и др., а на крышу моторных вагонов устанавливалось два токоприёмника.

Переоборудованные таким образом вагоны ЭМ167 использовались на участке Москва — Домодедово, электрифицированном в 1946 году по системе постоянного тока напряжением 1500 В.

В 1952 г. при продлении электрифицированного участка Киев — Боярка до станции Васильково сюда были переданы секции ЭМ167 с участка Москва — Домодедово. При переводе участков Киевского узла в 1955 г. с напряжения 750 В на 1500 В, работавшие секции с теми моторными вагонами ЭМ167, которые были не предназначены для напряжения 1500В, были частично списаны, частично переданы на линию Таллин — Пяэскюла, а 8 четырехвагонных секций были возвращены в Берлин.

Поезда ЭМ167 эксплуатировались в Киеве и Таллине до 1965 года.

Тип EW91 (Польша)

Технические данные

Модификации

Напишите отзыв о статье "ЭМ167"

Литература

  • Martin Pabst: U- und S-Bahn-Fahrzeuge in Deutschland. 1. Auflage. GeraMond, München 2000, ISBN 3-932785-18-5.
  • Daniel Riechers: S-Bahn-Triebzüge — Neue Fahrzeuge für Deutschlands Stadtschnellverkehr. 1. Auflage. transpress, Stuttgart 2000, ISBN 3-613-71128-1.
  • Carl W. Schmiedeke, Maik Müller, Mathias Hiller: Die eleganten Rundköpfe — Züge der Berliner S-Bahn. GVE, Berlin 2003, ISBN 3-89218-477-1.
  • Раков В. А. Электровагоны пригородных поездов // Локомотивы отечественных железных дорог 1845—1955. — 2-е изд., перераб. и доп.. — М.: Транспорт, 1995. — С. 435—452. — ISBN 5-277-00821-7

Ссылки

  • [www.etrain.ru/etrain/etrain.aspx?node-id=soviet-s&page=8 Электропоезда серий ЭМ165 и ЭМ167 на сайте локомотивного депо Железнодорожная МЖД]
  • [www.skm.pkp.pl/dali.php?aa=nasza_historia История городской железной дороги Гданьска на официальном сайте SKM (на польском языке)]

Отрывок, характеризующий ЭМ167

Послышалось еще три выстрела из ворот.
Один выстрел задел в ногу французского солдата, и странный крик немногих голосов послышался из за щитов. На лицах французского генерала, офицеров и солдат одновременно, как по команде, прежнее выражение веселости и спокойствия заменилось упорным, сосредоточенным выражением готовности на борьбу и страдания. Для них всех, начиная от маршала и до последнего солдата, это место не было Вздвиженка, Моховая, Кутафья и Троицкие ворота, а это была новая местность нового поля, вероятно, кровопролитного сражения. И все приготовились к этому сражению. Крики из ворот затихли. Орудия были выдвинуты. Артиллеристы сдули нагоревшие пальники. Офицер скомандовал «feu!» [пали!], и два свистящие звука жестянок раздались один за другим. Картечные пули затрещали по камню ворот, бревнам и щитам; и два облака дыма заколебались на площади.
Несколько мгновений после того, как затихли перекаты выстрелов по каменному Кремлю, странный звук послышался над головами французов. Огромная стая галок поднялась над стенами и, каркая и шумя тысячами крыл, закружилась в воздухе. Вместе с этим звуком раздался человеческий одинокий крик в воротах, и из за дыма появилась фигура человека без шапки, в кафтане. Держа ружье, он целился во французов. Feu! – повторил артиллерийский офицер, и в одно и то же время раздались один ружейный и два орудийных выстрела. Дым опять закрыл ворота.
За щитами больше ничего не шевелилось, и пехотные французские солдаты с офицерами пошли к воротам. В воротах лежало три раненых и четыре убитых человека. Два человека в кафтанах убегали низом, вдоль стен, к Знаменке.
– Enlevez moi ca, [Уберите это,] – сказал офицер, указывая на бревна и трупы; и французы, добив раненых, перебросили трупы вниз за ограду. Кто были эти люди, никто не знал. «Enlevez moi ca», – сказано только про них, и их выбросили и прибрали потом, чтобы они не воняли. Один Тьер посвятил их памяти несколько красноречивых строк: «Ces miserables avaient envahi la citadelle sacree, s'etaient empares des fusils de l'arsenal, et tiraient (ces miserables) sur les Francais. On en sabra quelques'uns et on purgea le Kremlin de leur presence. [Эти несчастные наполнили священную крепость, овладели ружьями арсенала и стреляли во французов. Некоторых из них порубили саблями, и очистили Кремль от их присутствия.]
Мюрату было доложено, что путь расчищен. Французы вошли в ворота и стали размещаться лагерем на Сенатской площади. Солдаты выкидывали стулья из окон сената на площадь и раскладывали огни.
Другие отряды проходили через Кремль и размещались по Маросейке, Лубянке, Покровке. Третьи размещались по Вздвиженке, Знаменке, Никольской, Тверской. Везде, не находя хозяев, французы размещались не как в городе на квартирах, а как в лагере, который расположен в городе.
Хотя и оборванные, голодные, измученные и уменьшенные до 1/3 части своей прежней численности, французские солдаты вступили в Москву еще в стройном порядке. Это было измученное, истощенное, но еще боевое и грозное войско. Но это было войско только до той минуты, пока солдаты этого войска не разошлись по квартирам. Как только люди полков стали расходиться по пустым и богатым домам, так навсегда уничтожалось войско и образовались не жители и не солдаты, а что то среднее, называемое мародерами. Когда, через пять недель, те же самые люди вышли из Москвы, они уже не составляли более войска. Это была толпа мародеров, из которых каждый вез или нес с собой кучу вещей, которые ему казались ценны и нужны. Цель каждого из этих людей при выходе из Москвы не состояла, как прежде, в том, чтобы завоевать, а только в том, чтобы удержать приобретенное. Подобно той обезьяне, которая, запустив руку в узкое горло кувшина и захватив горсть орехов, не разжимает кулака, чтобы не потерять схваченного, и этим губит себя, французы, при выходе из Москвы, очевидно, должны были погибнуть вследствие того, что они тащили с собой награбленное, но бросить это награбленное им было так же невозможно, как невозможно обезьяне разжать горсть с орехами. Через десять минут после вступления каждого французского полка в какой нибудь квартал Москвы, не оставалось ни одного солдата и офицера. В окнах домов видны были люди в шинелях и штиблетах, смеясь прохаживающиеся по комнатам; в погребах, в подвалах такие же люди хозяйничали с провизией; на дворах такие же люди отпирали или отбивали ворота сараев и конюшен; в кухнях раскладывали огни, с засученными руками пекли, месили и варили, пугали, смешили и ласкали женщин и детей. И этих людей везде, и по лавкам и по домам, было много; но войска уже не было.
В тот же день приказ за приказом отдавались французскими начальниками о том, чтобы запретить войскам расходиться по городу, строго запретить насилия жителей и мародерство, о том, чтобы нынче же вечером сделать общую перекличку; но, несмотря ни на какие меры. люди, прежде составлявшие войско, расплывались по богатому, обильному удобствами и запасами, пустому городу. Как голодное стадо идет в куче по голому полю, но тотчас же неудержимо разбредается, как только нападает на богатые пастбища, так же неудержимо разбредалось и войско по богатому городу.
Жителей в Москве не было, и солдаты, как вода в песок, всачивались в нее и неудержимой звездой расплывались во все стороны от Кремля, в который они вошли прежде всего. Солдаты кавалеристы, входя в оставленный со всем добром купеческий дом и находя стойла не только для своих лошадей, но и лишние, все таки шли рядом занимать другой дом, который им казался лучше. Многие занимали несколько домов, надписывая мелом, кем он занят, и спорили и даже дрались с другими командами. Не успев поместиться еще, солдаты бежали на улицу осматривать город и, по слуху о том, что все брошено, стремились туда, где можно было забрать даром ценные вещи. Начальники ходили останавливать солдат и сами вовлекались невольно в те же действия. В Каретном ряду оставались лавки с экипажами, и генералы толпились там, выбирая себе коляски и кареты. Остававшиеся жители приглашали к себе начальников, надеясь тем обеспечиться от грабежа. Богатств было пропасть, и конца им не видно было; везде, кругом того места, которое заняли французы, были еще неизведанные, незанятые места, в которых, как казалось французам, было еще больше богатств. И Москва все дальше и дальше всасывала их в себя. Точно, как вследствие того, что нальется вода на сухую землю, исчезает вода и сухая земля; точно так же вследствие того, что голодное войско вошло в обильный, пустой город, уничтожилось войско, и уничтожился обильный город; и сделалась грязь, сделались пожары и мародерство.