ЭТН-123

ЭТН-123 — цепной траншейный экскаватор, производившийся с 1959 года на Таллинском экскаваторном заводе на базе пневмоколёсного трактора МТЗ-5. Являлся усовершенствованной версией траншейного экскаватора ЭТН-122. В 1961 году заменён модернизированной моделью ЭТН-124, производство которой было развёрнуто в Мыйзакюласком цехе Таллинского экскаваторного завода. Производство ЭТН-124 продолжалось до 1964 года. Основной задачей экскаваторов ЭТН-123 и ЭТН-124 было создание траншей прямоугольного сечения под укладку кабелей. Сокращение ЭТН означает Экскаватор Траншейный Навесной, в индексе 123 первые две цифры указывают глубину отрываемой траншеи в дециметрах (то есть 1,2 метра), последняя — номер модели.

История

В 1957 году на киевском заводе «Красный экскаватор» началось производство ЭТН-122, первого в СССР цепного траншейного экскаватора на базе пневмоколёсного трактора (в качестве базовой машины использовался МТЗ-2). Вскоре производство было передано на недавно образованный Таллинский экскаваторный завод, где машина была модифицирована: базовый трактор был заменён на МТЗ-5. Усовершенствованный экскаватор с 1959 года начал серийно выпускаться под индексом ЭТН-123. Экскаватор, аналогично своему предшественнику, имел открытую кабину. Производство этой модели продолжалось два года, всего за 1959—1960 годы было выпущено 203 единицы. В 1961 году Мыйзакюлаский механический завод был передан в подчинение Таллинскому экскаваторному заводу, и производство лёгких траншейных экскаваторов на базе пневмоколёсных тракторов было переведено с головного предприятия в Мыйзакюла. В том же году в мыйзакюласком отделении началось производство ЭТН-124, представлявшего собой дальнейшее развитие модели ЭТН-123. В качестве базовой машины использовалась новая версия базового трактора, а именно снабжённый закрытой кабиной МТЗ-5ЛС/МС. Производство ЭТН-124 продолжалось до 1964 года, было произведено 764 экземпляра. С 1964 года на смену ЭТН-124 пришла более новая модель, базовой машиной для которой послужил более мощный трактор МТЗ-50. Благодаря большей мощности удалось повысить глубину копания до 1,6 метров, новая машина получила индекс ЭТЦ-161.

Внешние изображения
Экскаваторы ЭТН-123 и ЭТН-124.
	[talleks.pri.ee/images/189_335_talleks_06%5B1%5D.jpg ЭТН-123 (фото В. Пыльда).]
	[talleks.pri.ee/images/723_ETN-124_1.jpg ЭТН-124 (фото из архива предприятия).]

Технические особенности

Конструкция ЭТН-123 и ЭТН-124 подобна конструкции их предшественника ЭТН-122. Оба экскаватора представляют собой самоходные землеройные машины на базе тракторов МТЗ-5 и МТЗ-5ЛС/МС соответственно (главным внешним отличием является наличие закрытой кабины у более поздней модели). Задачей экскаваторов является отрытие траншей прямоугольного сечения под кабели и небольшие трубопроводы. Экскаваторы снабжаются скребковым рабочим органом, который навешивается сзади на базовый трактор, а также бульдозерным отвалом для закапывания траншеи и разравнивания грунта. При работе экскаватор движется вдоль отрываемой траншеи, глубина траншеи регулируется углом опускания рабочего органа. Подъём и опускание рабочего органа производится с помощью двух гидроцилиндров. Бульдозерный отвал приводится в действие отдельным гидроцилиндром. Максимальная глубина копания составляет 1,2 метра. Рабочий орган представляет собой бесконечную цепь, снабжённую скребками и расположенную на раме. Заменой скребков можно устанавливать ширину отрываемой траншеи на 0,2 и 0,4 метра. Цепь огибает ведущую звёздочку (находится ближе к трактору) и направляющую звёздочку, снабжённую натяжным устройством. На раме расположены также два опорных ролика. Привод цепи рабочего органа осуществляется от двигателя трактора через специальный редуктор и турасный вал. Для предотвращения поломки механизма при встрече с непреодолимым препятствием в кинематической цепи имеется защитное устройство. Сверху рамы закреплёна штанга с башмаком, предназначенным для зачистки дна отрываемой траншеи. Удаление грунта с бермы траншеи производится с помощью двух шнековых конвейеров, приводимых в действие рабочей цепью. Машина может отрывать траншеи вдоль стен зданий вблизи от их стен. Регулирование рабочего хода бесступенчатое, через гидравлический ходоуменьшитель.

Внешние изображения
Экскаваторы ЭТН-123 и ЭТН-124
	[www.ra.ee/fotis/watermark.php?id=249045 Испытания ЭТН-123. Апрель 1959 года.]
	[www.ra.ee/fotis/index.php?type=2&id=122861 Экскаваторы ЭТН-124 во дворе Мыйзакюлаского цеха. Сентябрь 1961 года.]

Основные характеристики

В таблице приведены основные технические характеристики экскаваторов ЭТН-123 и ЭТН-124. Для сравнения рядом приводятся характеристики ЭТН-122.

Модель	ЭТН-122	ЭТН-123	ЭТН-124
Базовая машина	МТЗ-2	МТЗ-5	МТЗ-5ЛС/МС
Глубина траншеи, м	1,200
Ширина траншеи, м	0,2 и 0,4
Марка двигателя	Д-36	Д-40Л	Д-48Л/М
Мощность двигателя, л. с. (кВт)	37 (27)	45 (33)	50 (37)
Рабочая скорость, м/ч	6—328	6—300	0—300
Транспортная скорость, км/ч	4,56—12,95 (назад 3,42)	1,7—22,3	1,93—22,4
Регулирование рабочей скорости	гидравлическое
Регулирование транспортной скорости	механическое
Тип рабочего органа	скребковая цепь
Скорость рабочей цепи, м/с			0,64; 1,16
Механизм подъёма рабочего органа	гидравлический
Способ удаления грунта	шнековый конвейер, в обе стороны от траншеи
Транспортная длина, м	5,96	6,70	6,70
Транспортная ширина, м	1,8	2,0	2,0
Транспортная высота, м	2,7	2,73	2,73
Масса, кг	4300	4418	4530
Тип движителя	колёсный
Давление на грунт, кг/см² (МПа)	2,6 (0,26)

Для работы с мёрзлыми грунтами на базе экскаваторов ЭТН-123 и ЭТН-124 были созданы узкотраншейные машины, снабжённые специально разработанными баровыми рабочими органами.

См. также

• ЭТН-122
• История производства траншейных экскаваторов в СССР и России
• Таллинский экскаваторный завод
• Мыйзакюлаский механический завод

Отрывок, характеризующий ЭТН-123

«Rien de nouveau outre que les soldats se permettent de voler et de piller. Le 9 octobre».
«Le vol et le pillage continuent. Il y a une bande de voleurs dans notre district qu'il faudra faire arreter par de fortes gardes. Le 11 octobre».
[«Часть моего округа продолжает подвергаться грабежу солдат 3 го корпуса, которые не довольствуются тем, что отнимают скудное достояние несчастных жителей, попрятавшихся в подвалы, но еще и с жестокостию наносят им раны саблями, как я сам много раз видел».
«Ничего нового, только что солдаты позволяют себе грабить и воровать. 9 октября».
«Воровство и грабеж продолжаются. Существует шайка воров в нашем участке, которую надо будет остановить сильными мерами. 11 октября».]
«Император чрезвычайно недоволен, что, несмотря на строгие повеления остановить грабеж, только и видны отряды гвардейских мародеров, возвращающиеся в Кремль. В старой гвардии беспорядки и грабеж сильнее, нежели когда либо, возобновились вчера, в последнюю ночь и сегодня. С соболезнованием видит император, что отборные солдаты, назначенные охранять его особу, долженствующие подавать пример подчиненности, до такой степени простирают ослушание, что разбивают погреба и магазины, заготовленные для армии. Другие унизились до того, что не слушали часовых и караульных офицеров, ругали их и били».
«Le grand marechal du palais se plaint vivement, – писал губернатор, – que malgre les defenses reiterees, les soldats continuent a faire leurs besoins dans toutes les cours et meme jusque sous les fenetres de l'Empereur».
[«Обер церемониймейстер дворца сильно жалуется на то, что, несмотря на все запрещения, солдаты продолжают ходить на час во всех дворах и даже под окнами императора».]
Войско это, как распущенное стадо, топча под ногами тот корм, который мог бы спасти его от голодной смерти, распадалось и гибло с каждым днем лишнего пребывания в Москве.
Но оно не двигалось.
Оно побежало только тогда, когда его вдруг охватил панический страх, произведенный перехватами обозов по Смоленской дороге и Тарутинским сражением. Это же самое известие о Тарутинском сражении, неожиданно на смотру полученное Наполеоном, вызвало в нем желание наказать русских, как говорит Тьер, и он отдал приказание о выступлении, которого требовало все войско.
Убегая из Москвы, люди этого войска захватили с собой все, что было награблено. Наполеон тоже увозил с собой свой собственный tresor [сокровище]. Увидав обоз, загромождавший армию. Наполеон ужаснулся (как говорит Тьер). Но он, с своей опытностью войны, не велел сжечь всо лишние повозки, как он это сделал с повозками маршала, подходя к Москве, но он посмотрел на эти коляски и кареты, в которых ехали солдаты, и сказал, что это очень хорошо, что экипажи эти употребятся для провианта, больных и раненых.
Положение всего войска было подобно положению раненого животного, чувствующего свою погибель и не знающего, что оно делает. Изучать искусные маневры Наполеона и его войска и его цели со времени вступления в Москву и до уничтожения этого войска – все равно, что изучать значение предсмертных прыжков и судорог смертельно раненного животного. Очень часто раненое животное, заслышав шорох, бросается на выстрел на охотника, бежит вперед, назад и само ускоряет свой конец. То же самое делал Наполеон под давлением всего его войска. Шорох Тарутинского сражения спугнул зверя, и он бросился вперед на выстрел, добежал до охотника, вернулся назад, опять вперед, опять назад и, наконец, как всякий зверь, побежал назад, по самому невыгодному, опасному пути, но по знакомому, старому следу.
Наполеон, представляющийся нам руководителем всего этого движения (как диким представлялась фигура, вырезанная на носу корабля, силою, руководящею корабль), Наполеон во все это время своей деятельности был подобен ребенку, который, держась за тесемочки, привязанные внутри кареты, воображает, что он правит.


6 го октября, рано утром, Пьер вышел из балагана и, вернувшись назад, остановился у двери, играя с длинной, на коротких кривых ножках, лиловой собачонкой, вертевшейся около него. Собачонка эта жила у них в балагане, ночуя с Каратаевым, но иногда ходила куда то в город и опять возвращалась. Она, вероятно, никогда никому не принадлежала, и теперь она была ничья и не имела никакого названия. Французы звали ее Азор, солдат сказочник звал ее Фемгалкой, Каратаев и другие звали ее Серый, иногда Вислый. Непринадлежание ее никому и отсутствие имени и даже породы, даже определенного цвета, казалось, нисколько не затрудняло лиловую собачонку. Пушной хвост панашем твердо и кругло стоял кверху, кривые ноги служили ей так хорошо, что часто она, как бы пренебрегая употреблением всех четырех ног, поднимала грациозно одну заднюю и очень ловко и скоро бежала на трех лапах. Все для нее было предметом удовольствия. То, взвизгивая от радости, она валялась на спине, то грелась на солнце с задумчивым и значительным видом, то резвилась, играя с щепкой или соломинкой.
Одеяние Пьера теперь состояло из грязной продранной рубашки, единственном остатке его прежнего платья, солдатских порток, завязанных для тепла веревочками на щиколках по совету Каратаева, из кафтана и мужицкой шапки. Пьер очень изменился физически в это время. Он не казался уже толст, хотя и имел все тот же вид крупности и силы, наследственной в их породе. Борода и усы обросли нижнюю часть лица; отросшие, спутанные волосы на голове, наполненные вшами, курчавились теперь шапкою. Выражение глаз было твердое, спокойное и оживленно готовое, такое, какого никогда не имел прежде взгляд Пьера. Прежняя его распущенность, выражавшаяся и во взгляде, заменилась теперь энергической, готовой на деятельность и отпор – подобранностью. Ноги его были босые.
Пьер смотрел то вниз по полю, по которому в нынешнее утро разъездились повозки и верховые, то вдаль за реку, то на собачонку, притворявшуюся, что она не на шутку хочет укусить его, то на свои босые ноги, которые он с удовольствием переставлял в различные положения, пошевеливая грязными, толстыми, большими пальцами. И всякий раз, как он взглядывал на свои босые ноги, на лице его пробегала улыбка оживления и самодовольства. Вид этих босых ног напоминал ему все то, что он пережил и понял за это время, и воспоминание это было ему приятно.
Погода уже несколько дней стояла тихая, ясная, с легкими заморозками по утрам – так называемое бабье лето.
В воздухе, на солнце, было тепло, и тепло это с крепительной свежестью утреннего заморозка, еще чувствовавшегося в воздухе, было особенно приятно.
На всем, и на дальних и на ближних предметах, лежал тот волшебно хрустальный блеск, который бывает только в эту пору осени. Вдалеке виднелись Воробьевы горы, с деревнею, церковью и большим белым домом. И оголенные деревья, и песок, и камни, и крыши домов, и зеленый шпиль церкви, и углы дальнего белого дома – все это неестественно отчетливо, тончайшими линиями вырезалось в прозрачном воздухе. Вблизи виднелись знакомые развалины полуобгорелого барского дома, занимаемого французами, с темно зелеными еще кустами сирени, росшими по ограде. И даже этот разваленный и загаженный дом, отталкивающий своим безобразием в пасмурную погоду, теперь, в ярком, неподвижном блеске, казался чем то успокоительно прекрасным.
Французский капрал, по домашнему расстегнутый, в колпаке, с коротенькой трубкой в зубах, вышел из за угла балагана и, дружески подмигнув, подошел к Пьеру.
– Quel soleil, hein, monsieur Kiril? (так звали Пьера все французы). On dirait le printemps. [Каково солнце, а, господин Кирил? Точно весна.] – И капрал прислонился к двери и предложил Пьеру трубку, несмотря на то, что всегда он ее предлагал и всегда Пьер отказывался.
– Si l'on marchait par un temps comme celui la… [В такую бы погоду в поход идти…] – начал он.
Пьер расспросил его, что слышно о выступлении, и капрал рассказал, что почти все войска выступают и что нынче должен быть приказ и о пленных. В балагане, в котором был Пьер, один из солдат, Соколов, был при смерти болен, и Пьер сказал капралу, что надо распорядиться этим солдатом. Капрал сказал, что Пьер может быть спокоен, что на это есть подвижной и постоянный госпитали, и что о больных будет распоряжение, и что вообще все, что только может случиться, все предвидено начальством.
– Et puis, monsieur Kiril, vous n'avez qu'a dire un mot au capitaine, vous savez. Oh, c'est un… qui n'oublie jamais rien. Dites au capitaine quand il fera sa tournee, il fera tout pour vous… [И потом, господин Кирил, вам стоит сказать слово капитану, вы знаете… Это такой… ничего не забывает. Скажите капитану, когда он будет делать обход; он все для вас сделает…]
Капитан, про которого говорил капрал, почасту и подолгу беседовал с Пьером и оказывал ему всякого рода снисхождения.
– Vois tu, St. Thomas, qu'il me disait l'autre jour: Kiril c'est un homme qui a de l'instruction, qui parle francais; c'est un seigneur russe, qui a eu des malheurs, mais c'est un homme. Et il s'y entend le… S'il demande quelque chose, qu'il me dise, il n'y a pas de refus. Quand on a fait ses etudes, voyez vous, on aime l'instruction et les gens comme il faut. C'est pour vous, que je dis cela, monsieur Kiril. Dans l'affaire de l'autre jour si ce n'etait grace a vous, ca aurait fini mal. [Вот, клянусь святым Фомою, он мне говорил однажды: Кирил – это человек образованный, говорит по французски; это русский барин, с которым случилось несчастие, но он человек. Он знает толк… Если ему что нужно, отказа нет. Когда учился кой чему, то любишь просвещение и людей благовоспитанных. Это я про вас говорю, господин Кирил. Намедни, если бы не вы, то худо бы кончилось.]
И, поболтав еще несколько времени, капрал ушел. (Дело, случившееся намедни, о котором упоминал капрал, была драка между пленными и французами, в которой Пьеру удалось усмирить своих товарищей.) Несколько человек пленных слушали разговор Пьера с капралом и тотчас же стали спрашивать, что он сказал. В то время как Пьер рассказывал своим товарищам то, что капрал сказал о выступлении, к двери балагана подошел худощавый, желтый и оборванный французский солдат. Быстрым и робким движением приподняв пальцы ко лбу в знак поклона, он обратился к Пьеру и спросил его, в этом ли балагане солдат Platoche, которому он отдал шить рубаху.