Хамерик, Эббе

Эббе Хамерик (дат. Ebbe Hamerik; 5 сентября 1898, Копенгаген — 11 августа 1951, утонул в проливе Каттегат) — датский композитор и дирижёр. Сын композитора Асгера Хамерика.

Брал уроки теории музыки и оркестровки у своего отца, затем учился дирижированию у Франка ван дер Стукена. С успехом дебютировал как дирижёр в 1919 г. и получил место второго капельмейстера Копенгагенского Королевского театра, однако в 1922 г., неудовлетворённый своей работой, ушёл в отставку и уехал продолжать обучение за границей. Вернувшись в 1927 г., работал с различными датскими оркестрами. В 1939 г. ушёл добровольцем в финскую армию для участия в советско-финской войне. Вернувшись в Данию весной 1940 г., до 1943 г. был приглашённым дирижёром Датского симфонического оркестра, затем сосредоточился преимущественно на композиторской работе.

Главной областью творчества Хамерика была опера. Первая опера Хамерика, «Степан», была поставлена в 1925 г. в Майнце, вторая, «Леонардо да Винчи», оконченная в 1932 г., увидела свет в 1939 г. в Антверпене; наибольший успех выпал на долю третьей, «Мария Груббе» (по одноименному роману Йенса Петера Якобсена, 1876), законченной в 1940 г. и поставленной впервые в Копенгагене под управлением автора. Последняя опера Хамерика «Грёзы» (дат. Drømmerne, по Карен Бликсен) была написана в 1949 г. и поставлена лишь в 1974-м. Хамерику принадлежат также балет «Вакханалия» (1927), пять симфоний, два струнных квартета и квинтет, квинтет для духовых инструментов и др.

Отрывок, характеризующий Хамерик, Эббе

– Вы как тут? – проговорил он и поскакал дальше.
Пьер, чувствуя себя не на своем месте и без дела, боясь опять помешать кому нибудь, поскакал за адъютантом.
– Это здесь, что же? Можно мне с вами? – спрашивал он.
– Сейчас, сейчас, – отвечал адъютант и, подскакав к толстому полковнику, стоявшему на лугу, что то передал ему и тогда уже обратился к Пьеру.
– Вы зачем сюда попали, граф? – сказал он ему с улыбкой. – Все любопытствуете?
– Да, да, – сказал Пьер. Но адъютант, повернув лошадь, ехал дальше.
– Здесь то слава богу, – сказал адъютант, – но на левом фланге у Багратиона ужасная жарня идет.
– Неужели? – спросил Пьер. – Это где же?
– Да вот поедемте со мной на курган, от нас видно. А у нас на батарее еще сносно, – сказал адъютант. – Что ж, едете?
– Да, я с вами, – сказал Пьер, глядя вокруг себя и отыскивая глазами своего берейтора. Тут только в первый раз Пьер увидал раненых, бредущих пешком и несомых на носилках. На том самом лужке с пахучими рядами сена, по которому он проезжал вчера, поперек рядов, неловко подвернув голову, неподвижно лежал один солдат с свалившимся кивером. – А этого отчего не подняли? – начал было Пьер; но, увидав строгое лицо адъютанта, оглянувшегося в ту же сторону, он замолчал.
Пьер не нашел своего берейтора и вместе с адъютантом низом поехал по лощине к кургану Раевского. Лошадь Пьера отставала от адъютанта и равномерно встряхивала его.
– Вы, видно, не привыкли верхом ездить, граф? – спросил адъютант.
– Нет, ничего, но что то она прыгает очень, – с недоуменьем сказал Пьер.
– Ээ!.. да она ранена, – сказал адъютант, – правая передняя, выше колена. Пуля, должно быть. Поздравляю, граф, – сказал он, – le bapteme de feu [крещение огнем].
Проехав в дыму по шестому корпусу, позади артиллерии, которая, выдвинутая вперед, стреляла, оглушая своими выстрелами, они приехали к небольшому лесу. В лесу было прохладно, тихо и пахло осенью. Пьер и адъютант слезли с лошадей и пешком вошли на гору.