Эббот, Джон Джозеф Колдуэлл

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Эбботт, Джон Джозеф Кэлдуэлл»)
Перейти к: навигация, поиск
Джон Эббот
Sir John Abbott<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr>
Премьер-министр Канады
16 мая 1891 (1891-05-16) — 24 октября 1892 (1892-10-24)
Монарх: Виктория
Предшественник: Джон Макдональд
Преемник: Джон Томсон
19-й мэр Монреаля
1887 — 1888
Предшественник: Оноре Богран
Преемник: Жак Гренье
Сенатор от Инкермана (Квебек)
1887 — 1888
Предшественник: Джон Гамильтон
Преемник: Уильям Оуэнс
Депутат канадского парламента от Аржантёя
1867 — 1874
Преемник: Лемюэль Кашинг младший
1880 — 1887
Предшественник: Томас Кристи
Преемник: Джеймс Крокет Уилсон
 
Вероисповедание: Англиканство
Рождение: 12 марта 1821(1821-03-12)
Сент-Андре-Эст (Нижняя Канада)
Смерть: 30 октября 1893(1893-10-30) (72 года)
Монреаль (Квебек)
Супруга: Мэри Бетьюн
Партия: Консервативная
Профессия: Адвокат, преподаватель
Деятельность: Министр без портфеля (1887—1891)
Председатель Тайного совета (1891—1892)
Лидер правительства в Сенате (1887—1893)
 
Автограф:
 
Награды:

Джон Джо́зеф Ко́лдуэлл Э́ббот (англ. Sir John Joseph Caldwell Abbott, 12 марта 1821, Сент-Эндрюс — 30 октября 1893, Монреаль) — политический деятель Канады, юрист и бизнесмен.



Биография

Джозеф Колдуэлл родился в Сент-Эндрюсе, округ Аржантёй, в семье преподобного Иосифа Эббота, который был первым англиканским священником в Сент-Эндрюсе. Джохеф Колдуэлл получил юридическое образование в родном городе и продолжил обучение в Университете Макгилла, Монреаль, где изучал право. В 1849 году подписал Манифест монреальской аннексии призывая Канаду присоединиться к США. В 1859 году он был избран представителем от округа Аржантёй в Палату общин Канады и представлял свой округ до объединения провинций. В течение краткого периода работал генеральным солиситором в администрации Сандфилда Макдональда Сикотта.

С 12 мая 1887 по 30 октября 1893 является сенатором. В том же 1887 году был избран на пост мэра Монреаля. Джозеф Колдуэлл принимал участие в развитии нескольких железнодорожных проектов, в том числе Канадской Тихоокеанской железной дороги (занимал пост президента). Был третьим премьер-министром Канады (16 июня 1891 — 24 ноября 1892).

См. также

Напишите отзыв о статье "Эббот, Джон Джозеф Колдуэлл"

Ссылки

  • [www.biographi.ca/009004-119.01-e.php?&id_nbr=5921 Biography at the Dictionary of Canadian Biography Online]
  • [www.parl.gc.ca/information/about/people/key/bio.asp?lang=E&query=1872&s=M Political Biography from the Library of Parliament]
  • [virtualology.com/johnjosephcaldwellabbott/ Appleton’s Cyclopedia of American Biography, edited by James Grant Wilson, John Fiske and Stanley L. Klos. Six volumes, New York: D. Appleton and Company, 1887—1889]


В Викитеке есть оригинал текста по этой теме.

Отрывок, характеризующий Эббот, Джон Джозеф Колдуэлл

Страшный вид поля сражения, покрытого трупами и ранеными, в соединении с тяжестью головы и с известиями об убитых и раненых двадцати знакомых генералах и с сознанием бессильности своей прежде сильной руки произвели неожиданное впечатление на Наполеона, который обыкновенно любил рассматривать убитых и раненых, испытывая тем свою душевную силу (как он думал). В этот день ужасный вид поля сражения победил ту душевную силу, в которой он полагал свою заслугу и величие. Он поспешно уехал с поля сражения и возвратился к Шевардинскому кургану. Желтый, опухлый, тяжелый, с мутными глазами, красным носом и охриплым голосом, он сидел на складном стуле, невольно прислушиваясь к звукам пальбы и не поднимая глаз. Он с болезненной тоской ожидал конца того дела, которого он считал себя причиной, но которого он не мог остановить. Личное человеческое чувство на короткое мгновение взяло верх над тем искусственным призраком жизни, которому он служил так долго. Он на себя переносил те страдания и ту смерть, которые он видел на поле сражения. Тяжесть головы и груди напоминала ему о возможности и для себя страданий и смерти. Он в эту минуту не хотел для себя ни Москвы, ни победы, ни славы. (Какой нужно было ему еще славы?) Одно, чего он желал теперь, – отдыха, спокойствия и свободы. Но когда он был на Семеновской высоте, начальник артиллерии предложил ему выставить несколько батарей на эти высоты, для того чтобы усилить огонь по столпившимся перед Князьковым русским войскам. Наполеон согласился и приказал привезти ему известие о том, какое действие произведут эти батареи.
Адъютант приехал сказать, что по приказанию императора двести орудий направлены на русских, но что русские все так же стоят.
– Наш огонь рядами вырывает их, а они стоят, – сказал адъютант.
– Ils en veulent encore!.. [Им еще хочется!..] – сказал Наполеон охриплым голосом.
– Sire? [Государь?] – повторил не расслушавший адъютант.
– Ils en veulent encore, – нахмурившись, прохрипел Наполеон осиплым голосом, – donnez leur en. [Еще хочется, ну и задайте им.]
И без его приказания делалось то, чего он хотел, и он распорядился только потому, что думал, что от него ждали приказания. И он опять перенесся в свой прежний искусственный мир призраков какого то величия, и опять (как та лошадь, ходящая на покатом колесе привода, воображает себе, что она что то делает для себя) он покорно стал исполнять ту жестокую, печальную и тяжелую, нечеловеческую роль, которая ему была предназначена.
И не на один только этот час и день были помрачены ум и совесть этого человека, тяжеле всех других участников этого дела носившего на себе всю тяжесть совершавшегося; но и никогда, до конца жизни, не мог понимать он ни добра, ни красоты, ни истины, ни значения своих поступков, которые были слишком противоположны добру и правде, слишком далеки от всего человеческого, для того чтобы он мог понимать их значение. Он не мог отречься от своих поступков, восхваляемых половиной света, и потому должен был отречься от правды и добра и всего человеческого.
Не в один только этот день, объезжая поле сражения, уложенное мертвыми и изувеченными людьми (как он думал, по его воле), он, глядя на этих людей, считал, сколько приходится русских на одного француза, и, обманывая себя, находил причины радоваться, что на одного француза приходилось пять русских. Не в один только этот день он писал в письме в Париж, что le champ de bataille a ete superbe [поле сражения было великолепно], потому что на нем было пятьдесят тысяч трупов; но и на острове Св. Елены, в тиши уединения, где он говорил, что он намерен был посвятить свои досуги изложению великих дел, которые он сделал, он писал: