Эбботт, Эдвин Эбботт

Эдвин Эбботт Эбботт
Edwin Abbott Abbott
писатель, теолог, учитель
Дата рождения:	20 декабря 1838(1838-12-20)
Место рождения:	Мэрилебон, Лондон
Подданство:	Великобритания Великобритания
Дата смерти:	12 октября 1926(1926-10-12) (87 лет)
Место смерти:	Хампстед, Лондон
Супруга:	Мэри (с 1863 года, ум. 1919)
Дети:	сын и дочь
Награды и премии:

Эдвин Эбботт Эбботт (англ. Edwin Abbott Abbott; 20 декабря 1838 года, Лондон — 12 октября 1926 года, там же) — английский теолог и писатель, известен преимущественно как автор «Флатландии» (1884) — математической сатиры и аллегории на религию. Доктор (Dr.), член Британской академии (1913).

Биография

Старший сын Эдвина Эбботта (1808—1882), главы Мэрилебонской филологической школы, и Джейн Эбботт (1806—1882), приходившейся мужу двоюродной сестрой — этим объясняются одинаковые фамилия и среднее имя Эбботта.

Окончил Школу Лондонского Сити и Колледж Сент-Джон Кембриджского университета, где учился с 1857 года, получив высшие оценки по филологии, математике и богословию. Священник (1863).

В 1865 году, в возрасте 26 лет, Эбботт стал директором Школы Лондонского Сити. В 1889 году в 50 лет он вышел в отставку и посвятил себя литературе и теологии.

Либеральные склонности доктора Эбботта в богословии были видны как в его представлениях об образовании, так и в его книгах. Его «Грамматика Шекспира» (1870) стала значительным вкладом в английскую филологию. В 1885 году он издал книгу о жизни Фрэнсиса Бэкона. Его теологические сочинения включают три анонимно изданных религиозных романа — «Филохристус» (1878), «Онисим» (англ. Onesimus, 1882) и «Ситанус» (1906).

Наибольшее значение в наследии Эбботта имеют изданный также анонимно теологический трактат «Ядро и шелуха» (англ. The Kernel and the Husk; 1886), книга «Англиканская карьера Кардинала Ньюмана» (1892), а также статья «Псалмы» в девятом издании «Британской энциклопедии», вызвавшая большой резонанс среди британских богословов.

«Флатландия»

• «Флатландия» («Flatland: A Romance of Many Dimensions», 1884). После 1950-х годов книга пережила второе рождение, расцененная как провозвестница научной фантастики и, в частности, киберпанка.

См. также

• Парри, Эдвард Эбботт — судья, драматург, писатель (племянник Эдвина Э. Эбботта)

Ссылки

• [www.math.brown.edu/~banchoff/abbott/PDF/Funeral.pdf Объявление о похоронах] в «The Times» (16.10.1926)

Отрывок, характеризующий Эбботт, Эдвин Эбботт

– Ну ка ты, силач, – обратился он к Пьеру.
Пьер взялся за перекладины, потянул и с треском выворотип дубовую раму.
– Всю вон, а то подумают, что я держусь, – сказал Долохов.
– Англичанин хвастает… а?… хорошо?… – говорил Анатоль.
– Хорошо, – сказал Пьер, глядя на Долохова, который, взяв в руки бутылку рома, подходил к окну, из которого виднелся свет неба и сливавшихся на нем утренней и вечерней зари.
Долохов с бутылкой рома в руке вскочил на окно. «Слушать!»
крикнул он, стоя на подоконнике и обращаясь в комнату. Все замолчали.
– Я держу пари (он говорил по французски, чтоб его понял англичанин, и говорил не слишком хорошо на этом языке). Держу пари на пятьдесят империалов, хотите на сто? – прибавил он, обращаясь к англичанину.
– Нет, пятьдесят, – сказал англичанин.
– Хорошо, на пятьдесят империалов, – что я выпью бутылку рома всю, не отнимая ото рта, выпью, сидя за окном, вот на этом месте (он нагнулся и показал покатый выступ стены за окном) и не держась ни за что… Так?…
– Очень хорошо, – сказал англичанин.
Анатоль повернулся к англичанину и, взяв его за пуговицу фрака и сверху глядя на него (англичанин был мал ростом), начал по английски повторять ему условия пари.
– Постой! – закричал Долохов, стуча бутылкой по окну, чтоб обратить на себя внимание. – Постой, Курагин; слушайте. Если кто сделает то же, то я плачу сто империалов. Понимаете?
Англичанин кивнул головой, не давая никак разуметь, намерен ли он или нет принять это новое пари. Анатоль не отпускал англичанина и, несмотря на то что тот, кивая, давал знать что он всё понял, Анатоль переводил ему слова Долохова по английски. Молодой худощавый мальчик, лейб гусар, проигравшийся в этот вечер, взлез на окно, высунулся и посмотрел вниз.
– У!… у!… у!… – проговорил он, глядя за окно на камень тротуара.
– Смирно! – закричал Долохов и сдернул с окна офицера, который, запутавшись шпорами, неловко спрыгнул в комнату.
Поставив бутылку на подоконник, чтобы было удобно достать ее, Долохов осторожно и тихо полез в окно. Спустив ноги и расперевшись обеими руками в края окна, он примерился, уселся, опустил руки, подвинулся направо, налево и достал бутылку. Анатоль принес две свечки и поставил их на подоконник, хотя было уже совсем светло. Спина Долохова в белой рубашке и курчавая голова его были освещены с обеих сторон. Все столпились у окна. Англичанин стоял впереди. Пьер улыбался и ничего не говорил. Один из присутствующих, постарше других, с испуганным и сердитым лицом, вдруг продвинулся вперед и хотел схватить Долохова за рубашку.
– Господа, это глупости; он убьется до смерти, – сказал этот более благоразумный человек.
Анатоль остановил его:
– Не трогай, ты его испугаешь, он убьется. А?… Что тогда?… А?…
Долохов обернулся, поправляясь и опять расперевшись руками.
– Ежели кто ко мне еще будет соваться, – сказал он, редко пропуская слова сквозь стиснутые и тонкие губы, – я того сейчас спущу вот сюда. Ну!…
Сказав «ну»!, он повернулся опять, отпустил руки, взял бутылку и поднес ко рту, закинул назад голову и вскинул кверху свободную руку для перевеса. Один из лакеев, начавший подбирать стекла, остановился в согнутом положении, не спуская глаз с окна и спины Долохова. Анатоль стоял прямо, разинув глаза. Англичанин, выпятив вперед губы, смотрел сбоку. Тот, который останавливал, убежал в угол комнаты и лег на диван лицом к стене. Пьер закрыл лицо, и слабая улыбка, забывшись, осталась на его лице, хоть оно теперь выражало ужас и страх. Все молчали. Пьер отнял от глаз руки: Долохов сидел всё в том же положении, только голова загнулась назад, так что курчавые волосы затылка прикасались к воротнику рубахи, и рука с бутылкой поднималась всё выше и выше, содрогаясь и делая усилие. Бутылка видимо опорожнялась и с тем вместе поднималась, загибая голову. «Что же это так долго?» подумал Пьер. Ему казалось, что прошло больше получаса. Вдруг Долохов сделал движение назад спиной, и рука его нервически задрожала; этого содрогания было достаточно, чтобы сдвинуть всё тело, сидевшее на покатом откосе. Он сдвинулся весь, и еще сильнее задрожали, делая усилие, рука и голова его. Одна рука поднялась, чтобы схватиться за подоконник, но опять опустилась. Пьер опять закрыл глаза и сказал себе, что никогда уж не откроет их. Вдруг он почувствовал, что всё вокруг зашевелилось. Он взглянул: Долохов стоял на подоконнике, лицо его было бледно и весело.