Эбермайер, Иоганн Христоф
| Иоганн Христоф Эбермайер |
Иоганн Эрдвин Христофор Эбермайер (19 апреля 1768, Мелле около Оснабрюка — 21 февраля 1825) — германский врач, фармацевт и медицинский писатель.
Изучал хирургию в профильной академии в Брауншвейге, затем изучал общую медицину в Геттингенском университете. В 1797 года получил степень доктора медицины, после чего имел частную врачебную практику сначала в Реде, затем в Дортмунде. Позже переехал в Клеве, где стал членом прусского совета по фармацевтике. Затем работал в составе подобного же совета в Дюссельдорфе.
На протяжении своей жизни активно занимался научной работой и написанием научных трудов. Особенно интересовался фармацевтикой, однако оставил также ряд учебных пособий по акушерству и хирургии. Его главным трудом считается руководство для аптекарей «Pharmaceutische Receptirkunst oder Anleitung für Apotheker», написанное в 1804 году. Другие известные работы его авторства: «Herbarium vivum plantarum officinalium» (Брауншвейг, 1790—1792); «Vergleichende Beschreibung der jenigen Pflanzen, welche in den Apotheken leicht mit einander verwechselt werden» (там же, 1794); «Physikalisch-chemische Geschichte des Lichtes u. dessen Einfluss auf den menschlichen Körper» (Оснабрюк, 1799; 2-е издание — Лейпциг, 1819); «Museum für Aerzte und Wundärzte» (Лецпциг, 1808); «Pharmaceutische Bibliothek für Aerzte und Apotheker» (2 тома, 1805—1810).
Вместе с Вильгельмом Христофом Консбрухом издал энциклопедию для практикующих хирургов «Allgemeine Encyclopädie für praktische Aerzte und Wundärzte» (9 томов, 1802—1819). Отдельные части этого труда выдержали до 6 изданий и были переведены также на французский и польский языки.
Напишите отзыв о статье "Эбермайер, Иоганн Христоф"
Ссылки
- [de.wikisource.org/wiki/ADB:Ebermaier,_Johann_Erdwin_Christoph Статья] в ADB (нем.)
Отрывок, характеризующий Эбермайер, Иоганн Христоф
Человек десять разных людей, имеющих дело до Пьера, ждали его в гостиной. Пьер поспешно оделся, и, вместо того чтобы идти к тем, которые ожидали его, он пошел на заднее крыльцо и оттуда вышел в ворота.С тех пор и до конца московского разорения никто из домашних Безуховых, несмотря на все поиски, не видал больше Пьера и не знал, где он находился.
Ростовы до 1 го сентября, то есть до кануна вступления неприятеля в Москву, оставались в городе.
После поступления Пети в полк казаков Оболенского и отъезда его в Белую Церковь, где формировался этот полк, на графиню нашел страх. Мысль о том, что оба ее сына находятся на войне, что оба они ушли из под ее крыла, что нынче или завтра каждый из них, а может быть, и оба вместе, как три сына одной ее знакомой, могут быть убиты, в первый раз теперь, в это лето, с жестокой ясностью пришла ей в голову. Она пыталась вытребовать к себе Николая, хотела сама ехать к Пете, определить его куда нибудь в Петербурге, но и то и другое оказывалось невозможным. Петя не мог быть возвращен иначе, как вместе с полком или посредством перевода в другой действующий полк. Николай находился где то в армии и после своего последнего письма, в котором подробно описывал свою встречу с княжной Марьей, не давал о себе слуха. Графиня не спала ночей и, когда засыпала, видела во сне убитых сыновей. После многих советов и переговоров граф придумал наконец средство для успокоения графини. Он перевел Петю из полка Оболенского в полк Безухова, который формировался под Москвою. Хотя Петя и оставался в военной службе, но при этом переводе графиня имела утешенье видеть хотя одного сына у себя под крылышком и надеялась устроить своего Петю так, чтобы больше не выпускать его и записывать всегда в такие места службы, где бы он никак не мог попасть в сражение. Пока один Nicolas был в опасности, графине казалось (и она даже каялась в этом), что она любит старшего больше всех остальных детей; но когда меньшой, шалун, дурно учившийся, все ломавший в доме и всем надоевший Петя, этот курносый Петя, с своими веселыми черными глазами, свежим румянцем и чуть пробивающимся пушком на щеках, попал туда, к этим большим, страшным, жестоким мужчинам, которые там что то сражаются и что то в этом находят радостного, – тогда матери показалось, что его то она любила больше, гораздо больше всех своих детей. Чем ближе подходило то время, когда должен был вернуться в Москву ожидаемый Петя, тем более увеличивалось беспокойство графини. Она думала уже, что никогда не дождется этого счастия. Присутствие не только Сони, но и любимой Наташи, даже мужа, раздражало графиню. «Что мне за дело до них, мне никого не нужно, кроме Пети!» – думала она.
