Йорк
| Город, унитарная единица
Йорк York 
|
Йорк (англ. York, лат. Eboracum, Eburacum, Eburaci) — один из важнейших городов Англии, главный город и унитарная административная единица со статусом «сити» в юго-восточной части церемониального графства Северный Йоркшир, при впадении реки Фос в реку Уз. В городе расположена резиденция архиепископа провинции Йорк.
Город имеет богатое историческое и культурное наследие, долгое время на его фоне развивались важнейшие политические события, оказавшие влияние на весь ход истории Английского Королевства.
Туризм также является важной статьёй городских доходов. Йорк знаменит многочисленными историческими и архитектурными памятниками, самым известным из которых является Йоркский кафедральный собор. Основными спортивными сооружениями города являются йоркский ипподром и стадион Кит-Кат Кресент — домашний стадион футбольной команды Йорк Сити. На реке Уза возможны как речные прогулки, так и спортивные соревнования.
Содержание
История
Традиционная столица севера Англии, город возник в 71 году н. э. на основе римской крепости Эборак, названной, возможно, по названию одного из проживавших в тех краях племён бриттов. Римляне сделали Эборак столицей своей провинции Нижняя Британия. К концу римского владычества, в 415 году, поселение было захвачено германским племенем англов, переименовано в Эофорвик и стало столицей королевства Нортумбрия, основанного ими.
В Эбораке в 211 году умер римский император Септимий Север. Позднее здесь был провозглашён императором Константин Великий.
С VI века Йорк — центр королевства англосаксов, называвшегося Нортумбрия.
Первый епископ Йорка, Паулин, получил свой сан в деревянной церкви, на месте которой позднее возник Йорк-Минстер. Паулин крестил там в 627 году короля Эдвина Святого.
Йорк стал архиепископством в 732 году(?). С 735 года — резиденция архиепископа Йоркского.
Викинги, захватившие город в 866 году, переименовали его в Йорвик, после чего город стал столицей одноимённого королевства, располагавшегося на большей части Северной Англии. После завоевания Англии норманнами город получил своё современное имя, самое раннее упоминание которого относится к XIII веку. В Средние века Йорк стал основным центром торговли шерстью и северной митрополией Английского королевства (вторая была только в Кентербери).
В Средние века благополучие города основывалось на торговле лесом.
Расположение города посреди Йоркской долины, на реке Уза, на половине пути между Лондоном и Эдинбургом явилось причиной того, что Йорк очень долго занимал важное положение в транспортной системе страны. В XIX веке, под влиянием финансиста Джорджа Хадсона, Йорк стал важным железнодорожным узлом и производственным центром империи. За последние десятилетия экономика города во многом переключилась с железнодорожного и кондитерского производства на сферу услуг. Йоркский университет и службы здравоохранения стали на сегодняшний день главными работодателями. В XIX веке в городе существовали фабрики и заводы стеклянных и железных изделий, ковров, обоев и предметов роскоши, оживленная торговля углем, хлебная биржа. Железнодорожный узел.
Более всего Йорк обязан своим процветанием сосредоточению в нём в XIX веке дворянства северной Англии.
За столетие (1890—1991) число жителей увеличилось с 60 000 до 100 600.
Происхождение названия
Имя «Йорк» происходит от старого латинского названия, данного городу римлянами. В разных источниках это название упоминается как «Эборак», «Эбурак» и «Эбураки». Первое упоминание Йорка относится к 95 — 104 годам — оно было написано на деревянной дощечке для письма, найденной на развалинах римской крепости Виндоланда в Нортумбрии (см. таблички из Виндоланды).
Происхождение названия «Эборак» в точности неизвестно, так как нет сведений о языке, на котором говорило местное население во времена римского завоевания. Существует мнение, что народ, живший в тех краях, говорил на одном из кельтских языков, родственном современному валлийскому. Теории, дающие предположительное значение названия, опираются на знания, почерпнутые из других кельтских языков. Так, например, возможным значением является «место, где растут тисовые деревья» — именно это обозначает слово «эборакон», существовавшее в языке бриттов. Второе возможное значение — «поле Эбораса».
Англы, захватившие в начале Средневековья значительную часть территории Британии, в том числе и Эборак, называли город «Эофорвик». Скорее всего, это было сделано из-за созвучия с англо-саксонским словом «эофор», обозначавшим дикого кабана. Окончание «вик» означало всего лишь «место». Когда в 866 г. племена датских викингов захватили город, они переделали название на свой лад — так город получил имя «Йорвик».
После норманнского завоевания Англии Йорк обрёл своё современное имя. Первое современное написание слова «York» (а не предшествовавших вариантов «Yerk» и «Yourke») относится к XIII веку. Однако и сегодня названия многих городских мест и компаний, как например, такси «Эбор таксис», связаны со старым римским именем.
Древние времена
Археологические находки говорят о присутствии людей в районе Йорка уже в мезолите, между 8000 и 7000 г. до н. э. Неизвестно, являлись ли те поселения постоянными или временными. К моменту завоевания римлянами Британии, в окрестностях современного города проживало племя, известное римлянам под именем бригантов. Поначалу весь район обитания племени стал зависимой от Рима территорией без особого сопротивления бригантов, однако, позже их вожди стали проявлять всё большую враждебность к Риму, что привело к тому, что IX римский легион был послан к северу от Хамбера, на земли племени.
Сам город был основан в 71 г н. э., когда IX легион покорил бригантов и соорудил деревянную крепость на плоской возвышенности над рекой Уза, недалеко от того места, где воды Узы сливаются с водами реки Фосс. Крепость, позже перестроенная в камне, занимала площадь размером 20 га, её гарнизон насчитывал 6000 солдат. Место, где ранее стояла крепость, располагается под фундаментом Йоркского собора, недавние раскопки открыли часть её древних стен.
Императоры Адриан, Септимий Север и Констанций I Хлор во время различных военных кампаний часто находились в Йорке вместе со своими дворами. Септимий Север во время пребывания в городе провозгласил Йорк столицей провинции Британия Инфериор и, по-видимому, именно он даровал поселению все привилегии колонии или города. Император Констанций I Хлор умер во время нахождения в городе в 306 г и солдаты, находящиеся в крепости провозгласили его сына Константина Великого следующим императором.
В VII веке, в правление короля Эдвина, Йорк стал основный городом королевства Нортумбрия. В 627 г из дерева была построена первая церковь города, в ней был крещён король Эдвин. Он же приказал отстроить церковь в камне, однако из-за убийства короля в 633 г эту задачу пришлось осуществить преемнику Эдвина на троне — Освальду. В последующем столетии в школе Святого Петра при Йоркском соборе служил и преподавал знаменитый Алкуин — богослов и педагог, впоследствии ставший одним из основоположников так называемого «каролингского возрождения» при дворе Карла Великого.
В IX в Нортумбрия стала жертвой захватнических походов викингов. Йорк был захвачен в 866 г. При новых правителях город стал крупным речным портом, важным пунктом в интенсивной системе торговли, созданной купцами-викингами в северной Европе. Последний правитель независимого Йорвика, Эйрик Кровавая Секира был изгнан англо-саксонским королём Эдредом в ходе борьбы за объединение Англии.
После нормандского завоевания
В 1068, через два года после нормандского завоевания Англии, народ Йорка восстал. Первое восстание было успешным, но затем Вильгельм Завоеватель подавил его. Он сразу же построил две деревянные крепости по обе стороны реки Уз, которые все еще видны. Первый каменный собор (Минстер) был сильно поврежден в результате пожара при восстании, и позже было решено построить новое здание на новом месте. Около 1080г архиепископ Томас начал строительство собора на современном месте. В XII веке Йорк начал процветать благодаря своему положению в самом центре прекрасной торговой сети. Он стал крупным торговым центром и ганзейским портом. Йоркские купцы импортировали ткани, воск, бумагу и овес из Нидерландов, а также экспортировали зерно в Гасконь, и зерно и шерсть в Нидерланды. Король Генрих I даровал городу первую хартию, подтверждающую право торговли в Англии и Европе.
Новое и Новейшее время
В результате реформы 1889 года, Йорк был преобразован в город-графство, наряду с семью другими городами исторического графства Йоркшир. В 1974 году город-графство Йорк в качестве района вошел в неметропольное графство Северный Йоркшир. Город Йорк преобразован в унитарную единицу 1 апреля 1996 года из района Йорк неметропольного графства Северный Йоркшир.
География
Занимает территорию 271 км² и граничит на востоке с церемониальным графством Восточный райдинг Йоркшира, на юге, западе и севере с неметропольным графством Северный Йоркшир.
Население
На территории унитарной единицы Йорк проживают 181 094 человек, при средней плотности населения 666 чел./км² (2001 год)[1], население собственно города — 137 505 человек.
Политика
Йорк управляется городским советом, состоящим из 47 депутатов, избранных в 22 округах. В результате последних выборов 26 мест в совете занимают лейбористы[2].
Экономика
В Йорке расположена штаб-квартира крупной компании CPP Group, а также крупной строительной компании Persimmon plc, акции которых входят в базу расчета индекса FTSE 250.
Спорт
В Йорке базируется профессиональный футбольный клуб «Йорк Сити», выступающий в сезоне 2012/2013 во Второй Футбольная лиге. «Йорк Сити» принимает соперников на стадионе «Бутхем Кресцент» (вместимость 9 тыс. зрителей).
Достопримечательности
Город ежегодно посещает более 3 млн туристов.
Особенности:
- Город окружён старинными стенами XIV века, с 10 воротами, из которых несколько замечательной архитектуры
- Дворец лорд-мэра с ионическими колоннами
- Кварталы средневековых домов, известные под названием Шамблес (15-16 вв.)
- Королевский театр, был местоположением театра с 1765
- Замковый музей
- Национальный железнодорожный музей
- Университет (с 1963);
- аббатство Сент-Мери (13 в.);
- замок (13 в.);
Самое известное из зданий — Йоркский романско-готический собор (York Minster), построенный в XIII и XIV веках.
Йорк в литературе
Город Йорк является родиной известного литературного героя — Робинзона Крузо из романов Даниэля Дефо.
Известные жители и уроженцы
- Ричард III
- Маргарет Клитроу — католическая святая.
- Гай Фокс — участник «Порохового заговора»
- Металкор-группа Asking Alexandria
См. также
Напишите отзыв о статье "Йорк"
Примечания
Ссылки
|
Йорк на Викискладе? |
|---|
- [www.york.gov.uk Официальный сайт городского совета]
- Йорк // Еврейская энциклопедия Брокгауза и Ефрона. — СПб., 1908—1913.
| ||||||||||||||||
| ||||||
|
||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Йорк
Наташа в эту зиму в первый раз начала серьезно петь и в особенности оттого, что Денисов восторгался ее пением. Она пела теперь не по детски, уж не было в ее пеньи этой комической, ребяческой старательности, которая была в ней прежде; но она пела еще не хорошо, как говорили все знатоки судьи, которые ее слушали. «Не обработан, но прекрасный голос, надо обработать», говорили все. Но говорили это обыкновенно уже гораздо после того, как замолкал ее голос. В то же время, когда звучал этот необработанный голос с неправильными придыханиями и с усилиями переходов, даже знатоки судьи ничего не говорили, и только наслаждались этим необработанным голосом и только желали еще раз услыхать его. В голосе ее была та девственная нетронутость, то незнание своих сил и та необработанная еще бархатность, которые так соединялись с недостатками искусства пенья, что, казалось, нельзя было ничего изменить в этом голосе, не испортив его.«Что ж это такое? – подумал Николай, услыхав ее голос и широко раскрывая глаза. – Что с ней сделалось? Как она поет нынче?» – подумал он. И вдруг весь мир для него сосредоточился в ожидании следующей ноты, следующей фразы, и всё в мире сделалось разделенным на три темпа: «Oh mio crudele affetto… [О моя жестокая любовь…] Раз, два, три… раз, два… три… раз… Oh mio crudele affetto… Раз, два, три… раз. Эх, жизнь наша дурацкая! – думал Николай. Всё это, и несчастье, и деньги, и Долохов, и злоба, и честь – всё это вздор… а вот оно настоящее… Hy, Наташа, ну, голубчик! ну матушка!… как она этот si возьмет? взяла! слава Богу!» – и он, сам не замечая того, что он поет, чтобы усилить этот si, взял втору в терцию высокой ноты. «Боже мой! как хорошо! Неужели это я взял? как счастливо!» подумал он.
О! как задрожала эта терция, и как тронулось что то лучшее, что было в душе Ростова. И это что то было независимо от всего в мире, и выше всего в мире. Какие тут проигрыши, и Долоховы, и честное слово!… Всё вздор! Можно зарезать, украсть и всё таки быть счастливым…
Давно уже Ростов не испытывал такого наслаждения от музыки, как в этот день. Но как только Наташа кончила свою баркароллу, действительность опять вспомнилась ему. Он, ничего не сказав, вышел и пошел вниз в свою комнату. Через четверть часа старый граф, веселый и довольный, приехал из клуба. Николай, услыхав его приезд, пошел к нему.
– Ну что, повеселился? – сказал Илья Андреич, радостно и гордо улыбаясь на своего сына. Николай хотел сказать, что «да», но не мог: он чуть было не зарыдал. Граф раскуривал трубку и не заметил состояния сына.
«Эх, неизбежно!» – подумал Николай в первый и последний раз. И вдруг самым небрежным тоном, таким, что он сам себе гадок казался, как будто он просил экипажа съездить в город, он сказал отцу.
– Папа, а я к вам за делом пришел. Я было и забыл. Мне денег нужно.
– Вот как, – сказал отец, находившийся в особенно веселом духе. – Я тебе говорил, что не достанет. Много ли?
– Очень много, – краснея и с глупой, небрежной улыбкой, которую он долго потом не мог себе простить, сказал Николай. – Я немного проиграл, т. е. много даже, очень много, 43 тысячи.
– Что? Кому?… Шутишь! – крикнул граф, вдруг апоплексически краснея шеей и затылком, как краснеют старые люди.
– Я обещал заплатить завтра, – сказал Николай.
– Ну!… – сказал старый граф, разводя руками и бессильно опустился на диван.
– Что же делать! С кем это не случалось! – сказал сын развязным, смелым тоном, тогда как в душе своей он считал себя негодяем, подлецом, который целой жизнью не мог искупить своего преступления. Ему хотелось бы целовать руки своего отца, на коленях просить его прощения, а он небрежным и даже грубым тоном говорил, что это со всяким случается.
Граф Илья Андреич опустил глаза, услыхав эти слова сына и заторопился, отыскивая что то.
– Да, да, – проговорил он, – трудно, я боюсь, трудно достать…с кем не бывало! да, с кем не бывало… – И граф мельком взглянул в лицо сыну и пошел вон из комнаты… Николай готовился на отпор, но никак не ожидал этого.
– Папенька! па…пенька! – закричал он ему вслед, рыдая; простите меня! – И, схватив руку отца, он прижался к ней губами и заплакал.
В то время, как отец объяснялся с сыном, у матери с дочерью происходило не менее важное объяснение. Наташа взволнованная прибежала к матери.
– Мама!… Мама!… он мне сделал…
– Что сделал?
– Сделал, сделал предложение. Мама! Мама! – кричала она. Графиня не верила своим ушам. Денисов сделал предложение. Кому? Этой крошечной девочке Наташе, которая еще недавно играла в куклы и теперь еще брала уроки.
– Наташа, полно, глупости! – сказала она, еще надеясь, что это была шутка.
– Ну вот, глупости! – Я вам дело говорю, – сердито сказала Наташа. – Я пришла спросить, что делать, а вы мне говорите: «глупости»…
Графиня пожала плечами.
– Ежели правда, что мосьё Денисов сделал тебе предложение, то скажи ему, что он дурак, вот и всё.
– Нет, он не дурак, – обиженно и серьезно сказала Наташа.
– Ну так что ж ты хочешь? Вы нынче ведь все влюблены. Ну, влюблена, так выходи за него замуж! – сердито смеясь, проговорила графиня. – С Богом!
– Нет, мама, я не влюблена в него, должно быть не влюблена в него.
– Ну, так так и скажи ему.
– Мама, вы сердитесь? Вы не сердитесь, голубушка, ну в чем же я виновата?
– Нет, да что же, мой друг? Хочешь, я пойду скажу ему, – сказала графиня, улыбаясь.
– Нет, я сама, только научите. Вам всё легко, – прибавила она, отвечая на ее улыбку. – А коли бы видели вы, как он мне это сказал! Ведь я знаю, что он не хотел этого сказать, да уж нечаянно сказал.
– Ну всё таки надо отказать.
– Нет, не надо. Мне так его жалко! Он такой милый.
– Ну, так прими предложение. И то пора замуж итти, – сердито и насмешливо сказала мать.
– Нет, мама, мне так жалко его. Я не знаю, как я скажу.
– Да тебе и нечего говорить, я сама скажу, – сказала графиня, возмущенная тем, что осмелились смотреть, как на большую, на эту маленькую Наташу.
– Нет, ни за что, я сама, а вы слушайте у двери, – и Наташа побежала через гостиную в залу, где на том же стуле, у клавикорд, закрыв лицо руками, сидел Денисов. Он вскочил на звук ее легких шагов.
– Натали, – сказал он, быстрыми шагами подходя к ней, – решайте мою судьбу. Она в ваших руках!
– Василий Дмитрич, мне вас так жалко!… Нет, но вы такой славный… но не надо… это… а так я вас всегда буду любить.
Денисов нагнулся над ее рукою, и она услыхала странные, непонятные для нее звуки. Она поцеловала его в черную, спутанную, курчавую голову. В это время послышался поспешный шум платья графини. Она подошла к ним.
– Василий Дмитрич, я благодарю вас за честь, – сказала графиня смущенным голосом, но который казался строгим Денисову, – но моя дочь так молода, и я думала, что вы, как друг моего сына, обратитесь прежде ко мне. В таком случае вы не поставили бы меня в необходимость отказа.
– Г'афиня, – сказал Денисов с опущенными глазами и виноватым видом, хотел сказать что то еще и запнулся.
Наташа не могла спокойно видеть его таким жалким. Она начала громко всхлипывать.
– Г'афиня, я виноват перед вами, – продолжал Денисов прерывающимся голосом, – но знайте, что я так боготво'ю вашу дочь и всё ваше семейство, что две жизни отдам… – Он посмотрел на графиню и, заметив ее строгое лицо… – Ну п'ощайте, г'афиня, – сказал он, поцеловал ее руку и, не взглянув на Наташу, быстрыми, решительными шагами вышел из комнаты.
На другой день Ростов проводил Денисова, который не хотел более ни одного дня оставаться в Москве. Денисова провожали у цыган все его московские приятели, и он не помнил, как его уложили в сани и как везли первые три станции.
После отъезда Денисова, Ростов, дожидаясь денег, которые не вдруг мог собрать старый граф, провел еще две недели в Москве, не выезжая из дому, и преимущественно в комнате барышень.
Соня была к нему нежнее и преданнее чем прежде. Она, казалось, хотела показать ему, что его проигрыш был подвиг, за который она теперь еще больше любит его; но Николай теперь считал себя недостойным ее.
Он исписал альбомы девочек стихами и нотами, и не простившись ни с кем из своих знакомых, отослав наконец все 43 тысячи и получив росписку Долохова, уехал в конце ноября догонять полк, который уже был в Польше.
После своего объяснения с женой, Пьер поехал в Петербург. В Торжке на cтанции не было лошадей, или не хотел их смотритель. Пьер должен был ждать. Он не раздеваясь лег на кожаный диван перед круглым столом, положил на этот стол свои большие ноги в теплых сапогах и задумался.
– Прикажете чемоданы внести? Постель постелить, чаю прикажете? – спрашивал камердинер.
Пьер не отвечал, потому что ничего не слыхал и не видел. Он задумался еще на прошлой станции и всё продолжал думать о том же – о столь важном, что он не обращал никакого .внимания на то, что происходило вокруг него. Его не только не интересовало то, что он позже или раньше приедет в Петербург, или то, что будет или не будет ему места отдохнуть на этой станции, но всё равно было в сравнении с теми мыслями, которые его занимали теперь, пробудет ли он несколько часов или всю жизнь на этой станции.
Смотритель, смотрительша, камердинер, баба с торжковским шитьем заходили в комнату, предлагая свои услуги. Пьер, не переменяя своего положения задранных ног, смотрел на них через очки, и не понимал, что им может быть нужно и каким образом все они могли жить, не разрешив тех вопросов, которые занимали его. А его занимали всё одни и те же вопросы с самого того дня, как он после дуэли вернулся из Сокольников и провел первую, мучительную, бессонную ночь; только теперь в уединении путешествия, они с особенной силой овладели им. О чем бы он ни начинал думать, он возвращался к одним и тем же вопросам, которых он не мог разрешить, и не мог перестать задавать себе. Как будто в голове его свернулся тот главный винт, на котором держалась вся его жизнь. Винт не входил дальше, не выходил вон, а вертелся, ничего не захватывая, всё на том же нарезе, и нельзя было перестать вертеть его.
Вошел смотритель и униженно стал просить его сиятельство подождать только два часика, после которых он для его сиятельства (что будет, то будет) даст курьерских. Смотритель очевидно врал и хотел только получить с проезжего лишние деньги. «Дурно ли это было или хорошо?», спрашивал себя Пьер. «Для меня хорошо, для другого проезжающего дурно, а для него самого неизбежно, потому что ему есть нечего: он говорил, что его прибил за это офицер. А офицер прибил за то, что ему ехать надо было скорее. А я стрелял в Долохова за то, что я счел себя оскорбленным, а Людовика XVI казнили за то, что его считали преступником, а через год убили тех, кто его казнил, тоже за что то. Что дурно? Что хорошо? Что надо любить, что ненавидеть? Для чего жить, и что такое я? Что такое жизнь, что смерть? Какая сила управляет всем?», спрашивал он себя. И не было ответа ни на один из этих вопросов, кроме одного, не логического ответа, вовсе не на эти вопросы. Ответ этот был: «умрешь – всё кончится. Умрешь и всё узнаешь, или перестанешь спрашивать». Но и умереть было страшно.
Торжковская торговка визгливым голосом предлагала свой товар и в особенности козловые туфли. «У меня сотни рублей, которых мне некуда деть, а она в прорванной шубе стоит и робко смотрит на меня, – думал Пьер. И зачем нужны эти деньги? Точно на один волос могут прибавить ей счастья, спокойствия души, эти деньги? Разве может что нибудь в мире сделать ее и меня менее подверженными злу и смерти? Смерть, которая всё кончит и которая должна притти нынче или завтра – всё равно через мгновение, в сравнении с вечностью». И он опять нажимал на ничего не захватывающий винт, и винт всё так же вертелся на одном и том же месте.
Слуга его подал ему разрезанную до половины книгу романа в письмах m mе Suza. [мадам Сюза.] Он стал читать о страданиях и добродетельной борьбе какой то Аmelie de Mansfeld. [Амалии Мансфельд.] «И зачем она боролась против своего соблазнителя, думал он, – когда она любила его? Не мог Бог вложить в ее душу стремления, противного Его воле. Моя бывшая жена не боролась и, может быть, она была права. Ничего не найдено, опять говорил себе Пьер, ничего не придумано. Знать мы можем только то, что ничего не знаем. И это высшая степень человеческой премудрости».
