Эбуэ, Феликс

Феликс Адольф Эбуэ Adolphe Sylvestre Félix Eboué<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr> <tr><td colspan="2" style="text-align: center;">Генерал-губернатор Эбуэ приветствует Шарля де Голля в Чаде. 15 октября 1940 года.</td></tr>
Генерал-губернатор Французской Экваториальной Африки
11 августа 1941 года — 15 февраля 1944 года
Губернатор Чада
1938 год — 1940 год
Губернатор Гваделупы
1936 год — 1938 год
Генеральный секретарь правительства Мартиники
июль 1933 года — январь 1934 года
Рождение:	26 декабря 1884(1884-12-26) Кайенна, Французская Гвиана
Смерть:	17 мая 1944(1944-05-17) (59 лет) Каир, Египет
Место погребения:	Парижский Пантеон
Отец:	Ив Эбуэ
Мать:	Мари Жозефина Орель Левель
Образование:	Национальная школа Заморских владений Франции
Профессия:	юрист
Награды:

Феликс Адольф Эбуэ (фр. Félix Adolphe Éboué, 26 декабря 1884 года, Кайенна, Французская Гвиана — 17 мая 1944 года, Каир, Египет) — первый французский чернокожий высокопоставленный колониальный администратор, герой Сопротивления.

Ранние годы жизни

Его дед был рабом, отец Ив Эбуэ — золотоискателем, мать Мари Жозефина Орель Левель владела магазином. Был четвёртым из пяти братьев. Будучи школьником, Феликс хорошо учился и выиграл стипендию для продолжения обучения в Бордо. С 1898 года он учился в бордоском лицее имени Мишеля де Монтеня, который являлся подготовительным учебным заведением для поступления в Большие школы. После этого он поступил в парижскую Национальную школу Заморских владений Франции (фр. École nationale de la France d'outre-mer), которую закончил в 1908 году со степенью в области юриспруденции. Был капитаном футбольной команды, игравшей во Франции, Англии и Бельгии.

На колониальной службе

С 1910 года начал карьеру колониального чиновника. Он служил на Мадагаскаре, в Убанги-Шари.

В 1927 году за свои успехи он стал кавалером ордена Почётного легиона. После двадцати лет службы в Убанги-Шари он был переведён на Антильские острова, и с июля 1933 года по январь 1934 года был генеральным секретарём правительства Мартиники. Затем он возглавлял Французский Судан, а с 1936 года стал губернатором Гваделупы. Это был первый в истории случай, когда чернокожий потомок африканца занял столь высокий пост во французской колониальной системе.

В связи с нарастанием напряжённости в мире, в 1938 году был назначен губернатором Чада, и 4 января 1939 года прибыл в Форт-Лами. После капитуляции Франции в июне 1940 года перед ним встала проблема обеспечения экономической жизни Чада, естественным рынком сбыта которого являлась Британская Нигерия. В июле 1940 года он связался с генералом де Голлем и, изложив условия обороны и жизни территории, защиту которой ему поручила Франция, сообщил о своём намерении официально примкнуть к «Свободной Франции». 26 августа 1940 года на встрече в Лагосе губернатор Эбуэ и командующий войсками территории Чад полковник Маршан провозгласили присоединение Чада к движению генерала де Голля. 27 августа де Голль выразил территории Чад благодарность в приказе по империи:

Сегодня, 27 августа 1940, на 360-й день мировой войны, я выражаю благодарность территории Чад в приказе по империи по следующей причине:

Территория Чад благодаря энергичным действиям её руководителей — губернатора Эбуэ и командующего войсками полковника Маршана — показала, что она остаётся землёй доблестных французов.

Несмотря на чрезвычайно серьёзное военное и экономическое положение, территория Чад отказалась признать позорную капитуляцию и решила продолжать войну до победного конца. Этой замечательной решимостью она показала пример выполнения долга и дала сигнал к возрождению всей Французской империи.

12 ноября 1940 года генерал де Голль сделал Эбуэ генерал-губернатором Французской Экваториальной Африки. 29 января 1941 года Феликс Эбуэ стал одним из первых людей, награждённых Орденом Освобождения. Благодаря усилиям Эбуэ, за годы войны во Французской Экваториальной Африке были созданы вооружённые силы, численностью около 40 тысяч человек, воевавшие на стороне «Сражающейся Франции» на различных фронтах Второй мировой войны.

Феликс Эбуэ скончался 17 мая 1944 года в Каире от сердечного приступа. 20 мая 1949 года его останки были помещены в Парижский Пантеон.

В 1946 году одна из дочерей Эбуэ вышла замуж за поэта и философа Леопольда Сенгора, который в 1960 году стал первым президентом Сенегала.

Награды

• Офицер ордена Почётного легиона
• Компаньон ордена Освобождения (29 января 1941 года)
• Колониальная медаль

Литература

• Шарль де Голль «Военные мемуары: Призыв 1940—1942» — Москва: издательство АСТ, 2003. ISBN 5-17-016112-3
• Шарль де Голль «Военные мемуары: Единство 1942—1944» — Москва: издательство АСТ, 2003. ISBN 5-17-016113-1

Ссылки

• [redris.pagesperso-orange.fr/HTML/eboue.htm Биография на сайте redris.pagesperso-orange.fr] (фр.)
• [www.ordredelaliberation.fr/fr_compagnon/318.html Биография на сайте ордена Освобождения]  (фр.)

См. также

• Аэропорт Феликса Эбуэ

Отрывок, характеризующий Эбуэ, Феликс

Государь тотчас же принял посланного в своем кабинете, во дворце Каменного острова. Мишо, который никогда не видал Москвы до кампании и который не знал по русски, чувствовал себя все таки растроганным, когда он явился перед notre tres gracieux souverain [нашим всемилостивейшим повелителем] (как он писал) с известием о пожаре Москвы, dont les flammes eclairaient sa route [пламя которой освещало его путь].
Хотя источник chagrin [горя] г на Мишо и должен был быть другой, чем тот, из которого вытекало горе русских людей, Мишо имел такое печальное лицо, когда он был введен в кабинет государя, что государь тотчас же спросил у него:
– M'apportez vous de tristes nouvelles, colonel? [Какие известия привезли вы мне? Дурные, полковник?]
– Bien tristes, sire, – отвечал Мишо, со вздохом опуская глаза, – l'abandon de Moscou. [Очень дурные, ваше величество, оставление Москвы.]
– Aurait on livre mon ancienne capitale sans se battre? [Неужели предали мою древнюю столицу без битвы?] – вдруг вспыхнув, быстро проговорил государь.
Мишо почтительно передал то, что ему приказано было передать от Кутузова, – именно то, что под Москвою драться не было возможности и что, так как оставался один выбор – потерять армию и Москву или одну Москву, то фельдмаршал должен был выбрать последнее.
Государь выслушал молча, не глядя на Мишо.
– L'ennemi est il en ville? [Неприятель вошел в город?] – спросил он.
– Oui, sire, et elle est en cendres a l'heure qu'il est. Je l'ai laissee toute en flammes, [Да, ваше величество, и он обращен в пожарище в настоящее время. Я оставил его в пламени.] – решительно сказал Мишо; но, взглянув на государя, Мишо ужаснулся тому, что он сделал. Государь тяжело и часто стал дышать, нижняя губа его задрожала, и прекрасные голубые глаза мгновенно увлажились слезами.
Но это продолжалось только одну минуту. Государь вдруг нахмурился, как бы осуждая самого себя за свою слабость. И, приподняв голову, твердым голосом обратился к Мишо.
– Je vois, colonel, par tout ce qui nous arrive, – сказал он, – que la providence exige de grands sacrifices de nous… Je suis pret a me soumettre a toutes ses volontes; mais dites moi, Michaud, comment avez vous laisse l'armee, en voyant ainsi, sans coup ferir abandonner mon ancienne capitale? N'avez vous pas apercu du decouragement?.. [Я вижу, полковник, по всему, что происходит, что провидение требует от нас больших жертв… Я готов покориться его воле; но скажите мне, Мишо, как оставили вы армию, покидавшую без битвы мою древнюю столицу? Не заметили ли вы в ней упадка духа?]
Увидав успокоение своего tres gracieux souverain, Мишо тоже успокоился, но на прямой существенный вопрос государя, требовавший и прямого ответа, он не успел еще приготовить ответа.
– Sire, me permettrez vous de vous parler franchement en loyal militaire? [Государь, позволите ли вы мне говорить откровенно, как подобает настоящему воину?] – сказал он, чтобы выиграть время.
– Colonel, je l'exige toujours, – сказал государь. – Ne me cachez rien, je veux savoir absolument ce qu'il en est. [Полковник, я всегда этого требую… Не скрывайте ничего, я непременно хочу знать всю истину.]
– Sire! – сказал Мишо с тонкой, чуть заметной улыбкой на губах, успев приготовить свой ответ в форме легкого и почтительного jeu de mots [игры слов]. – Sire! j'ai laisse toute l'armee depuis les chefs jusqu'au dernier soldat, sans exception, dans une crainte epouvantable, effrayante… [Государь! Я оставил всю армию, начиная с начальников и до последнего солдата, без исключения, в великом, отчаянном страхе…]
– Comment ca? – строго нахмурившись, перебил государь. – Mes Russes se laisseront ils abattre par le malheur… Jamais!.. [Как так? Мои русские могут ли пасть духом перед неудачей… Никогда!..]
Этого только и ждал Мишо для вставления своей игры слов.
– Sire, – сказал он с почтительной игривостью выражения, – ils craignent seulement que Votre Majeste par bonte de c?ur ne se laisse persuader de faire la paix. Ils brulent de combattre, – говорил уполномоченный русского народа, – et de prouver a Votre Majeste par le sacrifice de leur vie, combien ils lui sont devoues… [Государь, они боятся только того, чтобы ваше величество по доброте души своей не решились заключить мир. Они горят нетерпением снова драться и доказать вашему величеству жертвой своей жизни, насколько они вам преданы…]
– Ah! – успокоенно и с ласковым блеском глаз сказал государь, ударяя по плечу Мишо. – Vous me tranquillisez, colonel. [А! Вы меня успокоиваете, полковник.]
Государь, опустив голову, молчал несколько времени.
– Eh bien, retournez a l'armee, [Ну, так возвращайтесь к армии.] – сказал он, выпрямляясь во весь рост и с ласковым и величественным жестом обращаясь к Мишо, – et dites a nos braves, dites a tous mes bons sujets partout ou vous passerez, que quand je n'aurais plus aucun soldat, je me mettrai moi meme, a la tete de ma chere noblesse, de mes bons paysans et j'userai ainsi jusqu'a la derniere ressource de mon empire. Il m'en offre encore plus que mes ennemis ne pensent, – говорил государь, все более и более воодушевляясь. – Mais si jamais il fut ecrit dans les decrets de la divine providence, – сказал он, подняв свои прекрасные, кроткие и блестящие чувством глаза к небу, – que ma dinastie dut cesser de rogner sur le trone de mes ancetres, alors, apres avoir epuise tous les moyens qui sont en mon pouvoir, je me laisserai croitre la barbe jusqu'ici (государь показал рукой на половину груди), et j'irai manger des pommes de terre avec le dernier de mes paysans plutot, que de signer la honte de ma patrie et de ma chere nation, dont je sais apprecier les sacrifices!.. [Скажите храбрецам нашим, скажите всем моим подданным, везде, где вы проедете, что, когда у меня не будет больше ни одного солдата, я сам стану во главе моих любезных дворян и добрых мужиков и истощу таким образом последние средства моего государства. Они больше, нежели думают мои враги… Но если бы предназначено было божественным провидением, чтобы династия наша перестала царствовать на престоле моих предков, тогда, истощив все средства, которые в моих руках, я отпущу бороду до сих пор и скорее пойду есть один картофель с последним из моих крестьян, нежели решусь подписать позор моей родины и моего дорогого народа, жертвы которого я умею ценить!..] Сказав эти слова взволнованным голосом, государь вдруг повернулся, как бы желая скрыть от Мишо выступившие ему на глаза слезы, и прошел в глубь своего кабинета. Постояв там несколько мгновений, он большими шагами вернулся к Мишо и сильным жестом сжал его руку пониже локтя. Прекрасное, кроткое лицо государя раскраснелось, и глаза горели блеском решимости и гнева.