Эвакуационный госпиталь
Эвакуацио́нный го́спиталь (ЭГ, эвакого́спиталь) — госпиталь военного времени, в котором оказывается медицинская помощь и происходит лечение поражённых и больных; не имеет собственных транспортных средств, используется в составе госпитальных баз[1].
Эвакуационные госпитали могут быть терапевтическими (ТЭГ) и хирургическими (ХЭГ), и те и другие могут быть специализированными (СТЭГ и СХЭГ соответственно)[1].
Для лечения русских воинов эвакогоспитали впервые были развернуты в период Русско-турецкой войны 1877—1878 года. В годы Русско-японской войны, Первой мировой войны, начального периода Великой Отечественной войны являлись основным элементом санитарного обеспечения войск. Теоретические основы санитарной эвакуации, организации этапного лечения разрабатывались профессором В. А. Оппелем. В годы Великой Отечественной войны теория и практика использования эвакогоспиталей коренным образом изменилась за счёт наращивания мощности госпиталей в армейском и фронтовом тылу, направления в тыл определённых категорий раненых («эвакуация по назначению»)[2][3].
В Великую Отечественную войну существовали сортировочно-эвакуационные госпитали (СЭГ), сортировавшие по эвакогоспиталям поступающих в госпитальную базу фронта раненых, и контрольно-эвакуационные госпитали (КЭГ), контролировавшие правильность отбора и подготовки к эвакуации раненых и больных за пределы данной госпитальной базы[1].
Каждый эвакуационный госпиталь состоял из управления, лечебно-диагностических отделений, аптеки, подразделений обслуживания и материального обеспечения. Основными задачами эвакуационного госпиталя были приём, размещение, медицинская сортировка, санитарная (специальная) обработка раненых и больных; оказание им специализированной медицинской помощи и последующее их лечение; подготовка к эвакуации раненых и больных, требующих долгосрочного специализированного лечения[4].
С 1941 по 1945 годы было сформировано более 6000 эвакуационных госпиталей[5]. За немногим исключением, они имели сплошную нумерацию, но во многих случаях носили другое или параллельное наименование[5].
В послевоенное время в случае войны под эвакогоспитали планировали здания школ, больниц, домов отдыха. Рост сети лечебных учреждений в конце 1960-х годов позволил ограничить мобилизационный ресурс эвакогоспиталей только больницами. После 1945 года в СССР и России массового развёртывания эвакогоспиталей не наблюдалось.
Напишите отзыв о статье "Эвакуационный госпиталь"
Примечания
- ↑ 1 2 3 Большой медицинский словарь. 2000.
- ↑ Варламов В. М., Селиванов В. И., Селиванов Е. Ф. Некоторые вопросы медицинского обеспечения войск в третьем периоде Великой Отечественной войны // Воен.-истор. журнал. 1985. № 11. С. 72—77.
- ↑ Кусков С. А. Эвакогоспитали Урала в 1945 году: участие в санитарном обеспечении Красной Армии в ходе Советско-японской войны // Военно-исторический журнал. 2016. № 3. С. 65.
- ↑ Советская военная энциклопедия: в 8 т. — 2-е изд. — М.: Воениздат, 1990.
- ↑ 1 2 [www.teatrskazka.com/Raznoe/Perechni_voisk/Perechen_28.html Перечень № 28 частей и учреждений медицинской службы Советской армии, со сроками вхождения их в состав действующей армии в годы Великой Отечественной войны 1941—1945 гг.]
Литература
- Эвакуационный госпиталь // Советская Военная Энциклопедия (в 8-ми т.) / Н. В. Огарков (пред. гл. ред. комиссии). — М.: Воениздат, 1980. — Т. 8. — С. 557. — 688 с. — 105 000 экз.
Отрывок, характеризующий Эвакуационный госпиталь
Князь Андрей поцеловался с сестрою рука в руку и сказал ей, что она такая же pleurienicheuse, [плакса,] как всегда была. Княжна Марья повернулась к брату, и сквозь слезы любовный, теплый и кроткий взгляд ее прекрасных в ту минуту, больших лучистых глаз остановился на лице князя Андрея.Княгиня говорила без умолку. Короткая верхняя губка с усиками то и дело на мгновение слетала вниз, притрогивалась, где нужно было, к румяной нижней губке, и вновь открывалась блестевшая зубами и глазами улыбка. Княгиня рассказывала случай, который был с ними на Спасской горе, грозивший ей опасностию в ее положении, и сейчас же после этого сообщила, что она все платья свои оставила в Петербурге и здесь будет ходить Бог знает в чем, и что Андрей совсем переменился, и что Китти Одынцова вышла замуж за старика, и что есть жених для княжны Марьи pour tout de bon, [вполне серьезный,] но что об этом поговорим после. Княжна Марья все еще молча смотрела на брата, и в прекрасных глазах ее была и любовь и грусть. Видно было, что в ней установился теперь свой ход мысли, независимый от речей невестки. Она в середине ее рассказа о последнем празднике в Петербурге обратилась к брату:
– И ты решительно едешь на войну, Andre? – сказала oia, вздохнув.
Lise вздрогнула тоже.
– Даже завтра, – отвечал брат.
– II m'abandonne ici,et Du sait pourquoi, quand il aur pu avoir de l'avancement… [Он покидает меня здесь, и Бог знает зачем, тогда как он мог бы получить повышение…]
Княжна Марья не дослушала и, продолжая нить своих мыслей, обратилась к невестке, ласковыми глазами указывая на ее живот:
– Наверное? – сказала она.
Лицо княгини изменилось. Она вздохнула.
– Да, наверное, – сказала она. – Ах! Это очень страшно…
Губка Лизы опустилась. Она приблизила свое лицо к лицу золовки и опять неожиданно заплакала.
– Ей надо отдохнуть, – сказал князь Андрей, морщась. – Не правда ли, Лиза? Сведи ее к себе, а я пойду к батюшке. Что он, всё то же?
– То же, то же самое; не знаю, как на твои глаза, – отвечала радостно княжна.
– И те же часы, и по аллеям прогулки? Станок? – спрашивал князь Андрей с чуть заметною улыбкой, показывавшею, что несмотря на всю свою любовь и уважение к отцу, он понимал его слабости.
– Те же часы и станок, еще математика и мои уроки геометрии, – радостно отвечала княжна Марья, как будто ее уроки из геометрии были одним из самых радостных впечатлений ее жизни.
Когда прошли те двадцать минут, которые нужны были для срока вставанья старого князя, Тихон пришел звать молодого князя к отцу. Старик сделал исключение в своем образе жизни в честь приезда сына: он велел впустить его в свою половину во время одевания перед обедом. Князь ходил по старинному, в кафтане и пудре. И в то время как князь Андрей (не с тем брюзгливым выражением лица и манерами, которые он напускал на себя в гостиных, а с тем оживленным лицом, которое у него было, когда он разговаривал с Пьером) входил к отцу, старик сидел в уборной на широком, сафьяном обитом, кресле, в пудроманте, предоставляя свою голову рукам Тихона.
– А! Воин! Бонапарта завоевать хочешь? – сказал старик и тряхнул напудренною головой, сколько позволяла это заплетаемая коса, находившаяся в руках Тихона. – Примись хоть ты за него хорошенько, а то он эдак скоро и нас своими подданными запишет. – Здорово! – И он выставил свою щеку.
Старик находился в хорошем расположении духа после дообеденного сна. (Он говорил, что после обеда серебряный сон, а до обеда золотой.) Он радостно из под своих густых нависших бровей косился на сына. Князь Андрей подошел и поцеловал отца в указанное им место. Он не отвечал на любимую тему разговора отца – подтруниванье над теперешними военными людьми, а особенно над Бонапартом.
