Эверетт, Эдвард

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Эдвард Эверетт
Edward Everett
Род деятельности:

политик, государственный деятель, дипломат

Дата рождения:

11 апреля 1794(1794-04-11)

Место рождения:

Дорчестер, Массачусетс

Гражданство:

США США

Дата смерти:

15 января 1865(1865-01-15) (70 лет)

Место смерти:

Бостон

Эдвард Эверетт (англ. Edward Everett; 11 апреля 1794, Дорчестер[en] — 15 января 1865, Бостон) — американский политический и государственный деятель, дипломат, оратор. Эверетт представлял штат Массачусетс в обеих палатах Конгресса, был губернатором Массачусетса, послом в Великобритании и государственным секретарём США.





Биография

Эдвард Эверетт родился в 1794 году в Дорчестере в семье преподобного Оливера Эверетта, его старший брат Александр Хилл Эверетт также стал известным дипломатом. После смерти отца в 1802 году семья переехала в Бостон. В семнадцать лет Эдвард окончил Гарвардский колледж первым в своём классе. Поначалу он собирался получать юридическое образование, но под влиянием известного в Бостоне проповедника Джозефа Стивенса Бакминстера перешёл за изучение теологии. Ещё до достижения двадцати лет Эверетт стал пастором в церкви на Брэттл-стрит. Его проповедническая деятельность и публикации снискали ему в обществе репутацию видного богослова и полемиста. Однако, испытывая тягу к науке, Эверетт уже в 1815 году отказался от служения и получил место профессора греческой литературы в Гарварде[1].

Почти пять лет Эверетт провёл в Европе, готовясь к своей новой должности и изучая греческий язык. В январе 1820 года он стал главным редактором первого литературного журнала в США North American Review, для которого в следующие четыре года много писал на разные темы. В 1825 году Эверетт был избран в Палату представителей США от четвёртого избирательного округа Массачусетса. Он был сторонником президента Джона Квинси Адамса и противником его преемника, Эндрю Джексона. В Конгрессе Эверетт активно участвовал во всех важных дебатах, входил во многие парламентские комитеты, в том числе в комитет по иностранным делам на всём протяжении своей каденции[1].

В 1835 году Эверетт покинул Конгресс и выставил свою кандидатуру на пост губернатора Массачусетса. Он выигрывал выборы в 1836, 1837 и 1838 годах, но в 1839 году проиграл с небольшим отрывом. В годы своего губернаторства Эверетт много занимался реформированием образовательной системы штата. После поражения на выборах он отправился к семье в Европу. Назначение на должность посла США в Великобритании застало его в 1841 году во Флоренции. До конца года Эверетт прибыл в Лондон и приступил к обязанностям. Работа над сложными дипломатическими вопросами — споры о северо-восточных границах и о границе Орегона, захват американских судов у берегов Африки, восстание на «Креоле» — для посла осложнялась частой сменой руководителя государственного департамента в Вашингтоне. За четыре годы его работы на этой должности побывали Уэбстер, Лагри, Апшер, Нельсон, Кэлхун и Бьюкенен. Следует отметить, что в этот период большинство важнейших переговоров между двумя странами проходили в Вашингтоне со специальным посланником лордом Ашберном[1].

Вскоре после вступления в должность президента Джеймса Полка в 1845 году Эверетт был отозван из Лондона. С января 1846 по 1849 годы он занимал пост президента Гарвардского колледжа. После смерти своего друга Дэниэла Уэбстера, которого Эверетт считал своим наставником, он занял должность государственного секретаря США, в которой проработал несколько месяцев до завершения срока президентских полномочий Милларда Филлмора. В 1853 году Эверетт был избран в Сенат от Массачусетса. Из-за ухудшения здоровья он уже в мае 1854 года вынужден был отказаться от сенаторского кресла и уйти из политики[1].

После ухода из политики Эверетт много выступал с речами по всей стране. Его часовые монологи пользовались большой популярностью. На рассказах о Джордже Вашингтоне он собрал более ста тысяч долларов, на которые приобрёл старую усадьбу Вашингтона в Маунт-Верноне. Также Эверетт составил биографический очерк о Вашингтоне для Энциклопедии Британники, который был опубликован отдельно в 1860 году. В том же 1860 году новая партия Конституционного Союза выдвинула Эверетта на должность вице-президента, однако его тандем с Джоном Беллом из Тенесси, претендовавшим на президентский пост, набрал лишь 39 голосов избирателей. Во время Гражданской войны Эверетт был активным сторонником федерального правительства и часто выступал с речами в его поддержку. Одну из последних своих речей он прочитал на солдатском кладбище Геттисберга непосредственно перед знаменитой речью Линкольна. 9 января 1865 года, выступая в Бостоне на сборе средств для бедноты Юга, Эверетт сильно простудился и уже 15 января скончался[1].

Напишите отзыв о статье "Эверетт, Эдвард"

Примечания

  1. 1 2 3 4 5 Edward Everett Hale. EVERETT, EDWARD // 1911 Encyclopædia Britannica. — Eleventh Edition. — New York: Encyclopædia Britannica, Inc., 1911. — Т. 10. — P. 8-9.

Литература

Ссылки

В Викицитатнике есть страница по теме
Эдвард Эверетт

Отрывок, характеризующий Эверетт, Эдвард

– Ну, а дети?
– И дети проживут, ваше сиятельство: за такими господами жить можно.
– Ну, а наследники мои? – сказал Пьер. – Вдруг я женюсь… Ведь может случиться, – прибавил он с невольной улыбкой.
– И осмеливаюсь доложить: хорошее дело, ваше сиятельство.
«Как он думает это легко, – подумал Пьер. – Он не знает, как это страшно, как опасно. Слишком рано или слишком поздно… Страшно!»
– Как же изволите приказать? Завтра изволите ехать? – спросил Савельич.
– Нет; я немножко отложу. Я тогда скажу. Ты меня извини за хлопоты, – сказал Пьер и, глядя на улыбку Савельича, подумал: «Как странно, однако, что он не знает, что теперь нет никакого Петербурга и что прежде всего надо, чтоб решилось то. Впрочем, он, верно, знает, но только притворяется. Поговорить с ним? Как он думает? – подумал Пьер. – Нет, после когда нибудь».
За завтраком Пьер сообщил княжне, что он был вчера у княжны Марьи и застал там, – можете себе представить кого? – Натали Ростову.
Княжна сделала вид, что она в этом известии не видит ничего более необыкновенного, как в том, что Пьер видел Анну Семеновну.
– Вы ее знаете? – спросил Пьер.
– Я видела княжну, – отвечала она. – Я слышала, что ее сватали за молодого Ростова. Это было бы очень хорошо для Ростовых; говорят, они совсем разорились.
– Нет, Ростову вы знаете?
– Слышала тогда только про эту историю. Очень жалко.
«Нет, она не понимает или притворяется, – подумал Пьер. – Лучше тоже не говорить ей».
Княжна также приготавливала провизию на дорогу Пьеру.
«Как они добры все, – думал Пьер, – что они теперь, когда уж наверное им это не может быть более интересно, занимаются всем этим. И все для меня; вот что удивительно».
В этот же день к Пьеру приехал полицеймейстер с предложением прислать доверенного в Грановитую палату для приема вещей, раздаваемых нынче владельцам.
«Вот и этот тоже, – думал Пьер, глядя в лицо полицеймейстера, – какой славный, красивый офицер и как добр! Теперь занимается такими пустяками. А еще говорят, что он не честен и пользуется. Какой вздор! А впрочем, отчего же ему и не пользоваться? Он так и воспитан. И все так делают. А такое приятное, доброе лицо, и улыбается, глядя на меня».
Пьер поехал обедать к княжне Марье.
Проезжая по улицам между пожарищами домов, он удивлялся красоте этих развалин. Печные трубы домов, отвалившиеся стены, живописно напоминая Рейн и Колизей, тянулись, скрывая друг друга, по обгорелым кварталам. Встречавшиеся извозчики и ездоки, плотники, рубившие срубы, торговки и лавочники, все с веселыми, сияющими лицами, взглядывали на Пьера и говорили как будто: «А, вот он! Посмотрим, что выйдет из этого».
При входе в дом княжны Марьи на Пьера нашло сомнение в справедливости того, что он был здесь вчера, виделся с Наташей и говорил с ней. «Может быть, это я выдумал. Может быть, я войду и никого не увижу». Но не успел он вступить в комнату, как уже во всем существе своем, по мгновенному лишению своей свободы, он почувствовал ее присутствие. Она была в том же черном платье с мягкими складками и так же причесана, как и вчера, но она была совсем другая. Если б она была такою вчера, когда он вошел в комнату, он бы не мог ни на мгновение не узнать ее.
Она была такою же, какою он знал ее почти ребенком и потом невестой князя Андрея. Веселый вопросительный блеск светился в ее глазах; на лице было ласковое и странно шаловливое выражение.
Пьер обедал и просидел бы весь вечер; но княжна Марья ехала ко всенощной, и Пьер уехал с ними вместе.
На другой день Пьер приехал рано, обедал и просидел весь вечер. Несмотря на то, что княжна Марья и Наташа были очевидно рады гостю; несмотря на то, что весь интерес жизни Пьера сосредоточивался теперь в этом доме, к вечеру они всё переговорили, и разговор переходил беспрестанно с одного ничтожного предмета на другой и часто прерывался. Пьер засиделся в этот вечер так поздно, что княжна Марья и Наташа переглядывались между собою, очевидно ожидая, скоро ли он уйдет. Пьер видел это и не мог уйти. Ему становилось тяжело, неловко, но он все сидел, потому что не мог подняться и уйти.
Княжна Марья, не предвидя этому конца, первая встала и, жалуясь на мигрень, стала прощаться.
– Так вы завтра едете в Петербург? – сказала ока.
– Нет, я не еду, – с удивлением и как будто обидясь, поспешно сказал Пьер. – Да нет, в Петербург? Завтра; только я не прощаюсь. Я заеду за комиссиями, – сказал он, стоя перед княжной Марьей, краснея и не уходя.
Наташа подала ему руку и вышла. Княжна Марья, напротив, вместо того чтобы уйти, опустилась в кресло и своим лучистым, глубоким взглядом строго и внимательно посмотрела на Пьера. Усталость, которую она очевидно выказывала перед этим, теперь совсем прошла. Она тяжело и продолжительно вздохнула, как будто приготавливаясь к длинному разговору.
Все смущение и неловкость Пьера, при удалении Наташи, мгновенно исчезли и заменились взволнованным оживлением. Он быстро придвинул кресло совсем близко к княжне Марье.
– Да, я и хотел сказать вам, – сказал он, отвечая, как на слова, на ее взгляд. – Княжна, помогите мне. Что мне делать? Могу я надеяться? Княжна, друг мой, выслушайте меня. Я все знаю. Я знаю, что я не стою ее; я знаю, что теперь невозможно говорить об этом. Но я хочу быть братом ей. Нет, я не хочу.. я не могу…
Он остановился и потер себе лицо и глаза руками.
– Ну, вот, – продолжал он, видимо сделав усилие над собой, чтобы говорить связно. – Я не знаю, с каких пор я люблю ее. Но я одну только ее, одну любил во всю мою жизнь и люблю так, что без нее не могу себе представить жизни. Просить руки ее теперь я не решаюсь; но мысль о том, что, может быть, она могла бы быть моею и что я упущу эту возможность… возможность… ужасна. Скажите, могу я надеяться? Скажите, что мне делать? Милая княжна, – сказал он, помолчав немного и тронув ее за руку, так как она не отвечала.
– Я думаю о том, что вы мне сказали, – отвечала княжна Марья. – Вот что я скажу вам. Вы правы, что теперь говорить ей об любви… – Княжна остановилась. Она хотела сказать: говорить ей о любви теперь невозможно; но она остановилась, потому что она третий день видела по вдруг переменившейся Наташе, что не только Наташа не оскорбилась бы, если б ей Пьер высказал свою любовь, но что она одного только этого и желала.