Эггерт, Константин Владимирович
Поделись знанием:
– Что, г. адъютант, какие новости? – спросил офицер, видимо желая разговориться.
– Хорошие! Вперед, – крикнул он ямщику и поскакал далее.
Уже было совсем темно, когда князь Андрей въехал в Брюнн и увидал себя окруженным высокими домами, огнями лавок, окон домов и фонарей, шумящими по мостовой красивыми экипажами и всею тою атмосферой большого оживленного города, которая всегда так привлекательна для военного человека после лагеря. Князь Андрей, несмотря на быструю езду и бессонную ночь, подъезжая ко дворцу, чувствовал себя еще более оживленным, чем накануне. Только глаза блестели лихорадочным блеском, и мысли изменялись с чрезвычайною быстротой и ясностью. Живо представились ему опять все подробности сражения уже не смутно, но определенно, в сжатом изложении, которое он в воображении делал императору Францу. Живо представились ему случайные вопросы, которые могли быть ему сделаны,и те ответы,которые он сделает на них.Он полагал,что его сейчас же представят императору. Но у большого подъезда дворца к нему выбежал чиновник и, узнав в нем курьера, проводил его на другой подъезд.
– Из коридора направо; там, Euer Hochgeboren, [Ваше высокородие,] найдете дежурного флигель адъютанта, – сказал ему чиновник. – Он проводит к военному министру.
Дежурный флигель адъютант, встретивший князя Андрея, попросил его подождать и пошел к военному министру. Через пять минут флигель адъютант вернулся и, особенно учтиво наклонясь и пропуская князя Андрея вперед себя, провел его через коридор в кабинет, где занимался военный министр. Флигель адъютант своею изысканною учтивостью, казалось, хотел оградить себя от попыток фамильярности русского адъютанта. Радостное чувство князя Андрея значительно ослабело, когда он подходил к двери кабинета военного министра. Он почувствовал себя оскорбленным, и чувство оскорбления перешло в то же мгновенье незаметно для него самого в чувство презрения, ни на чем не основанного. Находчивый же ум в то же мгновение подсказал ему ту точку зрения, с которой он имел право презирать и адъютанта и военного министра. «Им, должно быть, очень легко покажется одерживать победы, не нюхая пороха!» подумал он. Глаза его презрительно прищурились; он особенно медленно вошел в кабинет военного министра. Чувство это еще более усилилось, когда он увидал военного министра, сидевшего над большим столом и первые две минуты не обращавшего внимания на вошедшего. Военный министр опустил свою лысую, с седыми висками, голову между двух восковых свечей и читал, отмечая карандашом, бумаги. Он дочитывал, не поднимая головы, в то время как отворилась дверь и послышались шаги.
– Возьмите это и передайте, – сказал военный министр своему адъютанту, подавая бумаги и не обращая еще внимания на курьера.
Князь Андрей почувствовал, что либо из всех дел, занимавших военного министра, действия кутузовской армии менее всего могли его интересовать, либо нужно было это дать почувствовать русскому курьеру. «Но мне это совершенно всё равно», подумал он. Военный министр сдвинул остальные бумаги, сровнял их края с краями и поднял голову. У него была умная и характерная голова. Но в то же мгновение, как он обратился к князю Андрею, умное и твердое выражение лица военного министра, видимо, привычно и сознательно изменилось: на лице его остановилась глупая, притворная, не скрывающая своего притворства, улыбка человека, принимающего одного за другим много просителей.
– От генерала фельдмаршала Кутузова? – спросил он. – Надеюсь, хорошие вести? Было столкновение с Мортье? Победа? Пора!
Он взял депешу, которая была на его имя, и стал читать ее с грустным выражением.
– Ах, Боже мой! Боже мой! Шмит! – сказал он по немецки. – Какое несчастие, какое несчастие!
Пробежав депешу, он положил ее на стол и взглянул на князя Андрея, видимо, что то соображая.
– Ах, какое несчастие! Дело, вы говорите, решительное? Мортье не взят, однако. (Он подумал.) Очень рад, что вы привезли хорошие вести, хотя смерть Шмита есть дорогая плата за победу. Его величество, верно, пожелает вас видеть, но не нынче. Благодарю вас, отдохните. Завтра будьте на выходе после парада. Впрочем, я вам дам знать.
| Константин Эггерт | |
 | |
| Профессия: | |
|---|---|
| Карьера: | |
Константин Владимирович Эггерт (27 сентября (9 октября) 1883, Москва, Российская империя — 24 октября 1955, там же) — российский актёр и режиссёр театра и кино.
Биография
В 1906 окончил юридический факультет Московского университета, но увлечение театром взяло верх, и уже в 1910 он оканчивает актёрскую школу при МХТ. В 1911—1916 работает в МХТ, в 1917—1923 — в Камерном театре, в 1923—1924 — в Малом театре.
В кинематографе дебютировал в 1924 году. В 1922—1938 годах — на киностудии «Межрабпом-Русь» (с 1936 — «Союздетфильм»). Из-за характерной внешности играл преимущественно отрицательных персонажей.
Был репрессирован и в 1938-1946 годах. Арестован 16.02.1938, приговорен ВК ВС СССР от 26.09.1938 по ст.ст. 58-6, 17-58 п. 8, ст. 58-11 УК РСФСР к 15 г. ИТЛ. По постановлению Пленума Верховного Суда СССР от 04.04.1940 обвинительный приговор отменен и дело отправлено на доследование. Постановлением ОС при НКВД СССР от 25 (по др. данным 05).01.1941 приговорен к 8 г. ИТЛ ("шпионаж"). Срок отбывал в Ухтижемлаге, прибыл 13.03.1941 из Бутырской тюрьмы. Реж.-постановщик опер и оперетт в лагерных клубах. Освобожден 30.04 (по др. данным 01.05).1945 с оставлением в лагере по вольному найму до конца войны. Работал гл. режиссёром Ухтинского театра муз. драмы и комедии. Работал главным режиссёром Театра музыкальной драмы и комедии в городе Ухта. После освобождения в 1946 году — в Пензенском театре им. А.В. Луначарского и на Одесской киностудии.
Внук — Константин Эггерт, известный российский журналист.
Фильмография
Актёр
- 1924 — Аэлита — Тускуб, владыка Марса
- 1924 — Четыре и пять — Эдуард Курт
- 1925 — Шахматная горячка — хозяин шахматного магазина
- 1926 — Медвежья свадьба — граф Шемет
- 1927 — Одна ночь — Сашка
- 1927 — Сумка дипкурьера — матрос
- 1928 — Хромой барин — князь Краснопольский
- 1929 — В город входить нельзя — белоэмигрант Борис Кочубей
- 1932 — Друзья совести — (другие названия — «Восстание в Руре» или «Пылающий Рур»)
- 1933 — Горячая кровь — полковник Б.
- 1934 — Восстание рыбаков — командир отряда
- 1934 — Казнь — полковник
- 1934 — Настенька Устинова — издатель Самуэль Берг
- 1936 — Гобсек — граф де Ресто
Озвучивание
- 1932 — Блэк энд уайт — текст от автора
Режиссёр
- 1925 — Медвежья свадьба (с Владимиром Гардиным, по пьесе Анатолия Луначарского, созданной по мотивам новеллы Проспера Мериме «Локис»)
- 1927 — Чужая (другие названия — «Такая женщина» или «Метель»)
- 1928 — Ледяной дом (по роману Ивана Лажечникова)
- 1928 — Хромой барин (по роману Алексея Толстого)
- 1932 — Друзья совести
- 1932 — Штурм (д/ф)
- 1934 — Настенька Устинова
- 1934 — Настоящий парень (к/м)
- 1936 — Гобсек (по повести Оноре де Бальзака)
Напишите отзыв о статье "Эггерт, Константин Владимирович"
Литература
- Кино: Энциклопедический словарь / Гл. ред. С. И. Юткевич — Москва, «Советская энциклопедия», 1987. — с. 507
- Полоцкий С., Константин Эггерт — М.-Л., 1927, 1929.
- Фуриков Л., Очерк о Константине Эггерте // 20 режиссёрских биографий — М.: Искусство, 1978. – С. 368-390.
Ссылки
- [www.kino-teatr.net/kino/acter/m/sov/14543/bio/ Константин Эггерт на сайте Кино-Театр.ru]
- Константин Эггерт (англ.) на сайте Internet Movie Database
- [www.kinopoisk.ru/name/222348/ Константин Эггерт на сайте КиноПоиск]
|
Это заготовка статьи о кинорежиссёре. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
Отрывок, характеризующий Эггерт, Константин Владимирович
– На всех, – прибавил он, обращаясь к подошедшему офицеру. – Поправляйтесь, ребята, – обратился он к солдатам, – еще дела много.– Что, г. адъютант, какие новости? – спросил офицер, видимо желая разговориться.
– Хорошие! Вперед, – крикнул он ямщику и поскакал далее.
Уже было совсем темно, когда князь Андрей въехал в Брюнн и увидал себя окруженным высокими домами, огнями лавок, окон домов и фонарей, шумящими по мостовой красивыми экипажами и всею тою атмосферой большого оживленного города, которая всегда так привлекательна для военного человека после лагеря. Князь Андрей, несмотря на быструю езду и бессонную ночь, подъезжая ко дворцу, чувствовал себя еще более оживленным, чем накануне. Только глаза блестели лихорадочным блеском, и мысли изменялись с чрезвычайною быстротой и ясностью. Живо представились ему опять все подробности сражения уже не смутно, но определенно, в сжатом изложении, которое он в воображении делал императору Францу. Живо представились ему случайные вопросы, которые могли быть ему сделаны,и те ответы,которые он сделает на них.Он полагал,что его сейчас же представят императору. Но у большого подъезда дворца к нему выбежал чиновник и, узнав в нем курьера, проводил его на другой подъезд.
– Из коридора направо; там, Euer Hochgeboren, [Ваше высокородие,] найдете дежурного флигель адъютанта, – сказал ему чиновник. – Он проводит к военному министру.
Дежурный флигель адъютант, встретивший князя Андрея, попросил его подождать и пошел к военному министру. Через пять минут флигель адъютант вернулся и, особенно учтиво наклонясь и пропуская князя Андрея вперед себя, провел его через коридор в кабинет, где занимался военный министр. Флигель адъютант своею изысканною учтивостью, казалось, хотел оградить себя от попыток фамильярности русского адъютанта. Радостное чувство князя Андрея значительно ослабело, когда он подходил к двери кабинета военного министра. Он почувствовал себя оскорбленным, и чувство оскорбления перешло в то же мгновенье незаметно для него самого в чувство презрения, ни на чем не основанного. Находчивый же ум в то же мгновение подсказал ему ту точку зрения, с которой он имел право презирать и адъютанта и военного министра. «Им, должно быть, очень легко покажется одерживать победы, не нюхая пороха!» подумал он. Глаза его презрительно прищурились; он особенно медленно вошел в кабинет военного министра. Чувство это еще более усилилось, когда он увидал военного министра, сидевшего над большим столом и первые две минуты не обращавшего внимания на вошедшего. Военный министр опустил свою лысую, с седыми висками, голову между двух восковых свечей и читал, отмечая карандашом, бумаги. Он дочитывал, не поднимая головы, в то время как отворилась дверь и послышались шаги.
– Возьмите это и передайте, – сказал военный министр своему адъютанту, подавая бумаги и не обращая еще внимания на курьера.
Князь Андрей почувствовал, что либо из всех дел, занимавших военного министра, действия кутузовской армии менее всего могли его интересовать, либо нужно было это дать почувствовать русскому курьеру. «Но мне это совершенно всё равно», подумал он. Военный министр сдвинул остальные бумаги, сровнял их края с краями и поднял голову. У него была умная и характерная голова. Но в то же мгновение, как он обратился к князю Андрею, умное и твердое выражение лица военного министра, видимо, привычно и сознательно изменилось: на лице его остановилась глупая, притворная, не скрывающая своего притворства, улыбка человека, принимающего одного за другим много просителей.
– От генерала фельдмаршала Кутузова? – спросил он. – Надеюсь, хорошие вести? Было столкновение с Мортье? Победа? Пора!
Он взял депешу, которая была на его имя, и стал читать ее с грустным выражением.
– Ах, Боже мой! Боже мой! Шмит! – сказал он по немецки. – Какое несчастие, какое несчастие!
Пробежав депешу, он положил ее на стол и взглянул на князя Андрея, видимо, что то соображая.
– Ах, какое несчастие! Дело, вы говорите, решительное? Мортье не взят, однако. (Он подумал.) Очень рад, что вы привезли хорошие вести, хотя смерть Шмита есть дорогая плата за победу. Его величество, верно, пожелает вас видеть, но не нынче. Благодарю вас, отдохните. Завтра будьте на выходе после парада. Впрочем, я вам дам знать.
