Эггисодоны
| † Эггисодоны | ||||||||||||||
|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|
| Научная классификация | ||||||||||||||
|
||||||||||||||
| Латинское название | ||||||||||||||
| Eggysodon Roman, 1912 | ||||||||||||||
| Виды | ||||||||||||||
Смотри текст | ||||||||||||||
|
|
Эггисодоны (лат. Eggysodon) — вымерший род непарнокопытных, семейства гиракодонтовые, родственного современным носорогам. Существовал в среднем и позднем олигоцене Европы и Азии. Был характерным компонентом тургайской фауны. Выделяется около 6 видов эггисодонов.
Содержание
Таксономическая история
Раньше эггисодонов часто считали примитивными носороговыми (Rhinocerotidae), в настоящее время их относят к подсемейству аллацеропин (Allaceropinae) из гиракодонтовых (Hyracodontidae). Род Eggysodon был выделен в 1912 году и включал на тот момент 4 вида. Через 3 года был описан новый род и вид аллацеропс тургайский (Allacerops turgaica), в настоящее время включённый в род эггисодон под названием эггисодон тургайский (Eggysodon turgaica).
Описание
Внешний вид и строение
Эггисодоны были похожи на некрупных лошадей и имели лёгкий, стройный скелет. Их туловище было высокое и узкое, а ноги длинные и тонкие, с тремя пальцами. Строение скелета выдаёт в них животных, хорошо приспособленных к бегу и обитавших на твёрдых грунтах полуоткрытых пространств.
Зубной аппарат эггисодонов примитивен. Зубная формула для нижней челюсти — 2:1:4:3. Клыки (некоторые авторы путали из с третьими резцами) есть в обеих челюстях. Они достаточно крупные и могли служить в качестве оружия. Щёчные зубы с низкими коронками, без цемента. Есть по 4 верхних и нижних предкоренных, верхние слабо моляризованы. Коренные зубы эггисодонов устроены почти так же просто, как и у древнейших известных носороговых (Rhinocerotidae), например, у тригониасов (Trigonias) из олигоцена Северной Америки.
Места и древность находок
Окаменелости эггисодонов известны из среднего и позднего олигоцена от Китая до Франции. Европейские виды в основном мельче азиатских, а их останки малочисленны и фрагментарны.
Образ жизни и питание
Судя по строению коренных зубов эггисодоны питались в основном листьями и молодыми побегами кустарников. Видимо, это были быстрые и очень подвижные животные.
Вымирание
Видимо, эггисодоны вымерли из-за иссушения климата, вызвавшего широкое распространение открытых степей, где на смену прежним травоядным и хищникам пришли новые, лучше приспособленные к новым условиям виды.
Виды
Eggysodon osborni Schlosser, 1902 — из среднего олигоцена Франции, изучен лучше других европейских эггисодонов.
Eggysodon gaudryi Rames, 1886 — другой вид из среднего олигоцена Франции. Он примитивнее, чем E. оsborni и E. turgaica, что видно по строению его зубов.
Eggysodon pomeli Roman, 1912 — типовой вид, также из среднего олигоцена Франции. Самый мелкий среди эггисодонов.
Eggysodon reichenaui Deninger, 1903 — вид из среднего олигоцена Франции, признанный не всеми исследователями.
Eggysodon turgaica Borissiak, 1915 (синонимы: Ерiасеratherium turgaicum, Allacerops turgaica) — найден Казахстане (средний и поздний олигоцен), а также в Монголии (Челкар-Тениз, Мынеске-Суйек и другие места) в отложениях среднего олигоцена. От него сохранилось много ископаемых костей, поэтому вид хорошо изучен. Отличается от европейских эггисодонов большими размерами и особенностями строения зубов. Типичный представитель тургайской фауны.
Eggysodon minor Belayeva, 1954 — вид из олигоцена Монголии (Татал Гол, Улан Ганга). В начале описан как подвид E. turgaica, но затем выделен в отдельный вид. Мельче эггисодона тургайского, а также отличается от него особенностями строения передней части нижней челюсти.
Существуют принадлежащие этому роду, но не определённые до вида ископаемые из Казахстана, Монголии и Китая.
Напишите отзыв о статье "Эггисодоны"
Литература
- Орлов Ю. А. В мире древних животных. — М.: Наука, 1989. — 62—63 с. — 9600 экз. — ISBN 5-02-004617-5.
Ссылки
- [age-of-mammals.ucoz.ru/index/eggysodon/0-150 Век млекопитающих — Эггисодоны]
Отрывок, характеризующий Эггисодоны
Полк князя Андрея был в резервах, которые до второго часа стояли позади Семеновского в бездействии, под сильным огнем артиллерии. Во втором часу полк, потерявший уже более двухсот человек, был двинут вперед на стоптанное овсяное поле, на тот промежуток между Семеновским и курганной батареей, на котором в этот день были побиты тысячи людей и на который во втором часу дня был направлен усиленно сосредоточенный огонь из нескольких сот неприятельских орудий.
Не сходя с этого места и не выпустив ни одного заряда, полк потерял здесь еще третью часть своих людей. Спереди и в особенности с правой стороны, в нерасходившемся дыму, бубухали пушки и из таинственной области дыма, застилавшей всю местность впереди, не переставая, с шипящим быстрым свистом, вылетали ядра и медлительно свистевшие гранаты. Иногда, как бы давая отдых, проходило четверть часа, во время которых все ядра и гранаты перелетали, но иногда в продолжение минуты несколько человек вырывало из полка, и беспрестанно оттаскивали убитых и уносили раненых.
С каждым новым ударом все меньше и меньше случайностей жизни оставалось для тех, которые еще не были убиты. Полк стоял в батальонных колоннах на расстоянии трехсот шагов, но, несмотря на то, все люди полка находились под влиянием одного и того же настроения. Все люди полка одинаково были молчаливы и мрачны. Редко слышался между рядами говор, но говор этот замолкал всякий раз, как слышался попавший удар и крик: «Носилки!» Большую часть времени люди полка по приказанию начальства сидели на земле. Кто, сняв кивер, старательно распускал и опять собирал сборки; кто сухой глиной, распорошив ее в ладонях, начищал штык; кто разминал ремень и перетягивал пряжку перевязи; кто старательно расправлял и перегибал по новому подвертки и переобувался. Некоторые строили домики из калмыжек пашни или плели плетеночки из соломы жнивья. Все казались вполне погружены в эти занятия. Когда ранило и убивало людей, когда тянулись носилки, когда наши возвращались назад, когда виднелись сквозь дым большие массы неприятелей, никто не обращал никакого внимания на эти обстоятельства. Когда же вперед проезжала артиллерия, кавалерия, виднелись движения нашей пехоты, одобрительные замечания слышались со всех сторон. Но самое большое внимание заслуживали события совершенно посторонние, не имевшие никакого отношения к сражению. Как будто внимание этих нравственно измученных людей отдыхало на этих обычных, житейских событиях. Батарея артиллерии прошла пред фронтом полка. В одном из артиллерийских ящиков пристяжная заступила постромку. «Эй, пристяжную то!.. Выправь! Упадет… Эх, не видят!.. – по всему полку одинаково кричали из рядов. В другой раз общее внимание обратила небольшая коричневая собачонка с твердо поднятым хвостом, которая, бог знает откуда взявшись, озабоченной рысцой выбежала перед ряды и вдруг от близко ударившего ядра взвизгнула и, поджав хвост, бросилась в сторону. По всему полку раздалось гоготанье и взвизги. Но развлечения такого рода продолжались минуты, а люди уже более восьми часов стояли без еды и без дела под непроходящим ужасом смерти, и бледные и нахмуренные лица все более бледнели и хмурились.
Князь Андрей, точно так же как и все люди полка, нахмуренный и бледный, ходил взад и вперед по лугу подле овсяного поля от одной межи до другой, заложив назад руки и опустив голову. Делать и приказывать ему нечего было. Все делалось само собою. Убитых оттаскивали за фронт, раненых относили, ряды смыкались. Ежели отбегали солдаты, то они тотчас же поспешно возвращались. Сначала князь Андрей, считая своею обязанностью возбуждать мужество солдат и показывать им пример, прохаживался по рядам; но потом он убедился, что ему нечему и нечем учить их. Все силы его души, точно так же как и каждого солдата, были бессознательно направлены на то, чтобы удержаться только от созерцания ужаса того положения, в котором они были. Он ходил по лугу, волоча ноги, шаршавя траву и наблюдая пыль, которая покрывала его сапоги; то он шагал большими шагами, стараясь попадать в следы, оставленные косцами по лугу, то он, считая свои шаги, делал расчеты, сколько раз он должен пройти от межи до межи, чтобы сделать версту, то ошмурыгывал цветки полыни, растущие на меже, и растирал эти цветки в ладонях и принюхивался к душисто горькому, крепкому запаху. Изо всей вчерашней работы мысли не оставалось ничего. Он ни о чем не думал. Он прислушивался усталым слухом все к тем же звукам, различая свистенье полетов от гула выстрелов, посматривал на приглядевшиеся лица людей 1 го батальона и ждал. «Вот она… эта опять к нам! – думал он, прислушиваясь к приближавшемуся свисту чего то из закрытой области дыма. – Одна, другая! Еще! Попало… Он остановился и поглядел на ряды. „Нет, перенесло. А вот это попало“. И он опять принимался ходить, стараясь делать большие шаги, чтобы в шестнадцать шагов дойти до межи.
