Эгг, Август Леопольд
| Август Леопольд Эгг | |
 | |
| Имя при рождении: |
Augustus Leopold Egg |
|---|---|
| Дата рождения: | |
| Место рождения: | |
| Дата смерти: | |
| Место смерти: | |
| Гражданство: | |
| Жанр: |
портреты |
Август Леопольд Эгг (2 мая 1816 года — 26 марта 1863 года[1]) — викторианской художник, известный своим триптихом «Прошлое и настоящее» (1858), на котором изображен распад викторианской семьи среднего класса.
Биография
Август Эгг родился 2 мая 1816 года в семье Иосифа и Энн Эгг, и был крещён в церкви Сент-Джеймс Пиккадилли в Лондоне 30 мая 1816 года. У него был старший брат Джордж Хин Эгг.
Его отец Иосиф Эгг был богатым оружейником из известной семьи производителей пушек, который иммигрировал в Лондон из Эльзаса[2]. Эгг получил образование в школе Королевской академии, начав учится с 1836 года. Был членом «Клики», группы художников, основанной Ричардом Даддом и другими в конце 1830-х годов (ок. 1837). Эгг стремился сочетать популярность с моральной и социальной активностью, в соответствии с литературными произведениями своего друга Чарльза Диккенса. Вместе с Диккенсом создал «Гильдию литературы и искусства», благотворительную организацию предназначенную для обеспечения социальных выплат художникам и писателелям. Сыграл главную роль в пьесе Эдварда Бульвер-Литтона, чтобы собрать средства для организации.
Ранние картины Эгга, как правило, были иллюстрациями литературных сюжетов. Как и другие члены «Клики», он считал себя последователем Хогарта. Его интерес к Хоггартианским моральным идеям заметен в его парной картине «Жизнь и смерть Бэкингема», изображающей развратную жизнь и смерти времён Реставрации. Тем не менее его картины часто содержат юмористический взгляд на своих объекты, как в его картине «Королева Елизавета обнаруживает, что она уже не молода» (1848).
Эгг также был активным организатором многочисленных выставок, и служил предметом восхищения товарищей-художников за его преданность делу и справедливые взгляды. Он был одним из организаторов выставки «Художественные сокровища» в Манчестере в 1857 году. Избран в Королевскую Академию художеств в 1860 году.
В отличие от большинства других членов «Клики», Эгг также восхищался и произведениями прерафаэлитов, он купил работу молодого Уильяма Холмана Ханта и разрабатывал вместе с ним общие идеи о теории цвета. Его собственный триптих, известный как «Прошлое и настоящее», был написан под серьёзным влиянием работ Ханта. Триптих изображает три отдельные сцены, на одной из них изображается процветающая семья среднего класса, а на двух других бедные и изолированные фигуры - две молодые девушки в спальне и бездомная женщина с ребенком. Зритель, как ожидается, должен понять серию визуальных ключей, которыми связаны между собой эти три сцены. Начинается серия картиной зажиточной семьи в первой части триптиха, где изображён процесс распада семьи из-за супружеской измены матери и грядущее изгнание её из дома. Две остальные сцены изображают разделенных мать и детей, которые несколько лет спустя пребывают в условиях нищеты. Такие картины использовались как аналог воспоминаний - центральная сцена происходит в прошлом - и были по видимому предшественниками кино.
- Past and Present Number One.jpg
«Прошлое и настоящее» часть 1
- Past and Present Number Two.jpg
«Прошлое и настоящее» часть 2
- Past and Present Number Three.jpg
«Прошлое и настоящее» часть 3
Пребывая всё время в плохом состоянии здоровья, Эгг провел последние годы своей жизни в более теплом климате континентальной Европы, где он пишет картину «Путешествующие компаньонки», весьма неоднозначное изображения двух почти идентичных молодых женщин, которые иногда интерпретировались критиками, как попытка представить две стороны одного и того же человека.
Напишите отзыв о статье "Эгг, Август Леопольд"
Примечания
Отрывок, характеризующий Эгг, Август Леопольд
Болконский самым скромным образом, ни разу не упоминая о себе, рассказал дело и прием военного министра.– Ils m'ont recu avec ma nouvelle, comme un chien dans un jeu de quilles, [Они приняли меня с этою вестью, как принимают собаку, когда она мешает игре в кегли,] – заключил он.
Билибин усмехнулся и распустил складки кожи.
– Cependant, mon cher, – сказал он, рассматривая издалека свой ноготь и подбирая кожу над левым глазом, – malgre la haute estime que je professe pour le православное российское воинство, j'avoue que votre victoire n'est pas des plus victorieuses. [Однако, мой милый, при всем моем уважении к православному российскому воинству, я полагаю, что победа ваша не из самых блестящих.]
Он продолжал всё так же на французском языке, произнося по русски только те слова, которые он презрительно хотел подчеркнуть.
– Как же? Вы со всею массой своею обрушились на несчастного Мортье при одной дивизии, и этот Мортье уходит у вас между рук? Где же победа?
– Однако, серьезно говоря, – отвечал князь Андрей, – всё таки мы можем сказать без хвастовства, что это немного получше Ульма…
– Отчего вы не взяли нам одного, хоть одного маршала?
– Оттого, что не всё делается, как предполагается, и не так регулярно, как на параде. Мы полагали, как я вам говорил, зайти в тыл к семи часам утра, а не пришли и к пяти вечера.
– Отчего же вы не пришли к семи часам утра? Вам надо было притти в семь часов утра, – улыбаясь сказал Билибин, – надо было притти в семь часов утра.
– Отчего вы не внушили Бонапарту дипломатическим путем, что ему лучше оставить Геную? – тем же тоном сказал князь Андрей.
– Я знаю, – перебил Билибин, – вы думаете, что очень легко брать маршалов, сидя на диване перед камином. Это правда, а всё таки, зачем вы его не взяли? И не удивляйтесь, что не только военный министр, но и августейший император и король Франц не будут очень осчастливлены вашей победой; да и я, несчастный секретарь русского посольства, не чувствую никакой потребности в знак радости дать моему Францу талер и отпустить его с своей Liebchen [милой] на Пратер… Правда, здесь нет Пратера.
Он посмотрел прямо на князя Андрея и вдруг спустил собранную кожу со лба.
– Теперь мой черед спросить вас «отчего», мой милый, – сказал Болконский. – Я вам признаюсь, что не понимаю, может быть, тут есть дипломатические тонкости выше моего слабого ума, но я не понимаю: Мак теряет целую армию, эрцгерцог Фердинанд и эрцгерцог Карл не дают никаких признаков жизни и делают ошибки за ошибками, наконец, один Кутузов одерживает действительную победу, уничтожает charme [очарование] французов, и военный министр не интересуется даже знать подробности.
– Именно от этого, мой милый. Voyez vous, mon cher: [Видите ли, мой милый:] ура! за царя, за Русь, за веру! Tout ca est bel et bon, [все это прекрасно и хорошо,] но что нам, я говорю – австрийскому двору, за дело до ваших побед? Привезите вы нам свое хорошенькое известие о победе эрцгерцога Карла или Фердинанда – un archiduc vaut l'autre, [один эрцгерцог стоит другого,] как вам известно – хоть над ротой пожарной команды Бонапарте, это другое дело, мы прогремим в пушки. А то это, как нарочно, может только дразнить нас. Эрцгерцог Карл ничего не делает, эрцгерцог Фердинанд покрывается позором. Вену вы бросаете, не защищаете больше, comme si vous nous disiez: [как если бы вы нам сказали:] с нами Бог, а Бог с вами, с вашей столицей. Один генерал, которого мы все любили, Шмит: вы его подводите под пулю и поздравляете нас с победой!… Согласитесь, что раздразнительнее того известия, которое вы привозите, нельзя придумать. C'est comme un fait expres, comme un fait expres. [Это как нарочно, как нарочно.] Кроме того, ну, одержи вы точно блестящую победу, одержи победу даже эрцгерцог Карл, что ж бы это переменило в общем ходе дел? Теперь уж поздно, когда Вена занята французскими войсками.
– Как занята? Вена занята?
– Не только занята, но Бонапарте в Шенбрунне, а граф, наш милый граф Врбна отправляется к нему за приказаниями.
Болконский после усталости и впечатлений путешествия, приема и в особенности после обеда чувствовал, что он не понимает всего значения слов, которые он слышал.
– Нынче утром был здесь граф Лихтенфельс, – продолжал Билибин, – и показывал мне письмо, в котором подробно описан парад французов в Вене. Le prince Murat et tout le tremblement… [Принц Мюрат и все такое…] Вы видите, что ваша победа не очень то радостна, и что вы не можете быть приняты как спаситель…
