Эгерсеги, Кристина

Кристина Эгерсеги
Личная информация
Награды и медали Олимпийские игры Золото Сеул 1988 200 м спина Серебро Сеул 1988 100 м спина Золото Барселона 1992 100 м спина Золото Барселона 1992 200 м спина Золото Барселона 1992 400 м комплекс Золото Атланта 1996 200 м спина Бронза Атланта 1996 400 м комплекс Чемпионаты мира Золото Перт 1991 100 м спина Золото Перт 1991 200 м спина Серебро Рим 1994 200 м спина

Кристи́на Э́герсеги (венг. Egerszegi Krisztina; 16 августа 1974, Будапешт) — венгерская спортсменка, пловчиха, специалистка в плавании на спине и комплексном плавании. Пятикратная Олимпийская чемпионка, многократная чемпионка мира и Европы, одна из наиболее известных и титулованных венгерских спортсменок современности. Первая женщина в истории, выигравшая пять золотых олимпийских медалей в индивидуальных плавательных дисциплинах.

Кристина Эгерсеги родилась 16 августа 1974 года в Будапеште. С юных лет занималась плаванием и показывала при этом настолько выдающиеся результаты, что уже в 14-летнем возрасте одарённая спортсменка была включена в национальную Олимпийскую сборную по плаванию на Олимпийских играх 1988 года в Сеуле. На Олимпиаде неизвестная мировой спортивной общественности юная спортсменка ошеломила специалистов — на 200-х метровке на спине Эгерсеги победила, опередив безусловных фавориток, пловчих ГДР; а на 100-метровке стала второй, уступив лишь знаменитой немке Кристин Отто, выигравшей на этой Олимпиаде шесть золотых медалей. Эгерсеги стала самой молодой олимпийской чемпионкой в плавании за всю историю. После Игр она получила прозвище «мышка», обыгрывающее её фамилию (венг. Egér — мышь) и небольшой вес и рост, на сеульской Олимпиаде её вес составлял лишь 45 кг, на 19 килограмм меньше, чем у легчайшего соперника.

Пик карьеры спортсменки пришёлся на 1991—1992 годы. В 1991 году на чемпионате мира в австралийском Перте Кристина выиграла обе дистанции на спине, а на чемпионате Европы в Афинах она получила три золота — кроме плавания на спине Кристина успешно опробовала дистанцию 400 метров комплексным плаванием. В своём коронном плавании на спине она установила два мировых рекорда 1:00.31 на 100 метрах и 2:06.62 на 200 метрах. Последний результат продержался 16 лет и был побит лишь в феврале 2008 года.

На этих трёх дистанциях Эгерсеги выступила и на Олимпийских играх в Барселоне 1992 года, уверенно победив на всех, причём на 100 и 200 метрах на спине она установила олимпийские рекорды. Эгерсеги стала на этой Олимпиаде одним из трёх трёхкратных олимпийских чемпионов, наряду с двумя другими пловцами — Евгением Садовым из Объединённой команды и Николь Хейслетт из США, причём Эгерсеги стала единственной, кто завоевал три золота в личных дисциплинах.

На следующих Играх в Атланте 1996 года Кристина вновь победила на двухсотметровке на спине, став пятикратной олимпийской чемпионкой и единственной в истории спортсменкой, победившей на этой дистанции на трёх Олимпиадах подряд. На дистанции 400 метров комплексным плаванием Эгерсеги стала третьей.

Кристина Эгерсеги включена в Зал славы пловцов, награждена Олимпийским орденом.

См. также

• Список многократных чемпионов Олимпийских игр

Ссылки

• [www.olympic.org/krisztina-egerszegi Профиль спортсменки на официальном сайте Олимпийского движения]

Отрывок, характеризующий Эгерсеги, Кристина

Опять волна общего любопытства, как и около церкви в Хамовниках, надвинула всех пленных к дороге, и Пьер благодаря своему росту через головы других увидал то, что так привлекло любопытство пленных. В трех колясках, замешавшихся между зарядными ящиками, ехали, тесно сидя друг на друге, разряженные, в ярких цветах, нарумяненные, что то кричащие пискливыми голосами женщины.
С той минуты как Пьер сознал появление таинственной силы, ничто не казалось ему странно или страшно: ни труп, вымазанный для забавы сажей, ни эти женщины, спешившие куда то, ни пожарища Москвы. Все, что видел теперь Пьер, не производило на него почти никакого впечатления – как будто душа его, готовясь к трудной борьбе, отказывалась принимать впечатления, которые могли ослабить ее.
Поезд женщин проехал. За ним тянулись опять телеги, солдаты, фуры, солдаты, палубы, кареты, солдаты, ящики, солдаты, изредка женщины.
Пьер не видал людей отдельно, а видел движение их.
Все эти люди, лошади как будто гнались какой то невидимою силою. Все они, в продолжение часа, во время которого их наблюдал Пьер, выплывали из разных улиц с одним и тем же желанием скорее пройти; все они одинаково, сталкиваясь с другими, начинали сердиться, драться; оскаливались белые зубы, хмурились брови, перебрасывались все одни и те же ругательства, и на всех лицах было одно и то же молодечески решительное и жестоко холодное выражение, которое поутру поразило Пьера при звуке барабана на лице капрала.
Уже перед вечером конвойный начальник собрал свою команду и с криком и спорами втеснился в обозы, и пленные, окруженные со всех сторон, вышли на Калужскую дорогу.
Шли очень скоро, не отдыхая, и остановились только, когда уже солнце стало садиться. Обозы надвинулись одни на других, и люди стали готовиться к ночлегу. Все казались сердиты и недовольны. Долго с разных сторон слышались ругательства, злобные крики и драки. Карета, ехавшая сзади конвойных, надвинулась на повозку конвойных и пробила ее дышлом. Несколько солдат с разных сторон сбежались к повозке; одни били по головам лошадей, запряженных в карете, сворачивая их, другие дрались между собой, и Пьер видел, что одного немца тяжело ранили тесаком в голову.
Казалось, все эти люди испытывали теперь, когда остановились посреди поля в холодных сумерках осеннего вечера, одно и то же чувство неприятного пробуждения от охватившей всех при выходе поспешности и стремительного куда то движения. Остановившись, все как будто поняли, что неизвестно еще, куда идут, и что на этом движении много будет тяжелого и трудного.
С пленными на этом привале конвойные обращались еще хуже, чем при выступлении. На этом привале в первый раз мясная пища пленных была выдана кониною.
От офицеров до последнего солдата было заметно в каждом как будто личное озлобление против каждого из пленных, так неожиданно заменившее прежде дружелюбные отношения.
Озлобление это еще более усилилось, когда при пересчитывании пленных оказалось, что во время суеты, выходя из Москвы, один русский солдат, притворявшийся больным от живота, – бежал. Пьер видел, как француз избил русского солдата за то, что тот отошел далеко от дороги, и слышал, как капитан, его приятель, выговаривал унтер офицеру за побег русского солдата и угрожал ему судом. На отговорку унтер офицера о том, что солдат был болен и не мог идти, офицер сказал, что велено пристреливать тех, кто будет отставать. Пьер чувствовал, что та роковая сила, которая смяла его во время казни и которая была незаметна во время плена, теперь опять овладела его существованием. Ему было страшно; но он чувствовал, как по мере усилий, которые делала роковая сила, чтобы раздавить его, в душе его вырастала и крепла независимая от нее сила жизни.
Пьер поужинал похлебкою из ржаной муки с лошадиным мясом и поговорил с товарищами.
Ни Пьер и никто из товарищей его не говорили ни о том, что они видели в Москве, ни о грубости обращения французов, ни о том распоряжении пристреливать, которое было объявлено им: все были, как бы в отпор ухудшающемуся положению, особенно оживлены и веселы. Говорили о личных воспоминаниях, о смешных сценах, виденных во время похода, и заминали разговоры о настоящем положении.
Солнце давно село. Яркие звезды зажглись кое где по небу; красное, подобное пожару, зарево встающего полного месяца разлилось по краю неба, и огромный красный шар удивительно колебался в сероватой мгле. Становилось светло. Вечер уже кончился, но ночь еще не начиналась. Пьер встал от своих новых товарищей и пошел между костров на другую сторону дороги, где, ему сказали, стояли пленные солдаты. Ему хотелось поговорить с ними. На дороге французский часовой остановил его и велел воротиться.