Эдвардс, Роберт Джеффри

Роберт Джеффри Эдвардс
англ. Robert Geoffrey Edwards
Дата рождения:	27 сентября 1925(1925-09-27)
Место рождения:	Манчестер, Великобритания
Дата смерти:	10 апреля 2013(2013-04-10) (87 лет)
Место смерти:	Великобритания
Страна:	Великобритания
Научная сфера:	экстракорпоральное оплодотворение
Место работы:	Кембриджский университет
Альма-матер:	Бангорский университет Эдинбургский университет
Известен как:	создатель ЭКО, методика искусственного оплодотворения.
Награды и премии:	Нобелевская премия по физиологии и медицине (2010)

Ро́берт Дже́ффри Э́двардс (англ. Robert Geoffrey Edwards; 27 сентября 1925 — 10 апреля 2013) — британский учёный-физиолог, лауреат Нобелевской премии по физиологии и медицине за 2010 год с формулировкой «за разработку технологии искусственного оплодотворения».

Биография

Родился 27 сентября 1925 года в Манчестере, Англия.

После окончания средней школы служил в британской армии. Принимал участие во Второй мировой войне. После демобилизации учился в Бангорском университете (город Бангор, графство Гуинет, Северный Уэльс), затем — в Эдинбургском университете. В 1955 году получил звание доктора философии за диссертационную работу в области эмбрионального развития мышей. С 1958 года работал в Национальном институте медицинских исследований в Лондоне, где инициировал изучение проблемы человеческого оплодотворения. В 1963 году переехал в Кембридж. Там совместно с Патриком Степто открыл первый в мире центр экстракорпорального оплодотворения.

Умер 10 апреля 2013 года в Великобритании в возрасте 87 лет.

Награды

• 1989 — Международная премия короля Фейсала
• 2001 — премия Ласкера «за развитие экстракорпорального оплодотворения — технологии, которая произвела революцию в борьбе с бесплодием»
• 2007 — занял 26-е место в списке 100 величайших ныне живущих гениев по версии «Daily Telegraph»
• 2010 — Нобелевская премия по физиологии и медицине

Ссылки

• A. Abbott. [www.nature.com/news/2010/101004/full/467641a.html Baby boom bags Nobel prize] // Nature. — Vol. 467, P. 641—642 (2010).
• П. Петров. [elementy.ru/news/431426 Нобелевская премия по физиологии и медицине — 2010] // «Элементы.ру», 11.10.2010

Отрывок, характеризующий Эдвардс, Роберт Джеффри

«Уверяю вас, что городу Смоленску не предстоит еще ни малейшей опасности, и невероятно, чтобы оный ею угрожаем был. Я с одной, а князь Багратион с другой стороны идем на соединение перед Смоленском, которое совершится 22 го числа, и обе армии совокупными силами станут оборонять соотечественников своих вверенной вам губернии, пока усилия их удалят от них врагов отечества или пока не истребится в храбрых их рядах до последнего воина. Вы видите из сего, что вы имеете совершенное право успокоить жителей Смоленска, ибо кто защищаем двумя столь храбрыми войсками, тот может быть уверен в победе их». (Предписание Барклая де Толли смоленскому гражданскому губернатору, барону Ашу, 1812 года.)
Народ беспокойно сновал по улицам.
Наложенные верхом возы с домашней посудой, стульями, шкафчиками то и дело выезжали из ворот домов и ехали по улицам. В соседнем доме Ферапонтова стояли повозки и, прощаясь, выли и приговаривали бабы. Дворняжка собака, лая, вертелась перед заложенными лошадьми.
Алпатыч более поспешным шагом, чем он ходил обыкновенно, вошел во двор и прямо пошел под сарай к своим лошадям и повозке. Кучер спал; он разбудил его, велел закладывать и вошел в сени. В хозяйской горнице слышался детский плач, надрывающиеся рыдания женщины и гневный, хриплый крик Ферапонтова. Кухарка, как испуганная курица, встрепыхалась в сенях, как только вошел Алпатыч.
– До смерти убил – хозяйку бил!.. Так бил, так волочил!..
– За что? – спросил Алпатыч.
– Ехать просилась. Дело женское! Увези ты, говорит, меня, не погуби ты меня с малыми детьми; народ, говорит, весь уехал, что, говорит, мы то? Как зачал бить. Так бил, так волочил!
Алпатыч как бы одобрительно кивнул головой на эти слова и, не желая более ничего знать, подошел к противоположной – хозяйской двери горницы, в которой оставались его покупки.
– Злодей ты, губитель, – прокричала в это время худая, бледная женщина с ребенком на руках и с сорванным с головы платком, вырываясь из дверей и сбегая по лестнице на двор. Ферапонтов вышел за ней и, увидав Алпатыча, оправил жилет, волосы, зевнул и вошел в горницу за Алпатычем.
– Аль уж ехать хочешь? – спросил он.
Не отвечая на вопрос и не оглядываясь на хозяина, перебирая свои покупки, Алпатыч спросил, сколько за постой следовало хозяину.
– Сочтем! Что ж, у губернатора был? – спросил Ферапонтов. – Какое решение вышло?
Алпатыч отвечал, что губернатор ничего решительно не сказал ему.
– По нашему делу разве увеземся? – сказал Ферапонтов. – Дай до Дорогобужа по семи рублей за подводу. И я говорю: креста на них нет! – сказал он.
– Селиванов, тот угодил в четверг, продал муку в армию по девяти рублей за куль. Что же, чай пить будете? – прибавил он. Пока закладывали лошадей, Алпатыч с Ферапонтовым напились чаю и разговорились о цене хлебов, об урожае и благоприятной погоде для уборки.
– Однако затихать стала, – сказал Ферапонтов, выпив три чашки чая и поднимаясь, – должно, наша взяла. Сказано, не пустят. Значит, сила… А намесь, сказывали, Матвей Иваныч Платов их в реку Марину загнал, тысяч осьмнадцать, что ли, в один день потопил.
Алпатыч собрал свои покупки, передал их вошедшему кучеру, расчелся с хозяином. В воротах прозвучал звук колес, копыт и бубенчиков выезжавшей кибиточки.
Было уже далеко за полдень; половина улицы была в тени, другая была ярко освещена солнцем. Алпатыч взглянул в окно и пошел к двери. Вдруг послышался странный звук дальнего свиста и удара, и вслед за тем раздался сливающийся гул пушечной пальбы, от которой задрожали стекла.