Эдельштейн, Лиза
Поделись знанием:
Получив известие о болезни Наташи, графиня, еще не совсем здоровая и слабая, с Петей и со всем домом приехала в Москву, и все семейство Ростовых перебралось от Марьи Дмитриевны в свой дом и совсем поселилось в Москве.
Болезнь Наташи была так серьезна, что, к счастию ее и к счастию родных, мысль о всем том, что было причиной ее болезни, ее поступок и разрыв с женихом перешли на второй план. Она была так больна, что нельзя было думать о том, насколько она была виновата во всем случившемся, тогда как она не ела, не спала, заметно худела, кашляла и была, как давали чувствовать доктора, в опасности. Надо было думать только о том, чтобы помочь ей. Доктора ездили к Наташе и отдельно и консилиумами, говорили много по французски, по немецки и по латыни, осуждали один другого, прописывали самые разнообразные лекарства от всех им известных болезней; но ни одному из них не приходила в голову та простая мысль, что им не может быть известна та болезнь, которой страдала Наташа, как не может быть известна ни одна болезнь, которой одержим живой человек: ибо каждый живой человек имеет свои особенности и всегда имеет особенную и свою новую, сложную, неизвестную медицине болезнь, не болезнь легких, печени, кожи, сердца, нервов и т. д., записанных в медицине, но болезнь, состоящую из одного из бесчисленных соединений в страданиях этих органов. Эта простая мысль не могла приходить докторам (так же, как не может прийти колдуну мысль, что он не может колдовать) потому, что их дело жизни состояло в том, чтобы лечить, потому, что за то они получали деньги, и потому, что на это дело они потратили лучшие годы своей жизни. Но главное – мысль эта не могла прийти докторам потому, что они видели, что они несомненно полезны, и были действительно полезны для всех домашних Ростовых. Они были полезны не потому, что заставляли проглатывать больную большей частью вредные вещества (вред этот был мало чувствителен, потому что вредные вещества давались в малом количестве), но они полезны, необходимы, неизбежны были (причина – почему всегда есть и будут мнимые излечители, ворожеи, гомеопаты и аллопаты) потому, что они удовлетворяли нравственной потребности больной и людей, любящих больную. Они удовлетворяли той вечной человеческой потребности надежды на облегчение, потребности сочувствия и деятельности, которые испытывает человек во время страдания. Они удовлетворяли той вечной, человеческой – заметной в ребенке в самой первобытной форме – потребности потереть то место, которое ушиблено. Ребенок убьется и тотчас же бежит в руки матери, няньки для того, чтобы ему поцеловали и потерли больное место, и ему делается легче, когда больное место потрут или поцелуют. Ребенок не верит, чтобы у сильнейших и мудрейших его не было средств помочь его боли. И надежда на облегчение и выражение сочувствия в то время, как мать трет его шишку, утешают его. Доктора для Наташи были полезны тем, что они целовали и терли бобо, уверяя, что сейчас пройдет, ежели кучер съездит в арбатскую аптеку и возьмет на рубль семь гривен порошков и пилюль в хорошенькой коробочке и ежели порошки эти непременно через два часа, никак не больше и не меньше, будет в отварной воде принимать больная.
Что же бы делали Соня, граф и графиня, как бы они смотрели на слабую, тающую Наташу, ничего не предпринимая, ежели бы не было этих пилюль по часам, питья тепленького, куриной котлетки и всех подробностей жизни, предписанных доктором, соблюдать которые составляло занятие и утешение для окружающих? Чем строже и сложнее были эти правила, тем утешительнее было для окружающих дело. Как бы переносил граф болезнь своей любимой дочери, ежели бы он не знал, что ему стоила тысячи рублей болезнь Наташи и что он не пожалеет еще тысяч, чтобы сделать ей пользу: ежели бы он не знал, что, ежели она не поправится, он не пожалеет еще тысяч и повезет ее за границу и там сделает консилиумы; ежели бы он не имел возможности рассказывать подробности о том, как Метивье и Феллер не поняли, а Фриз понял, и Мудров еще лучше определил болезнь? Что бы делала графиня, ежели бы она не могла иногда ссориться с больной Наташей за то, что она не вполне соблюдает предписаний доктора?
– Эдак никогда не выздоровеешь, – говорила она, за досадой забывая свое горе, – ежели ты не будешь слушаться доктора и не вовремя принимать лекарство! Ведь нельзя шутить этим, когда у тебя может сделаться пневмония, – говорила графиня, и в произношении этого непонятного не для нее одной слова, она уже находила большое утешение. Что бы делала Соня, ежели бы у ней не было радостного сознания того, что она не раздевалась три ночи первое время для того, чтобы быть наготове исполнять в точности все предписания доктора, и что она теперь не спит ночи, для того чтобы не пропустить часы, в которые надо давать маловредные пилюли из золотой коробочки? Даже самой Наташе, которая хотя и говорила, что никакие лекарства не вылечат ее и что все это глупости, – и ей было радостно видеть, что для нее делали так много пожертвований, что ей надо было в известные часы принимать лекарства, и даже ей радостно было то, что она, пренебрегая исполнением предписанного, могла показывать, что она не верит в лечение и не дорожит своей жизнью.
Доктор ездил каждый день, щупал пульс, смотрел язык и, не обращая внимания на ее убитое лицо, шутил с ней. Но зато, когда он выходил в другую комнату, графиня поспешно выходила за ним, и он, принимая серьезный вид и покачивая задумчиво головой, говорил, что, хотя и есть опасность, он надеется на действие этого последнего лекарства, и что надо ждать и посмотреть; что болезнь больше нравственная, но…
Графиня, стараясь скрыть этот поступок от себя и от доктора, всовывала ему в руку золотой и всякий раз с успокоенным сердцем возвращалась к больной.
Признаки болезни Наташи состояли в том, что она мало ела, мало спала, кашляла и никогда не оживлялась. Доктора говорили, что больную нельзя оставлять без медицинской помощи, и поэтому в душном воздухе держали ее в городе. И лето 1812 года Ростовы не уезжали в деревню.
Несмотря на большое количество проглоченных пилюль, капель и порошков из баночек и коробочек, из которых madame Schoss, охотница до этих вещиц, собрала большую коллекцию, несмотря на отсутствие привычной деревенской жизни, молодость брала свое: горе Наташи начало покрываться слоем впечатлений прожитой жизни, оно перестало такой мучительной болью лежать ей на сердце, начинало становиться прошедшим, и Наташа стала физически оправляться.
Наташа была спокойнее, но не веселее. Она не только избегала всех внешних условий радости: балов, катанья, концертов, театра; но она ни разу не смеялась так, чтобы из за смеха ее не слышны были слезы. Она не могла петь. Как только начинала она смеяться или пробовала одна сама с собой петь, слезы душили ее: слезы раскаяния, слезы воспоминаний о том невозвратном, чистом времени; слезы досады, что так, задаром, погубила она свою молодую жизнь, которая могла бы быть так счастлива. Смех и пение особенно казались ей кощунством над ее горем. О кокетстве она и не думала ни раза; ей не приходилось даже воздерживаться. Она говорила и чувствовала, что в это время все мужчины были для нее совершенно то же, что шут Настасья Ивановна. Внутренний страж твердо воспрещал ей всякую радость. Да и не было в ней всех прежних интересов жизни из того девичьего, беззаботного, полного надежд склада жизни. Чаще и болезненнее всего вспоминала она осенние месяцы, охоту, дядюшку и святки, проведенные с Nicolas в Отрадном. Что бы она дала, чтобы возвратить хоть один день из того времени! Но уж это навсегда было кончено. Предчувствие не обманывало ее тогда, что то состояние свободы и открытости для всех радостей никогда уже не возвратится больше. Но жить надо было.
Ей отрадно было думать, что она не лучше, как она прежде думала, а хуже и гораздо хуже всех, всех, кто только есть на свете. Но этого мало было. Она знала это и спрашивала себя: «Что ж дальше?А дальше ничего не было. Не было никакой радости в жизни, а жизнь проходила. Наташа, видимо, старалась только никому не быть в тягость и никому не мешать, но для себя ей ничего не нужно было. Она удалялась от всех домашних, и только с братом Петей ей было легко. С ним она любила бывать больше, чем с другими; и иногда, когда была с ним с глазу на глаз, смеялась. Она почти не выезжала из дому и из приезжавших к ним рада была только одному Пьеру. Нельзя было нежнее, осторожнее и вместе с тем серьезнее обращаться, чем обращался с нею граф Безухов. Наташа Осссознательно чувствовала эту нежность обращения и потому находила большое удовольствие в его обществе. Но она даже не была благодарна ему за его нежность; ничто хорошее со стороны Пьера не казалось ей усилием. Пьеру, казалось, так естественно быть добрым со всеми, что не было никакой заслуги в его доброте. Иногда Наташа замечала смущение и неловкость Пьера в ее присутствии, в особенности, когда он хотел сделать для нее что нибудь приятное или когда он боялся, чтобы что нибудь в разговоре не навело Наташу на тяжелые воспоминания. Она замечала это и приписывала это его общей доброте и застенчивости, которая, по ее понятиям, таковая же, как с нею, должна была быть и со всеми. После тех нечаянных слов о том, что, ежели бы он был свободен, он на коленях бы просил ее руки и любви, сказанных в минуту такого сильного волнения для нее, Пьер никогда не говорил ничего о своих чувствах к Наташе; и для нее было очевидно, что те слова, тогда так утешившие ее, были сказаны, как говорятся всякие бессмысленные слова для утешения плачущего ребенка. Не оттого, что Пьер был женатый человек, но оттого, что Наташа чувствовала между собою и им в высшей степени ту силу нравственных преград – отсутствие которой она чувствовала с Kyрагиным, – ей никогда в голову не приходило, чтобы из ее отношений с Пьером могла выйти не только любовь с ее или, еще менее, с его стороны, но даже и тот род нежной, признающей себя, поэтической дружбы между мужчиной и женщиной, которой она знала несколько примеров.
| Лиза Эдельштейн | |
| Lisa Edelstein | |
 | |
| Дата рождения: | |
|---|---|
| Место рождения: | |
| Гражданство: | |
| Профессия: | |
| Карьера: |
1991 — настоящее время |
Ли́за Э́дельштейн (англ. Lisa Edelstein; произносится Ли́за Э́́делстин — МФА [ˈliːsə ˈɛdəlstiːn][1], род. 21 мая 1966, Бостон, Массачусетс, США) — американская актриса и драматург. Наиболее известна своей ролью Лизы Кадди в сериале «Доктор Хаус».
Биография
Лиза Эдельштейн родилась 21 мая 1966 года в еврейской семье в Бостоне, Массачусетс, дочь Бонни и Элвина Эдельштейна, педиатра в Нью-Джерси в больнице Chilton Memorial. Младшая из трёх детей, она выросла в Уэйне (округ Пассеик, Нью-Джерси) и посещала Wayne Valley High School, которую закончила в 1984[2]. В 18 лет Лиза переехала в Нью-Йорк изучать театральное искусство в Школе изобразительных искусств Нью-Йоркского университета.
В настоящее время живёт в столетнем доме в Лос-Анджелесе вместе с котом и тремя собаками, которых она приютила[3]. Практикует аштанга-йогу шесть дней в неделю[4]. Вегетарианка[5]. В свободное время пишет, сочиняет музыку и рисует[6].
Карьера
Одной из первых ролей Эдельштейн стало участие в мюзикле «Positive Me», который был посвящён борьбе со СПИДом. Также у неё были гостевые роли в нескольких комедиях. Лиза участвовала в качестве приглашённой ведущей в передаче «Awake on the Wild Side», которая транслировалась по кабельному телевидению в 1990 году. Большинство своих ролей актриса исполнила на телевидении, часть из них являлись эпизодическими, но при этом достаточно яркими. Например, Лиза Эдельштейн сыграла лесбиянку Ронду Рот в сериале «Относительность» в 1996, девушку по вызову в сериале «Западное крыло» в 1999, М→Ж транссексуалку Сидни Мак-Каулиф в «Элли Макбил», подругу Бена в «Фелисити» в 2001 и ортодоксальную еврейку в сериале «Семейный закон».
Лиза Эдельштейн снималась и в довольно известных кинофильмах, в числе которых «Чего хотят женщины» с Мелом Гибсоном и Хелен Хант, «Лучше не бывает» с Джеком Николсоном, «Дежурный папа» с Эдди Мерфи и «Сохраняя веру» с Беном Стиллером и Эдвардом Нортоном.
В 2004 была приглашена на роль доктора Лизы Кадди, главврача больницы Принстон-Плейнсборо, в сериал «Доктор Хаус», в котором снималась с 1 по 7 сезон. Начиная с 8 сезона она покидает съемочную площадку, чтобы сосредоточиться на новых проектах[7].
В 2014 году Эдельштейн начала играть ведущую роль в сериале «Руководство подруг к разводу»[8].
Личная жизнь
С 25 мая 2014 года Лиза замужем за художником Робертом Расселлом[9].
Фильмография
| Год | Русское название | Оригинальное название | Роль | |
|---|---|---|---|---|
| 1991 | ф | Дорз | The Doors | визажист |
| 1992 | с | Без ума от тебя | Mad About You | Линн Стоддард |
| 1992 | с | Закон Лос-Анджелеса | L.A. Law | имя персонажа неизвестно |
| 1993 | с | Крылья (англ.) | Wings | Марша Пиблз |
| 1993 | с | Сайнфелд | Seinfeld | Карен |
| 1994 | с | Шоу Ларри Сандерса (англ.) | The Larry Sanders Show | Дайан Френч |
| 1994 | с | Wild Oats (англ.) | Wild Oats | имя персонажа неизвестно |
| 1994 | ф | Любовная история | Love Affair | ассистент в студии |
| 1995 | с | Партнёры (англ.) | Partners | Синди Волф |
| 1996 | с | Нед и Стейси | Ned & Stacey | Жанин |
| 1996 | с | Относительность (англ.) | Relativity | Ронда Рот |
| 1997 | с | Скорая помощь | ER | Эгги Ортон |
| 1997—1997 | с | Сибилл (англ.) | Cybill | Кристен Кларк |
| 1997 | ки | Blade Runner | Blade Runner | Кристал Стил |
| 1997 | ф | Лучше не бывает | As Good as It Gets | женщина за столом |
| 1995—1997 | с | Almost Perfect (англ.) | Almost Perfect | Пэтти Карп |
| 1998 | тф | Astoria (англ.) | Astoria | имя персонажа неизвестно |
| 1998 | с | In the Loop (англ.) | In the Loop | имя персонажа неизвестно |
| 1998 | с | Журнал мод | Just Shoot Me! | Эрин Саймон |
| 1998 | с | Фрейзьер | Frasier | Кейтлин |
| 1998 | мф | Бэтмен и Супермен | The Batman Superman Movie: World's Finest | Мерси Грейвз |
| 1998 | тф | Indiscreet (англ.) | Indiscreet | Бет Сассмен |
| 1998 | ф | Лос-Анджелес без карты | L.A. Without a Map | Сандра |
| 1998 | ф | Я тебя теряю | I'm Losing You | пациент Дайэнты |
| 1998 | ф | Коварный план Сюзан (англ.) | Susan’s Plan | Пенни Майерс |
| 1998 | с | Conrad Bloom (англ.) | Conrad Bloom | Никки Фанаро |
| 1999 | с | Доктора Лос-Анджелеса (англ.) | L.A. Doctors | Донна Бэшер |
| 1999 | с | Ночь спорта | Sports Night | Бобби Бернштейн |
| 1999 | ф | Тридцать дней | 30 Days | Дэниель |
| 1999 | тф | Legal Aid | Legal Aid | имя персонажа неизвестно |
| 1996—2000 | мс | Супермен (англ.) | Superman: The Animated Series | Мерси Грейвз |
| 2000 | с | Grapevine (англ.) | Grapevine | Лейла |
| 2000 | ф | Сохраняя веру | Keeping the Faith | Эли Декер |
| 1999—2000 | с | Западное крыло | The West Wing | Бриттани "Лори" Роллинз |
| 2000 | с | Гросс Пойнт (англ.) | Grosse Pointe | Шоун Шапиро |
| 2000 | ф | Чего хотят женщины | What Women Want | Дина |
| 2000—2001 | с | Элли Макбил | Ally McBeal | Синди МакКолифф |
| 2001 | с | Семейный закон (англ.) | Family Law | доктор Рэйчел Томпкинс |
| 2001 | мс | The Zeta Project (англ.) | The Zeta Project | Гвен |
| 2001 | тф | Чёрная река | Black River | Лора Кросби |
| 2001 | с | Возвращение в Калифорнию (англ.) | Going to California | Дэйна |
| 2002 | с | Leap of Faith (англ.) | Leap of Faith | Пэтти |
| 2001—2002 | с | Felicity (англ.) | Felicity | Лорен |
| 2002 | тф | Мания | Obsessed | Шарлотта |
| 2003 | с | Сваха | Miss Match | Карен |
| 2003 | с | Клиника Сан-Франциско (англ.) | Presidio Med | Жанин Ротман |
| 2003 | ф | Дежурный папа | Daddy Day Care | мама Криспина |
| 2003 | с | Watching Ellie (англ.) | Watching Ellie | Зои |
| 2003 | тф | A Date with Darkness: The Trial and Capture of Andrew Luster (англ.) | A Date with Darkness: The Trial and Capture of Andrew Luster | Мэив Фокс |
| 2003 | с | The Practice (англ.) | The Practice | Дайан Уорд |
| 2003 | с | Без следа | Without a Trace | доктор Лианна Сардо |
| 2004 | с | Справедливая Эми | Judging Amy | Сильвия Данфорт |
| 2005 | тф | Отцы и дети | Fathers and Sons | Ирен |
| 2003—2005 | мс | Лига справедливости | Justice League | Мерси Грейвз |
| 2005 | ф | Скажи «дядя» | Say Uncle | Сара Фабер |
| 2005 | тф | Миссис Харрис (англ.) | Mrs. Harris | судебный психолог |
| 2006 | ф | Grilled (англ.) | Grilled | Кэролин |
| 2007 | ф | My Lunch with Larry (англ.) | My Lunch with Larry | Линда Готтлейб |
| 2007 | мс | Царь горы | King of the Hill | Алексис |
| 2007—2008 | мс | Американский папаша! | American Dad! | Шерри Ротберг |
| 2008 | тф | Special Delivery (англ.) | Special Delivery | Максин Картер |
| 2004—2011 | с | Доктор Хаус | House, M.D. | доктор Лиза Кадди |
| 2009—2012 | с | Хорошая жена | The Good Wife | Селеста Серрано |
| 2012 | с | Элементарно | Elementary | Хезер Ваноун |
| 2013 | с | Касл | Castle | Рэйчел МакКорд |
| 2013—2014 | мс | Легенда о Корре | The Legend of Korra | Кая |
| 2013—2014 | мс | Скандал | Scandal | Сара Станер |
| 2014 | с | Руководство подруг к разводу | Girlfriends' Guide to Divorce | Эбби |
Напишите отзыв о статье "Эдельштейн, Лиза"
Примечания
- ↑ [inogolo.com/query.php?qstr=Edelstein&key=1 How to pronounce Edelstein] — inogolo, [www.loc.gov/nls/other/sayhow/efgh.html#e Say How?] — NLS/BPH, [www.youtube.com/watch?v=epuhZXWS1Wk YouTube — ♥Lisa Edelstein♥ (House/interview)].
- ↑ Rohan, Virginia. [www.northjersey.com/page.php?qstr=eXJpcnk3ZjczN2Y3dnFlZUVFeXkxOTMmZmdiZWw3Zjd2cWVlRUV5eTcxNTE5NDcmeXJpcnk3ZjcxN2Y3dnFlZUVFeXk3 «North Jersey-bred and talented too»], The Record (Bergen County), June 18, 2007. Accessed June 25, 2007. «Lisa Edelstein: Class of 1984, Wayne Valley High School»
- ↑ [www.thepetpress-la.com/articles/lisaedelstein.htm The Dean of Medicine on TV’s House Is Often Called The Florence Nightingale of Dogs] — March 2006
- ↑ [www.iyogalife.com/cms/publish/article_335.shtml Mysore style Ashtanga Yoga]
- ↑ [www.bullz-eye.com/television_reviews/interviews/2006/lisa_edelstein.htm A Chat with Lisa Edelstein] — September 4, 2006
- ↑ [www.fox.com/house/bios/lisa.htm FOX.com Biography]
- ↑ [insidetv.ew.com/2011/05/17/lisa-edelstein-leaving-house/ Lisa Edelstein leaves House | Inside TV | EW.com]
- ↑ Nellie Andreeva. [deadline.com/2014/02/bravo-marti-noxon-girlfriends-guide-to-divorce-first-scripted-series-686087/ Bravo Picks Up Marti Noxon’s ‘Girlfriends’ Guide To Divorce’ As First Scripted Series]. Deadline.com (19 февраля 2014). Проверено 25 августа 2014.
- ↑ [www.people.com/people/article/0,,20820327,00.html/ Lisa Edelstein of House Is Married]
Ссылки
-
На Викискладе есть медиафайлы по теме Лиза Эдельштейн - Лиза Эдельштейн (англ.) на сайте Internet Movie Database
| ||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Эдельштейн, Лиза
Получив известие о болезни Наташи, графиня, еще не совсем здоровая и слабая, с Петей и со всем домом приехала в Москву, и все семейство Ростовых перебралось от Марьи Дмитриевны в свой дом и совсем поселилось в Москве.
Болезнь Наташи была так серьезна, что, к счастию ее и к счастию родных, мысль о всем том, что было причиной ее болезни, ее поступок и разрыв с женихом перешли на второй план. Она была так больна, что нельзя было думать о том, насколько она была виновата во всем случившемся, тогда как она не ела, не спала, заметно худела, кашляла и была, как давали чувствовать доктора, в опасности. Надо было думать только о том, чтобы помочь ей. Доктора ездили к Наташе и отдельно и консилиумами, говорили много по французски, по немецки и по латыни, осуждали один другого, прописывали самые разнообразные лекарства от всех им известных болезней; но ни одному из них не приходила в голову та простая мысль, что им не может быть известна та болезнь, которой страдала Наташа, как не может быть известна ни одна болезнь, которой одержим живой человек: ибо каждый живой человек имеет свои особенности и всегда имеет особенную и свою новую, сложную, неизвестную медицине болезнь, не болезнь легких, печени, кожи, сердца, нервов и т. д., записанных в медицине, но болезнь, состоящую из одного из бесчисленных соединений в страданиях этих органов. Эта простая мысль не могла приходить докторам (так же, как не может прийти колдуну мысль, что он не может колдовать) потому, что их дело жизни состояло в том, чтобы лечить, потому, что за то они получали деньги, и потому, что на это дело они потратили лучшие годы своей жизни. Но главное – мысль эта не могла прийти докторам потому, что они видели, что они несомненно полезны, и были действительно полезны для всех домашних Ростовых. Они были полезны не потому, что заставляли проглатывать больную большей частью вредные вещества (вред этот был мало чувствителен, потому что вредные вещества давались в малом количестве), но они полезны, необходимы, неизбежны были (причина – почему всегда есть и будут мнимые излечители, ворожеи, гомеопаты и аллопаты) потому, что они удовлетворяли нравственной потребности больной и людей, любящих больную. Они удовлетворяли той вечной человеческой потребности надежды на облегчение, потребности сочувствия и деятельности, которые испытывает человек во время страдания. Они удовлетворяли той вечной, человеческой – заметной в ребенке в самой первобытной форме – потребности потереть то место, которое ушиблено. Ребенок убьется и тотчас же бежит в руки матери, няньки для того, чтобы ему поцеловали и потерли больное место, и ему делается легче, когда больное место потрут или поцелуют. Ребенок не верит, чтобы у сильнейших и мудрейших его не было средств помочь его боли. И надежда на облегчение и выражение сочувствия в то время, как мать трет его шишку, утешают его. Доктора для Наташи были полезны тем, что они целовали и терли бобо, уверяя, что сейчас пройдет, ежели кучер съездит в арбатскую аптеку и возьмет на рубль семь гривен порошков и пилюль в хорошенькой коробочке и ежели порошки эти непременно через два часа, никак не больше и не меньше, будет в отварной воде принимать больная.
Что же бы делали Соня, граф и графиня, как бы они смотрели на слабую, тающую Наташу, ничего не предпринимая, ежели бы не было этих пилюль по часам, питья тепленького, куриной котлетки и всех подробностей жизни, предписанных доктором, соблюдать которые составляло занятие и утешение для окружающих? Чем строже и сложнее были эти правила, тем утешительнее было для окружающих дело. Как бы переносил граф болезнь своей любимой дочери, ежели бы он не знал, что ему стоила тысячи рублей болезнь Наташи и что он не пожалеет еще тысяч, чтобы сделать ей пользу: ежели бы он не знал, что, ежели она не поправится, он не пожалеет еще тысяч и повезет ее за границу и там сделает консилиумы; ежели бы он не имел возможности рассказывать подробности о том, как Метивье и Феллер не поняли, а Фриз понял, и Мудров еще лучше определил болезнь? Что бы делала графиня, ежели бы она не могла иногда ссориться с больной Наташей за то, что она не вполне соблюдает предписаний доктора?
– Эдак никогда не выздоровеешь, – говорила она, за досадой забывая свое горе, – ежели ты не будешь слушаться доктора и не вовремя принимать лекарство! Ведь нельзя шутить этим, когда у тебя может сделаться пневмония, – говорила графиня, и в произношении этого непонятного не для нее одной слова, она уже находила большое утешение. Что бы делала Соня, ежели бы у ней не было радостного сознания того, что она не раздевалась три ночи первое время для того, чтобы быть наготове исполнять в точности все предписания доктора, и что она теперь не спит ночи, для того чтобы не пропустить часы, в которые надо давать маловредные пилюли из золотой коробочки? Даже самой Наташе, которая хотя и говорила, что никакие лекарства не вылечат ее и что все это глупости, – и ей было радостно видеть, что для нее делали так много пожертвований, что ей надо было в известные часы принимать лекарства, и даже ей радостно было то, что она, пренебрегая исполнением предписанного, могла показывать, что она не верит в лечение и не дорожит своей жизнью.
Доктор ездил каждый день, щупал пульс, смотрел язык и, не обращая внимания на ее убитое лицо, шутил с ней. Но зато, когда он выходил в другую комнату, графиня поспешно выходила за ним, и он, принимая серьезный вид и покачивая задумчиво головой, говорил, что, хотя и есть опасность, он надеется на действие этого последнего лекарства, и что надо ждать и посмотреть; что болезнь больше нравственная, но…
Графиня, стараясь скрыть этот поступок от себя и от доктора, всовывала ему в руку золотой и всякий раз с успокоенным сердцем возвращалась к больной.
Признаки болезни Наташи состояли в том, что она мало ела, мало спала, кашляла и никогда не оживлялась. Доктора говорили, что больную нельзя оставлять без медицинской помощи, и поэтому в душном воздухе держали ее в городе. И лето 1812 года Ростовы не уезжали в деревню.
Несмотря на большое количество проглоченных пилюль, капель и порошков из баночек и коробочек, из которых madame Schoss, охотница до этих вещиц, собрала большую коллекцию, несмотря на отсутствие привычной деревенской жизни, молодость брала свое: горе Наташи начало покрываться слоем впечатлений прожитой жизни, оно перестало такой мучительной болью лежать ей на сердце, начинало становиться прошедшим, и Наташа стала физически оправляться.
Наташа была спокойнее, но не веселее. Она не только избегала всех внешних условий радости: балов, катанья, концертов, театра; но она ни разу не смеялась так, чтобы из за смеха ее не слышны были слезы. Она не могла петь. Как только начинала она смеяться или пробовала одна сама с собой петь, слезы душили ее: слезы раскаяния, слезы воспоминаний о том невозвратном, чистом времени; слезы досады, что так, задаром, погубила она свою молодую жизнь, которая могла бы быть так счастлива. Смех и пение особенно казались ей кощунством над ее горем. О кокетстве она и не думала ни раза; ей не приходилось даже воздерживаться. Она говорила и чувствовала, что в это время все мужчины были для нее совершенно то же, что шут Настасья Ивановна. Внутренний страж твердо воспрещал ей всякую радость. Да и не было в ней всех прежних интересов жизни из того девичьего, беззаботного, полного надежд склада жизни. Чаще и болезненнее всего вспоминала она осенние месяцы, охоту, дядюшку и святки, проведенные с Nicolas в Отрадном. Что бы она дала, чтобы возвратить хоть один день из того времени! Но уж это навсегда было кончено. Предчувствие не обманывало ее тогда, что то состояние свободы и открытости для всех радостей никогда уже не возвратится больше. Но жить надо было.
Ей отрадно было думать, что она не лучше, как она прежде думала, а хуже и гораздо хуже всех, всех, кто только есть на свете. Но этого мало было. Она знала это и спрашивала себя: «Что ж дальше?А дальше ничего не было. Не было никакой радости в жизни, а жизнь проходила. Наташа, видимо, старалась только никому не быть в тягость и никому не мешать, но для себя ей ничего не нужно было. Она удалялась от всех домашних, и только с братом Петей ей было легко. С ним она любила бывать больше, чем с другими; и иногда, когда была с ним с глазу на глаз, смеялась. Она почти не выезжала из дому и из приезжавших к ним рада была только одному Пьеру. Нельзя было нежнее, осторожнее и вместе с тем серьезнее обращаться, чем обращался с нею граф Безухов. Наташа Осссознательно чувствовала эту нежность обращения и потому находила большое удовольствие в его обществе. Но она даже не была благодарна ему за его нежность; ничто хорошее со стороны Пьера не казалось ей усилием. Пьеру, казалось, так естественно быть добрым со всеми, что не было никакой заслуги в его доброте. Иногда Наташа замечала смущение и неловкость Пьера в ее присутствии, в особенности, когда он хотел сделать для нее что нибудь приятное или когда он боялся, чтобы что нибудь в разговоре не навело Наташу на тяжелые воспоминания. Она замечала это и приписывала это его общей доброте и застенчивости, которая, по ее понятиям, таковая же, как с нею, должна была быть и со всеми. После тех нечаянных слов о том, что, ежели бы он был свободен, он на коленях бы просил ее руки и любви, сказанных в минуту такого сильного волнения для нее, Пьер никогда не говорил ничего о своих чувствах к Наташе; и для нее было очевидно, что те слова, тогда так утешившие ее, были сказаны, как говорятся всякие бессмысленные слова для утешения плачущего ребенка. Не оттого, что Пьер был женатый человек, но оттого, что Наташа чувствовала между собою и им в высшей степени ту силу нравственных преград – отсутствие которой она чувствовала с Kyрагиным, – ей никогда в голову не приходило, чтобы из ее отношений с Пьером могла выйти не только любовь с ее или, еще менее, с его стороны, но даже и тот род нежной, признающей себя, поэтической дружбы между мужчиной и женщиной, которой она знала несколько примеров.
