Эдем

Запрос «Райский сад» перенаправляется сюда; см. также другие значения.

Эде́м, или Еде́м (ивр. ‏גַּן עֵדֶן‏‎, Gan Eden; араб. جنة عدن‎, Jannat ‘Adn) — райский сад в Библии (книга Бытия), место первоначального обитания людей. Как подчёркивает религиовед Мирча Элиаде, слово «Эдем» израильтяне сближали с словом е’den — «наслаждение». Географическое месторасположение трактуется от Армянского нагорья и Загроса до Южной Месопотамии. Наиболее вероятна привязка к высокогорным озёрам Ван или Урмия.

В Ветхом Завете

Согласно книге Бытия, Эдем располагался «на востоке» (Быт. 2:8).

Из Едема выходила река для орошения рая; и потом разделялась на четыре реки. Имя одной Фисон (Пишон): она обтекает всю землю Хавила, ту, где золото; и золото той земли хорошее; там бдолах и камень оникс. Имя второй реки Гихон [Геон]: она обтекает всю землю Куш. Имя третьей реки Хиддекель [ Тигр ]: она протекает пред Ассириею. Четвёртая река Евфрат (Прат ) (Быт. 2:10-14)

Обитающие в нём люди, Адам и Ева, были, согласно традиционному представлению, бессмертны (в то же время Быт. 3:22 указывает, что бессмертие было им доступно в виде Дерева жизни) и безгрешны, однако, соблазнённые змеем, они съели плод с запретного Древа познания добра и зла, совершив грехопадение, в результате чего утратили доступ к Дереву жизни и обрели страдание. Бог закрыл Рай для людей, изгнал их, поставив на страже Херувима с пламенным мечом (Быт. 3:24).

Версии о местонахождении Эдема

По поводу отождествления рек Фисон и Гихон мнения исследователей расходятся. Среди возможных вариантов упоминаются такие реки, как Аракс, Ганг, Керхе, Карун (в Эламе), Дияла, Вади ар-Рума и даже Нил. Еврейская религиозная традиция отождествляет реку Гихон с одноименным источником в Иерусалиме.

Поскольку Персидский залив в древности считался местом, куда впадали эти реки, то его иногда отождествляли с большой рекой, разделяющейся на четыре. Такое отождествление залива с рекой подкрепляет основанное на библейском тексте (Быт. 2:10-14) мнение, что Сад Эдемский был расположен к востоку от «Шинара» (возможно, Шумера). Этимология слова «Эдем» выводится сторонниками этой гипотезы от шумерского слова эдин (`равнина`) — географического термина, которым часто обозначается равнина между Тигром и Евфратом в южной Месопотамии. Другие исследователи полагают, что единая река-исток находилась на севере у начала Тигра и Евфрата; в этом случае, однако, возникает проблема идентификации рек Пишон и Гихон. О местонахождении Эдема и его рек до сих пор ведутся споры.

Профессор археологии Юрис Заринс помещает Эдем и райский сад на дно Персидского залива. Его исследование основывалось на многочисленных источниках, в том числе космических съёмках LANDSAT. Согласно этой теории, река Гихон могла соответствовать реке Карун в Иране, а река Фисон — высохшей реке Вади-Батин, ранее орошавшей плодородную центральную часть Аравии. Около шести тысячелетий назад обильная плодородная земля была затоплена, и её жителям пришлось бежать от стихии. В поддержку его гипотезы о реке Фисон высказался Джеймс А. Зауэр

Британский историк, бывший директор Института по изучению междисциплинарных наук Дэвид Рол утверждает, что установил местонахождение легендарного Эдемского сада в иранской провинции Азербайджан в окрестностях Тебриза, на основании которого базировалась традиция книги Бытия. Согласно Дэвиду Ролу, райский сад находился в длинной долине к северу от вулкана Сехенд, близ Тебриза. Он приводит несколько географических сходств и топонимов, которые, как он считает, соответствует библейскому описанию. Эти сходства включают близлежащие истоки четырёх рек Эдема: Тигр, Евфрат, Джейхун (евр. Гихон) и Фисон.

Трудности определения местонахождения Эдема

Очевидную сложность в определении места нахождения Эдема составляет описанный в Библии всемирный потоп, который по мнению креационистов привел к значительным изменениям литосферы и гидросферы так, что доподлинно установить связь между допотопными и современными географическими местами не представляется возможным.

Исходя из этого, можно предположить, что первые поселения после потопа в земле Сеннаар (также Шинар) в городе, позже известном как Вавилон, могли перенести названия ранее известных им рек допотопного мира на реки, окружавшие их в то время. Так можно объяснить появление топонимов рек, что совпадают с библейскими описаниями.

Так, согласно этим соображениям, из-за тектонических изменений рельефа, Эдем может находиться в любой точке планеты. При чем он может совершенно естественно быть как похороненным под землей или толщей воды, так и оказаться на вершине образовавшейся горы вдали от предполагаемых мест нахождения.

Эдем в литературе

Земной рай в «Божественной комедии» Данте

Земной рай у Данте находится на вершине горы Чистилища (гора Чистилища и Иерусалим у Данте расположены на противоположных концах земного диаметра).

Эдем в романе «Жизнь и приключения Мартина Чезлвита»

В романе Чарльза Диккенса «Жизнь и приключения Мартина Чезлвита» Эдемом называлось американское поселение, в котором Мартин и его компаньон Марк Тэпли купили участок земли. По заверениям агента земельной компании мистера Скэддера, Эдем представлял собой цветущий город, в котором были банки, церкви, фабрики, гостиницы, биржа, редакция ежедневной газеты и т. д. В действительности в Эдеме оказалось несколько полуразрушенных домов, жители которых уехали либо умерли от лихорадки, а местность оказалось заболоченной и чрезвычайно нездоровой.

В романе Станислава Лема

В романе С. Лема «Эдем» 1959 года прекрасная издали планета названа космолётчиками Эдемом, но когда они терпят крушение — чрезмерно приблизившись к ней на облете, чтобы получше её рассмотреть, и врезавшись в атмосферу по ошибке, — то находят на ней цивилизацию, поработившую собственное население с помощью тотального контроля над информационными потоками.

Ссылки

• [www.machanaim.org/tanach/_snch-ow/csoa_d_2.htm Сад Эден]. Комментарий Сончино. Примечания к книге Брейшит.

Отрывок, характеризующий Эдем

– Хорошо, – сказал Смольянинов, и тотчас же продолжал: – Имеете ли вы понятие о средствах, которыми наш святой орден поможет вам в достижении вашей цели?… – сказал ритор спокойно и быстро.
– Я… надеюсь… руководства… помощи… в обновлении, – сказал Пьер с дрожанием голоса и с затруднением в речи, происходящим и от волнения, и от непривычки говорить по русски об отвлеченных предметах.
– Какое понятие вы имеете о франк масонстве?
– Я подразумеваю, что франк масонство есть fraterienité [братство]; и равенство людей с добродетельными целями, – сказал Пьер, стыдясь по мере того, как он говорил, несоответственности своих слов с торжественностью минуты. Я подразумеваю…
– Хорошо, – сказал ритор поспешно, видимо вполне удовлетворенный этим ответом. – Искали ли вы средств к достижению своей цели в религии?
– Нет, я считал ее несправедливою, и не следовал ей, – сказал Пьер так тихо, что ритор не расслышал его и спросил, что он говорит. – Я был атеистом, – отвечал Пьер.
– Вы ищете истины для того, чтобы следовать в жизни ее законам; следовательно, вы ищете премудрости и добродетели, не так ли? – сказал ритор после минутного молчания.
– Да, да, – подтвердил Пьер.
Ритор прокашлялся, сложил на груди руки в перчатках и начал говорить:
– Теперь я должен открыть вам главную цель нашего ордена, – сказал он, – и ежели цель эта совпадает с вашею, то вы с пользою вступите в наше братство. Первая главнейшая цель и купно основание нашего ордена, на котором он утвержден, и которого никакая сила человеческая не может низвергнуть, есть сохранение и предание потомству некоего важного таинства… от самых древнейших веков и даже от первого человека до нас дошедшего, от которого таинства, может быть, зависит судьба рода человеческого. Но так как сие таинство такого свойства, что никто не может его знать и им пользоваться, если долговременным и прилежным очищением самого себя не приуготовлен, то не всяк может надеяться скоро обрести его. Поэтому мы имеем вторую цель, которая состоит в том, чтобы приуготовлять наших членов, сколько возможно, исправлять их сердце, очищать и просвещать их разум теми средствами, которые нам преданием открыты от мужей, потрудившихся в искании сего таинства, и тем учинять их способными к восприятию оного. Очищая и исправляя наших членов, мы стараемся в третьих исправлять и весь человеческий род, предлагая ему в членах наших пример благочестия и добродетели, и тем стараемся всеми силами противоборствовать злу, царствующему в мире. Подумайте об этом, и я опять приду к вам, – сказал он и вышел из комнаты.
– Противоборствовать злу, царствующему в мире… – повторил Пьер, и ему представилась его будущая деятельность на этом поприще. Ему представлялись такие же люди, каким он был сам две недели тому назад, и он мысленно обращал к ним поучительно наставническую речь. Он представлял себе порочных и несчастных людей, которым он помогал словом и делом; представлял себе угнетателей, от которых он спасал их жертвы. Из трех поименованных ритором целей, эта последняя – исправление рода человеческого, особенно близка была Пьеру. Некое важное таинство, о котором упомянул ритор, хотя и подстрекало его любопытство, не представлялось ему существенным; а вторая цель, очищение и исправление себя, мало занимала его, потому что он в эту минуту с наслаждением чувствовал себя уже вполне исправленным от прежних пороков и готовым только на одно доброе.
Через полчаса вернулся ритор передать ищущему те семь добродетелей, соответствующие семи ступеням храма Соломона, которые должен был воспитывать в себе каждый масон. Добродетели эти были: 1) скромность , соблюдение тайны ордена, 2) повиновение высшим чинам ордена, 3) добронравие, 4) любовь к человечеству, 5) мужество, 6) щедрость и 7) любовь к смерти.
– В седьмых старайтесь, – сказал ритор, – частым помышлением о смерти довести себя до того, чтобы она не казалась вам более страшным врагом, но другом… который освобождает от бедственной сей жизни в трудах добродетели томившуюся душу, для введения ее в место награды и успокоения.
«Да, это должно быть так», – думал Пьер, когда после этих слов ритор снова ушел от него, оставляя его уединенному размышлению. «Это должно быть так, но я еще так слаб, что люблю свою жизнь, которой смысл только теперь по немногу открывается мне». Но остальные пять добродетелей, которые перебирая по пальцам вспомнил Пьер, он чувствовал в душе своей: и мужество , и щедрость , и добронравие , и любовь к человечеству , и в особенности повиновение , которое даже не представлялось ему добродетелью, а счастьем. (Ему так радостно было теперь избавиться от своего произвола и подчинить свою волю тому и тем, которые знали несомненную истину.) Седьмую добродетель Пьер забыл и никак не мог вспомнить ее.
В третий раз ритор вернулся скорее и спросил Пьера, всё ли он тверд в своем намерении, и решается ли подвергнуть себя всему, что от него потребуется.
– Я готов на всё, – сказал Пьер.
– Еще должен вам сообщить, – сказал ритор, – что орден наш учение свое преподает не словами токмо, но иными средствами, которые на истинного искателя мудрости и добродетели действуют, может быть, сильнее, нежели словесные токмо объяснения. Сия храмина убранством своим, которое вы видите, уже должна была изъяснить вашему сердцу, ежели оно искренно, более нежели слова; вы увидите, может быть, и при дальнейшем вашем принятии подобный образ изъяснения. Орден наш подражает древним обществам, которые открывали свое учение иероглифами. Иероглиф, – сказал ритор, – есть наименование какой нибудь неподверженной чувствам вещи, которая содержит в себе качества, подобные изобразуемой.
Пьер знал очень хорошо, что такое иероглиф, но не смел говорить. Он молча слушал ритора, по всему чувствуя, что тотчас начнутся испытанья.
– Ежели вы тверды, то я должен приступить к введению вас, – говорил ритор, ближе подходя к Пьеру. – В знак щедрости прошу вас отдать мне все драгоценные вещи.
– Но я с собою ничего не имею, – сказал Пьер, полагавший, что от него требуют выдачи всего, что он имеет.
– То, что на вас есть: часы, деньги, кольца…
Пьер поспешно достал кошелек, часы, и долго не мог снять с жирного пальца обручальное кольцо. Когда это было сделано, масон сказал:
– В знак повиновенья прошу вас раздеться. – Пьер снял фрак, жилет и левый сапог по указанию ритора. Масон открыл рубашку на его левой груди, и, нагнувшись, поднял его штанину на левой ноге выше колена. Пьер поспешно хотел снять и правый сапог и засучить панталоны, чтобы избавить от этого труда незнакомого ему человека, но масон сказал ему, что этого не нужно – и подал ему туфлю на левую ногу. С детской улыбкой стыдливости, сомнения и насмешки над самим собою, которая против его воли выступала на лицо, Пьер стоял, опустив руки и расставив ноги, перед братом ритором, ожидая его новых приказаний.
– И наконец, в знак чистосердечия, я прошу вас открыть мне главное ваше пристрастие, – сказал он.
– Мое пристрастие! У меня их было так много, – сказал Пьер.
– То пристрастие, которое более всех других заставляло вас колебаться на пути добродетели, – сказал масон.