Эдер, Альфред

Альфред Эдер
Общая информация
Оригинальное имя	нем. Alfred Eder
Гражданство	Австрия Австрия
Дата рождения	28 декабря 1953(1953-12-28) (70 лет)
Место рождения	Пизендорф, Австрия
Рост/Вес	200 см / 95 кг
Профессия	тренер
Медали
Чемпионаты мира Бронза Антерсельва 1983 спринт 10 км Бронза Холменколлен 1986 индивидуальная гонка 20 км

Альфред Э́дер (нем. Alfred Eder; 28 декабря 1953, Пизендорф, Австрия) — бывший австрийский биатлонист, двукратный бронзовый призёр Чемпионата мира (1983 и 1986 год), участник шести Олимпиад. Отец известного австрийского биатлониста Симона Эдера.

Карьера

Альфред Эдер начал заниматься биатлоном в спортивном клубе Заальфельдена. В 1976 году он дебютировал на Чемпионате мира по биатлону в итальянской Антерсельве (Анхольце), где финишировал на 29 месте в спринте. В этом же году австриец участвовал в Олимпийских играх в Инсбруке. В итоговом протоколе индивидуальной гонки он занял 21 место, а в составе сборной Австрии завершил эстафету на 15 месте.

В 1980 году австриец во второй раз принял участие в Олимпийских играх в Лейк-Плесиде, где занял был 24 место в индивидуальной гонке, 23 место в спринте и 8 место в эстафете.

В 1983 году на Чемпионате мира в Антерсельве Альфред Эдер выиграл первую медаль в истории австрийского биатлона. Спортсмен финишировал третьим в спринтерской гонке, уступив только Эйрику Квальфоссу и Петеру Ангереру.

Не так успешно управлял австриец провел Олимпийские игры-1984 в Сараево. Эдер стал 34-м в индивидуальной гонке, 22-м в спринте и с товарищами по команде стал восьмым в эстафете.

Самый успешный сезон в Кубке мира Альфреда Эдера 1984/1985. Он выиграл спринт на этапе в Рупольдинге, а в индивидуальной гонке стал вторым. Ровное выступление в сезоне позволило ему занять четвертое место в общем зачете Кубка мира.

В 1986 году на Чемпионате мира в Холменколлене австрийский спортсмен выиграл вторую в своей карьере бронзовую медаль, на сей раз в индивидуальной гонке. Он уступил Валерию Медведцеву из СССР и Андре Земишу из ГДР.

В своих четвертых Зимних Олимпийских играх в 1988 году в Калгари Эдер вместе с Антоном Ленгайером-Стокнером, Бруно Хофстаттером и Шулером занял четвертое место в эстафете, показав время на 26 секунд меньше, чем бронзовые призеры. В индивидуальной гонке занял 26 место, в спринте 40 место.

Спортсмен соревновался в Олимпийских играх 1992 года в Альбервиле и финишировал на 30-й позиции в индивидуальной гонке и на 53 месте спринте.

Два года спустя Эдер принимал участие в Олимпийских играх в (Лиллехаммер) в шестой раз в своей карьере. 40-летний биатлонист был самым старшим из австрийцев на играх. Тем не менее именно в этот год он показал свой лучший результат на Олимпиаде в личной гонке - это десятое место в индивидуальной гонке.

В 1995 году австриец в последний раз участвовал в Чемпионате мира. После этого сезона он принял решение завершить спортивную карьеру.

Национальный чемпионат Австрии Эдер выигрывал в 1983, 1985, 1987, 1988 и 1992 годах в индивидуальной гонке и в 1984, 1987, 1989 и 1990 в спринте. После завершения карьеры австриец стал пробовать себя на тренерском поприще. С 2000-х годов являлся тренером сборной Австрии, много консультировал своего сына - Симона Эдера, призера Олимпийских игр Ванкувера-2010 и Сочи-2014 в эстафете. С весны 2014 года работает на должности главного тренера женской сборной Белоруссии по биатлону.

Результаты на Олимпийских Играх

Соревнование	Индивидуальная	Спринт	Эстафета
1976 Инсбрук	21	-	15
1980 Лейк-Плесид	24	23	06
1984 Сараево	34	22	08
1988 Калгари	26	40	04
1992 Альбервилль	30	53	-
1994 Лиллехамер	10	-	-

Ссылки

• [www.sports-reference.com/olympics/athletes/ed/alfred-eder-1.html Альфред Эдер] — олимпийская статистика на сайте Sports-Reference.com (англ.)

Отрывок, характеризующий Эдер, Альфред

Богучарово было всегда, до поселения в нем князя Андрея, заглазное именье, и мужики богучаровские имели совсем другой характер от лысогорских. Они отличались от них и говором, и одеждой, и нравами. Они назывались степными. Старый князь хвалил их за их сносливость в работе, когда они приезжали подсоблять уборке в Лысых Горах или копать пруды и канавы, но не любил их за их дикость.
Последнее пребывание в Богучарове князя Андрея, с его нововведениями – больницами, школами и облегчением оброка, – не смягчило их нравов, а, напротив, усилило в них те черты характера, которые старый князь называл дикостью. Между ними всегда ходили какие нибудь неясные толки, то о перечислении их всех в казаки, то о новой вере, в которую их обратят, то о царских листах каких то, то о присяге Павлу Петровичу в 1797 году (про которую говорили, что тогда еще воля выходила, да господа отняли), то об имеющем через семь лет воцариться Петре Феодоровиче, при котором все будет вольно и так будет просто, что ничего не будет. Слухи о войне в Бонапарте и его нашествии соединились для них с такими же неясными представлениями об антихристе, конце света и чистой воле.
В окрестности Богучарова были всё большие села, казенные и оброчные помещичьи. Живущих в этой местности помещиков было очень мало; очень мало было также дворовых и грамотных, и в жизни крестьян этой местности были заметнее и сильнее, чем в других, те таинственные струи народной русской жизни, причины и значение которых бывают необъяснимы для современников. Одно из таких явлений было проявившееся лет двадцать тому назад движение между крестьянами этой местности к переселению на какие то теплые реки. Сотни крестьян, в том числе и богучаровские, стали вдруг распродавать свой скот и уезжать с семействами куда то на юго восток. Как птицы летят куда то за моря, стремились эти люди с женами и детьми туда, на юго восток, где никто из них не был. Они поднимались караванами, поодиночке выкупались, бежали, и ехали, и шли туда, на теплые реки. Многие были наказаны, сосланы в Сибирь, многие с холода и голода умерли по дороге, многие вернулись сами, и движение затихло само собой так же, как оно и началось без очевидной причины. Но подводные струи не переставали течь в этом народе и собирались для какой то новой силы, имеющей проявиться так же странно, неожиданно и вместе с тем просто, естественно и сильно. Теперь, в 1812 м году, для человека, близко жившего с народом, заметно было, что эти подводные струи производили сильную работу и были близки к проявлению.
Алпатыч, приехав в Богучарово несколько времени перед кончиной старого князя, заметил, что между народом происходило волнение и что, противно тому, что происходило в полосе Лысых Гор на шестидесятиверстном радиусе, где все крестьяне уходили (предоставляя казакам разорять свои деревни), в полосе степной, в богучаровской, крестьяне, как слышно было, имели сношения с французами, получали какие то бумаги, ходившие между ними, и оставались на местах. Он знал через преданных ему дворовых людей, что ездивший на днях с казенной подводой мужик Карп, имевший большое влияние на мир, возвратился с известием, что казаки разоряют деревни, из которых выходят жители, но что французы их не трогают. Он знал, что другой мужик вчера привез даже из села Вислоухова – где стояли французы – бумагу от генерала французского, в которой жителям объявлялось, что им не будет сделано никакого вреда и за все, что у них возьмут, заплатят, если они останутся. В доказательство того мужик привез из Вислоухова сто рублей ассигнациями (он не знал, что они были фальшивые), выданные ему вперед за сено.
Наконец, важнее всего, Алпатыч знал, что в тот самый день, как он приказал старосте собрать подводы для вывоза обоза княжны из Богучарова, поутру была на деревне сходка, на которой положено было не вывозиться и ждать. А между тем время не терпело. Предводитель, в день смерти князя, 15 го августа, настаивал у княжны Марьи на том, чтобы она уехала в тот же день, так как становилось опасно. Он говорил, что после 16 го он не отвечает ни за что. В день же смерти князя он уехал вечером, но обещал приехать на похороны на другой день. Но на другой день он не мог приехать, так как, по полученным им самим известиям, французы неожиданно подвинулись, и он только успел увезти из своего имения свое семейство и все ценное.
Лет тридцать Богучаровым управлял староста Дрон, которого старый князь звал Дронушкой.
Дрон был один из тех крепких физически и нравственно мужиков, которые, как только войдут в года, обрастут бородой, так, не изменяясь, живут до шестидесяти – семидесяти лет, без одного седого волоса или недостатка зуба, такие же прямые и сильные в шестьдесят лет, как и в тридцать.
Дрон, вскоре после переселения на теплые реки, в котором он участвовал, как и другие, был сделан старостой бурмистром в Богучарове и с тех пор двадцать три года безупречно пробыл в этой должности. Мужики боялись его больше, чем барина. Господа, и старый князь, и молодой, и управляющий, уважали его и в шутку называли министром. Во все время своей службы Дрон нн разу не был ни пьян, ни болен; никогда, ни после бессонных ночей, ни после каких бы то ни было трудов, не выказывал ни малейшей усталости и, не зная грамоте, никогда не забывал ни одного счета денег и пудов муки по огромным обозам, которые он продавал, и ни одной копны ужи на хлеба на каждой десятине богучаровских полей.
Этого то Дрона Алпатыч, приехавший из разоренных Лысых Гор, призвал к себе в день похорон князя и приказал ему приготовить двенадцать лошадей под экипажи княжны и восемнадцать подвод под обоз, который должен был быть поднят из Богучарова. Хотя мужики и были оброчные, исполнение приказания этого не могло встретить затруднения, по мнению Алпатыча, так как в Богучарове было двести тридцать тягол и мужики были зажиточные. Но староста Дрон, выслушав приказание, молча опустил глаза. Алпатыч назвал ему мужиков, которых он знал и с которых он приказывал взять подводы.